Сэм вопросительно взглянула на него из-под опущенных ресниц.
— А ты, когда был маленький, хорошо проводил Рождество?
— Да, — задумчиво ответил он. — Хотя и довольно необычно, ведь мы жили в нашем отеле, и родители часто работали в праздники, чтобы служащие могли побыть со своими семьями. — Он откинулся в кресле, потягивая вино. — Это удивительно красивое старинное здание. В холле всегда ставили огромную елку — высотой футов двадцать. А вечером мы заворачивали еду, оставшуюся на кухне, и относили в приют для бездомных. А потом отправлялись на ночную службу в собор.
— Как чудесно!
— Да. И это научило нас, что Рождество — это не только подарки. Когда у меня появятся дети, я буду поступать так же.
Последняя фраза особенно поразила Сэм. Эйдан поставил свой бокал и поднялся.
— А теперь пора приниматься за рождественский пудинг.
Сэм улыбнулась, чувствуя себя абсолютно счастливой. Она и не мечтала, что когда-нибудь встретит такого человека — кого-то, с кем можно весело смеяться и кто был бы так неотразимо привлекателен. Она всегда боялась поверить в то, что однажды сможет полюбить…
Внезапно Сэм скорчилась от резкой боли в левом боку.
— Что случилось? — взволнованно бросил Эйдан.
— Капитан только что забил победный гол.
— Что, малыш толкается? Больно?
— Еще бы! — рассмеялась Сэм, поглаживая живот. — Неважно, ведь это значит, что он здоров.
— Он? — Эйдан изумленно смотрел на нее. — Ты уже знаешь, что будет мальчик?
— Могла узнать, когда ходила на ультразвук, — покачала головой Сэм. — Но не захотела. Наверное, я старомодна. Хочу, чтобы это был сюрприз. Лишь бы родился здоровеньким. Наверное, это главное для любой матери.
— Конечно, — кивнул Эйдан. — А ты уже выбрала имя?
— Пока нет. Пожалуй, Хлоя подойдет для девочки, а для мальчика — может быть, Метью.
— Да. Хорошие имена, — серьезно произнес он. — Но каковы твои планы? Где собираешься поселиться?
— Останусь здесь, — не задумываясь, отвечала она.
— Здесь? — удивился он. — Не думаешь же ты растить малыша в таком неподходящем месте?
— Почему это неподходящем?
— Перестань! — нетерпеливо воскликнул Эйдан. — Независимость хороша, когда ты одна, но с маленьким ребенком… Отсюда так далеко до города. А если он заболеет?
— До города всего полмили, — запальчиво возразила Сэм, тем более что ее это тоже беспокоило. — В любом случае времени еще много. Осталось целых семь недель, а там будет уже весна.
Эйдан промолчал, с видимым усилием подавляя гнев.
— Хотя бы возьми телефон. — Он вынул из кармана сотовый и протянул ей. — В ближайшие дни он мне не понадобится, а как только откроются магазины, я куплю тебе другой.
— Я же говорю, что мне вовсе не…
— Возьми! — сердито рявкнул он.
— Ладно. Спасибо, — она взглянула на неубранный стол. — Господи, что плохо в праздниках, так это то, что потом приходится перемывать гору посуды.
— Оставь. Я отнесу все обратно в отель.
Сэм грустно рассмеялась.
— Хорошо, когда у тебя в распоряжении пара десятков слуг. Ты, наверное, и рубашку-то себе ни разу в жизни не погладил?
— Нет, — насмешливо ответил он. — Зато я сам отношу свои вещи в стирку, а не разбрасываю по полу. Моего брата маме так и не удалось этому научить.
Весь вечер Сэм надеялась, что имя Демиена не будет упомянуто: она боялась смутиться и выдать себя. От Эйдана это вряд ли укрылось бы, и он наверняка стал бы расспрашивать. Сэм поспешно вскочила и принялась собирать тарелки.
— Как бы там ни было, здесь прислуги нет. А посуда сама не уберется.
Он рассмеялся, забирая у нее тарелку.
— Я сам все уберу. Сядь.
— Я же не калека, — возмутилась Сэм, — беременность — не болезнь!
Это еще больше развеселило Эйдана.
— Никогда не приходилось встречать такую заядлую спорщицу! Пожалуйста, сядь и успокойся.
В этот момент малыш снова с силой толкнул ее в левый бок. Охнув, Сэм резко опустилась на стул.
— Снова толкает? А можно… — Он присел на корточки рядом с ней. — Можно послушать? — В его голосе звучало почти благоговение.
Малыш снова ударил ножкой, и на лице Эйдана отразились изумление и радость. Сэм печально глядела на темноволосую голову, склонившуюся к ее животу.
— Невероятно! Он все время так делает?
— Нет, иногда дает мне передышку. Зато отлично знает, когда я ложусь — вот тогда-то все и начинается!
Эйдан рассмеялся, затем вдруг снова посерьезнел.
— Растить ребенка в одиночку — большая ответственность. Понимаю, ты не хочешь иметь дело с его отцом, но хотя бы деньгами он помочь обязан. Должна же в нем быть хоть капля порядочности.
— Вообще-то… он ничего не знает.
— Ты не сказала ему? — нахмурился Эйдан.
Господи, только этого ей не хватало!
— Мы с ним не виделись с тех пор, как… как все это произошло, — неуверенно проговорила она.
— Но его же наверняка можно найти. Сэм покачала головой.
— А ты пыталась? — он решительно сел к столу. По всему было видно, что отступать он не собирался.
— Нет, не пыталась, — нехотя отозвалась Сэм.
— А тебе не кажется, что это следовало бы сделать? Как бы он с тобой ни обошелся, у него все же есть право знать о ребенке. И малыш тоже должен знать своего отца.
— Я не могу разыскать его, — с отчаянием в голосе возразила она. — Его… уже нет.
— Нет? Он что, покинул страну? Ничего страшного. Скажи мне только имя, я найду его, где бы он ни находился.
— Да нет… Ты не понял. — Сэм прерывисто вздохнула. Говорить ему правду очень не хотелось, но выхода, похоже, не было: теперь он не отстанет, пока не заставит признаться во всем. — Он умер.
— Умер?
— Погиб. Это был несчастный случай.
Эйдан сосредоточенно размышлял, сопоставляя факты: время зачатия ребенка как раз совпадало с пребыванием Демиена в Корнуолле, затем эта внезапная смерть отца.
— И что это был за случай? — спросил он, хотя, судя по выражению лица, и так уже знал ответ.
— Он катался на водных лыжах.
Эйдан медленно склонил голову.
— Так, значит, это был Демиен.
— Да, — прошептала Сэм.
— Черт! Пропади он пропадом! — яростно выругался Эйдан. — Я всегда знал, что он неисправимый глупец, но такое!..
— Не стоит во всем его винить, — смущенно пролепетала Сэм.
— Не стоит винить?! Ведь он же наверняка видел, в каком ты состоянии! Почему ты сразу во всем не призналась?
— Я не хотела, чтобы ты думал о нем плохо. И потом, тебя это, в общем-то, не касается.
— Еще как касается, — угрюмо ответил он. — Он мой брат, а ребенок, который родится, будет моим племянником. Будь Демиен жив, я бы заставил его жениться на тебе. Но раз уж он умер, это сделаю за него я.
Сэм ошеломленно уставилась на него.
— Ты это что… серьезно? — Когда-то, уже давно, это было все, чего она желала, но теперь, вот так…
— Разумеется, серьезно. И сделать это надо до того, как малыш появится. Он — Харпер. И я хочу, чтобы он мог законно носить это имя.
— О, нет! — Она решительно замотала головой. — Нет, такого мне не надо. Я не желаю выходить за тебя.
В темных глазах мелькнула вспышка гнева, но он сдержался и лишь холодно поднял брови.
— И почему же, позволь полюбопытствовать?
— Потому что… Да это же безумие! Ты ведь не отец ребенка, и, даже если б и был им, нам совершенно не обязательно заключать брак. В наше время людям больше незачем ломать свою жизнь и вступать в союз, который никому из них не нужен.
— Не понимаю, почему ты считаешь, что это сломает твою жизнь, — возразил Эйдан. — У тебя будут все условия, чтобы растить ребенка, не в этой же хижине в самом деле?
— Ты же понимаешь, что дело совсем не в этом. — Она вздохнула, стараясь не потерять самообладания. — Я имела в виду, что… люди должны жениться по любви.
— Так же, как и зачинать детей, — парировал он. — А вышло, тем не менее, вот как.
— Я же сказала, что это была ошибка! — отчаянно выкрикнула Сэм.
— А в результате появится ребенок. Ребенок брата. Неужели ты всерьез полагаешь, что я останусь в стороне и позволю тебе рисковать ради твоей драгоценной независимости?
Сэм смотрела на него, чувствуя, как сердце словно окутывает ледяной холод. Вот этого она и боялась. Поэтому не хотела называть имя отца ребенка. Теперь он считает, что кровное родство дает ему право распоряжаться.
— Это что, угроза? — натянуто произнесла она.
— Зависит от тебя. Но в случае необходимости я могу действительно обратиться в суд.
— Думаю, даже несмотря на все твои деньги и положение в обществе, суд вряд ли разрешит тебе опеку. А потом, как ты объяснишь малышу, когда он вырастет, что ты силой отнял его у матери?
— Мне бы очень хотелось этого избежать, — сдержанно проговорил Эйдан. — Я не желаю бороться с тобой, я лишь хочу сделать как лучше для малыша. Послушай, наверное, на сегодня нам следует прекратить этот разговор. Ты устала. Тебе надо получше выспаться. — Он поднялся и принялся собирать тарелки. — Сейчас уберу посуду и пойду.
— Спасибо, — как можно спокойнее отозвалась Сэм. — И… спасибо за ужин. Это было чудесно.
— А тебе спасибо за приятную компанию. — Он неожиданно улыбнулся той самой обезоруживающей улыбкой, против которой так нелегко было устоять, и протянул руку. — Спокойной ночи.
Сэм колебалась. Рукопожатие казалось ей слишком официальным для такого прощания, а с другой стороны — слишком интимным.
— Э-э… Спокойной ночи, — опустив глаза, она нехотя вложила свою ладонь в его.
Он сжал ее руку, задержав в своей на мгновение дольше, чем требовала учтивость.
— Обещай, что обдумаешь мое предложение.
— О-обещаю, — заикаясь, произнесла она. В конце концов, он просит всего лишь подумать. Она еще не связала себя никакими обязательствами.
Эйдан кивнул и отпустил ее руку.
— Завтра я зайду. Приятных снов, — сказал он и вышел.
С невеселой усмешкой Сэм задумчиво вытащила из рождественской хлопушки маленький пластмассовый волчок и, раскрутив его, пустила на стол. Выйти за него замуж? Стать его женой?..
Поймав игрушку, она сжала ее так сильно, что поцарапала ладонь. Выйти за него? Да он что, за дурочку ее держит? Он ведь должен отлично понимать, что в суде вряд ли выиграет.
Да, она мать-одиночка, и у нее практически нет крыши над головой и никаких средств к существованию, кроме тех, что удается заработать своим талантом. Но Сэм была убеждена, что никакой суд не отнимет у матери ребенка.
Но если она станет его женой, судьи посмотрят на все это совсем иначе. И сколько мог бы продлиться такой брак? Да, их, несомненно, тянуло друг к другу — во всяком случае, до того, как беременность преобразила стройную фигуру. Возможно, после родов страсть вспыхнет вновь на какое-то время. Но для длительных отношений этого мало.
— А почему бы не принять его предложение? Ради Бога, дорогая, это же решит все твои проблемы! — Антония де Оливейра выразительно взмахнула рукой с бокалом белого вина, умудряясь говорить, не выронив изо рта длинный мундштук с сигаретой. — К тому же, помимо того, что он баснословно богат, он еще и красавец, каких поискать! Не каждый день судьба дает тебе такой шанс!
Сэм со смехом покачала головой. Еще несколько недель назад она согласилась прийти к Антонии на рождественский банкет. Найти отговорку для отказа было довольно трудно, тем более что Антонии принадлежала галерея, через которую она продавала свои скульптуры. Собственно, Сэм намеревалась все же отыскать какой-нибудь предлог. Ее отсутствие вряд ли кто-нибудь бы заметил, а неважное самочувствие из-за беременности — вполне уважительная причина. Однако перспектива весь день просидеть дома ее мало прельщала, к тому же в любой момент мог появиться Эйдан — или не появиться, что было не менее волнительно, — и Сэм решила предпринять небольшое путешествие в Сент-Айвс на своем потрепанном автомобиле.
— Не так уж много у меня проблем, — не без иронии заметила она. — Собственно, если я соглашусь выйти за него замуж, их скорее прибавится, чем убавится.
— Может, ты и права. — Антония пожала худыми, острыми плечами, изящно задрапированными шалью с золотой бахромой. — Честно говоря, брак — совсем не то, что под ним подразумевают. Мне ли не знать — я была замужем пять раз! — Она залилась смехом, тяжелые бриллиантовые серьги переливались в свете антикварной лампы на столике. — Правда, с каждым разом я становилась чуточку богаче, так что жаловаться не на что.
— Пожалуй, мне лучше будет остаться одной, — улыбнулась Сэм. — В любом случае спасибо, что пригласила меня, Антония. Было очень весело.
— Не забудь, что я жду от тебя новых скульптур. Ты начинаешь пользоваться популярностью: посетители интересуются, над чем ты сейчас работаешь.
— Скажи, что это очень важный творческий проект, — улыбнулась Сэм, поглаживая свой живот. — С Новым годом, Антония! Увидимся в марте или в апреле, когда родится малыш.
— Счастливо, дорогая. — Антония чмокнула воздух возле ее щеки. — Осторожнее на дороге — синоптики обещали снегопад. Впрочем, они ведь вечно все врут.
— Конечно! — со смехом отвечала Сэм, кутаясь в пальто.
Однако полчаса спустя ей было уже не до смеха. Липкие снежные хлопья роились в свете фар по заснеженному шоссе и таяли у нее в волосах, а Сэм, проклиная все на свете, в отчаянии пинала лопнувшую покрышку.
— Черт, черт, надо же такому случиться! — Она в отчаянии оглядела безлюдную трассу. Разумные люди уже давно сидят дома у камина, с горечью подумала Сэм.
Выбора не было: придется менять самой колесо. Если снегопад усилится, придется, чего доброго, заночевать здесь.
Когда она, наконец, управилась, силы ее были на исходе, все тело нестерпимо ныло.
К счастью, мотор завелся без труда — иначе это было бы уже слишком. Добравшись домой только после десяти, она тут же забралась в постель с двумя горячими грелками и чашкой какао, и уютно свернулась под кипой одеял. Не успев выпить и полчашки, Сэм погрузилась в сон.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Она проснулась внезапно, когда еще даже не начало светать. Нащупала на столике часы: стрелка приближалась к пяти. Что же разбудило ее? Что-то было не так… И тут ее пронзила острая боль — такая сильная, словно ей в спину воткнули раскаленный нож. Только не… Неужели ребенок?
В панике она схватила мобильный телефон, оставленный Эйданом. Он взял трубку почти сразу.
— Эйдан, это я, Сэм. Извини, что так рано…
— Сэм? — встревоженно переспросил он. — Что случилось?
— Кажется, у меня начались роды! — Она была на грани истерики. — Но это намного раньше срока! Я не знаю, что делать!
— Оставайся на месте, — приказал он. — Даже не вставай с постели. Я мигом.
Он положил трубку, и Сэм откинулась на подушки, закрыв глаза. Острая боль продолжала терзать ее. Через несколько минут, показавшихся ей вечностью, во дворе послышался шум мотора.
Эйдан остановился в дверях. Едва взглянув на нее, он мгновенно оценил ситуацию — схватил Сэм на руки и понес к машине.
— Не волнуйся. Мы доберемся до больницы за пару минут, — успокаивал он, усаживая ее на переднее сиденье и пристегивая ремень. — «Скорую» вызывать уже некогда.
— Это я во всем виновата, — бессвязно бормотала Сэм. — Сама меняла это проклятое колесо. Я поехала к Антонии… Проколола шину…
— Так вот куда ты запропастилась, — с улыбкой заметил он, — а я-то уже целую армию собирался бросить на поиски.
— Это все я…
— Не думай сейчас об этом, — сказал он, быстро, но осторожно съезжая по крутой узкой тропинке. — Нам бы только добраться до больницы поскорее.
Все, что было потом, происходило для Сэм словно в бреду: путь в больницу, суета и огни, кресло-каталка, в которое ее усадили и помчали по коридору приемного отделения… Все слилось в какой-то бессвязный поток впечатлений: двери, бесконечные коридоры, беспокойные лица склонившихся над ней сестер.