Виктор Колупаев
— Микола! — крикнул Андрюха. — Посмотри, что там на дворе!
Никто не ответил. Андрюха сердито заерзал на печи, скинув с себя изодранный полушубок, свесил голову вниз. Темнота, ничего не различишь. Тихо, только едва слышное посапывание на полу.
— Микола! — снова крикнул Андрюха. — Проснись! Чтоб тебя!
— А!.. Что?.. — Микола взмахнул рукой, ударился о березовый чурбан, сморщился, сел прямо на полу, растирая кисть руки, буркнул: — Опять этот полушубок...
— Ты бы сходи" посмотрел, что там на дворе? А?
— И смотреть тут нечего, все и так понятно.
— Все-таки... Может, березка подросла?
— Черта с два она подросла. Сидим здесь уже третий день.
— Все-таки...
— Ладно, схожу.
Микола поднялся с пола, в темноте нашарил руками лапти, надел их прямо на босу ногу и, как был в одних портках и без рубахи, шагнул через порог. Еле слышно сработала блокировка. Это чтобы ничего не случилось, пока Миколы нет в избенке.
Уже заметно светало. Все небо заволокло тучами. Моросил мелкий дождь. Листвы на деревьях уже почти не было. Микола погладил ствол тоненькой березки, что стояла около полуразвалившегося крыльца. Какая была, такая и осталась. Ничего не изменилось. Подставив руки под струю воды, стекающую из деревянного желоба с крыши, Микола умылся, подставил грудь, спину. Холодно, а хорошо. Взбадривает.
Андрюха уже слез с печи и теперь пытался найти огрызок свечи, кремень и трут. За этим занятием и застал его Микола.
— Светает уже. Побереги.
— Ну что там? — спросил Андрюха. Он еще надеялся. Чуть-чуть, совсем немного, но надеялся.
— Засели мы. Вот и все, — спокойно ответил Микола.
— Так. Приключеньице.
— Сходи умойся. Харч надо добывать.
Пока Андрюха хлюпался на крыльце, Микола оделся, навернул портянки, завязал лапти, сел на чурбан.
Андрюха оделся тоже, спросил:
— Возьмем сегодня чего-нибудь?
Микола покачал головой:
— Бластер бы, а с этим оружием... сдохнем с голоду. Зима скоро.
— С бластером мы были бы уже не здесь. Однако надо идти. Сидеть тоже толку мало.
— Пойдем вдвоем. Веселее.
— А если здесь что произойдет?
— Ненадолго же.
Микола взял в руки рогатину, подбросил ее в руке. Ну и оружие! Вот жили люди! И Андрюха взял в руки рогатину, здоровую, на медведя разве что. Но с медведем лучше не встречаться. Они надели сверху старенькие, изношенные полушубки, лохматые треухи и вышли в нудный, противный дождь.
Рядом с покосившейся избой начинался лес, непролазный, нетронутый. Ни тропинки, ни просеки.
— Куда пойдем? — спросил Андрюха. — Хорошо бы по компасу.
— Ха! По компасу, — усмехнулся Микола. — Компас того, может и будет когда.
— Прямо, что ли, пойдем?
— Пойдем прямо, — согласился Микола.
С деревьев на них сразу же хлынули потоки воды. Идти было трудно. А тут еще рогатины мешали. Как с этим оружием можно добыть зверя, они понятия не имели. Но что-то нужно было делать.
За полчаса они продвинулись метров на пятьсот. Устали, промокли и оказались на берегу реки, на небольшом обрывчике. Внизу, у лодки, стоял мужик, разбирая латаные сетки, и что-то бормотал под нос. На днище лодки поблескивала рыба. Андрюха не сдержался и начал глотать слюну. Очень уж хотелось есть. Микола переступил с ноги на ногу, чавкая грязью. Мужик оглянулся. Сначала испуганно, потом злобно зыркнул на них глазом, схватил топор и бросился наверх, хрипло выкрикивая:
— Порешу! Антихристы! Порешу!
Андрюха бросился было бежать, но остановился. Мужик никак не мог взобраться наверх, а может быть, просто не хотел. Пугал только.
— Давай руку, — сказал Микола и нагнулся.
— Тебе чего? — сердито спросил мужик.
— Мне ничего. Живем мы тут.
— Никто тут не живет. Зверье разве одно.
— А мы вот живем. Рыбы продай, — сказал Микола, но спохватился, что покупать-то не на что. — Меняться давай.
— А что сами-то?
— Да у нас и снасти нет никакой.
— Бегете, значит?
— Бегем. А скорее догоняем. Да догнать никак не можем.
— У вас и выменять-то нечего. Разве что треух.
— Согласен на треух. Треух не сжуешь.
— Давай шапку-то. Стойте тут. Я принесу.
— Возьми мою! — крикнул Андрюха. Ему было неудобно, что он трухнул сначала. Хоть чем-то загладить свою вину. — Держи. — И он кинул мужику свой треух.
Мужик осмотрел его и, кажется, остался доволен. Он спустился к реке, набрал в низкую, как решето, корзину рыбы, с сожалением посмотрел на нее, вздохнул и, подойдя к Миколе, вывалил ее прямо на мокрую землю.
— Может, на вас кто и наткнется, — сказал он как будто невзначай.
— Это кто же? — спросил Микола.
— Может, стрельцы, может, еще кто.
— Стрельцы? — закричал Андрюха и совсем осмелел. — Какой же сейчас год?
Мужик посмотрел на него, не понимая.
— Ну время, время какое?
— Эх, лихое время, — вздохнул мужик. — Вы, однако, поспешайте.
— Царь-то у вас хоть какой? — крикнул Андрюха, потому что мужик уже спустился к лодке и отвязывал ее.
— А-а, — махнул он рукой. — Что один, что другой. — Он толкнул лодку и поплыл, загребая веслом чуть вверх против течения.
— Вот и вся информация, — печально вздохнул Андрюха.
— Собирай рыбу. Пошли. Рассвело совсем. Покопаемся еще в аппаратуре. Выбираться все равно надо.
Печь в избе была русская. Хорошо, что хоть не по-черному топилась. Они развели огонь. Андрюха принялся чистить рыбу. Микола поплевал на бычий пузырь, протер его, потом вытащил совсем, но в избе стало ненамного светлее.
Микола в который уже раз осмотрел избу. Потрогал и печь, и лавки, и стол, и чурбан.
— Не разобраться в этом. Ведь все рассчитано на абсолютную надежность. Попробуй пойми, где тут аккумуляторы, где реверины? Из-за чего мог перекрыться волновод времени?
— Все дело в аккумуляторах.
— Тогда наше дело швах.
— Наоборот. Без нагрузки восстановят немного емкость, тогда продвинемся вперед лет на сто. — Андрюха явно храбрился.
— А ты сообразил, в каком мы сейчас веке?
— Где-то в тринадцатом-семнадцатом...
— Не позже, чем конец семнадцатого, раз здесь стрельцы рыскают.
— Да, далеко нам до своих.
Они были из двухтысячного года.
Всего две недели назад они заняли места за пультом управления трансформатора времени. Это была совершенно новая машина. Новизна ее заключалась в том, что в любом времени, в каком бы она ни оказалась, она принимала внешний вид, соответствующий данному времени и месту.
Вот очутились они в шестнадцатом веке — и сразу машина стала походить на избу. И их изящные комбинезоны стали похожи на рваные портки и старые полушубки.
И так должно было происходить в любом времени.
И вот какая-то нелепая случайность остановила их в шестнадцатом веке. Случись что-нибудь другое, было бы понятно. Крыша бы вдруг стала похожей на церковную, или бы они в своей избе вдруг оказались во фраках и цилиндрах. Они бы знали в таком случае, что вышло из строя. Но ведь случилось самое непредвиденное — что-то вышло из строя в самой ходовой части. Остановилась машина времени. Ни взад ни вперед.
И разбирайся теперь. Если даже аккумуляторы полетели. Вот они — ряд обыкновенных березовых чурбачков. Хоть расколи их, хоть потряси, хоть переверни на сто восемьдесят градусов. Нет, теперь только ждать. А тут и есть-то нечего. Хорошо, что хоть рыбы выменяли.
Андрюха аккуратно чистил рыбу. Микола вышел из избы, нарубил здоровенным топором дров, приволок их, начал растоплять печь. Скоро внутри избы стало тепло. Вместе с теплом и настроение людей немного улучшилось.
Где-то в лесу вдруг громыхнуло. Сначала они не обратили на это внимания. Ну громыхнуло и громыхнуло. Эка важность. Потом грохот повторился.
— Гром, что ли? — спросил Андрюха.
— Гром? Осенью гром? Откуда сейчас гром? Стреляет кто-то.
— Стреляет? Из чего тут можно стрелять? Подумай!
— А ведь верно, — спохватился Микола. — Если стреляют, значит стрельцы, больше некому.
— А если на нас набредут? Что будем делать?
— Рыбу есть будем. Спокойно так будем есть. Ты смотри, чтоб не подгорела.
— На воде-то подгорит. Даже соли нету. Ну а все же, если они на нас набредут? Что тогда?
— По инструкции... сматываться надо, если предполагаются враждебные действия. Особенно если нас еще не заметили.
— Деваться нам некуда. Хорошо, если не заметят. Тропинки-то ведь к дому нет.
— Нет. А если все-таки набредут, начнут гадать, почему тропинки нет, а дом стоит.
— А! Будь что будет. Готова рыба?
Андрюха вытащил из печи огромную сковороду, потрогал ножом рыбу.
— Кажись, готова...
— Тогда давай есть. Живот подтянуло.
Только они начали есть, как где-то вдали раздался крик. Словно звали кого-то. И сразу же громыхнуло, да не так уж и далеко.
— Вот что, — сказал Микола. — Ты тут в случае чего дверь подопри рогатиной. А я пойду посмотрю, что там.
— Один? С чем пойдешь?
— Нож возьму. Дай нож.
Микола, как был без полушубка, спрыгнул с крыльца и исчез в кустах, только капли воды с них брызнули во все стороны. Андрюха поставил к дверям обе рогатины, потрогал их. Крепкие жердины!
Микола осторожно пробирался вперед, перелезая через поваленные стволы, по возможности прячась за деревьями и кустами. Он вымок уже весь, но не замечал этого. Минут через десять он добрался до небольшого овражка и залег на его краю, напряженно всматриваясь в кусты.
— Лю-ю-ю-ди! — услышал он вдруг.
И в это же время на другом краю овражка появился мужик. Он был весь в грязи, а за плечами тащил рогожный мешок. А где-то за ним уже слышался треск сучьев. Микола чуть приподнялся и махнул рукой заросшему рыжей щетиной мужику. Тот увидел его, что-то пробормотал сквозь зубы, скатился вниз прямо по мокрой, скользкой глине и начал карабкаться наверх, хватаясь свободной рукой за корни деревьев и мелкие кустики.
— За тобой, что ли? — спросил Микола, кивнув в сторону, откуда уже раздавались хорошо различимые крики.
— А то за кем же, — хрипло ответил мужик.
— Брось мешок-то. Упреешь.
— Ишь ты, — огрызнулся тот и вылез из оврага.
— Гонятся-то зачем?
— Догонят — разбираться не будут. Бегляков тут много. Ловят и на березу. А сам-то кто будешь?
Не отвечая, Микола бросился в чащу, откуда только что выбрался. Метров через сто оглянулся и сказал:
— Беги за мной. Тут изба есть.
— Изба, — обрадовался мужик. — Один ты или двое?
— Двое. Да брось ты свой мешок. Золото, что ли, тащишь?
— Может, что подороже золота, — сказал мужик и не бросил.
Так и тащился с ним, иногда падая на четвереньки, чертыхаясь и часто оглядываясь.
В избу они ввалились, оба грязные как черти. Мужик сразу бросился под грубо сколоченный стол и что-то высыпал из мешка.
— Ну вот, — сказал он. — Теперича пусть догонят, если смогут.
— А много их? — спросил Микола.
— Да поболе двух десятков. Кругом идут. Какие пешие, какие на конях.
— А коли наткнутся на нас? — забеспокоился Андрюха. — Всех ведь заберут. Драться с ними разве? Так трое нас только.
— Али спужался, — засмеялся мужик. — Что-то у вас тут стрекочет, будто сверчок?
Андрюха и Микола настороженно прислушались.
— Так ведь это!.. — крикнул Андрюха. — Заработала, милая. Теперь поедем. — И вдруг осекся. — Куда поедем? Блокировка сработает. Пока нас трое, с места не сдвинемся.
Микола надвинулся на него, брови сердито свел.
— Может, выкинуть его? И стрельцы зря мучиться не будут.
— Не знаю. Времени-то подумать нет. Пропадем.
— Закрой дверь! — крикнул ему Микола. — Подопри рогатиной.
— Все одно подожгут.
— Не так-то сразу. Сырость вокруг.
Микола подошел к печи и с ожесточением дернул на себя вьюшку. Так сейчас должна была пускаться в ход машина.
И вдруг за окном и в избе потемнело, тошнота подкатила к горлу, все стало каким-то нереальным. И хоть ничего в избе и не было видно, они чувствовали, как все вокруг меняется, все становится другим.
— Продвигаемся ведь, — застонал от радости Андрюха. — Вырвались.
— Как же это? — удивленно произнес Микола. — А блокировка?
— А блокировку я выключил, — раздался голос мужика. — Еще когда бежал к вам. Дистанционно. Чтобы не возиться тут. Значит, трухнули маленько?
— Подожди-ка. Кто это? Темнота, черт возьми! Голос-то знакомый. Алексей, ты?
— Я самый.
— Откуда ты?
— Аккумуляторы пусковые вам, чертям, принес.
— Вот это да! — ахнул Андрюха.
— Значит, все-таки искали? — спросил Микола.
— Искали... Да там в институте такой переполох! Все машины срочно вызвали, чтобы вас искать. Едва нашли. На обычных машинах пробивались. Меня оставили здесь с этим мешком, а сами назад, чтобы никто не видел. Я примерно знал, куда надо было идти, да на стрельцов наткнулся. Заметили они меня... Хорошо, что Николай встретил. Я его сначала и не узнал. Что, думаю, за образина из кустов выглядывает?
В избе все еще было темно, хоть глаз выколи. Может быть, это была уже вовсе и не изба?
— Ты и сам, Алексей, выглядел больно по-здешнему. Даже когда в избу тебя завел, и то не догадался, что это ты.
— Почему так долго нас искали? — спросил Алексей.
— Почему? Но ведь чем дальше во времени, тем больше разброс выхода машин времени в пространстве. Вот и оказались километров за полета. А аэрофотосъемкой здесь не займешься, да она мало бы что и дала. Так бы и сидели тут!
— Николай уже хотел с рогатиной на медведя идти, — чуть с иронией заметил Андрей.
— А что? — ответил тот. — И пошел бы... Как там Антон Павлович? Начальство как ко всему этому отнеслось?
— Я уже говорил, что все машины вызвали. Все вас искали. Начальство, конечно, трухнуло немного. А Антон Павлович держался молодцом. «Не верю, — говорит, — чтобы они что-нибудь не придумали сами».
— Ну ладно, — сказал Николай. — Сейчас явимся в свое время, сразу же под душ, потом покувыркаюсь на глайдере с часок, а там можно будет и за отчет сесть.
— Как там Ирина? — спросил Андрей.
— Ах да, — спохватился Алексей. — Ничего. Привет передавала. Волнуется, конечно. Но она всего не знает. Волновалась бы больше. Приедем, расскажешь сам.
— Уж он-то расскажет, — неопределенно протянул Николай.
Вдруг стало светлее. На столе стояла коптилка. И знакомый вибрирующий звук прекратился.
— Что за черт! — выругался Николай. — Опять остановка?
— Этого еще не хватало, — испугался Андрей.
— Дайте сюда свет, — попросил Алексей и полез под стол.
Николай посветил ему. Под столом стоял деревянный ящик с какими-то допотопными аккумуляторами. Алексей проверил их соединения.
— С реверинами что-нибудь, — предположил он. — Проверить надо.
— Постойте, а где мы сейчас? — спросил Андрей.
Они огляделись. На всех троих были изрядно поношенные гимнастерки, сапоги. Вдоль стены шли нары. Посредине стоял стол. На нем коптилка, котелки, ложки, ножи. На гвоздях, вбитых в стену, висели три шинели. Николай был в пилотке. Дверь подпирали два автомата.
— Братцы! — заорал Андрей. — Да ведь это же... двадцатый век! На дворе двадцатый век!
— Ура! — закричали все.
— Двадцатый век! Да мы теперь пешком можем дойти до своих.
В дверь долбанули чем-то твердым и тяжелым.
— Открыть? — спросил Андрей.
— Открой. Что делать...
Андрей подпер дверь плечом, откинул в стороны автоматы и потом сам распахнул ее. Запахло сырой землей. За дверью было темно.
— Это что тут у тебя, Савчук? — спросил чей-то голос.
— Та ведь выходят потихоньку, — ответил кто-то, наверное невидимый Савчук. — Выйдут и пристроятся. Не видел еще их. И землянки этой еще вчера не было. Ничего здесь не было.