В старом зеркале из борделя Лили видела, как он спускает платье с ее плеч. За секунду до того, как оно скользнуло вниз, она прижала ладони к стразам на груди и сообщила:
— У меня имплантаты.
На ней не было лифчика, потому что бретельки виднелись бы под облегающим платьем, и через секунду Такер увидел бы маленькие шрамы под сосками.
— Что? — Он нахмурился в замешательстве.
— У меня грудные имплантаты. У тебя с этим проблемы?
— Это вопрос с подвохом?
Лили покачала головой, когда он взял ее за запястья.
— Некоторым это не нравится.
Такер поднял взгляд от рук Лили и посмотрел на ее отражение в зеркале.
— Тебе так какой-то мужчина сказал?
Она покачала головой.
— Некоторые женщины, сидевшие в моем кресле, упоминали об этом.
— Мужчина никогда не скажет ничего подобного, если только не думает, что это поможет ему заняться сексом. — Он развел ее руки в стороны. На секунду платье задержалось на отвердевших сосках, затем скользнуло вниз до талии. — Лили. — Теплое дыхание коснулось ее виска. — Ты прекрасна.
Платье упало на пол, и Лили оттолкнула его в сторону. Она стояла перед зеркалом в одних лишь белых трусиках — владея салоном, легко поддерживать в зоне бикини идеальный треугольник, спрятанный сейчас под стрингами — но Лили смотрела на свой живот… он был плоским, но не настолько подтянутым, как ей бы хотелось. Она изучила желто-оранжевую лилию размером с ладонь, вытатуированную на внутренней части бедра, которую шесть лет назад считала хорошей идеей.
— А ты врешь, чтобы получить секс? — Лили попыталась повернуться к Такеру лицом, чтобы не смотреть на свое отображение в зеркале, но сильные руки скользнули ей на живот, и Такер притянул ее к себе. Волоски на его груди щекотали ей спину. Лили чувствовала себя закутанной, окруженной его неумолимой страстью.
— Я никогда не солгу тебе, Лили. — Такер накрыл ладонью ее грудь. Твердый сосок коснулся его теплой ладони, и Лили задохнулась. — Ты такая красивая, что мне до боли хочется быть с тобой.
Лили знала это чувство. У нее тоже болело от желания. Все тело. Такер скользнул рукой под маленький треугольник стрингов и коснулся ее там, где болело сильнее всего.
— Ты мокрая, — прошептал он ей на ухо. — Сними свои трусики. Пожалуйста. Стяни их на лодыжки.
Он коснулся большим пальцем ее соска, и Лили снова пришлось сжать колени, чтобы не упасть на пол. Она сделала, как просил Такер, а потом посмотрела на его большие руки — одна лежала у нее на груди, другая между ее ног. Он скользнул пальцами глубже меж ее бедер, и Лили завела руку назад, забралась ладонью под пояс его джинсов, обхватила огромный горячий член и сжала. Подняла другую руку и притянула Такера к себе для поцелуя. Она целовала его долго и страстно, а ее сердце грохотало в груди. Лили нравилось, как Такер касался ее. Она хотела получить каждую частичку его так же сильно, как хотел этого он.
Такер оторвался от губ Лили и посмотрел в ее полуприкрытые голубые глаза. Затем перевел взгляд на зеркало и посмотрел на свои руки на ее теле… на идеальном треугольнике между ног, на свои пальцы, легко касавшиеся розовых сосков. Ее рука сжимала каменный член, подводя Такера к самому краю. Лили расстегнула пуговицы на «Левисах», и Такер вытащил презерватив из заднего кармана за секунду до того, как джинсы упали к его ногам.
— Держись за стол.
Лили переступила через стринги, потом наклонилась вперед и оглянулась на Такера через плечо.
— Ты ведь помнишь, что там запретная территория для мужчин?
— Я никогда не сделаю чего-либо, что тебе не нравится. — Он не хотел сделать ей больно. Он хотел сделать все так хорошо, чтобы Лили захотела еще. Такер стащил боксеры и раскатал презерватив по пенису. — Раздвинь немного ноги для меня.
Лили так и сделала, и он провел рукой по ее ягодицам и меж бедер. Она была мокрой и готовой. Лили выгнула спину, когда Такер скользнул в жаркое удовольствие ее тела. Она была невероятно узкой. Затягивала его глубже и глубже, пока он просто не мог уже погрузиться даже на миллиметр.
Низко застонав, Лили прошептала его имя. Такер посмотрел в зеркало, на свою обнаженную фигуру позади Лили, на ее красивое лицо, обращенное назад, к нему. Моя, подумал он, выходя из нее и снова толкаясь глубже. Лили прижалась ягодицами к его паху. Напряженная, желающая большего. И он дал ей это длинными, мощными толчками. Он двигался в ней. Еще и еще. А его сердце стучало бум-бум-бум. Моя. Моя. Моя. Сквозь шум в ушах и голове Такер услышал, как Лили зовет его. Говорит, что хочет его. Больше. Сильнее.
— Такер, — застонала она так громко, что могли бы услышать и в соседнем округе, когда он почувствовал первый пульсирующий спазм ее оргазма.
Хорошо, подумал Такер на каком-то первобытном уровне. Он был уверен, что они остались вдвоем в салоне, но и обратное его не волновало. Если кто-то был поблизости, то сразу бы понял, чем занимаются Такер с Лили. Понял бы, что они вместе. Что теперь Лили принадлежит ему. Он никогда не считал себя собственником, но когда ее оргазм вытянул его собственное освобождение из самого нутра, то понял, что хочет, чтобы это длилось вечно.
Самое сильное наслаждение из всего, что Такер чувствовал за свою жизнь, волнами прошло по его телу и ударило в самое сердце. Огнем растеклось по коже, сжало внутренности и лишило дыхания. Он наклонился и оперся ладонями о стол рядом с руками Лили. Зарылся лицом в изгиб ее шеи и закрыл глаза.
Как бы ненормально это ни звучало… как бы ненормально это ни чувствовалось… как бы ненормально это ни было — Такер влюбился в Лили даже до того, как зашел в ее салон этим вечером. Он влюбился в нее в первый же день на подъездной дорожке.
— Иисусе, — прошептал он.
Такер никогда не влюблялся так быстро и так сильно, и это чертовски пугало. Пугало сильнее, чем пули талибов, которые пролетали мимо его носа и рядом с левым ухом ударялись в гранитную скалу. В армии его тренировали, как вести себя в бою. В управлении шерифа его тренировали, как разобраться с негодяем, пытающимся сбежать. Но это? Это была новая территория. И тут не существовало тренировок. Не было никакого прикрытия. Никакой возможности дать отпор. Это была просто Лили и то, как она заставляла Такера чувствовать себя.
ГЛАВА 6
В понедельник утром Лили заехала на парковку начальной школы Крокетта, приткнула внедорожник у тротуара и повернулась к сыну, сидевшему сзади.
— У меня последний клиент в четыре. Стрижка и укладка, так что я должна быть дома около шести. — Лили передала Пипу его рюкзак с «Энгри бердс». — Что тебе приготовить на ужин?
Молния на красной крутке Пиппена была застегнута до самого подбородка, и он буркнул в нейлоновый воротник:
— Пиццу.
Ну кто бы сомневался. Лили потянулась к сыну:
— Ну-ка обними меня.
Тот отстегнул ремень безопасности и сказал:
— Вечером. — Пиппен перестал обнимать Лили у школы в прошлом году, но мама имеет право попытаться. — Такер придет сегодня играть в баскетбол?
Лили пожала плечами.
— Он работает, так что не знаю. Я не говорила с ним.
С того момента, как Такер ушел из ее дома вчера днем. Всего за полчаса до того, как Ронни завез Пиппена домой. На четыре часа раньше обговоренного: Ронни верен себе. Лили совсем не удивилась. Она была просто рада, что оказалась в тот момент одна и уже успела принять душ.
Пиппен открыл дверцу и выскользнул из машины.
— Может, придет.
— Может. — Лили помахала ему. — Люблю тебя, Пип.
— Я тебя тоже, мам. — Он закрыл дверь, и Лили смотрела, как сын побежал к друзьям, стоявшим рядом с игровой площадкой.
Сняв ногу с педали тормоза, она выехала с парковки. Сегодня ее первый клиент был назначен на вторую половину дня. Помощница, несомненно, была в состоянии управиться с салоном, пока хозяйка отсутствовала.
Лили остановилась на красный сигнал светофора и подумала о том вечере, когда занималась сексом в своем кабинете в салоне. Секс был так хорош, что она, возможно, выстанывала имя Такера слишком громко. Лили надеялась, что это не так и что все уже ушли из здания, как Такер и сказал. К тому времени, как они оделись и вышли из кабинета, салон был пуст. Слава богу. Такер на своем пикапе поехал вслед за машиной Лили домой, и они провели остаток ночи в постели: занимаясь сексом и разговаривая. По крайней мере, Лили разговаривала. Казалось, будто каждый раз, как она задавала вопросы о нем самом, Такер менял тему. Расспрашивал Лили или целовал, пока у нее не пропадало желание болтать.
Поставив джип в гараж, Лили закрыла ворота. Она не могла сильно злиться на нехватку информации о жизни Такера. В ее прошлом тоже были кое-какие моменты, о которых она не собиралась говорить.
Мобильный телефон, лежавший в сумочке, зазвонил, прежде чем Лили успела дойти до черного входа. Она решила, что это кто-то из салона, и ответила, не посмотрев на номер.
— Это Лили.
— Это твой сосед. Заходи, чтобы я поцеловал тебя на ночь.
— Мама? — улыбнулась Лили.
Такер рассмеялся, и она представила его улыбку. Улыбку, от которой его губы изгибались, а карие глаза зажигались огнем.
— Заходи, или я приду и заберу тебя.
Только не это: мать могла зайти в любой момент.
— Дай мне несколько минуток.
Отключившись, Лили сняла костюм для йоги, который надела в надежде потренироваться. Теперь же у нее на уме были совсем другие тренировки, и она переоделась в сорочку в розово-голубой горошек, розовые стринги и розовые ковбойские сапоги. Завязала пояс тренча на талии и подкрасила губы розовой помадой.
В конце забора, который отделял двор Такера от ее, отсутствовали три доски. Гриффин, ньюфаундленд предыдущих хозяев дома, всегда предпочитал двор Лили своему. И неважно, сколько раз она чинила забор: пес выбивал доски, как только слышал, что Пиппен играет на улице. Гриффин был огромной собакой-душкой, душкой, которая питала настоящую любовь к Пипу. После где-то пятого раза, когда он выбил доски, Лили сдалась и оставила их лежать на земле.
По дороге к двери Лили взяла термос с кофе.
Такер несколько раз говорил, что хочет ее. Он хотел всю ее, но не знал о ней ничего. Не знал ее прошлого. Не знал, что люди считают Лили сумасшедшей. По крайней мере, она решила, что если бы он знал, то бы упомянул об этом прямо перед тем, как убежать от нее, сверкая пятками. Сама же рассказывать ему об этом она не собиралась.
Лили прошла через двор, проскользнула сквозь дырку в заборе и постучала в дверь черного входа.
— Итальянский кофе? — спросила она, показав термос, когда Такер открыл дверь.
Он нахмурился, шрам изогнулся.
— Как ты сюда попала? — На нем было бежевое термобелье, которое обтягивало грудь и руки как вторая кожа. И конечно, рабочие брюки и ботинки.
— В заборе нет нескольких досок.
Такер придержал дверь, и Лили зашла внутрь.
— Удобно.
Кухня была примерно такой же, как Лили запомнила по прошлому разу, когда риэлтор переставлял мебель, чтобы подготовить дом для продажи. Дубовые шкафчики, белые стены, новая серая столешница и виниловый пол с каменной мозаикой. У выхода в гараж маленькая черная кошка лакала молоко из пурпурной чашки с нарисованными по краю цветами, вторая чашка стояла рядом на маленьком белом коврике с именем «Розочка», написанным розовым цветом.
Лили поставила кофе на стол и взялась за свой ремень.
— Мама говорила, что у тебя есть кошка.
— В тот день, когда мы встретились с твоей мамой, Розочка сбежала, и мне пришлось ловить ее, — сказал Такер, подходя к шкафчику и доставая две обычные белые кружки. — Малышка не умеет выживать в дикой природе.
Лили прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
— И как ты завел кошку, которая не умеет выживать в дикой природе?
— Она принадлежала бывшей подружке.
— И та просто отдала тебе свою кошку? — Лили сняла тренч, повесила его на стул и присела рядом с маленькой кошкой.
— Не совсем. Подружка уехала и бросила ее.
Подол сорочки скользнул вверх по ногам Лили, пока она медленно гладила кошку по спинке.
— Бросила своего питомца? — Лили не могла представить себе такое. Ей нравились кошки, но она не заводила питомца, потому что слишком редко бывала дома, чтобы заботиться о нем. Теперь, когда Гриффин уехал, Пиппен приставал к ней с покупкой собаки.
Когда Такер не ответил на вопрос, Лили посмотрела на него через плечо. Он с двумя кружками в руках, стоял в центре кухни, как будто примерз к месту.
— Что?
— Что на тебе надето?
Лили встала.
— Удобная сорочка и ковбойские сапоги.
— А трусики? — Он протянул кофе, скользя взглядом по ее телу.
— Ни одна уважающая себя южанка не выйдет из дома без прически, макияжа и трусиков. — Она взяла кружку из его рук и подула на кофе. — Иначе такое поведение может испортить девушке репутацию. Я ходила в школу с Франсин Холкомб, и она не раз выходила из дома без нижнего белья. Теперь ее репутацию ничто не спасет. Конечно, все знали, что Фрэнси была такой же распущенной, как либералы, благослови ее Господь. — Лили сделала глоток. Она нервничала и должна была остановиться, прежде чем начнет говорить как мамуля. — Как твой день?