– Стойте тихо, – тотчас же предупредила я. – Вижу опасность.
Я увидела у подъезда типа, который был мне смутно знаком. Я изо всех сил старалась вспомнить, где и когда видела его. Тип поднял голову и посмотрел на мой балкон. «Он не похож на фээсбэшника», – пронеслось у меня в голове, и в тот же миг я вспомнила, откуда его знаю. В прошлый раз я видела его возле мусоропровода и подумала о том же. Выходит, я ошиблась. Раз он толчется здесь, значит, следит. Брюнет с маленькой щеточкой усов, немного грузный, внешне довольно приятный. Его надо срочно удалить с поля! Иначе девочки просидят в подъезде бог знает сколько времени.
– Эй, ты! – крикнула я, перевесившись через перила балкона. – Следопыт доморощенный! Чего тебе тут надо, а?
Усатый вздрогнул, бросил на меня взволнованный взгляд и, втянув голову в плечи, прибавил шагу.
– Иди-иди, шпик недоделанный! – продолжала надрываться я. – Еще раз увижу, морду набью!
Мужчина пошел еще быстрее и через секунду свернул за угол дома.
– Девочки, можете выходить! – сообщила я в телефонную трубку. Вместо ответа из нее послышались какие-то непонятные стоны. – Вера? – испугалась я. – Что там у вас происходит?
– Мы умираем со смеху, вот что, – еле выговорила она. – Слышала бы ты себя со стороны.
– По крайней мере, теперь у вас есть время, чтобы уехать незамеченными, – важно сказала я.
Этим вечером меня терзало предчувствие – что-то обязательно должно случиться. Вконец измученная, я решила последовать совету Симочки и записать все, что со мной произошло, на аудиокассету. Притащив на кухню магнитофон, я принялась за дело. На все ушло примерно полчаса. Потом я перемотала пленку, чтобы послушать, что получилось. Но когда услышала собственный замогильный голос, сообщивший: «Меня зовут Марина Александровна Заботина...», то почувствовала, как сердце медленно опускается в пятки. Это звучало так, будто я уже умерла и передаю сообщение с того света.
– Какой ужас, – пробормотала я вслух. – Не стану я это слушать. Завтра Симочка вернется с дачи, и я отдам ей пленку. В конце концов, она сама все придумала, вот пусть и прячет пленку, куда хочет.
Мне даже в голову не пришло, что пленка может представлять хоть какую-нибудь опасность. Я попыталась взбодрить себя мыслью, что теперь не одна, что нас четверо. Это, конечно, классно. Но не подведет ли нас ложная уверенность в своих силах? Люди Шлыкова могут убрать всех поодиночке, и импровизированный клуб вдов не спасет ни одну из нас. Мы еще не набрали силу. У нас нет на руках ни одного козыря. Ничего важного, кроме информации о том, где живет Мазуренко, у нас не было. А она не представляла большой ценности.
Наверное, то, что произошло следующим утром, было задумано небесной канцелярией как прикол. Не знаю, что заставляло мерзопакостного Егора постоянно появляться в поле моего зрения. Может быть, его привлекала моя строптивость и ему нравилось кичиться моральным превосходством? Допускаю, что Шлыков вообще не знал о его проделках, и явления Егора представляли собой чистую самодеятельность. Уж слишком он был молод, зол и самонадеян.
Как бы то ни было, но, когда я приблизилась к офису, Егор уже стоял там, прислонив крутую задницу к капоту своей дорогой машины. Увидев меня, он нехорошо усмехнулся. Я благоразумно остановилась поодаль. Мне совершенно нечего было ему сказать.
Отлепившись от машины, он поманил меня пальцем. Это было ужасно унизительно, но я все же подошла. Не хватало еще, чтобы кого-нибудь убили только за то, что я изображаю из себя недотрогу.
– А ну-ка, Марина Александровна, отчитайтесь, – велел Егор. – Где жена вашего шефа? Почему вы ничего не сообщили о том, что она с ребенком выехала из страны?
Выходит, блондин, болтавшийся неподалеку от дачи Горчакова, все выведал и без меня. Наверное, видел, как Альбина с мальчиком и няней садились в машину, нагруженную чемоданами. Глупо лепетать, что я ничего не знаю, ведь я находилась там все выходные.
– Я думала, раз на Кипр безвизовый въезд, это для вас неважно, – пробормотала я, стараясь не смотреть на своего мучителя.
Он протянул руку и, больно схватив меня за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза:
– Вам что, мало в жизни потрясений?
Я побледнела, и в этот самый момент увидела Горчакова. Он только что выбрался из своей машины и стоял неподалеку, наблюдая за нами. По его виду нельзя было догадаться, что у него на уме.
– Мой шеф! – предупредила я Егора. – Вам лучше уйти.
Продолжая держать меня за подбородок, он чуть повернул голову. Горчаков двинулся в нашем направлении. Его взгляд казался каким-то скучным.
– Убери от нее клешню, – тихо произнес он, подойдя совсем близко.
Рука Егора, отпустив мой подбородок, молниеносно скользнула под пиджак. Горчаков напрягся. Видимо, этот жест был ему хорошо знаком. Я впервые задумалась о том, чего ему стоит его бизнес. Конкуренты, наезды, разборки. И у него наверняка есть «крыша».
– Чтобы я видел тебя здесь в последний раз, – спокойно, но твердо сказал Горчаков.
Он наступал на Егора, одновременно оттесняя меня плечом к двери. Егор молча улыбался и не двигался с места. Я представила, что шеф сейчас ударит его, а тот достанет пистолет и выстрелит; рванулась вперед, протиснулась между противниками и встала лицом к Егору.
– Сейчас не время, – умоляюще пробормотала я, схватив его за локоть. – Пожалуйста!
Горчаков неожиданно наклонился и, взяв меня под коленки, переставил в другое место, словно стул, оказавшийся на дороге.
– Ну-ну, – сказал Егор, когда они снова очутились лицом к лицу. – Хочешь повыпендриваться перед девочкой?
Я в панике оглядывалась по сторонам и вдруг заметила мелькнувшую в окне кабинета шефа пеструю рубашку. В такой ходил Крылов! Шлыков ведь не хотел, чтобы тот догадался об интересе ФСБ к его шефу. Если вытащить его на улицу, Егор пойдет на попятный. Крылов раньше работал в той же конторе, что и он. Говорят, эти ребята узнают друг друга моментально. Егор не захочет светиться. Ведь, афишируя связь со мной, он поставит меня под подозрение, и Шлыков лишится источника информации.
Я со всех ног бросилась в офис, вихрем пронеслась мимо Липы и рывком распахнула дверь кабинета. Крылов стоял возле окна и с любопытством смотрел на улицу. То, что видел он, в ту же секунду увидела и я. Егор лежал на капоте своей машины, а Горчаков прижимал его сверху, держа за грудки.
– Что же вы стоите? – закричала я, в запале стукнув Крылова кулаком в спину. – Идите туда!
– Зачем? – Он пожал плечами, кажется, даже не заметив моего тычка. – Сергей сам справится. Или вы просите защитить от него вашего любовника?
– Любовника?! – возмутилась я. – Да как вы смеете?!
– Спокойствие, – сказал Крылов, ухмыляясь. – Все уже кончилось.
– Ну, вы и штучка, Марина Александровна! – воскликнул Горчаков, входя в кабинет. – Заставляете меня рисковать жизнью ни за что ни про что! Зачем назначать свидания прямо возле офиса? Терпеть не могу подонков. Чуть не подрался с ним, ей-богу.
Не знаю, что означало это «чуть», но воротник его рубашки был порван, а на губе запеклась кровь. Если я сейчас скажу, что не назначала никаких свиданий, то сразу же возникнет резонный вопрос: кто такой этот Егор?
– Если вы думали, что у меня свидание, зачем полезли меня защищать?
– Действительно, зачем? – довольно ехидно переспросил Крылов. – Мне тоже интересно.
Дверь из кабинета в приемную оставалась открытой, и Липа, которая все слышала, вошла без стука.
– Не обращай на них внимания, – сказала она успокаивающе. – Это всего лишь инстинкты. Так что разумные объяснения происшедшего искать бесполезно. Пойдем работать. Вы не против? – вежливо обратилась она к Горчакову.
– Подождите, – сказал он, глядя на меня. – Задержитесь, пожалуйста, Марина. Нам надо поговорить.
Крылов взял Липу под локоть и вывел в приемную, тихо притворив за собой дверь.
– Я смотрю, в последнее время вы с этим типом не расстаетесь! – заметила я.
– Не поможете обработать рану? – спросил Горчаков, не реагируя на мой выпад. – Все-таки я из-за вас пострадал.
– Как будто я об этом просила!
– Ведь этот гаденыш то и дело звонит вам с угрозами? Вы даже один раз плакали при мне. А поскольку меня воспитали на героических книгах, я не мог не вмешаться.
– Ваше имя случайно не Тимур? – ехидно спросила я, глядя на тоненькую струйку крови, сбегающую по его подбородку. – Можно?
Я достала из кармана платок и осторожно приложила к разбитой губе Горчакова. Господи, еще недавно я и подумать не смела, что смогу касаться его лица вот так запросто! Проблемы, стоящие передо мной пугающим частоколом, вдруг показались пустяковыми. Он заступился за меня. С ума сойти!
Мне пришлось несколько раз смочить платок перекисью, потом я зашивала рубашку прямо на своем спасителе. Несмотря на непосредственную близость, Горчаков не сделал даже попытки подержать меня за руку. Только следил за каждым моим движением. Встречаясь с ним глазами, я тут же отводила взгляд. В мозгу свербило: сегодня среда, и мне придется снова сочинять компромат и тащить его на вокзал. Почему Егор не забирает эти бумажки сам? Или присылал бы кого-нибудь из тех типов, что шляются у меня под окнами. Наверное, они считают, что эти поездки должны меня дисциплинировать.
Неожиданно наше уединение прервала Липа.
– Время, Сергей Алексеевич! – прокричала она, громко постучав в дверь.
Действительно, в распорядок дня Горчакова утренняя драка уж точно не входила.
– Как ты считаешь, – нахмурившись, спросила Липа, когда Горчаков отчалил вместе с Потоцким на какую-то встречу, – близкие отношения с шефом пойдут тебе во вред или на пользу?
– Во вред, – ни секунды не задумываясь, ответила я. – Я вижу во всем этом одни только минусы.
– Но устоять тем не менее не можешь.
– Не могу, – согласилась я. – А что?
– Просто я тут подумала: вероятно, со мной что-то не в порядке?
– В каком смысле?
– Я не в состоянии понять всего этого. – У Липы был по-настоящему задумчивый вид. – Страдать из-за мужчины! Что это вообще такое?
Я тяжело вздохнула и попыталась объяснить:
– Представь себе, что, когда ты его видишь, у тебя внутри появляется теплое и прекрасное чувство. Это радость, которая одновременно вызывает слезы. Она тебя так и распирает...
По всей видимости, мое объяснение Липу испугало. Она встревоженно положила руку себе на живот, будто проверяя: все ли с ней в порядке.
– Хочешь сказать, это связано с физиологией?
– Да нет же, дурочка, только с чувствами.
– А что нужно сделать для того, чтобы тебе понравился мужчина?
– Ничего. Он тебе или нравится, или нет.
– Сразу?
– Ну, чаще всего – да. Но иногда бывает, что люди знакомы много лет, а потом вдруг наступает момент, когда они понимают, что созданы друг для друга.
– Господи, как можно это понять? – недоверчиво спросила Липа. – Вокруг столько народу!
– Липа, обещаю тебе: как только на твоем пути встретится он, ты сразу же это поймешь.
– А что ты собираешься делать с Горчаковым? – не сдавалась неугомонная Липа.
– Собираюсь использовать его по назначению.
– Как самца? А потом?
– А потом видно будет.
– По-моему, это и называется – увести мужчину, – глубокомысленно заявила она. – Завлечь его в расставленные сети.
Я усмехнулась:
– Интересно, что бы ты сделала на моем месте?
– Я всегда делаю только то, что мне хочется, – безапелляционно заявила Липа. – И тебе советую. Никогда не будешь терзаться. Знаешь английскую поговорку? Полюби себя сам, и тебя полюбит бог.
– Это, конечно, мудро. Но на чужом несчастье, говорят, счастья не построишь...
– Так я не поняла – ты хочешь счастья или немножко удовольствия?
Что называется – вопрос на засыпку. Действительно, чего я хотела? Подумав немного, я ответила:
– Конечно, я хочу счастья – большого и всеобъемлющего. Но поскольку знаю, что оно недостижимо, согласна ограничиться и простым удовольствием.
– Если ты не будешь брать от жизни все, она заберет у тебя и то малое, что ты имеешь, – изрекла умная Липа.
В этот момент у меня на столе зазвонил телефон. Я схватила трубку и услышала взволнованный голос Симочки Кругловой:
– Алло! Это ты, Мариша? Извини, что звоню тебе на службу, но у меня тут такое...
– Что-то случилось? – Я уже привыкла к тому, что постоянно что-то происходит.
– Понимаешь, я приехала из деревни. Захожу в подъезд, поднимаюсь по лестнице, открываю ключом дверь...
Я заранее поежилась, представляя, что сейчас последует самое ужасное.
– А у меня в квартире кто-то есть!
– Кто?
– Не знаю! Но он шевелился на кухне.
– Может, бомж какой-нибудь залез?
– От него бы пахло, – возразила Симочка.
– А ты вызвала милицию?
– Сейчас вызову. Только сначала у тебя хотела спросить: может, это тот, кто охотится за тобой, устроил себе логово в моей квартире?
– А почему ты думаешь, что за мной кто-то охотится? – неуверенно спросила я.
– Но ведь ты сама сказала, что Матвея убили.
– Симочка, умоляю, забудь все, что я тебе говорила! У меня был жар.
– Как я могу это забыть? – резонно возразила она. – Все слишком серьезно.
Еще некоторое время я потратила на убеждения. Липа, слышавшая, естественно, весь разговор, по крайней мере с моей стороны, не стала ничего комментировать.
– Шеф сегодня больше не появится, – сообщила она мне, когда я положила трубку.
– Слава богу, – выдохнула я.
– Хорошенькое дело. Сначала радость внутри, которая распирает, а потом – «слава богу». Может быть, я ни в кого до сих пор не влюбилась, потому что у меня хорошо развит инстинкт самосохранения?
Съездив на Казанский вокзал и отдав свой донос, высосанный из пальца, я поспешила домой. Простуда прошла еще не до конца, и я мечтала пораньше забраться в теплую постель и просто поваляться с книгой.
У подъезда на лавочке сидела Симочка Круглова, выпрямившись и сложив на коленях руки, как будто позировала для парадного снимка.
– Ну, что, сиротинушка? Поймали твоего бомжа? – спросила я, бодрым шагом подходя к ней.
– Мариша! – обрадовалась она, увидев меня. – Ты знаешь, не поймали! Приехали, открыли дверь, наследили по всему ковру, а потом еще посмеялись надо мной. Говорят, мышь у вас завелась, она и шуршала.
– То есть ничего не сделали?
Симочка пожала плечами:
– Посоветовали мышеловку купить.
– Ну а ты что?
– А я что? Купила.
Я присела рядом с ней на скамейку. Было понятно, что в мышь Симочка не особо верит.
– Пойдем ко мне, поужинаем, потом вместе обследуем твою квартиру.
Она охотно согласилась, оживилась и начала тараторить:
– Надо срочно дверь поменять. Сделать, как у тебя – с укрепленными косяками и замки импортные поставить. Или вторую, железную, установить, так сейчас все делают.
– Ты уже второй год одно и то же говоришь, – махнула я рукой.
– Да я все время думаю: чего у меня брать-то? Если только пальто и баретки кому-нибудь на бедность?
– Дурочка, сейчас квартиру могут взломать даже из-за телевизора.
– Если украдут мой ящик, я им не завидую, – сказала Симочка, у которой телевизор давно уже показывал только то, что хотел. Он сам выбирал передачу и в процессе демонстрации запросто мог переключиться с одного канала на другой.
– Может, у тебя Барабашка завелся? – предположила я.
Барабашку Симочка отвергла еще решительнее, чем мышь. Мы наскоро перекусили и отправились на разведку.
– Чего ты так боишься? – спросила я. – Ведь милиция там уже была!
– Можно подумать, ты не боишься.
Мы обшарили всю квартиру, Симочка даже встала на четвереньки, пытаясь обнаружить на линолеуме следы от башмаков неизвестного взломщика.
– Послушай, у тебя ведь балконная дверь не закрыта! – вдруг заметила я.
– Я никогда не закрываю, – пожала плечами моя безалаберная соседка.