«ВОИНЫ И КУПЦЫ:
ПРЕЛЮДИЯ К КАТАСТРОФЕ»
По вечерам в ресторане отеля «Форт-Джордж» свет горит тускло. Скатерти тут тяжелые и мягкие, официантки в темно-зеленых платьях бесшумно скользят по коврам. Сейчас зал наполовину пуст, и разговоры звучат приглушенно. За одним столиком сидят улыбчивые туристы, за другим — серьезные дельцы. Одинокие путешественники с журналами в руках хлебают ложками суп.
Уитмэн Лемьюел оторвал глаза от супа, когда в зал вошла Валери Грин, и первым словом, пришедшим ему на ум, было то самое словечко — «десполиация». Господи, да это она! «Нечистые на руку директора американских музеев!» Он не помнил ее имени, но лицо и голос не забудет никогда. Пролив суп на белоснежную скатерть, Лемьюел схватил журнал и заслонился им. Теперь весь мир при желании мог узнать, что он — читатель «Харперз».
Ничего не подозревающая Валери села за столик, пожалела, что шторы на окнах закрывают от нее бескрайний ночной океан, приняла от официантки меню и ответила на неизменный вопрос о питье:
— Спасибо, только воду.
Спрятавшись за журналом, Лемьюел глотал неразбавленную водку. Уитчер и Фелдспэн терпеливо ждали, пока официантка разберется с Валери. Они оглядывали зал, и вдруг Фелдспэн, задохнувшись, шепнул:
— Алан!
— Что еще?
— Это он! Прячется за журналом!
— Господи, ты прав. Не смотри на него!
— Я и не смотрю. Ты сам не смотри.
— В конце концов, почему бы ему не поесть здесь? Он ведь тут живет, как и мы.
— Но от кого он прячется? — спросил Фелдспэн. — Не станет же такой тип и правда читать «Харперз».
— А может, станет, — ответил Уитчер, которого начинало злить волнение Фелдспэна. — Надо же ему читать что-нибудь. А «Вестник торговца наркотиками», по-моему, нигде не издают.
— Тихо! — сказал Фелдспэн, заметив улыбающуюся официантку с целой охапкой меню. Она отвела их к столику у правой стены. Это была хорошая официантка, она рассаживала гостей подальше друг от друга, чтобы им было удобнее. Уитчер и Фелдспэн оказались рядом с выходом, Лемьюелу досталось место почти в центре зала, близ левой стены. Валери очутилась в самом конце по правую руку. Они с Лемьюелом сидели лицом к лицу. Уитчера и Фелдспэна девушка видеть не могла, но Лемьюел видел Фелдспэна в три четверти, а Уитчера — со стороны затылка и правого уха.
Лемьюелу было не по себе: стоило высунуть нос из-за журнала — и вот она, напротив. А он просто не смел показаться ей. Не смел. Она узнает его, а ведь он представлялся ей как куратор музея. Они говорили о Белизе, всплыла тема кражи древностей. Она увидит его и тотчас поймет, чем он тут занимается. И сообщит в полицию. Скорее всего, прямо здесь вскочит на ноги, ткнет в его сторону пальцем, а тогда уж пиши пропало. Что же делать? Ему еще даже не приносили второе блюдо. Встать и уйти — значит привлечь к себе внимание, но сидеть напротив этой женщины и вовсе невозможно. Нельзя же вечно держать перед физиономией этот «Харперз».
Он выглянул из-за журнала и увидел, что девушка изучает меню. Если уж предпринимать что-то, так именно теперь. Может, сесть к ней спиной? Но обходить вокруг столика тоже опасно, да там и стула нет. Только слева стоит еще один.
Плавно и проворно соскользнув со своего стула, Лемьюел пересел на соседний. Он передвинул свой суп, прибор, тарелку с хлебом и бокалы, положил журнал справа от себя. Если читать его теперь, Валери увидит только профиль, а то и меньше. При таком освещении она вряд ли узнает его издалека. Почувствовав себя лучше, он поднял голову и увидел, что смотрит прямо в глаза приятелю Кэрби Гэлуэя, торговцу наркотиками.
Официантка подошла к Валери принять заказ.
— Он глядит прямо на меня, — сдавленно прошептал Фелдспэн, стараясь не шевелить губами. — Боже мой, Алан, он передвинулся, чтобы смотреть прямо на меня.
Заметив, что торговец наркотиками смотрит на него горящими глазами и перешептывается со своим сообщником, не шевеля при этом губами, Лемьюел опустил голову и вперил невидящий взор в «Харперз».
Валери заказала креветок в пиве и цыпленка.
Уитчер, вдруг заинтересовавшись видом из закрытого окна, уставился на шторы. Он чуть скосил глаза, чтобы посмотреть на Лемьюела, занятого журналом. Уитчер презрительно скривил губы.
Лемьюел поднял глаза и увидел, что теперь они оба смотрят на него, да еще с какими-то гримасами.
Официантка подошла к нему спросить, доел ли он свой суп, и на миг заслонила собой Уитчера и Фелдспэна.
— Да! — воскликнул Лемьюел. — Поторопитесь, пожалуйста, с уткой. Мне скоро уходить.
— Шеф-повар как раз готовит ее. Вряд ли можно поторопить жарящуюся утку.
Уитчер и Фелдспэн переглянулись.
— Это ничего не значит, Джерри.
— Алан, он передвинулся! Чтобы пялиться прямо на меня! Он все про нас знает!
— Ради бога, Джерри, что он знает?
— Он заметил, что мы смотрим на него, — сказал Фелдспэн. — Еще там, у бассейна, когда стоял с Гэлуэем.
— Здесь общественное место. Кроме того, он был там, когда мы пошли купаться, и держался как ни в чем не бывало.
— Но ушел сразу же после нашего появления.
— Через несколько минут.
— Алан, но почему он передвинулся?
Когда официантка ушла, Лемьюел увидел, как один торговец наркотиками склонился к другому и с угрюмым видом говорит что-то. Может быть, о нем? Эти падшие создания, погрязшие в преступлениях, приходили сегодня к бассейну. Они не были похожи на гангстеров старой закалки, скорее, на преступников из недавних французских фильмов — холодных, уверенных в своей мощи, бесчувственных. Лемьюел выждал пару минут там, у бассейна, дабы не привлекать к себе внимания, и поспешил обратно в свой номер.
К Уитчеру и Фелдспэну подошла официантка.
— Мне кусок в глотку не лезет, — сказал Фелдспэн.
— Не привлекай к себе внимания, Джерри, — проговорил Уитчер. — Два сухих «гибсона» со льдом, — попросил он официантку.
— Это вряд ли улучшит аппетит, — ответила она.
Лемьюел в растерянности озирался по сторонам и вдруг обнаружил, что смотрит прямо в глаза Валери Грин. Он не смог сдержать тихий стон.
«Я его знаю, — подумала Валери. — Ну не странно ли, я тут всего ничего, а уже видела двух человек, которых, по-моему, встречала прежде. Сначала водитель того пикапа возле гостиницы, а теперь вот еще и этот».
«А ведь мне не выйти отсюда живым», — думал Лемьюел, и эта мысль казалась ему не совсем уж неприятной. Он уставился на страницу журнала с перекошенной фотографией, невольно склонил голову и ткнул себе в щеку палочкой для хлеба. Уитчер заказал ужин для себя и Фелдспэна, который был не в состоянии сосредоточиться на меню.
— Ты ведь любишь креветок, — сказал он.
— Я ничего в рот взять не могу.
Валери извлекла из сумочки книгу «Майя: загадка и возвращение исчезнувшей цивилизации» в бумажной обложке и принялась за тринадцатую главу под названием «Воины и купцы: прелюдия к катастрофе».
Фелдспэн залпом проглотил свой «гибсон».
Когда официантка принесла Лемьюелу утку, он потребовал бокал красного вина, но тут же отменил заказ, подумав, что лучше оставаться трезвым.
Фелдспэн залпом проглотил «гибсон» Уитчера.
— Джерри, держи себя в руках, — сказал тот.
Валери ела своих креветок прямо руками, облизывая пальцы. Двое дельцов за соседним столиком внимательно смотрели на нее, забыв все свои разговоры о тракторных шинах.
Лемьюел пытался подозвать официантку, не привлекая к себе внимания.
Другая официантка принесла Уитчеру и Фелдспэну еще два «гибсона».
— Вам лучше? — спросила она.
— Нет еще, — ответил Фелдспэн.
— Странный у нас сегодня народец, — сказала одна официантка другой.
— М-м, — послышалось в ответ.
Затем первая официантка увидела, как Лемьюел тихонько помахивает рукой рядом с ухом, и двинулась в его сторону.
— Да, сэр?
— Я передумал, — сказал Лемьюел, — и выпью, пожалуй, еще неразбавленной водки. Нет, стойте! Лучше водки со льдом.
— Наверное, он подкупает официантку, — предположил Фелдспэн. — Они тут все берут взятки.
— А зачем подкупать-то?
Фелдспэн подался вперед. Три «гибсона» на голодный желудок сделали свое дело.
— Чтобы она отравила нас, — прошептал он.
— Джерри, прошу тебя!
Валери покончила с креветками и читала книгу, промышленники обсуждали шины. Лемьюел нервно впился зубами в утку и принялся есть тонкие крылышки целиком.
— Он жрет кости, — сказал Фелдспэн.
— Перестань смотреть на него, Джерри.
— Он похож на Мейера Лански.
— Нет. Мейеру Лански сто лет.
— Но не всегда же ему было сто. Помнишь, в «Крестном отце»? Они выглядят почти как обычные люди, но у них мертвые глаза. Потому что души черные.
Вдруг Валери оторвалась от книги и покраснела. Она вспомнила, где видела Лемьюела.
Он бросил взгляд через плечо и увидел, что девушка смотрит прямо на него.
«Она узнала меня!» — подумал он, сгорбившись и закрывая лицо рукой и плечом. Он принялся неистово работать челюстями, чтобы побыстрее проглотить ужин и убраться вон.
— Он жрет, как животное, — сказал Фелдспэн.
— Джерри, пожалуйста, перестань разглядывать его и займись своими креветками.
«Может, она не уверена, что это я, — размышлял Лемьюел. — И если удастся убраться отсюда…» Он схватил жирными пальцами свой бокал и отхлебнул половину.
Воспоминания были мучительны. Валери в тот раз выпила лишку и оседлала своего любимого конька: древности. Разумеется, их сохранность — важная задача, но все же Валери принимала это слишком близко к сердцу и знала, что надоедает собеседникам, особенно на вечеринках. И тогда, в Нью-Йорке, этот человек ушел от нее. Бедняга! Вероятно, он решил, что она обвиняет его в краже древних сокровищ! «Ой, — подумала она, — только бы он меня не узнал!»
— Мисс, можно мне еще один «гибсон»? — спросил Фелдспэн у проходившей официантки.
— Разумеется, сэр.
— Джерри, ты с ума сошел?
Перед Валери поставили цыпленка. Она втянула голову в плечи и принялась за еду, надеясь, что мужчина напротив слишком занят своим журналом, чтобы узнать ее.
Лемьюел взмахнул салфеткой.
— Счет, пожалуйста.
— А десерт? У нас есть мороженое, творожники…
— Нет, спасибо, счет.
— Прекрасные тропические фрукты…
— Нет, счет.
— Кофе…
— Счет!
— Разумеется, сэр.
— Алан, дай мне ключ от номера.
— Зачем?
— Меня сейчас вырвет.
— Джерри, ты просто слишком все переживаешь.
Лемьюел смотрел, как один из торговцев наркотиками покидает ресторан. Второй остался на месте. «Это хитрость, — подумал он. — Теперь один у меня в тылу». Воображение нарисовало ему картину того, что произойдет, когда он откроет дверь своего номера. И почему он не попросил счет раньше?
Официантка принесла Фелдспэну «гибсон» и посмотрела на пустой стул.
— Я же знаю, что эта штука не помогает, — заметила она.
— Ничего, оставьте, — ответил Уитчер. — Не пропадет.
— Ваш друг вернется?
— Не думаю.
Официантка взяла тарелку с креветками.
— Может быть, сложить их в пакетик?
— Господи, не надо.
«Нельзя возвращаться в номер, — думал Лемьюел. — По крайней мере, в одиночку. Надо сказать, что у меня барахлит кондиционер, и потребовать, чтобы коридорный пошел со мной. Если там никого, я просто запрусь до утра и не высуну носа из комнаты, пока Гэлуэй не придет за мной. А вообще зря я с ним связался».
Уитчер следил за шагавшим мимо Лемьюелом. Он заметил угрюмо стиснутые челюсти гангстера. Скорее всего, он что-то . заподозрил. Вероятно, и на другой стул пересел, давая им понять, чтобы они не лезли в его дела. Разумеется, они и не полезут. А завтра сядут на самолет и улетят отсюда.
Покидая зал, Лемьюел чувствовал спиной жгучий взгляд Уитчера.
Валери заказала на десерт тропические фрукты.
Уитчер знал, что Фелдспэн уже отрубился наверху, и неторопливо потягивал «гибсон». Наконец он попросил счет, расплатился и ушел.
— Благодарю вас, — сказала Валери официантке. — Обед был превосходный.
ВОСХОД СОЛНЦА
Солнце поднялось. Инносент Сент-Майкл вышел из дома в чем мать родила, улыбнулся, потянулся и плюхнулся в бассейн. Десять гребков под водой, передышка, еще десять гребков. Солнце все выше, небо из серого сделалось цвета слоновой кости, потом — бледно-голубым. Дом Сент-Майкла начал пробуждаться.
Это был большой дом. Трехэтажный, широкий, белокаменный, с колоннами. Он стоял на холме фасадом на север, отчего бассейн весь день был залит солнцем. В доме жили жена Инносента Франческа и четыре дочери — Элизабет, Маргарет, Кэтрин и Патриция, оголтелые феминистки, осуждавшие своего отца за все, что он делал и чего не делал. Что ж, он сам мечтал о респектабельности, а неприязнь детей, очевидно, и была той ценой, которую приходится платить.
Кроме них, в доме жили трое служанок. Одна из них вышла на улицу, положила возле бассейна чистое полотенце и халат и, сказав проплывающему мимо телу: «Доброе утро, сэр», вновь скрылась в доме.
Инносент с аппетитом поел под испепеляющими взглядами Маргарет и Патриции, затем надел белую сорочку с широким воротом и брюки, чмокнул маленькую толстуху Франческу, весело сказал что-то угрюмой Кэтрин и зашагал, насвистывая, к своей машине. Дом стоял на полпути между Бельмопаном на западе и Белиз-Сити на востоке. Сегодня утром Инносент свернул на восток.
По дороге он в третий раз прослушал запись, особенно ту ее часть, где Кэрби говорил, что купил землю, чтобы вложить деньги. «Тут очень хорошо пасти скот, как видите», — это было дословным повторением того, что сказал Сент-Майкл, когда продавал Кэрби участок. А какой еще землей владел Кэрби? Никакой. Значит, об этом наделе и идет речь.
Но, с другой стороны, это невозможно. Инносент прекрасно знал, что там есть и чего нет. И уж храма майя там точно не было. Да и такого места, как Лава Шкир Ит, тоже нет. Инносент мог поспрашивать через друзей у горных индейцев, но они почти наверняка не найдут ничего подобного. Просто Кэрби придумал какое-то экзотическое название, свою собственную Шангрила.
Следовательно, Кэрби нашел сохранившийся храм на купленном у Инносента участке, хотя Инносент изучил этот участок до последнего дюйма. Это — первая возможность.
Вторая заключалась в том, что Кэрби, сев где-то в джунглях, чтобы забрать груз марихуаны, отыскал доселе неизвестный храм майя и солгал своим покупателям, выдав чужую землю за свою.
Была и третья возможность: Кэрби и два педика вели какую-то хитрую игру, и целью этой игры, вероятно, был он, Инносент. Или кто-то другой. В таком случае они просто бродили где-нибудь в кустах и читали по писаному. Иными словами, никакого храма не было. Это, кстати, объясняет и причины появления записи.
Из всех этих трех вариантов наиболее вероятным казался второй, хотя и третий вполне соответствовал характеру и натуре Кэрби. Что касается первого варианта, в него Инносент просто не верил. Но если он и есть истина, то возникает новая сложность — Валери Грин. Допустим, просто допустим, что Инносент Сент-Майкл когда-то, сам того не ведая, владел храмом майя. Допустим далее, что Инносент в неведении продал участок Кэрби Гэлуэю, который сумел разглядеть то, чего не заметил сам Инносент. Тогда Кэрби, разумеется, вел там предварительные раскопки, коль скоро стела с ягуаром и тесаные камни валялись на виду. Если верить этой проклятой записи.
Итак, когда Валери, девушка, несомненно, честная, квалифицированный археолог (и красотка, хотя это уже другая история), отправится сегодня на этот надел, она обязательно увидит храм майя. Это подтвердит ее теорию. Что ж, большая радость для нее. Но о храме станет известно! Кэрби больше не сможет грабить его, а он, Инносент, лишится возможности запустить лапу в этот пирог.
С другой стороны, если бы он не отправил кого-нибудь на участок Кэрби, у него не было бы возможности подтвердить или опровергнуть первый вариант. Кроме того, он уже обещал Валери помощь. Сегодня утром его шофер заедет за ней в гостиницу. Возможно, он еще успеет сорвать ее поездку, но это осложнит дело впоследствии, если вся история выплывет на свет. Кроме того, Валери — девушка упрямая и сможет добраться до участка даже без его помощи.