Горчаков с невероятным проворством выхватил у нее рекламу и уставился на нее.
– Салон называется «Василиса Прекрасная»! – воскликнул он. – Уж, наверное, можно узнать, где он находится!
– Если салон новый, то его вряд ли успели внести в справочники, – возразил Крылов. – Думаю, поиски отнимут у нас массу драгоценного времени.
– А я, кажется, знаю, где он находится, – внезапно ожил шофер. – Точно, знаю. «Василиса Прекрасная». У него еще крыша над подъездом сделана в форме кокошника. Он здесь недалеко, всего-то пару кварталов проехать.
Чтобы не остаться без транспорта, Горчаков пересел в свой автомобиль и пристроился в хвост желтому такси, которое неслось по городу на всех парах. Наверняка Липа подбадривала водителя всевозможными способами.
Вход в салон действительно был декорирован кокошником. Копейкин расплатился с ним и отпустил с миром. Озадаченные, они молча стояли перед девятиэтажным домом. Теперь предстояло вычислить квартиру усатого.
– Что же делать? – спросила Липа, снова собираясь реветь.
– Думать, – жестко сказал Копейкин.
– Игнат, – обратился Горчаков к своему помощнику. – Представь, что в руках этого типа твоя сестра и надо быстро узнать, за какой он дверью.
Крылов надолго задумался, потом внезапно ожил.
– Во-первых, – бодро сказал он, – перед каким-то из подъездов должен стоять Маринин «Опель». Ведь именно на нем они уехали с кладбища, не забыли?
– Черт побери! – пробормотал Копейкин. – Грош мне цена в базарный день. Как же я сам не догадался?
– И во-вторых, – продолжал Крылов, – время сейчас позднее, уже без четверти три. Если этот гад привез к себе Марину, он вряд ли сейчас спит и видит сны.
– Свет! – догадалась Липа. – У него должен гореть свет!
Все как по команде задрали головы вверх. Свет горел только в трех окнах.
– Итак, – быстро подытожил Крылов, – теперь надо зайти с другой стороны и поискать «Опель».
Вся четверка ринулась под арку во двор дома. «Опель» обнаружился возле одного из тех подъездов, где горел свет.
– Третий этаж, – отсчитал Копейкин.
– Господи, а теперь-то что делать? – спросила Липа. – Ведь мы не можем просто позвонить в дверь! Как только этот гад поймет, что мы пришли на выручку Марине, она тут же превратится в его заложницу. Вы понимаете?
Мужчины отлично все понимали.
– Нужна какая-нибудь хитрость, – сказал Горчаков. – Что-то из ряда вон выходящее, что заставит маньяка отвлечься от пленницы.
– Может, пожар? – предложил Копейкин. – Напустим дыма в квартиру...
– Повыскакивают все соседи. Ему останется только в «глазок» посмотреть, чтобы сообразить, что все это блеф.
– Что же делать? – Горчаков кусал губы от отчаяния.
В тот момент он уже точно знал, какие именно чувства ко мне испытывает.
– Подождите! – внезапно оживилась Липа. – Что, в сущности, нам нужно? Чтобы он открыл дверь, правильно?
– Да, это главное. Лишь бы открыл. А там уж с божьей помощью...
– Я знаю, как заставить его это сделать!
– Как? – мужчины уставились на нее с напряженным вниманием.
– Надо устроить скандал. И не простой скандал, а грандиозный. Кто-нибудь из соседей обязательно захочет вызвать милицию. Чтобы этого не допустить, маньяк непременно вмешается. Вот увидите!
– Выкладывай, – приказал Горчаков. – Что за представление ты намерена разыграть?
Если бы в тот момент я знала, что команда спасателей находится внизу под окнами, мне не было бы так страшно. Но я-то думала, что никто в целом мире отыскать меня не в состоянии. А случилось вот что. Я приехала домой, кинулась на кровать и принялась жалеть себя. Поплакав от души, я подняла голову и увидела над собой фотографию Матвея.
– Зачем ты позволил себя убить? – запричитала я. – Кроме тебя, у меня нет ни одного заступника. Сейчас бы выплакаться у тебя на плече! Не к брату же в Смоленск ехать за сочувствием!
Короче, слово за слово, я растравила себя воспоминаниями о том, каким Матвей был хорошим, деятельным и умным. Как он помог бы мне в сложной ситуации. Все кончилось тем, что я поехала на кладбище. Время было позднее, но мне казалось, бояться нечего. Да и какого лешего стучать зубами, воображая мифические опасности, когда я буквально только что пережила пропасть настоящих.
На свежем воздухе я успокоилась. Села на скамеечку возле надгробья и стала смотреть на луну, которая сегодня была круглой и яркой, как никогда. Я знала, что неподалеку бродит сторож, его незримое присутствие не позволяло чувствовать себя катастрофически одинокой и прислушиваться к шорохам за спиной. Но все равно: как только мои нервы успокоились, по спине пробежал холодок. В конце концов, я была ночью одна среди могил.
Спустя некоторое время выяснилось, что бояться стоило вовсе не мертвецов, а вполне живых и теплокровных личностей.
Он ждал меня возле самых ворот. В белой рубашке и брюках с наглаженными стрелками. Он сразу же показал мне оружие – что-то похожее на нож или шило на короткой ручке, я со страху не разобрала.
– Только пикни, сразу воткну в живот, – спокойно заявил он, будто речь шла о сущей ерунде, а не о моей жизни.
Страшное орудие потонуло в кармане его брюк. Он крепко ухватил меня под руку и повел к «Опелю». Я влезла внутрь и положила дрожащие пальцы на руль. Вот о чем я пыталась вспомнить весь день и не могла! Усатый! Кто он такой? Мы тогда отпустили его, думая, что он сразу побежит к Шапкину. Но этот тип оказался не из его компании. Тогда откуда он взялся?
Этот вопрос следовало задать себе тогда, когда вокруг меня были люди, готовые прийти на помощь. А что делать теперь? Единственное, что пришло мне в голову, – это тянуть время. «Надо заговорить этому гаду зубы, – сказала я себе. – Для этого нужно найти верный тон. Если он маньяк, то у него с головой не все в порядке. Поэтому главное – не ошибиться и подумать, что мне выгоднее – прикинуться бедной испуганной овечкой или же начать давить на него на повышенных тонах?»
– Как тебя зовут? – спросила я таким тоном, словно он неразумный подросток.
Роль взрослой, которая может распоряжаться младшим по возрасту, показалась мне удачной. Однако мой старый знакомый не торопился подчиниться. Вместо ответа он буркнул:
– Заводи мотор и трогай с места.
– Куда мы поедем? – уже более жалобно спросила я.
На эту мольбу мой похититель откликнулся:
– Поедем ко мне домой.
Наверное, комфортнее всего он чувствует себя в компании с подавленной и испуганной жертвой. Надо ему подыграть. Тогда, возможно, у меня появится шанс отсрочить приговор. Я хорошо знала, что он проделывает с женщинами. Когда я думала об этом, страх буквально парализовывал меня и я машинально сбавляла скорость, против воли переставая давить на газ.
В его квартире было чисто и уютно. Повсюду лежали книги, журналы и газеты. Судя по всему, маньяк мне попался образованный.
– Что ты хочешь делать? – испуганно спросила я, когда увидела, как он распахнул шкаф. Сейчас мне не понадобилось притворяться, я и в самом деле обливалась холодным потом.
– Я хочу показать тебе свою коллекцию, – торжественно объявил усатый и извлек на свет божий большую коробку из-под телевизора. – Здесь у меня все. Ты должна это увидеть.
Я слишком мало знала о маньяках. Никогда не любила книг по психологии. На журфаке такой предмет вообще не изучали. И даже статьи в газетах, где речь шла о человеческих поступках и их мотивации, я всегда пропускала, поскольку мне это было неинтересно. Такая нелюбознательность теперь могла стоить мне жизни.
– Это все я оставляю на память, – сказал усатый, светлея лицом.
В коробке лежали разные женские мелочи. Он вынимал их по одной и раскладывал передо мной на столике. Расческа, тюбик губной помады, шифоновый шарф...
Я с трепетом ждала, когда на полированной поверхности стола появится что-нибудь колющее или режущее. Тогда можно будет напасть на эту сволочь. А так, голыми руками, мне его, конечно, не одолеть.
И тут я увидела сумочку Серафимы. Ту самую, в которой она унесла кассету с записью. Меня мгновенно затошнило.
– Что это? – невольно прошептала я.
– Мое последнее приобретение, – гордо произнес усатый, поглаживая свой трофей здоровенной лапой. – Кажется, ты была знакома с ее хозяйкой.
– Как тебя зовут? – уже во второй раз спросила я, мало, впрочем, надеясь на ответ.
Однако злодей, видимо, расчувствовавшись при виде своей коллекции, охотно ответил:
– Николай.
– Послушай, Николай, – вкрадчиво произнесла я. – Расскажи мне про Серафиму. Почему ты выбрал именно ее?
Глаза моего тюремщика лихорадочно заблестели.
– Тебе вправду интересно?
Я горячо уверила его в том, что мне безумно интересно, и он стал рассказывать мне о всех женщинах, которых убил. Я изо всех сил старалась не выдать своего отвращения к этому уроду. «Главное – тянуть время, – твердила я про себя. – Авось что-нибудь да случится».
Я потеряла счет времени, изображая живой интерес к подонку, ни на секунду не позволяя себе выйти из роли. Я обращала внимание на самые мелкие детали его рассказа и задавала все мыслимые вопросы. Какая была погода? Во что он был одет тогда? Верит ли он в приметы? Заводил ли он будильник в тот самый день? Сдает ли он вещи в химчистку или у него есть стиральная машина? Почему он не женат?
– Кстати, – спросила я, будто между делом. – Почему ты привез меня к себе домой? Ведь других женщин не возил, разве не так?
– Ты ведь тоже приводила меня к себе, – удивился он моей недогадливости.
Я видела, что его увлекает эта игра. На мои вопросы он отвечал охотно, и вскоре я уже представляла себе, как работает его голова. Однако моему освобождению это знание никак не могло поспособствовать. Нейтрализовать Николая можно, только разбив его башку чем-нибудь твердым, но этот хитрый мерзавец посадил меня в такое место, откуда я могла дотянуться только до мягких диванных подушек.
Внезапно наш мирный диалог был прерван самым грубым образом. Кто-то сначала позвонил во входную дверь, а потом стал стучать в нее ногами.
– Жорка! – раздался под дверью пьяный женский голос. – Открывай, подлец, не то всех здесь на уши поставлю!
Николай выпрямился на своем стуле и, хищно сощурившись, внимательно прислушивался к тому, что происходило снаружи.
– Жорка! – снова закричала женщина, налегая на дверь. – Слышь, открывай!
Мой тюремщик мгновенно выхватил из кармана свое страшное оружие.
– Ты ведь не Жорка, – попыталась успокоить его я. – Сейчас она поорет и отстанет.
Неизвестная мадам между тем не сдавалась.
– Иди со мной, – приказал Николай, сунув мне под ребро что-то острое.
Мы вышли в коридор, и хозяин квартиры, крепко ухватив меня своей клешней, приник к «глазку». Судя по вырвавшемуся у него проклятью, «глазок» был закрыт чьим-то телом. В этот момент дверь содрогнулась от очередного удара, и Николай невольно отпрянул.
– Жорка, сволочь! – снова завопила женщина. – Бросил меня на улице! Я же тут прописана!
В этот момент послышался звук открываемой по соседству двери, и грубый мужской голос спросил:
– Ну че, че ты орешь, дура? Люди спят давно!
– Я тоже спать хочу! В своей постели!
– Ты здесь не живешь, тетя. Глаза разуй! Адресом ошиблась.
– Ща как дам, адресом! Сговорились небось с Жоркой, алкоголики чертовы!
– Саша! Вызови милицию! – донесся до нас визгливый женский голос.
– Слышь, ща моя милицию вызовет, – предупредил невидимый Саша.
– Вот радость-то! – возликовала дебоширка. – Менты заставят Жорку дверь открыть! И паспорт его посмотрят. А в нем четко написано, что он мой законный муж. Не зря я его в загс таскала. Как чуяло мое сердце!
– Нету там никакого Жорки. Николай там живет, – сбавил обороты сосед, поняв, что от нее так просто не отвяжешься.
Как только дама на лестнице перешла с визгливого тона на более мирный, мне показалось, что я знаю этот голос. «Нет, это просто галлюцинации, – уверяла я себя. – Откуда здесь взяться Липе глубокой ночью?»
Я видела, как на лице Николая отражаются самые противоречивые чувства. В конце концов он принял какое-то решение и, вытащив пояс из висевшего на вешалке махрового халата, опутал мне ноги. Справившись с этим делом, сдернул с полки кашне и принялся за запястья. Потом заклеил мне рот скотчем.
– Теперь моя очередь, – произнес он, прислоняя меня к стене за вешалкой.
Даже если бы кто-то случайно заглянул в дверь снаружи, увидеть меня было невозможно. Да я, если честно, и не надеялась на такую удачу. Единственный раз всколыхнулась во мне надежда, когда люди на лестнице заговорили про милицию, но Николай убил эту надежду на корню. Он смекнул: до милиции дело доводить нельзя, и решил высунуть наружу свою физиономию, чтобы истеричка на площадке воочию убедилась, что он вовсе не Жорка. Надеялся погасить скандал, доказав пьяной дурехе, что она просто ошиблась адресом.
Николай набросил цепочку и стал отпирать замки. Когда дверь наконец приоткрылась, выяснилось, что цепочка слишком коротка для того, чтобы его морда пролезла в щель.
– Жорка! – с новой силой завопила дебоширка. – Вот он ты! Открывай, гад ползучий, спать хочу!
– Слепая, что ли? – грубо спросил Николай. – Какой я тебе Жорка?
– Что ты там в щелку бормочешь? Боишься в дом впустить? Так это мой дом, а не твой!
Потеряв терпение, Николай сбросил цепочку и распахнул дверь настежь. В тот же миг неведомая сила оторвала его от пола и отбросила назад. Мои глаза едва не вылезли из орбит, когда я увидела, как в квартиру ворвался Копейкин с пистолетом в руке. Следом за ним вбежали Горчаков и Крылов. Замыкала шествие Липа. Через секунду в коридоре было яблоку негде упасть.
Крылов с Копейкиным навалились на маньяка, Липа с Горчаковым бросились прямо ко мне. Пока она возилась с узлами на моих лодыжках и запястьях, Сергей сдернул ленту со рта и, схватив мое лицо обеими руками, уставился на меня пылающим взглядом.
– С тобой все в порядке? Скажи, Мариша! Ради бога!
– Не волнуйся, все в порядке, – пробормотала я, понимая, что сейчас расплачусь.
Липа тем временем окончательно освободила меня от пут и кинулась мне на шею.
– Ты спасла мне жизнь, Пашенная ты наша! – сквозь слезы проговорила я, прижимая ее к себе.
Потом настала очередь Копейкина и Крылова. Крылов, как обычно, хлопал меня по плечам, а я в ответ смеялась и целовала обоих в щеки. Горчаков с совершенно обалдевшим видом топтался рядом.
Когда Липу отправили звонить по телефону, а Копейкин с Крыловым переключились с меня на маньяка, я, отбросив ложную скромность, бросилась Горчакову на грудь.
– Сережа! – воскликнула я. – Я так тебя люблю!
– Ты теперь всегда будешь называть меня Сережей? – нежно спросил он.
– Всегда!
– Что ж, тогда придется мне пожертвовать своей независимостью. Я как раз хотел сказать тебе, что совершенно случайно оказался свободен. Как ты смотришь на то, чтобы стать женой своего шефа?
– Ты забыл, что я уволилась?
– Ну... Тогда как ты смотришь на то, чтобы стать женой бывшего шефа?
Я смотрела на это положительно. Судя по всему, в ближайшем будущем меня снова ожидают перемены. Только, в отличие от предыдущих, весьма и весьма приятные.