И с той поры каждую звездную ночь Князь и Закон русов выходил в чистое поле, опускался на землю, приложив к ней одно ухо, второе же обращал к небу и, надолго затаив дыхание, слушал Кладовест.
Он и доныне существует над всеми полунощными странами, рожденный излучением Полунощной звезды. Незримый при свете солнца, Кладовест проявляется лишь с наступлением сумерек в виде разноцветных косм света, и тогда каждый, кто не утратил волю и слух, может услышать глас богов и голоса предков, ибо всякое сказанное слово, произнесенное даже шепотом, навечно вписывалось в небесную книгу, называемую кладезем вестей. Когда говорят земные люди, он красится в зеленоватый или желтый цвет, но если слово молвят боги – космы света колышутся от их дыхания и охватываются всеми цветами радуги. Пришлые из полуденных стран купцы, путешественники или странники, попадая в арварские области, немели от дива, когда ночное небо расцветало радужными космами и стояло так до утренней зари. Глухие к гласу неба, они слышали лишь тихий шорох, известный и поныне, и называли это явление Полунощным сиянием.
Предание арваров хранилось в памяти поколений и обычно передавалось из уст в уста, ибо считалось, что любое слово, положенное на харатейный лист, шелк или простую бересту, доносило только мертвый смысл и утрачивало магическую, божественную силу. Письмом пользовались лишь в быту, для дел земных, а бытие доверяли слову живому и текущему из уст, как течет вода в реке или живица в чреве корабля, потому устное Предание иногда называли Речью. Всякий отрок вкушал сей нектар не от родителей, как принято считать, а из уст дедов, поскольку внуки – те, кто находится в науке, всегда прилежнее внемлют старости, нежели молодым отцам. Однако был еще один источник – вечный, порожденый Полунощной звездой и существующий вне разума – Кладовест. Даже если бы прервалась преемственность, но осталась воля и слух, способный уловить Речь в шелесте сияющего косма и внять не гласу богов, слышать который могли только бессмертные исполины да некоторые волхвы-старцы, живущие в чертогах Света, а всего лишь голосам предков, прежний мир восстановился бы за одно поколение.
Еженощно Сувор выслушивал небо, однако в Кладовесте молчали боги и люди, только шелестели тихие речи давно ушедших в мир иной да смеялись беззаботные дети.
Лишь спустя семнадцать месяцев, как младший сын Космомысл отправился на ромеев, вдруг смолкла всякая молва, заглушённая с юности знакомым гласом битв – раскатистым боевым варяжским кличем – ар-pa! – звоном мечей, стуком щитов и пением огненных стрел, ибо оружие становилось устами воинов и достигало Кладовеста наравне с мольбами и хрипом умирающих. Сувор слушал молву неба, оставаясь в хладном варяжском спокойствии, но все чаще из-за облачной выси доносился победный клич арваров – ура! – и щемящая грусть охватывала сердце Князя и Закона.
За последние триста лет существования Ромейской империи это был пятый победный поход, однако Сувор не испытывал радости, ибо знал, что ромеи скоро оправятся от поражения, освободят тысячи рабов, чтоб воссоздать свои легионы, и не пройдет тридцати лет, как новому государю придется воевать с новым императором.
Мира не могло быть до тех пор, пока ромеи жили за счет рабства и взирали на весь остальной мир, как на средство пополнения своих рынков, где продавали невольников.
Три последних тысячи лет виною всех войн на земле, не ведая того, стал раб.
Когда-то русы и росы, нарушив запрет кровосмешения, породили обрище, от набегов которого теперь страдали сами, выстраивая неприступные крепости. Подобным же образом возникли на земле и рабы, о чем Предание арваров сохранило отдельную повесть. В те времена, когда на месте Арварского моря был материк и теплый Варяж омывал его берега, далеко отсюда, в жаркой полуденной стране, где солнце не дает тени и жизнь возможна лишь по благодатным берегам морей и рек, существовал вольный и сильный народ, называющий себя фарны. Считалось, что они божественного происхождения, на Землю с неба их принес железный сокол всего на тысячу лет, дабы облагородить и обустроить земную жизнь. Однако сокол не вернулся за фарнами и они остались здесь навсегда, но не потеряли надежды и, как арвары Варяжа, все время смотрели в небо и ждали свою железную птицу.
Варяжские ватаги бывали в тех местах и говорят, что и ныне в непроходимых зарослях можно увидеть руины от некогда прекрасных городов, гигантские надгробия в виде каменных неземных зверей, а их золотые монеты с изображением Хорса до сей поры ходят по всей Середине Земли. У фарнов были очень строгие родовые законы, не допускавшие смешения с другими народами, поэтому жили они обособленно, укрывшись за песчаными пустынями. Говорят, не пускали к себе даже купцов и торговали только за пределами своей страны, но не обычным товаром, не тканями, винами и фруктами, а золотом, которое добывали из песка и камня. Этот блестящий, солнечный металл считался у них ритуальным: фарны изготовляли из него обручи на запястья рук, лодыжки ног, шею и голову, но самое главное – делали себе золотые зубы. И все это будто бы не для украшения; будучи по происхождению небесными, они не переносили земного воздуха, насыщенного всякими испарениями, а золото спасало их от болезней и продляло жизнь. По вере фарнов, если сокол возвратится за ними, то возьмет на свои крылья лишь молодых, здоровых и непременно целомудренных юношей и девушек, а остальные останутся доживать свой век на Земле. Поэтому каждое поколение готовилось улететь в небо, берегло здоровье и строго соблюдало закон целомудрия до двадцати пяти лет, после чего можно было жениться и выходить замуж. И это был самый тягостный закон жаркой и влажной страны, где все располагает к томной неге и юноши-фарны тайно совокуплялись с обезьянами, которые во множестве жили в лесах.
От такого соития у них рождались любопытные существа – кощи, которые стремились к людям, но еще были не способны жить с ними, ибо в них обнаруживалось много звериного и они еще могли кормиться в лесу. И вот от совокупления с кощами появлялись мирные и очень сильные полулюди, которых называли рабами. Никто не знал, сколько их развелось в непроходимых лесах, рабы редко выходили к людям, поскольку их ловили, одомашнивали и использовали для тяжелого труда. Они отличались послушным характером, трудолюбием и сметливостью, поэтому скоро фарны отвыкли что-либо делать своими руками. Разум же прирученных полуживотных, случайно вышедший из небытия, от общения с хозяевами быстро развивался и настал тот час, когда они осознали, что люди – боги или, на языке фарнов, господа и владеют неограниченной властью над ними лишь потому, что обладают золотом. Рабы определили, будто этот чудодейственный металл дает волю, разум и власть!
Вначале они стремились всего-то прикоснуться к золотым обручам господ и это считалось за счастье, но скоро стали красть мелкие крупинки, когда добывали его из песка, или случайно оброненные монеты, однако это не давало ни власти, ни свободы. Возникшая со временем страсть к золоту захватила еще неустойчивое сознание рабов; они стали грабить и убивать своих господ, опустошая целые города, чтобы, уподобившись хозяевам, сделать себе обручи и зубы. Тогда фарны решили изгнать их из своей страны, однако из лесов вышли целые полчища не прирученных рабов и господа бежали от них в пески.
Была молва, будто они нашли приют на неких зеленых островах в теплом море, где живут до сих пор, смешавшись с другими народами, но в Кладовесте звучало и иное: мол, за фарнами все-таки прилетел железный сокол и много целомудренных юношей и девушек с золотыми зубами унес на небеса.
А рабы, захватив города фарнов, разрушили их, взяли себе все золото, в том числе и из могил, однако не получили желаемой власти и остались рабами. Тем временем, прослышав о бегстве фарнов со своих богатейших и благодатных земель, в их страну сквозь пески устремился народ, называемый себя кравоты. Они отняли у рабов захваченные ими драгоценности, а самих сделали невольниками и стали торговать золотом, как фарны. Поскольку новые хозяева не умели добывать его из песка и камня, то скоро желтый металл закончился и тогда кравоты стали продавать рабов, которых в лесах развелось неисчислимое количество. Укрощенных и прирученных полуживотных сначала покупали для подсобных работ в хозяйстве, позже стали использовать как тягловую силу и для подъема тяжестей на строительстве, но постепенно область применения невольников расширялась, пока всякий труд не стал работой.
Скоро весь полуденный мир вкусил, что значит быть господином и иметь беспредельную, божественную власть над человекоподобным существом. Рабовладение стало признаком не только богатства; имея под руками этот разумный и послушный скот, человек смог творить дела, посильные только богу – поворачивать реки вспять и орошать пустыни, передвигать целые скалы, строить гигантские дворцы и погребальные пирамиды. Однако пришло время, когда всех рабов, произошедших от обезьян, продали, и леса в стране фарнов опустели, а полуденный мир уже не мог жить без них, и потому стали порабощать людей, обращая в полуживотных себе подобных.
Рабство расползлось по землям, как заразная болезнь, и охватило многие народы. В пору, когда полуденные рынки рабов были переполнены, в арварских пределах, у арвагов, скандов и родственных им герминонов тоже стали появляться корабли, нагруженные этим дешевым товаром, способным круто изменить мировоззрение.
В полунощных странах, где существовал труд как основополагающий принцип божественного бытия человека – принцип вольного творения, состояние рабства, тем паче, понятие рабовладения было неприемлемым, ибо напоминало безбожную жизнь диких зверей.
В рабовладельческих полуденных странах полунощные народы стали называть одним общим названием – варвары, вложив в него отрицательный смысл, и стало делом чести воевать с ними, а захваченных в плен или покоренных обращать в рабов, поэтому мира между этими сторонами света не могло быть никогда.
Ромейская империя, подобно морскому осьминогу, лежала на Расенском полуострове в Середине Земли, а щупальца свои запустила во все стороны света и пила живую кровь из других народов. И самым обидным, непростительным для арваров было то, что основали и организовали эту империю двадцать три тысячи лет назад ушедшие в полуденные страны потомки младшего сына Рода, расы. Когда они обнаружили в теплых морях заросший густым лесом полуостров, на нем обитали редкие дикие племена смуглых, а то и вовсе черных людей, называемых виталы. Они не знали ремесел, плавали на маленьких лодченках и питались в основном моллюсками, рыбой и горькими плодами чары, ибо в то время иных плодов на этих благодатных землях не росло. Племена были миролюбивыми, поклонялись духам, не имели оружия и когда впервые увидели светловолосых и белокожих расов, тем паче, исполинов, признали их за богов и стали приносить жертвы рыбой и съедобными ракушками.
Однако на островах в Середине Земли жили мореходы, называющие себя спорадами, а иногда и пеласгами. Они строили небольшие весельные корабли, ибо не знали паруса – древнего изобретения русов, и набирали гребцов из племен виталов, обязанных отработать три года за пищу. А поскольку местные жители не проявляли особого желания, то их захватывали силой, заковывали в цепи и оставляли на кораблях до самой смерти.
Предание арваров сохранило некую память о спорадах: считалось, что это потомки тех фарнов, которых прилетевший железный сокол не унес на небеса. От прежнего образа жизни у спорадов осталось влечение к обезьянам, жалкое подобие похоронных обрядов, поклонение птицам, особенно ловчим, страсть к золоту, но уже не как к ритуальному металлу, и стремление к существованию посредством чужого труда. Если каждый древний фарн полагал, что живет на земле временно и постоянно смотрел в небо, ожидая, когда явится сокол, то его потомки, расселившиеся по островам в морях и океанах, редко отрывали взор от земных дел, а чтобы боги не забыли о них, спорады ставили на берегах каменных истуканов, глядящих в небо.
Поселившись на новом месте, знавшие лишь веселье и развлечения, прежде беззаботные расы вынуждены были возводить каменные дома, поскольку климат на полуострове сильно отличался от мягкого и теплого Арвара. Непривычный палящий зной сменялся периодом сильных ветров, потом затяжными дождями, и в полотняных шатрах было не укрыться. Но главное, следовало построить государство по арварскому обычаю, то есть на основе вечевого правления, которое существовало на ушедшем под воду Арваре и независимо от того, кто ты – великан-рус, воинственный рос или рас-калик, обеспечивало их волю и полное равноправие. Только древнее государственное устройство могло сохранить расов как народ, иначе им грозила участь превратиться через некоторое время в орды полудиких и враждующих между собой племен.
Владеющие забавами, песнями и танцами расы, всю свою жизнь бродившие по арварским областям, и в благодатные времена имели слабое представление об управлении страной. К тому же за сотни лет бесконечного переселения с места на место и скитаний по чужим землям у смертных каликов сменились десятки поколений, так что обычай вечевого правления был почти забыт. Почерпнуть знания из Кладовеста они не могли, ибо вышли из-под его покрова, и тогда посольство каликов отправилось на тот свет, чтоб расспросить мертвых о вечевом устройстве. В мир иной они вошли и расспросили, однако вернуться никто из посольства не сумел, ибо в чужих землях не было обратного пути.
Оставался единственный выход – пойти к исполинам-русам, которые в Середине Земли пожелали жить уединенно, дабы уйти от соблазнов и сохранить бессмертие. Они поселились на пустынных островах Сар и Кар, ныне известные как Сардиния и Корсика, куда ушли много лет назад, благополучно прижились и построили свои башни, называемые Белыми Вежами. А род руса Серба, некогда посланный отыскать новое место для всех арваров, обосновался на горах Бала Кан, среди местных племен, и скоро выродился.
Расы решили призвать бессмертных исполинов себе в судари, однако чтоб достигнуть их островов, следовало построить корабль и освоить мореходную науку, о чем калики имели смутное представление. Не мудрствуя лукаво они сделали то, что умели – большой барабан из бычьих шкур, положили боком на воду и встали на него, поскольку сесть было некуда. Однако круглый инструмент начал крутиться и приходилось быстро-быстро перебирать ногами, отчего барабан поплыл вперед, а расы стали еще играть на забавах, чтоб не было страшно. Встречавшиеся им на пути спорады на своих биремах смеялись над каликами, рыбы поднимались из глубин, чтоб взглянуть на их корабль, хохотали над головами чайки, но худо-бедно барабан через неделю прибежал к острову Сар. У исполинов уже было вечевое правление, поэтому они ударили в колокол и созвали всех русов, чтоб обсудить, как помочь братьям расам. Бессмертным некуда было спешить и они судили да рядили целый год, пока не пришли к единогласию, что каликов следует не учить, как строить дворцы, корабли и государство, а послать к ним на вечные времена одного из великанов, на кого падет жребий, чтоб он обустроил земли и утвердил порядок.
Жребий пал на руса по имени Тур, который и отправился на полуостров.
Через двести лет расы под руководством бессмертного арвара освоили весь восточный берег, построили города, храмы и корабельные причалы, откуда отправлялись хорсы во все стороны света, а поскольку калики питались только грибами, которых на полуострове не было вовсе, то привыкли к пище русов и насадили повсюду сады из неведомых здесь деревьев – груш и яблонь, семя которых принесли еще с арварского материка. Спорады долгое время или вовсе не обращали внимания на белых пришельцев, или потешались над ними, а тут неожиданно обнаружили скоростные корабли в море, плавающие за счет ветра, а то и вовсе без парусов и весел, будто бы от солнечных лучей и еще чего-то, что скрыто внутри судна, увидели целые города из овальных каменных дворцов и огромные башни, в которых жили на островах бессмертные великаны. А также узрели круглые храмы на высоких холмах, посвященные богу солнца Хорсу, где посередине горел неугасимый огонь.
Потомки фарнов устремились на своих весельных суденышках к брегам расов, чтобы посмотреть на каменные дворцы, утопающие в зелени прекрасных садов, полюбоваться на их корабли и хотя бы издали глянуть на самих расов, одетых в шитые золотом туники. Но более всего их поражали исполины, называющие себя русами. Они были богоподобны, а ко всему прочему, сами почитали ловчую птицу сокола, устанавливая ей золотые и железные изваяния. Помня свое происхождение, спорады признали их за богов и стали называть этрусками, где «эт» на древнем языке фарнов означало «бог».