— А что касается Мегги Вэнс — она дьявольски красива и столь же опасна.
— Ты полагаешь, что она играет главную роль?
Леон рассказал о рыжеволосом субъекте в кабинете Берна.
— Думаю, они имели в виду именно её, — произнёс он задумчиво, — но это ещё не основание для того, чтобы снять с неё обвинение… Когда игра подходила к концу, я предложил проводить её домой, но она вежливо отклонила эту любезность… Короче, я незаметно поехал следом за её роскошной машиной. Как ты думаешь, где она остановилась? Верно, у дома мистера Берна. Там её ожидал какой-то человек, который принял у неё машину. Потом она вошла в дом, отперев дверь своим ключом.
— О!
— Я решил подождать. И что же? Через четверть часа красавица выпорхнула оттуда в совершенно другом наряде! Я отпустил машину и пошёл за ней. Она живёт на Гувер-стрит, 903.
— Любопытно, — сказал Манфред.
— Я тоже так думаю.
Гонзалес ушёл из дома очень рано. Возвратившись к завтраку, он сообщил следующее:
— Настоящее имя её — Эльза Шоусер. Живёт вместе с парализованным отцом. Раньше они были богаты, теперь ведут жизнь довольно скромную. Отец целыми днями сидит за картами — пытается изобрести особую систему игры. Гостей не принимают. Хозяйка дома уверена, что девушка — артистка… Так вот…
— Мы раскроем эту тайну.
— Придётся.
Мистер Берн обычно проводил вечера у себя дома. Сидя в удобном кресле, он курил ароматную сигару и просматривал свою неизменную «Лондонскую газету».
В одиннадцать к нему вошла экономка, пожилая француженка, давно бывшая у него в услужении, женщина скрытная и угрюмая.
— Всё в порядке? — равнодушно осведомился Берн.
— Я хотела попросить вас, сэр, переговорить с Чарльзом.
Чарльз служил у Берна шофёром и постоянно враждовал с экономкой.
— Он опять что-нибудь натворил? — нахмурился Берн.
— Уходя после ужина, он забыл закрыть за собой дверь чёрного хода. Если бы я не проверила…
— Я поговорю с ним завтра утром, — проворчал Берн. — Вы оставили открытой дверь барышни?
— Да. Ключ в дверях.
— Спокойной ночи.
Мистер Берн снова углубился в газету.
В половине третьего скрипнула входная дверь. Берн вынул из вмурованного в стену сейфа стальную шкатулку, поставил её на стол и снова опустился в кресло.
Послышался легкий стук в дверь.
— Входите, — бросил Берн.
В комнату вошла молодая женщина, одетая просто, но со вкусом. Строгий костюм выгодно подчёркивал её красоту. Мистер Берн с удовлетворением оглядел её.
— Присядьте, мисс Шоусер, — сказал он и потянулся за небольшой сумочкой, которую она держала в руках.
Он вынул из сумки жемчужное ожерелье и неторопливо проверил число жемчужин.
— Я не украла ни одной! — с обидой сказала красавица.
Берн равнодушно пожал плечами. Столь же тщательно он проверил кольца, браслеты и броши, после чего уложил все драгоценности в шкатулку и запер её в сейф.
— Ну, как шла сегодня игра?
Она пожала плечами.
— Я не интересуюсь картами.
Берн рассмеялся.
— А зря! Зря!
— Как я мечтаю о том времени, когда у меня не будет необходимости выслушивать ваши замечания! — произнесла она с горькой усмешкой. — Я вам больше не нужна?
— Задержитесь немного, мисс Шоусер, — повелительно бросил Берн, — В чьём обществе вы провели вечер?
Она мгновение заколебалась.
— В обществе господина, с которым меня вчера познакомил мистер Уэлби.
— А, с южноамериканцем? От него мало пользы. Он ухитрился выиграть вчера у нас четыре тысячи фунтов.
— За вычетом кольца с брильянтом.
— То, которое он вам подарил? Оно стоит не больше ста фунтов, — пожал плечами Берн. — Если угодно, можете оставить его себе.
— Нет, спасибо, — спокойно ответила женщина. — Я не нуждаюсь в подобных подарках.
— Послушайте! — вырвалось у Берна.
Он встал и коснулся её руки.
— Честное слово, Эльза, вы мне нравитесь, и я всегда был вашим другом. Если бы не я, что бы стало с вашим отцом? Его бы ждала виселица!
Она молча высвободила руку.
— Будь вы хоть немного разумней, вам не пришлось бы каждый вечер снимать с себя эти роскошные наряды и драгоценности…
— Я очень устала, мистер Берн…
— Погодите!
Он снова открыл сейф и вынул оттуда тщательно завёрнутый в коричневую бумагу и запечатанный сургучом пакет.
— Здесь находится бриллиантовое колье стоимостью не менее восьми тысяч фунтов. Завтра я сдам его в свой банковский сейф, но если бы вы…
Она покачала головой.
— Вам никогда не приходило в голову, мистер Берн, что я, при желании, могла бы иметь не одно такое колье? Нет, благодарю за внимание, но предложите его кому-нибудь другому. Я же хочу только одного — поскорее освободиться от вас.
— А если мне вздумается задержать вас ещё… на три года? Вам нравится подобная перспектива? Ведь дело вашего отца ещё не закрыто, и он может быть арестован в любой момент. Убийство — это, знаете ли…
— Я сполна расплатилась за грехи своего отца, — с горечью произнесла она. — Как часто я жалею о том, что приняла ваше предложение! Порой мне приходит в голову мысль рассказать отцу обо всём, чтобы он сам решил, следует ли мне и дальше приносить себя в жертву.
Берн настороженно посмотрел на неё.
— Вы не станете делать подобных глупостей… Я пошутил насчёт трёх лет. Отправляйтесь-ка домой, моя дорогая, и хорошенько выспитесь.
Он проводил её до парадной двери и смотрел вслед её стройному силуэту, растворяющемуся в предрассветном тумане.
Вернувшись к себе, он налил стакан виски с содовой и сделал несколько жадных глотков.
— Странный вкус у виски, — поморщился он и грузно свалился на пол.
Из-за портьеры вышел человек. Он склонился над бесчувственным Берном, потом, открыв дверь в коридор, поманил кого-то.
Манфред, войдя в комнату, взглянул на неподвижное тело, потом на недопитый стакан.
— Снотворное, — деловито пояснил Леон. — В преступных кругах эти капли называют «кнок-аутом».
На следующее утро Берн проснулся с отчаянной головной болью.
Он не мог припомнить, когда лёг спать, как раздевался, как надевал пижаму…
Он позвонил и с усилием поднялся с постели. Комната поплыла перед глазами, и он еле удержался на ногах.
— Что со мной было вчера вечером? — спросил он экономку.
Она удивлённо взглянула на него.
— Ничего. Когда я простилась с вами, вы читали газету.
— М-да… Это всё виски, — проворчал он.
Холодный душ и кофе несколько освежили его, но слабость ещё давала о себе знать.
Внезапно его пронзила ужасная мысль: а что, если ему подмешали в виски снотворное…
Он стремглав бросился к сейфу.
Коричневый свёрток лежал на своём месте.
Схватив его, он тут же поехал в банк. Там свёрток был помещён в его личное отделение стальной кладовой. Только тогда мистер Берн смог вздохнуть с облегчением. Теперь все его основные ценности находились под надёжной охраной, и его благополучие не зависело от капризов судьбы!
У себя в конторе он занялся текущими делами.
Вскоре клерк доложил о приходе некоего посетителя.
— Кто это?
— Тот самый господин с Джермен-стрит, который приостановил выплату…
— А! Пусть войдёт!
На пороге кабинета показался Гонзалес.
— Я бы желал переговорить с вами наедине, — сказал он.
Клерк вышел.
— Вы приняли решение по выплате долгов мистера Эдена? — спросил Берн.
— Сначала я бы хотел решить вопрос о долгах мистера Шоусера, — медленно произнёс Леон.
Берн удивлённо воззрился на него.
— Я навестил сегодня утром мистера Шоусера, — продолжал посетитель. — Год назад он пережил глубокое потрясение, после которого у него отнялись ноги…
— Ничего не понимаю… — пробормотал Берн.
— Несчастный находился в полной уверенности, что он убил рыжеволосого крупье, состоящего у вас на службе. Проиграв своё состояние, он, видимо, потерял голову, когда увидел, что ваш крупье забирает его последние деньги.
— Мой крупье! — возмутился Берн. — Что вы хотите этим сказать? У меня нет никаких крупье!
— Он нанёс ему удар по голове, — невозмутимо продолжал Леон. — Утром следующего дня вы явились к мистеру Шоусеру и солгали ему, что ваш крупье мёртв. Вы его шантажировали, уже инвалида… Но вам этого показалось мало. Вы встретились с его красавицей-дочерью и предложили ей работать на вас, чтобы спасти отца от виселицы…
— Забавная сказка…
— Весьма! Вы поместили в газете объявление о смерти некоего Дженкинса. Разве не сказка? Страшная сказка, призванная запугать инвалида и его несчастную дочь!
— Нелепая… ложь!
— Сегодня утром мистер Шоусер узнал, что Дженкинс жив и здоров, содержит в Брайтоне игорный притон, разумеется, ваш филиал… Да, ещё кое-что для вашего сведения: вы никогда больше не увидите мисс Шоусер…
— Ну, это ещё… — начал Берн, но осёкся, наткнувшись на стальной взгляд Гонзалеса.
— Я разорю вас, Берн. До последнего пенса. Потому что на каждом из них — слезы и кровь. Вам не страшно, Берн?
— Перестаньте пугать меня! — проговорил Берн, не глядя в глаза собеседнику. — В этой стране ещё существует закон! А если вы такой смелый — пожалуйста! В банке у меня хранится около двухсот тысяч фунтов, не считая долговых обязательств и прочих ценных бумаг. Что ж, пойдите и разорите меня! Сейф номер шестьдесят пять! Счастливой дороги!
Гонзалес встал, загадочно улыбнулся и молча вышел.
Через два часа Берн был спешно вызван в банк.
— Я не знаю, что случилось с вашим сейфом, мистер Берн, — сказал ему директор. — Один из наших служащих обратил внимание на странный запах в стальной кладовой. Я тут же поспешил туда и увидел, что из замочной скважины вашего сейфа валит дым.
— Почему же вы сразу не вскрыли сейф? — вскричал Берн, доставая дрожащей рукой ключи.
— Потому что у нас не было ключей. Я полагаю, вам это хорошо известно.
Когда мистер Берн открыл сейф, из него вырвалось облако жёлтого дыма с едким запахом, заставившим всех отпрянуть.
От всех ценных бумаг, банкнот и долговых обязательств осталась лишь кучка чёрного пепла.
Рядом лежала пустая бутылка и несколько испачканных брильянтов…
Сыщик, срочно вызванный из Скотленд-Ярда, только покачал головой.
— Похоже на то, что вы по ошибке положили в сейф пакет с сильно действующей кислотой. Наша лаборатория установит, конечно, что это была за кислота…
— Нет! Нет! Это невозможно! Я лично положил туда пакет, в котором было брильянтовое колье…
— А вы уверены в том, что никто не подменил пакет и что вы не положили в сейф вместо колье бутылку с кислотой? Кислота разъела пробку, а затем…
— Нет! Нет! Нет! — тупо повторял мистер Берн, перебирая кучку золы — всё, что осталось от его большого состояния…
Глава 9.
Человек, который не желал говорить
Мистер Томас Пирсон был крупным, толстым и сильным мужчиной с сонными глазами, мохнатыми бровями и резко очерченным подбородком.
Он носил длинные, тщательно подкрученные кверху усы и зелёный в крапинку галстук в сочетания с розовой сорочкой.
На жилете его красовалась массивная золотая цепь, а короткие пальцы были оснащены ослепительными перстнями. Всё это дополнялось модным синим костюмом и ярко-коричневыми башмаками, соответствуя, видимо, представлениям мистера Пирса об истинном типе джентльмена.
Гонзалес приметил его на скачках, но не «истинный тип джентльмена» привлёк его внимание. Спустившись с трибуны, Леон увидел у конюшен мистера Пирсона в обществе двух неказистых человечков, одетых гораздо скромнее их собеседника.
Леон уселся около барьера невдалеке от этой живописной группы, громко обсуждавшей свои какие-то проблемы.
— Я сказал, чтобы вы поехали на ленгфильдские бега, — рявкнул Пирсон, — а вы ослушались.
При этом он чистил ногти маленьким карманным ножичком, целиком уйдя в это светское занятие.
— Я не поеду ни в Ленгфильд, ни в какое иное место! — раздражённо ответил его собеседник, худощавый человек в поношенном костюме.
Леон уловил в его голосе плохо скрываемые нотки страха.
— Ах, вот как, вы не желаете ехать, вы не желаете выполнять мои указания… Жаль, очень жаль…
Мистер Пирсон продолжал сосредоточенно чистить ногти.
— Довольно! Хватит с меня и вас, и всей вашей шайки! Хватит быть у вас рабом! Хватит! Я могу работать и без вас! Надеюсь, вы меня поняли!
— О, конечно! Я всё понимаю. И, тем не менее, желаю, чтобы вы в следующий четверг поехали в Сандоу. Мы встретимся на вокзале.
— И не подумаю! — выкрикнул его собеседник. — Никогда!
— Мразь, — мягко, почти ласково проговорил Пирсон и быстрым движением пырнул ножичком в лицо своего оппонента. Тот испуганно отпрянул назад.
— Непослушный мальчишка, — продолжал мистер Пирсон, снова занявшись своими ногтями. — Если я говорю, что вы поедете в Сандоу, значит это будет именно так.
И он спокойно удалился.
Потерпевший вынул из кармана платок и вытер окровавленное лицо.
По дороге домой Гонзалес подробно анализировал этот, на первый взгляд, банальный эпизод.
— Любопытнейший человек! — рассказывал он Манфреду. — Явные признаки атавизма. В наше время не часто встречаешься с такими примитивными проявлениями жестокости и злобы. Этот Пирсон стоит во главе шайки, выжимающей деньги у букмекеров на скачках. Лицо свидетельствует о том, что у него по женской линии эпилептическая наследственность, готов ручаться! Но — какая хитрая бестия! Представляешь, он ещё ни разу не представал перед судом, хотя причин было более, чем достаточно… Я был бы не прочь побеседовать о нём с милейшим мистером Фейром.
— Этот случай представится уже завтра — мы ужинаем вместе в «Метрополитен».
За ужином Леон затронул интересующую его тему.
— Пирсон? О, этот тип давно уже занимает нас, но, увы, безуспешно. Он дьявольски хитёр при самой дремучей необразованности. Что бы мы ни предпринимали, какие бы ни расставляли ловушки — всё бесполезно! Он, кстати, занимается не только букмекерами. Его связи простираются и за океан. Там, в Америке, есть итальянская организация «Чёрная рука». Они занимаются шантажом и похищением людей. Так вот, у меня есть веские основания предполагать, что это чудовище с ними в одной упряжке.
— О, даже так?
— Вы знакомы с графиней Винчи?
К изумлению Леона, Манфред ответил удовлетворительно.
— Примерно три года назад я повстречался с нею в Риме, — сказал он. — Она вдова графа Антонио Винчи?
— Совершенно верно. У неё есть девятилетний сын, — продолжал мистер Фейр. — Женщина очень богатая, образованная и любезная. Так вот, две недели назад она получила первое угрожающее письмо с чёрным крестом вместо подписи. За ним последовали и другие…
— Требование денег?
— Само собой разумеется! Пирсон держит небольшое бюро в Ноттинг-Хилле. Продажа газет, информация о скачках, получение писем на условный адрес…
— То есть, те, кто не желает получать письма у себя дома, приходят за ними к Пирсону?
Мистер Фейр кивнул.
— Проследить движение этих писем невозможно, разве что обыскивать каждого входящего и выходящего из его лавочки.
— Действительно, всё просто до гениальности, — согласился Гонзалес. — И графиня послала деньги?
— Да. К сожалению, она совершила эту оплошность. Лишь после получения следующего письма она дала знать полиции. Мы послали на указанный адрес разработанный нами ответ, устроили засаду, но… М-да… Иногда мне кажется, что вы читаете мои мысли. Идя сюда, я никак не предполагал, что вы заговорите о Пирсоне… Вы не желали бы навестить графиню?
— С удовольствием! — живо откликнулся Гонзалес.
— Я устрою вам встречу завтра после обеда, сказал мистер Фейр. — Может быть…
— Вот именно! — воскликнул Леон.
Манфред увидел в его глазах огонёк, не суливший ничего хорошего для тех, на кого обращал особое внимание его друг.