Линн мчалась на лыжах мимо деревьев по глубокому снегу. С Велтоном.
Когда она смотрела, как он, измотанный, карабкался вверх и пытался делать вид, что все в порядке, ей было смешно. Но Велтон признал поражение. Это производило сильное впечатление, вызывало уважение. Не многие мужчины так уверены в себе, как он.
Ей бы хотелось больше бывать с ним. С ним приятно говорить, приятно гулять, приятно смотреть на него. Наверняка с ним приятно делать и что-то еще…
Нет! Лучше не позволять своей одинокой душе тянуться к этому красавцу пожарному. Как она понимала, Велтон мог и не стремиться осесть в Худ-Хемлете. Ему надо решить кое-какие проблемы с семьей.
Линн остановилась. Снег взметнулся из-под кончика ее лыжи. Она обернулась посмотреть, как спускается Велтон.
Здорово! Надо отдать ему должное. Он не унывает и не смотрит на нее сердито, хотя она дважды обошла его и порядком измотала. Он и правда не такой, как другие.
Велтон остановился рядом с ней.
— Ну и здорова же ты, Томас! Поверить не могу — ты обошла меня и на спуске!
— Ты прекрасно знаешь, как надо разговаривать с леди.
— Ты не леди. Леди так с гор не несутся. Не говоря уже — на гору. За тобой не угнаться. Ты нарочно измотала меня, — сказал он скорее весело, чем сердито.
— Признаю себя виновной, — согласилась она. — Но ты это заслужил. Уж очень ты рисовался.
— А если я хотел произвести на тебя впечатление?
Он что, серьезно?
— Ты справился лучше, чем я думала. Лучше, чем многие из тех, с кем я каталась раньше, — призналась Линн. — И это комплимент. Можешь не сомневаться.
— Принимаю его. — Кристиан отпил глоток воды. — А вообще кто-нибудь может за тобой угнаться?
— Син Хьюз. То есть мог до инцидента в прошлый День благодарения. Теперь, правда, он опять набирает форму. Но я не всегда укатываю людей до изнеможения.
— Значит, пари…
— Мне очень нравится твой чикен масала.
Велтон рассмеялся:
— У меня не было шансов.
— Шанс всегда есть, — сказала Томас.
— Я бы хотел показать тебе…
Приглашение повисло в воздухе. Шутит или флиртует? Или и то и другое?
Глупо! Это же Велтон. Он просто шутит. Как там, на станции. Линн не могла перейти эту черту с Велтоном, не могла, даже если он заставлял ее чувствовать себя… женщиной. И это плохо. Она всегда хотела быть на равных. И с пожарными, и в службе спасения.
Линн вскинула подбородок:
— Спасибо, но я пас. Позвони Рейчел или Алексе. Обе будет рады ублажить тебя. До декабрьского срока осталось еще несколько дней.
Велтон засмеялся.
Глава 7
Линн стояла около универмага мистера Фримена на Мейн-стрит. Она пришла туда сразу после смены. На улице было только несколько лыжников и сноубордистов да спешившие на работу прохожие, но в городе что-то изменилось. Казалось, воздух полон радостного возбуждения. Оптимизма. Надежды. И все благодаря одному человеку.
Велтону.
Линн посмотрела на рекламный листок, который только что приклеила к витрине. Она была не права. Не насчет рождественского волшебства — его не существует, а насчет праздника, который он предложил.
Эта мечта становилась реальностью. Помощь многих рук сделала трудную работу легкой. Взрослые и дети, торговцы и домохозяйки — помогали все. Люди вдруг увидели — они могут что-то изменить, если потрудятся вместе.
Несмотря на снег и сосульки, приближение праздника чувствовалось сильнее с каждым днем. Гирлянды белых лампочек были в Худ-Хемлете делом обычным, но прикрепленные к ним разноцветные фигурки и рождественские елочки — чем-то новым. Украшенные витрины магазинов тоже. Столько труда! Столько любви к своему городу и друг к другу!
Линн держала сверток с рекламными листками осторожно, чтобы они не помялись.
Снег скрипел под чьими-то башмаками. Кто-то шел и насвистывал. Велтон! Точно так же он насвистывал на станции.
Он успел сменить форму пожарного на джинсы, синюю куртку и зимние ботинки. В этой одежде Велтон выглядел так, словно сошел со страниц спортивного журнала.
Кристиан улыбнулся ей, и от этой убийственной улыбки у Линн перехватило дыхание. Ей нравилось, когда Велтон улыбался. Может, слишком нравилось…
Он остановился около нее. Его глаза весело блестели.
— Разве мы не провели ночь вместе?
Ее шею обдало жаром. А лицо? Не выдало ли оно ее?
— Да. Ты, я и еще семь человек.
— Знаешь, мы так часто встречаемся, что о нас начинают говорить.
— Пять дней подряд.
— Ты считала?
Ох! Линн было с ним приятно, но она не хотела, чтобы у него создалось неверное впечатление.
— Да, считала. Хотела понять, как скоро я смогу заняться тем, чем обычно занимаюсь в свободные дни.
— Покататься на лыжах?
— И полазить по горам, — добавила она жалобно. — Я ведь даже не успела украсить свою елку.
— Осталось еще восемь дней.
— Значит, ты тоже считал.
— Да, но по другой причине. — Что он имеет в виду? — Плохо, что мы не пошли сегодня кататься на лыжах, — продолжал он.
— Но твоя задумка требует некоторой работы. Ты должен был понимать, что работать мы можем только в свободные дни.
— На самом деле я просто не думал над этой стороной проекта.
Линн засмеялась:
— Так я и знала!
Он кивнул в сторону витрины универмага:
— Так это и есть рекламный листок?
— Тим Морено сделал их для меня в магазине сноубордов. Мистер Фримен предложил повесить листок на витрине его магазина. — Она прочитала текст: — «Добро пожаловать в Худ-Хемлет за рождественским волшебством, старинной традицией и веселым праздником в маленьком городке».
— Зои сделала замечательный дизайн, — заметил Велтон. — Мне нравится снимок Мейн-стрит, который она взяла за основу. Это твой?
Линн было приятно, что он запомнил фотографии на ее стенах.
— Я его сделала во время церемонии зажигания огней после Дня благодарения. Свежий снег, белые огни и огромный остролист напомнили мне Рождество.
— Ты совсем не сухарь, если речь не идет о…
— Давай оставим рождественское волшебство в покое, ладно? — Линн протянула ему половину пачки. — Их надо распространить.
Он тряхнул листком:
— Список вырос.
— Многие присоединились к нам после собрания. Карли спросила, может ли она помочь.
— Рождественские гимны, катание на санях и на собачьих упряжках, выступления сноубордистов, конкурс снежных скульптур.
Линн кивнула:
— Не забывай о базаре сувениров, украшении пирожных, рисовании открыток, дегустации пива и вина и молчаливом аукционе в пользу сбора детских игрушек. — И у нас на все было только несколько дней! Неплохо…
— Признайся, на тебя это произвело впечатление.
— Да, произвело.
— Я так и знал.
Она надеялась — Велтон не знал больше ничего. Ее каждый день тянуло к нему все сильнее. Лучше уйти от него сейчас.
— Возьми на себя ту сторону улицы. Я возьму эту.
Линн сделала два шага в сторону кондитерской, где продавали лучший в городе шоколад.
Он тронул ее за плечо:
— Подожди!
— Что?
— Куда спешить? У нас целый день впереди. Давай выпьем по чашке кофе. — Велтон опустил руку. — Хочу обсудить кое-что касательно обеда.
— Мы сегодня должны очень многое сделать. Листки надо отправить и во все соседние города. А вечер у меня занят.
— Свидание?
Она нахмурилась:
— Я обещала побыть с детьми.
— Я знаю, что такое присматривать за чужими детьми, — сердито сказал Кристиан. — Чьи это дети?
Биологическим отцом Остина и Кенделл был Ник, но Гаррет усыновил их.
— Ханны и Гаррета Виллингхем.
— Ну ладно, — сказал Кристиан после долгого молчания. — Давай разделимся, чтобы побыстрее распространить листки. И когда сможешь, позвони Ханне и спроси, можно ли мне побыть с детьми вместе с тобой.
Она удивленно посмотрела на него:
— Ты же не серьезно?
Его глаза потемнели.
— Почему ты так думаешь?
— Ты не похож на няню.
— А кто похож?
— Ну, например, Мэри Поппинс.
Он состроил гримасу:
— Нам надо обсудить обед. Это важно. Кроме того, я уже сидел с детьми.
— С какими детьми?
— С племянницей. Я нравлюсь детям. Спроси Оуэна. А когда дети лягут спать, мы сможем заняться своими делами.
— Ну, не знаю…
— У нас осталось только восемь дней. Чем дольше мы будем тянуть…
— Все происходит так быстро…
— Спроси Ханну, — повторил он.
— Дети будут рассчитывать, что ты с ними поиграешь.
— Позвони ей.
Он, кажется, говорит искренне.
— Не говори, что я тебя не предупреждала.
— Я предупрежден на сто процентов.
Она слишком много думает о Велтоне. И в неправильном направлении. Надо остановиться. Немедленно!
— Я уверена, у тебя много дел. Например, разбить несколько сердец до второго понедельника декабря. Так что забудь о сопредседательстве. Ты запустил машину. Сделал мечту реальностью. Хватит с тебя! Я сама доделаю остальное.
Его глаза сощурились и потемнели.
— Ты и так отвечаешь за сбор и раздачу игрушек.
Линн хотела понять, что происходит.
— У тебя есть еще причины брать на себя такие заботы?
— То есть? — не понял он.
— Ты изменился с тех пор, как тебя спасли. Не то чтобы раньше ты не был мил, но теперь ты сворачиваешь горы ради игрушек и нашей работы. — «И ради меня».
— Просто хочу вернуть долг.
Она рассердилась:
— Я уже говорила тебе — это не обязательно.
— Для меня — обязательно!
В этот вечер Кристиан остановил машину у дома Виллингхемов. Окруженный высокими елями дом напоминал рождественскую открытку.
Покой. Уют.
Кристиан вышел из машины. Он шел к двери, и его сапоги утопали в снегу.
Присмотр за детьми оказался великолепным предлогом для того, чтобы не видеться сегодня ни с Рейчел, ни с Алексой. Надо сказать им, что он расстается с ними. А после Рождества он, наверное, найдет себе кого-то еще.
Жаль, что это будет не Линн. Но она не желает иметь с ним никакого романа.
Кристиан поднялся по ступенькам и остановился у двери.
В воздухе пахло елкой. Он вдохнул этот запах — запах Рождества.
Он постучал в дверь. Изнутри послышались быстрые шажки. Кто-то вскрикнул, кто-то засмеялся. Дверь распахнулась. Двое детишек — девочка лет одиннадцати-двенадцати и мальчик лет девяти-десяти — приветливо улыбнулись ему.
Девочка шире открыла дверь:
— Входите.
— Спасибо. — Кристиан вошел и закрыл за собой дверь. Его встретили тепло камина и запах шоколадного печенья. Он протянул девочке руку: — Меня зовут Кристиан.
— А меня Кенделл.
— А меня Остин. — Мальчик пожал Кристиану руку. — Это вас спасали в горах?
Мальчик представления не имел, какое чувство вызвал у Кристиана этот вопрос. Где бы он ни оказался, кто-нибудь обязательно упоминал историю про спасение. Он снял куртку и повесил на вешалку у двери.
— Да, ГСПСО спасла меня и моего брата.
Остин внимательно изучал его.
— Это хорошо.
Мальчик был первым, кто сказал, что это хорошо.
— Ты так думаешь?
— Да. Лучше быть спасенным, чем мертвым.
— Я очень рад, что остался жив.
— Наш папа был членом ГСПСО, но он погиб, когда забирался на Рейд-Хедволл, — сказала Кенделл. — Это был несчастный случай.
Ник Бишоп! Кристиан мог сообразить и раньше.
— Иногда так бывает.
Мальчик и девочка кивнули. Они смотрели на него так, словно ждали чуда.
— А где Линн? — спросил Кристиан.
Остин состроил гримасу:
— Наверху. Меняет Тайлеру подгузник.
— Вы, значит, спасатель, как Билл и Линн, — сказала Кенделл.
— Да.
Остин изучал его, как будто он был редким экспонатом.
— Билл не женат. А вы?
— Нет.
— И у вас столько же девушек, сколько и у него? — спросил Остин.
— Нет, меньше.
— Это хорошо. — Мальчик, кажется, почувствовал облегчение. — Сэмми Росс говорит, что, если целовать слишком много девочек, можно заболеть опасной болезнью.
Кристиан подавил смешок. Он смотрел на детей, которые напряженно ждали его ответа. А что он мог сказать?
— Ну, я…
— У Сэмми Росса три старшие сестры, — пояснил Остин.
— Тогда все понятно, — сказал Кристиан. — У меня тоже есть старшая сестра.
— А вы не хотите жениться? — спросила Кенделл.
Кристиан рассчитывал сегодня вечером поиграть с неким врачом из ГСПСО, а не держать экзамен перед двумя чересчур любопытными детьми.
— Может, когда-нибудь, — сказал он и посмотрел на лестницу. Сколько можно менять памперс? — Если встречу хорошую женщину.
Кенделл наморщила нос:
— Линн хорошая. И не замужем.
Двенадцатилетняя сваха!
Кристиан переступил с ноги на ногу:
— Да, но мы работаем вместе. — И тот и другая посмотрели на него так, словно у него открылся третий глаз и выросли рога. — Мы с Линн — друзья, — пояснил он.
Остин вздохнул:
— Дядя Джек и тетя Карли тоже так говорили, а потом стали целоваться.
Кенделл кивнула:
— А потом мне пришлось нести букет у них на свадьбе. А теперь у нас новая кузина. Николь — такая умница!
Кристиан с тоской оглянулся на входную дверь. А ведь Томас предупреждала его! Но чего он не ожидал, так это вопросов о личной жизни. Надо отвлечь ребятишек.
Его внимание привлекла елка, украшенная разноцветными лампочками, серебряными колокольчиками, золотыми шарами и разными игрушками.
— Красивая елка.
— Мы сами ее срубили, — сообщил Остин.
— А папа и дядя Джек нам помогали, — добавила Кенделл.
В доме, где жил Кристиан, не было ни елки, ни лампочек.
— А кто расскажет мне, что это за игрушки на елке?
Дети бросились к елке. Он, улыбаясь, пошел за ними.
— Что там за шум? — спросил знакомый голос. — Или к нам забралось стадо слонов?
Кристиан обернулся, и у него перехватило дыхание.
Линн стояла на нижней ступеньке и держала на руках малыша. Мальчик сосал большой палец правой руки, а левой ухватился за прядь ее волос. Ее красно-зеленый передник был перепачкан мукой.
Томас широко улыбалась.
У Кристиана сжалось сердце. Она выглядела как… мама.
— Я вижу, ты уже познакомился с Кенделл и Остином. — Она ласково посмотрела на детей. — А это Тайлер. Ему будет два года двадцать третьего декабря.
Тайлер доверчиво положил голову на плечо Линн.
Томас пошла с ними в гостиную. На ней не было туфель. Только носки.
— Так что у вас тут случилось?
— Мы рассказывали Кристиану об украшениях на елке. — Кенделл показала на розово-красный сноуборд на одной из веток. — Это от Сина. На прошлое Рождество он подарил мне этот сноуборд и такой же настоящий.
— И мне тоже. — Остин показал на сине-красный сноуборд. — Но дядя Джек говорит, нам пока надо кататься на лыжах.
— Дядя Джек прав, — заметила Линн.
— Ребята ездят за город кататься на лыжах? — спросил Кристиан.
— Ездили пару раз, когда позволяла погода, — сказала она.
Кенделл вздохнула:
— Очень хочется поскорее вырасти и начать ходить в горы.
— Через несколько лет, родная. Мы с тобой обязательно пойдем, — сказала Линн с нежностью. — Мне самой не терпится увидеть тебя стоящей на вершине. Как твой папа стоял когда-то…
Папа — то есть Ник. Этот парень, вероятно, и правда был особенным, судя по тому, как его вспоминают в ГСПСО. Но искренняя привязанность Томас к этим детям немного выбила Кристиана из колеи. Он сел на ближайший стул.
Тайлер задвигался на руках Линн:
— По, по.
Линн засмеялась:
— Хорошо, старина, иди на пол.
Потрясающе! Кристиан видел, как Линн была ласкова и заботлива с Оуэном, но никогда не думал, что она может говорить так по-матерински.
Дети показывали ему игрушки, а он старался совместить стоявшую перед ним женщину с сильной спортсменкой, которую знал по станции, спасательной экспедиции и лыжному походу в горы. Старался — и не мог.