Новый резкий рывок, теперь вправо. В иллюминаторе показалась земля, уже совсем близкая. Мягкий толчок.
- Приземлились, - выдохнул Костя.
- Уфф, американские горки какие-то, - решила Ира пошутить.
- Центральноамериканские.
Пассажиры вскочили с мест и принялись горячо аплодировать пилоту. Ира вспомнила новогодний корпоратив у себя на работе и подумала, что даже Дженифер Лопес тогда сорвала куда меньше оваций, чем некий безвестный пилот третьесортной компании ТАСА.
***
Тегусигальпа, Гондурас
Аэропорт Тегусигальпы оказался не только одним из самых опасных в мире, но еще и самым распиздяйским.
Пока Костя договаривался с таксистом, Ира стояла, курила и смотрела по сторонам. Справа от входа в терминал танцевала молодежь. Лихо двигала роскошным задом грудастая и пухлогубая брюнетка, наслаждаясь вниманием парней. Слева располагался шумный базар. На лотках были сувениры, фрукты. овощи, какие-то платки. По одному из проходов меланхолично прохаживался ослик.
К тому же на Иру пристально смотрел некий темноволосый субъект в джинсах и футболке с тонкими усиками над верхней губой. Он выразительно крутил на пальце цепочку. Местный альфонс. Цепочка, насколько знала Ира, обозначала длину детородного органа в эрегированном состоянии.
Костя открыл заднюю дверцу древнего «фольксвагена» и позвал Иру. Альфонс разочарованно отвел взгляд.
Сам город ничего не напоминал Ирине. Типовые жилые здания, многие обшарпаны, а некоторые так даже и разрушены. Мрачные кварталы неожиданно сменялись великолепием сияющих огнями торговых центров. И всюду - пальмы, пальмы…
Водитель, пузатый, чуть раскосый, мужик в майке-алкоголичке, управлял автомобилем слишком резко, с избытком нервных движений. То и дело он начинал смачно и выразительно ругаться по-испански. Ругань водителя относилась то к лошади, перегородившей проезжую часть, то к светофору, то к машине дорожной полиции, то к передаче по радио. В последней Ира, не знавшая испанского, разобрала только несколько слов: «политика», «Гондурас», «Родина» (patria). Очевидно, обсуждали местную политику.
- Такое впечатление, что город бомбили, - сказала Ира, когда «фольксваген» проехал мимо очередного разрушенного жилого дома.
Автомобиль как раз встал в пробке на каком-то оживленном и узком перекрестке, и руины можно было рассмотреть во всех подробностях. Остатки кирпичного здания были очень живописны. Особенно на фоне лесистых гор. Да еще в лучах заката. А солнце в Гондурасе не по-российски большое.
- Бомбить вполне могли, - согласился Костя. - Хотя, скорее всего, это последствия урагана. Десять лет назад ураган Митч, длившийся пять дней, разрушил многие здания Тегусигальпы. Не все еще восстановили.
- Но ты говорил, что могли и бомбить?
- Конечно, - усмехнулся Костя. - Ведь гондурасцы - один из самых воинственных народов в мире. Это - не добродушные нейтральные шведы или швейцарцы, не добряки-американцы. Война здесь, чтоб ты знала, идет уже сто восемьдесят лет.
Словно подтверждая слова Костика, водитель, услышав что-то по радио, во весь голос заорал:
- El puta madrе! Oh, maricones! (Ёб твою мать! Ох, пидарасы! - исп.) - и принялся яростно колотить ладонью по бибикалке на баранке.
Ревом автомобильных сигналов огласилась вся улица. В соседних машинах тоже громко матерились.
- Этим ребятам палец в рот не клади, - продолжал Костя. - Руку отгрызут. В 1969 году. например, Гондурас воевал с Сальвадором из-за путевки на чемпионат мира по футболу. В турнирной таблице и Гондурас, и Сальвадор набрали одинаковые результаты, и было решено, что путевку вручат по результатам встреч «плей-офф». Матчей должно быть не меньше двух. Если победитель не выявится, то будет третий матч. Если он закончится вничью, то победитель определится добавленное время.
- Потом пенальти, - сказала Ира. - Поняла, о чем ты…
- Первый матч был здесь, в Тегусигальпе. Долгое время счет оставался ничейным, и лишь во втором периоде хозяева поля смогли забить. Гондурас ликовал. В Сан-Сальвадоре начались волнения. Впрочем, сальвадорцы с лихвой отыгрались в ответном матче. 3:0. Такого унижения Гондурас еще не знал. Теперь волнения начались в Тегусигальпе. Болельщики строили баррикады и бились с полицией. В Сальвадоре тоже было неспокойно. Разъяренная толпа взяла штурмом стадион. Гондурасские спортсмены были избиты и еле унесли ноги.
- Я всегда догадывалась, что футбол - это большое идиотство. Но чтобы сойти с ума двумя странами…
- Слушай дальше. После третьего матча началась война. Игра проходила на нейтральной территории, в Мексике. Сначала вел Гондурас. 1:0, потом 2:0. Но уже в первом периоде Сальвадор стал отыгрываться. На перерыв разошлись при счете 2:1 в пользу Гондураса.
Водитель, снова услышавший что-то по радио, вновь сорвался на раздраженный крик.
- Во втором тайме Сальвадор сравнял счет. Основное время вышло при счете 2:2. А в добавочное Сальвадор забил. И началось… В Тегусигальпе, Сан-Педро-Сула, других крупных городах стали устраивать сальвадорские погромы. Наутро Гондурас разорвал дипотношения с Сальвадором. А несколько месяцев спустя, в июне, Сальвадор объявил Гондурасу войну.
- Не удивительно, - усмехнулась Ирина, взглядом показывая на нервного водителя. - Если они тут все такие горячие.
- Война длилась всего четыре дня, но за это время погибло две тысячи человек. Сальвадорская армия перешла в решительное наступление, продвинувшись на территорию Гондураса на 29 километров. Впрочем, вторжение захлебнулось из-за отвратительного тылового снабжения. Да и гондурасская авиация постаралась, бомбардировщики уничтожали бензовозы. Воздушные баталии - это было нечто. Летали на списанных американских самолетах времен Второй мировой. Во многих из них бомболюки пришли в негодность. Поэтому героические авиаторы Гондураса сбрасывали боеголовки на позиции противника из иллюминаторов.
- А дальше? - спросила Ира.
- Дальше противников кое-как замирили. Вмешались соседи, госдеп США, от денег которого очень зависят бюджеты обоих стран. В августе Сальвадор вывел войска.
- А как же сыграла сборная Сальвадора? - улыбнулась Ира.
- Она заняла последнее место в чемпионате по итогам группового турнира, всухую проиграв всем соперникам.
- Поучительная история, - улыбнулась Ира.
Позади остался колониальный квартал, густо уставленный великолепными соборами, и сейчас такси двигалось по широкому, ярко освященному бульвару, сплошь в огнях веселых кафешек. Отовсюду доносилась музыка.
- Бульвар Франсиско Морасан, - сказал Костя. - Самое веселое место ночной Тегусигальпы. Одной ходить не советую.
Отель, у которого остановилось такси, также назывался «Франсиско Морасан».
- Кто такой этот Морасан? - спросила Ира уже в фойе отеля.
- Национальный герой, великий полководец. Кстати, вот его изображение.
Над стойкой висел портрет красивого и молодого мужика, изображенного в профиль. У национального героя был орлиный нос, аккуратно постриженные, но очень густые бакенбарды, волевой подбородок и самоуверенный, не чуждый снисходительной вальяжности, взгляд.
- Красивый мужик, - сказала Ира. - На тебя похож…
И вдруг она сама ужаснулась этой мысли. Действительно ведь, потрясающее сходство. Тот же взгляд, тот же профиль.
- Слушай, да вас не отличишь! - удивилась она вслух.
Костя загадочно усмехнулся и передал поклажу гостиничному служке, бодро засеменившему к лифту.
- Этот похожий на меня герой очень плохо кончил, - сообщил Костя. - Его расстреляли. Притом свои же. Говорят, что солдаты, выполнявшие расстрельный приказ, рыдали.
- Гондурасцы такие сентиментальные…
- Морасан был первым и последним президентом Конфедерации центральноамериканских государств. Это эфемерное государство не просуществовало и десяти лет. То здесь, то там вспыхивали войнушки. Как правило, из-за хуйни…
Ира улыбнулась.
- И бедняга Морасан сновал с войском то здесь, то там. В 1830 году он выбил бунтовщиков из города Гватемала. Это стало самой крупной его победой. Морасана выбрали президентом. Конечно, у сына скромного помещика из Гондураса имелись завоевательные амбиции. Он восхищался Наполеоном, хотел, объединив Центральную Америку, покорить Мексику, а после - всю испаноязычную Америку и создать огромную империю. Если бы это ему удалось, получилось бы самое большое государство мира. Больше даже, чем СССР. И шансы у него были…
- А что же помешало? - спросила Ира.
- Междоусобицы. Не успела конфедерация образоваться, как тут же погрузилась в смуту. В 1839 году Морасан усмирял очередную мятежную провинцию. Кажется, Сальвадор. Тем временем губернаторы за его спиной встретились и договорились о распаде конфедерации. Президент Морасан, понятно, и не думал подчиняться решениям каких-то там губернаторов. В конце концов, у него была армия. Так латиноамериканский Наполеон стал воевать со всей Центральной Америкой.
Подъехал лифт, услужливый гостиничный «бой» втиснулся вслед за ними с поклажей и нажал кнопку восьмого этажа.
- Наш герой не думал отказываться от власти, - продолжал Костя. - Он уходил в леса, горы, потом разом захватывал целые новообразованные государства, свергал их правительства, расправлялся с новоявленной элитой. В 1842 году власти независимого Гондураса заманили его на переговоры. Прямо в доме правительства на Морасана надели кандалы, и тут же приговорили к расстрелу. Как и пристало национальным героям, Морасан сам командовал своим расстрелом. На похоронах женщины Тегусигальпы рыдали и бросали в гроб полководца белые розы. Ведь при жизни дон Франсиско имел славу покорителя женских сердец.
«Бой» открыл дверь магнитной карточкой, внес вещи. Костя протянул ему два доллара. На лице «боя», которому, как заметила Ира, было порядком уже за сорок, отразилось счастье.
Наконец-то они остались одни. Этого момента Ира ждала целый год.
Часть вторая
Всякий раз во время секса с Костей Иру не покидала легкая досада. Надолго ли они вместе? Как правило, Костя мог вырваться разве что на неделю, не больше.
Сейчас, в постели, Костя не знал устали, был нежен. И постепенно, с каждым толчком и последующим сладким погружением Ира избавлялась от тревог, от вздорных и ревнивых мыслей. Она уже пересекла ту грань, за которой кончается просто удовольствие и начинается блаженство.
Блаженство имело вид розового океана. Когда Ира касалась этих розовых волн, по телу пробегало искристое наслаждение. Она изнемогала в одуряющих судорогах.
В такие минуты Ира, конечно же, любила Костю. Если бы она вышла за него замуж, их отношения, наверное, сложились бы совсем по-другому. Они бы успели надоесть друг другу. Это только безнадежно влюбленные дураки и дуры могут надеяться, что этого никогда не произойдет.
Ира где-то читала, что как раз в Центральной Америке обитают москиты, укус которых неимоверно приятен, а ощущения кусаемого напоминают мгновенный оргазм. Однако вскоре приятные ощущения сменяются невыносимым зудом и жжением.
Ее любовь к Косте напоминала укус именно такого москита, была раной, которая не могла зарубцеваться целый год.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде, чем они смогли разомкнуть объятия.
- Костенька, как же я скучала! - прошептала Ира, выплывая из розового океана наружу.
В настоящем тоже было не так плохо. Трещала цикадами тропическая ночь. С бульвара Франсиско Морасан доносились негромкие отзвуки веселой музыки.
- Нам надо поговорить, - произнес Костя.
- Давай поговорим.
- Не здесь, - отрезал ее любимый человек.
Они направились на бульвар, и по пути Костя объяснил, что в Латинской Америке отели такого класса непременно оборудованы прослушкой. В условиях почти двухсотлетней гражданской войны это - вполне адекватная мера. А болтать лишнее, пускай даже и по-русски, в номере не стоит. Всегда найдутся охотники расшифровать.
Веселая музыка доносилась из уличной кафешки, озаренной огнями и неоновыми вспышками. Ира и Костя расположились за круглым деревянным столом. Когда к ним подошел официант в смешной и почему-то зеленой мексиканской шляпе, Костя заказал фахито с рисом, Ира остановила свой выбор на легких энчиладас - трубочках с сыром и помидорами. Решили выпить за встречу немного текилы.
- Скоро мы сможем быть вместе, - сказал Костя.
Сердце подпрыгнуло в груди.
- Вместе, - повторил Костя. - И навсегда.
- Неужели мое задание подходит к концу? - спросила Ира.
- Да. Когда ты вернешься, твоя операция переходит в Фазу-2.
Ира не знала, радоваться ей или сокрушаться. Она привыкла к разлуке и сладкой грусти, свыклась с их присутствием в своей жизни. А теперь вдруг выясняется, что разлуке приходит конец.
Так всегда бывает, когда достигаешь цели. Только что тобой двигало желание, стремление взять свое любой ценой. И вот - в душе вдруг поселяется пустота.
***
Фаза-2. За пять долгих лет, прошедших со времени внедрения, Ирина каждый день мечтала услышать эти слова. В первые годы чужой жизни она мечтала о них.
Но теперь Ирине было страшно. Роковые слова оказались произнесены. Они значили, что агенты обязаны перейти к решительным действиям. Как-то: меры физического воздействия, похищение либо задержание объекта слежки.
Ирининой целью являлся Борис Эдмундович. О нем она была обязана докладывать еженедневно, примечая каждую мелочь, любой незначительный пустяк. Стал иначе поправлять очки? В разработку. Развязались шнурки? Отправить информацию аналитикам.
В самом начале миссии Иру готовили к тому, что для всего мира она умрет. Конечно, не по-настоящему. Но с теми людьми и реалиями, которые окружали ее раньше, придется проститься навсегда. Не должно было сохраниться ни одного контакта, ни одной ниточки. В прошлом безвозвратно оставались родители, школа, друзья, подружки.
Слабаки непременно обнаруживались в каждой группе. Кто-то из кандидатов не выдерживал, и во время первого месяца принимался названивать маме. Или любовнице. Или ребенку. Кто-то оставался у каждого. Расставание с этим кем-то являлось настолько болезненным, что способно было свести человека с ума.
Хорошо, что у Иры не было детей. Хорошо, что она была в семье одна. Но она безумно скучала по маме.
Когда ты становился агентом, твоя фамилия появлялась в списках пассажиров разбившихся авиарейсов. Иногда - с вариациями, "срабатывали" кораблекрушения, автокатастрофы. Родственники, конечно, не могли поверить. «Как так, ведь наша дочка не собиралась лететь тем рейсом!»
Коварство первого месяца изоляции состояло в том, что будущего агента оставляли в его родном городе, разве что переселяли в другую квартиру. Мало того, давали полную свободу передвижения. Имелся телефон, Интернет.
Первый месяц выдерживали не все. Кто-то все же возвращался в большой мир. Конечно, пути назад такому человеку не было. Вы могли читать в газетах материалы о девушках или юношах, которых считали погибшими, а они, оказывается, на самолет опоздали. В некоторых случаях это - кандидаты, сорвавшиеся на первом месяце. Их не трогают. О них, возможно, и забывают. Если они начинают трепать языком, с ними происходит несчастный случай. Но иногда обходится и обычными травмами.
Выдержать первый месяц почти невозможно. Кто-то начинает следить за своими родными или близкими, уповая на профессионализм. Который, в свою очередь, ничего не значит по сравнению с навыками, доступными лишь настоящим спецам.
Ира (тогда ее, кстати, звали Лизой) чуть не сорвалась к концу испытания. Она решила позвонить маме из телефона-автомата на станции метро. В какой-то момент ей стало понятно, что ебись она колом, вся эта конспирация. Она хочет жить нормальной человеческой жизнью. Ира сняла трубку, почти набрала номер. И вдруг разревелась, скользнул по стене на заплеванный пол. Это была настоящая истерика. Появились люди. Кто-то держал ее под руки, кто-то настойчиво протягивал минералку.