Такъ-то мастеръ Буллокъ обдѣлываетъ свои дѣлишки, и это знаютъ всѣ. Коммерческій геній его обнаруживается уже въ раннемъ возрастѣ и не одною этой спекуляціей. Онъ дѣлаетъ сладкіе напитки, примѣшивая въ вино дешеваго сахару, и продаетъ ихъ съ барышами меньшимъ товарищамъ; онъ пріобрѣтаетъ собраніе повѣстей и даетъ читать ихъ по подпискѣ; онъ пишетъ мальчикамъ упражненія за одинъ пенни и дѣлаетъ много другихъ оборотовъ изобрѣтая ихъ въ собственномъ умѣ своемъ. Черезъ каждые полъ-года онъ возвращается домой гораздо богаче, нежели пріѣхалъ въ школу, и кошелекъ его всегда полонъ денегъ.
Сколько у него денегъ, этого никто не знаетъ, но, по слухамъ, онъ обладаетъ баснословнымъ богатствомъ. Когда товарищи начинаютъ шутить насчетъ его богатства, онъ блѣднѣетъ и клянется, что у него нѣтъ ни шиллинга, а между тѣмъ онъ съ тринадцати лѣтъ былъ уже банкиромъ.
Въ настоящее время онъ ведетъ переторжку съ мистеромъ Гриномъ о ножикѣ; онъ показываетъ своему покупщику шесть прекрасныхъ лезвій и соглашается, чтобъ тотъ уплатилъ ему деньги послѣ святокъ.
Чампіонъ старшій поклялся проучить его, если только онъ еще разъ надуетъ мальчишку, и уже наступаетъ на него. Удалимся отъ нихъ. Ужасно слышать, какъ этотъ большой и миролюбивый и ученый трусъ терпитъ отъ добряка Чампіона и проситъ о пощадѣ.
IX
Пиратъ Дьюваль
(Джонесъ Minimus проходитъ съ пирожками).
Дьюваль. Гей! мальчишка съ пирожками! поди-ка сюда, сэръ.
Джонесъ Minimus. Помилуйте, Дьювалъ, вѣдь это не мои пирожки.
Дьюваль. Ахъ ты, краснобай!
(Овладѣваетъ добычею.)
Право, по мнѣ, ужь лучше грабить такъ, какъ Дювалъ, нежели такъ, какъ Буллокъ! Дьюваль по крайней мѣрѣ дѣлаетъ это напрямикъ. Онъ пиратъ бирчевой школы и сидитъ въ засадѣ на маленькихъ товарищей, у которыхъ случатся деньги или лакомства. Онъ издали чуетъ поживу и бросается на нее какъ ястребъ. Горе мальчугану, на котораго налетитъ Дьюваль!
Былъ въ школѣ одинъ ученикъ, котораго деньги обыкновенно хранились у меня, такъ какъ онъ былъ мальчикъ безалаберный и слабодушный. Я выдавалъ ему еженедѣльно по нѣскольку шиллинговъ, необходимыхъ на покупку сладкихъ пирожковъ. Однажды этотъ мальчикъ приходитъ ко мнѣ за полу-совереномъ для одной особенной, какъ онъ сказалъ, надобности. Впослѣдствіи я узналъ, что онъ занялъ эти деньги Дьювалю, и когда я приказалъ этому дракону возвратить бѣдному мальчику деньги, онъ разразился громкимъ смѣхомъ и предложилъ дать росписку на три мѣсяца. Отецъ Дьюваля давно уже не платитъ доктору, а у сына никогда не случается другихъ денегъ, кромѣ добытыхъ этимъ способомъ, и хотя онъ постоянно хвастаетъ великолѣпіемъ Фринистоуна, борзыми собаками, которыхъ держитъ его отецъ, и бордо, которое онъ пьетъ, но изъ замка Фрини, по случаю неурожаевъ, плата за содержаніе Дьюваля давно уже не присылается доктору, и тотъ еще такъ добръ, что до сихъ поръ держитъ мальчика въ заведеніи.
X
Спальни
Мастеръ Гьюлетъ и мастер Найтингаль.
Гьюлетъ
И, несмотря на все ото, въ немъ есть что-то джентльменское. Манеры его не похожи на манеры хозяевъ этого грубаго стола, за которымъ онъ обѣдаетъ (я не говорю о миссъ Флорѣ, потому что у нея манеры герцогини). Когда онъ увидѣлъ, что миссъ Флора деретъ за уши маленькаго Фиддеса, онъ покраснѣлъ и пришелъ въ негодованіе, котораго только не высказалъ словами. Послѣ этого онъ дня три не показывался ей на глаза, но потомъ они помирились. Сегодня я видѣлъ ихъ въ саду, гдѣ гуляли только обѣдающіе въ гостиной. Онъ былъ очень веселъ и дотронулся до нея своею тросточкою. Она подняла на него съ удивленіемъ свои глаза и улыбнулась ему.
Я считалъ своею обязанностью сообщитъ объ этомъ старой Зоѣ. Но злая дѣва отвѣчала мнѣ, что она желала бы, чтобы люди заботились о своихъ собственныхъ дѣлахъ и держали языкъ за зубами; что есть люди, которымъ платятъ жалованье за преподаваніе чистописанія, но не зато, чтобы они производили въ домѣ раздоръ. Послѣ этого я призадумался, слѣдуетъ ли мнѣ сообщатъ обо всемъ доктору.
XIII
Старый воспитанникъ
Проходя сегодня утромъ черезъ лужайку, на которой играютъ воспитанники, я увидѣлъ прекраснаго молодца съ свѣжимъ лицомъ и бѣлокурыми усами. Онъ прохаживался взадъ и впередъ, подъ руку съ Чампіономъ старшимъ, и за ними слѣдовала толпа маленькихъ учениковъ.
Они, очевидно, разговаривали о старыхъ временахъ.
— Что сдѣлалось съ Ирвинонъ и Смитомъ? — Гдѣ теперь Билль Гэрри и Джонесъ, — не Сквинни Джонесъ, а Кокку Джонесъ? и т. д.
Джентльменъ былъ здѣсь не чужой; по всему замѣтно, что онъ старый воспитанникъ школы Бирча и зашелъ повидаться съ остающимися здѣсь товарищами и посѣтить cari luogi своей юности.
Чэмпіонъ очевидно гордился этимъ товарищемъ. Онъ позвалъ своего брата, меньшого Чампіонаи представилъ его пріятелю.
— Поди сюда, сэръ, сказалъ онъ. — Его еще не было въ школѣ въ наше время, Дависонъ. — Нетъ, сэръ, обратился онъ снова къ брату: — это капитанъ Дависонъ, воспитанникъ Бирча. Сирсои у него, кто былъ въ первыхъ рядахъ при Себраскѣ?
Лицо Пети зардѣлось румянцемъ, когда онъ взглянулъ на Дэвисона и протянулъ ему руку. Старый Чампіонъ и Дависонъ также одушевились. Закричали. «Ура! ура! ура"» а Чампіонъ шелъ впереди и размахивалъ своей дубиною. Сцена стоила того, чтобъ посмотрѣть. Нынѣ воинъ-герой, а нѣкогда школьный пѣтухъ, воротился въ мѣсто своего дѣтства взглянуть на старыхъ друзей. Онъ никогда не забывалъ ихъ, хотя, разставшись съ ними, видалъ вблизи смерть и пріобрѣлъ себѣ почетное званіе. Одинъ только мой санъ не позволилъ мнѣ также снять передъ нимъ шляпу.
Капитанъ Дависонъ, все-таки подъ руку съ Чампіономъ, и окруженный толпою маленькихъ учениковъ, подошелъ рѣшительнымъ шагомъ къ углу лужайки, гдѣ мистриссъ Рэгглесъ разбила свою лавочку сладкихъ пирожковъ.
— Здорово, матушка Рэгглесъ! помните ли вы меня? сказалъ онъ, протягивая ей руку.
— Боже мой! это Дависонъ старшій! отвѣчала она. — Вѣдь вы, Дависонъ старшій, должны мнѣ четыре пенса за двѣ сосульки!
Дависонъ захохоталъ, и мальчишки вторили ему хоромъ.
— Я закупаю всю твою лавочку, сказалъ онъ. — Ну, братцы, принимайтесь!
Тутъ раздались опять громкія «ура!» которыя превзошли всѣ прежнія восклицанія. Каждый кричалъ изъ всей силы, кромѣ одного Пигги Дэффа, который въ тоже мгновеніе бросился на трехъ-угольный посный пирожокъ, но былъ остановленъ Чампіономъ, до надлежащаго раздѣла. Такъ и было сдѣлано, и никто не остался безъ своей части. Лавочка очистилась въ одну минуту: исчезли малиновые открытые пирожки, исчезли медовые «буйволовы глаза», исчезли «сладкіе каблуки» съ своею пріятною наружностью и еще лучшимъ вкусомъ.
Громогласныя «ура!» вызвали изъ дому самого доктора, который надѣлъ на носъ очки и изумился, увидя передъ собой стараго питомца. Каждый изъ нихъ покраснѣлъ, потому что они разстались не очень дружелюбно, лѣтъ семь тому назадъ.
— Неужели Дависонъ? сказалъ докторъ дрожащимъ голосомъ. — Благослови васъ Богъ, мой милый!
И они пожали другъ другу руки.
— Ну, дѣти, прибавилъ онъ. — сегодня у васъ будетъ отдыхъ.
И снова раздались крики, какъ будто весь этотъ день школѣ Бирча суждено уже было кричать.
— Какъ поживаете? какъ ваше семейство, сэръ? спросилъ капитанъ Дависонъ.
— Полюбуйся, отвѣчалъ докторъ. — Флора выросла и сдѣлалась настоящею леди. Сегодня ты у насъ обѣдаешь. Чампіонъ старшій, приходи въ пять часовъ обѣдать. Мистеръ Т., вы доставите намъ удовольствіе своимъ сообществомъ.
Докторъ отворилъ садовую калитку, и примиренный старый наставникъ вошелъ къ своимъ воспитанникамъ въ домъ.
Я счелъ необходимымъ — по крайней мѣрѣ для меня — пробраться въ комнату миссъ Раби и разсказать ей объ этомъ происшествіи. Она трудилась по обыкновенію надъ бѣльемъ, дѣятельно и весело.
— Вы можете оставить свою работу, сказалъ я, смѣясь, — докторъ назначилъ сегодня отдыхъ.
— У меня никогда нѣтъ отдыха, отвѣчала миссъ Раби.
Тугъ я разсказалъ ей сцену, которой я сей часъ былъ свидѣтелемъ: какъ явился въ школѣ старый ученикъ, какъ онъ закупилъ всѣ сладкіе пирожки, какъ назначенъ былъ докторомъ отдыхъ и какъ мальчики кричали: «Ура, Дависонъ!»
—