— Что с тобой? — лениво спросила Лена; она успела уже задремать.
— Ничего, — сказал Коля, — ты спи. — И стал напряжённо слушать.
Певец пел вполголоса, но, так как все кругом притихли, каждое слово песни было отчётливо слышно.
Леса затаили великое горе, говорилось в песне, колосья приникают к земле не от тяжести зерна, а от тоски и муки. Девушки выплакали глаза, старухи высохли от несчастий, а мужчины и юноши вдалеке от родной земли вспоминают дом и рвутся в родные места через огонь и смерть. И вот через леса и болота, сквозь стены огня и металла идут на выручку рогачёвские полки. Дни сменяются ночами, и снова приходят дни, и всё ближе и ближе к родному краю подходят полки генерала Рогачёва.
В полутьме певец негромко повторял припев: «Всё ближе и ближе к родному краю ведёт полки генерал Рогачёв».
Потом он вдруг ударил по струнам и запел весёлые частушки.
Снова по нижней палубе прошёл гитлеровский солдат, шагая по ногам и туловищам, как по доскам.
— А кто это — Рогачёв? — негромко спросила Лена; оказывается, она не спала и слушала песню.
— Спи, — ответил Коля. — Это один знаменитый советский генерал.
— Который сейчас со своими полками подходит к нашим местам, — раздался голос над самым Колиным ухом.
Коля обернулся. Человек, обогнавший их на телеге, сидел рядом.
— Говорят, между прочим, Рогачёв уже очень недалеко, — добавил он.
Люди кругом спали в странных и неудобных позах, храпели и бормотали во сне. Кажется, никто не подслушивал.
— Совсем близко? — спросил Коля.
— Говорят, совсем близко, — сказал незнакомец, — да ведь кто его знает, правда ли.
Коле очень нравилось, что взрослый человек так солидно беседует с ним о военных делах. Но незнакомец сразу перешёл на другую тему.
— А вы что же, — спросил он, — далеко едете?
— В город, — сказал Коля.
— По делу или так?
Коля рассказал историю, которую они с Леной выдумали по дороге. Незнакомец очень посочувствовал и сказал, что в городе родные, конечно, помогут. Из осторожности Коля не назвал фамилии доктора Кречетова.
Незнакомец полез в мешок, достал пакетик и сказал, разворачивая его:
— Позвольте мне вас сахарком угостить.
Что-то странное было в его движениях. Несмотря на то что было темно и Коля с трудом различал его фигуру, он всё время чувствовал какую-то ненормальность, неправильность в движениях незнакомца.
— Берите, берите, — говорил он.
«Почему он делает всё одной рукой?» — подумал Коля и почувствовал, что сердце у него замирает.
Рядом кто-то зажёг спичку и прикурил. При короткой вспышке неверного света всё сразу появилось перед Колиными глазами: пустой рукав, засунутый за пояс, холщовые штаны, вещевой мешок, добродушное, слишком добродушное лицо.
Лена взяла сахар, а у Коли пересохло во рту и сердце упало куда-то вниз. Спичка погасла. Снова было темно. Пока незнакомец уговаривал Лену взять ещё кусок, Коля мучительно думал, что делать. В это время пароход загудел. Лена вздрогнула, а потом засмеялась и что-то кричала, но слов её разобрать было невозможно, потому что гудок заглушал всё. Тусклые огоньки показались на берегу.
— Пристань, — сказал однорукий.
— Хочешь, Лена, пойдём посмотрим, — сказал Коля.
Однорукий привстал — он собирался идти вместе с ними.
— Если можно, — быстро сказал Коля, — посмотрите пока за вещами.
Было очень жалко терять вещи: там были и хлеб и жареная рыба, но, если они возьмут узелки, однорукий пойдёт вместе с ними.
К счастью, деньги были у Коли в кармане. Дети стали пробираться через палубу, полную людьми. Сходни уже спустили. Лена удивилась, когда Коля повёл её вниз, на пристань.
— Мы не опоздаем? — спросила она.
— Ничего, — сказал Коля, — идём.
Они быстро прошли по пристани мимо мешков и бочек. Пароход загудел. Здесь он стоял очень недолго. Лена заволновалась:
— Коля, пароход сейчас отойдёт!
Коля молча тащил её за собой.
Они миновали домики, стоявшие возле пристани, и поднялись на крутой берег. Тут начинался лес. Зайдя за толстую берёзу, Коля остановился.
— Лена, — сказал он, — мы должны остаться здесь. Этот человек, который сидел рядом с нами — ты видела, он однорукий, — это тот самый, из-за которого нам пришлось бежать из дому.
Дети молча смотрели, как убирали сходни, как зашипела вода под колёсами парохода и как сначала медленно, а потом всё быстрей и быстрей пароход стал удаляться от пристани. Только когда огни скрылись за поворотом реки, дети вздохнула свободно.
Глава восьмая
В городе. Сестра доктора Кречетова
На пароходе дети уже утром были бы в городе. Пешком же они шли почти двое суток. Ночевали они в лесу. Хотя Лена устала и очень просилась в деревню, Коля решил избегать населённых мест.
К вечеру второго дня они подходили к Запольску. Одежда на них запылилась и изорвалась. Коля пел песенки и рассказывал смешные истории. Лена смеялась, но Коля чувствовал, что смеётся она, только чтобы не огорчать его, и что на самом деле ей больше всего хочется лечь в постель, укрыться и хорошо отдохнуть.
Дорога поднялась на холм. Огромные сосны раскинули ветви. Солнце опустилось к западу, и тени пересекли дорогу. Жара спала, и дети повеселели.
— Коля, — спросила Лена, — а в городе сколько людей: миллион?
— В Запольске меньше. А есть города, в которых больше.
— Миллиард?
— Нет, таких не бывает. Миллиона четыре, пять.
— Пять миллионов! — Лена покачала головой. — А в деревне сколько? Тысяча?
— Бывает меньше, а бывает и больше.
— Тысяча человек! Страшно подумать.
Холм круто обрывался, дорога шла вниз. Коля и Лена остановились. Лесистую равнину пересекала серебряная река. На берегу реки раскинулся Запольск. Среди зелёных крон деревьев виднелись крыши. Разноцветные домики стояли шеренгой вдоль берега. Три года Коля не видел Запольска. Он смотрел на город, и многое приходило ему на память. Вот плоты, возле которых он когда-то купался. Вот высоко поднимается над одноэтажными домиками трёхэтажное здание его школы. Грустно стало ему, что в родной свой город должен он приходить крадучись, боясь каждого встречного.
— Какие высокие дома! — восторгалась Лена. — Сколько там этажей?
— Три.
— Как, наверное, страшно жить на верхнем этаже!
Коля взял её за руку:
— Пойдём!
— А ты ничуточки не боишься? — спросила полушёпотом Лена.
— Ничуточки, — неуверенно ответил Коля.
На самом деле он очень волновался.
— А я боюсь. Конечно, самую чуточку.
— Всё равно пойдём.
Он шагнул вперёд, и Лена пошла за ним.
Через полчаса они входили в Запольск. Город был тих и пуст. Старики не сидели на крылечках, женщины не судачили у ворот. Редкие прохожие шли торопливо, не глядя по сторонам. На Колю и Лену никто не обращал внимания. В измятой одежде, грязные и запылённые, они были похожи на нищих. А нищих детей много ходило по улицам.
В другое время Коля и Лена шли бы не торопясь, всё осматривали бы, всё обсуждали бы, но сейчас они так устали, так им хотелось скорее отдохнуть, что они молчали и даже не очень глядели по сторонам. Кроме того, было страшно. На лесной дороге, если есть опасность, всегда можно уйти в сторону, спрятаться за деревьями или в кустарнике, а в городе спрятаться негде — кругом дома, и живут в домах незнакомые люди.
Кречетов жил в одноэтажном уютном домике с маленьким палисадником и чисто выметенным крылечком. Коля решительно постучал. Долго никто не отзывался. Потом послышались шаги. Дверь открыла старая, седая женщина с морщинистым, худым лицом. Крепко держа Лену за руку, Коля шагнул вперёд.
— Нам нужно доктора Кречетова, — сказал он.
— Его нет, — ответила женщина.
— А когда он будет?
Женщина помолчала, потом вдруг резко сказала:
— Он совсем не будет! — и захлопнула дверь.
Дети посмотрели друг на друга. Коля не знал, что делать. Он был готов рассердиться и уйти, не добившись толку. Но Лена была такая несчастная и усталая, что он постучал снова. Дверь открылась сразу же. Женщина, по-видимому, не отходила от двери.
— Что вам надо? — резко спросила она.
— Послушайте, — сказал Коля, — нам очень, очень нужен доктор! Скажите, где мы можем его найти?
— Что вы пристали ко мне? — закричала женщина. — Вам сказано, нет его и не будет. Понимаете, не будет! И уходите сейчас же.
Она так хлопнула дверью, что дети невольно вздрогнули.
Коля чуть не заплакал. Он тоже очень устал. Многое бы он отдал за то, чтобы быть сейчас дома. Затопили бы печку, Лена спала бы, подложив под щёку ладонь, а Коля нырнул бы под одеяло, подоткнул его со всех сторон и вытянулся.
Лена дёрнула его за руку.
— Ну что же, — сказала она, — пойдём.
Не глядя друг на друга, они зашагали по пустынной улице. Какая-то собака лениво тявкнула на них из подворотни, какие-то мальчики носились по переулку, перебрасываясь футбольным мячом.
— Гоп! — говорил один.
Второй отвечал:
— Принял!
Коля и Лена ничего не видели и не слышали.
— Дети, дети! — кричал кто-то сзади.
Коля сначала даже не подумал, что это может относиться к ним, но голос настойчиво повторял:
— Дети, дети! Да подождите же!
Коля и Лена обернулись. Старуха, которая только что прогнала их, задыхаясь, бежала за ними. Она остановилась, с трудом переводя дыхание.
— Фу, — сказала она, — сердце какое стало, совсем не могу бежать!
И вдруг спросила резко и хмуро:
— Зачем вам нужен доктор Кречетов?
Коля молчал. Страшно было открываться этой неприязненной, злобной старухе, но ещё страшнее было идти неизвестно куда, терять единственную надежду встретить друзей в этом городе, в котором было так много врагов.
— Ну? — переспросила старуха. — Говорите, а то я уйду.
— Я внук Ивана Игнатьевича Соломина, — тихо сказал Коля, — а это Лена, его внучка.
Старуха вздрогнула и испуганно посмотрела по сторонам.
— Тише, — сказала она, — разве можно так кричать! Я сразу решила, что это вы. Ты не узнаёшь меня? Я сестра Евгения Андреевича.
— Я не узнал вас. Я был ещё маленький, когда вас знал. А где Евгений Андреевич?
— Тише! — Старуха погрозила пальцем. — Что ты кричишь на всю улицу! — Она приблизила губы к Колиному уху и зашептала, торопясь и от волнения не договаривая слова: — Его повесили. Понимаешь? Арестовали, а потом повесили. Он слушал Москву по радио и читал листовки. Понимаешь? Только об этом нельзя говорить.
Она погрозила пальцем. Седые её волосы растрепались, глаза сверкали.
— Надо молчать, — говорила она задыхаясь. — Ты понимаешь, надо молчать! — Слюна брызгала у неё изо рта.
«Она сумасшедшая!» — подумал Коля и отступил назад.
Старуха притянула его к себе.
— А почему вы ушли из вашего лесного дома? — спросила она. — Вас разве преследовали?
— Нет. — Коля решил, что надо скрывать от старухи правду. — За что нас могли преследовать? Мы ничего такого не делали.
Но старуха всё знала сама. Коле пришлось сразу же убедиться в этом.
— Девочке рассказали? — спросила она.
Коля притворился, что не понимает:
— Что рассказали?
Кречетова раздражённо топнула ногой:
— Не валяй дурака, мальчик! Рассказали ей про отца?
Лена смотрела на Кречетову широко раскрытыми, испуганными глазами. Коля испугался тоже: Лене не следовало знать, кто её отец.
— Тише! — сказал он. — Ей ничего не рассказывали.
Старуха кивнула головой:
— Да, конечно… — Она задумалась, глядя на Лену.
Лене стало неприятно от её взгляда: такой это был холодный, немного насмешливый взгляд.
— Александра Андреевна, — сказал Коля, — откуда гитлеровцы могли узнать эту историю? Ведь дедушка рассказал её только Евгению Андреевичу.
— Не знаю, — сказала старуха. — Откуда я могу знать? Почему ты меня спрашиваешь?
Теперь она избегала Колиного взгляда. А Коля смотрел на неё в упор. Он, кажется, начинал догадываться.
— А откуда вы знаете про Лениного отца? — спросил он. — Вас ведь не было при разговоре.
Не отвечая на вопрос, старуха забормотала:
— Три офицера живут в нашей квартире, и я им стираю бельё, готовлю обед, убираю комнаты. И я дрожу, мальчик, день и ночь дрожу! Я старая женщина. Они могут со мною сделать что захотят. Я стараюсь не рассердить их. Тихо хожу, улыбаюсь, готовлю то, что они любят… Что я могу сделать! Я старая женщина.
Коля очень взволновался. «Бежать! — думал он. — Скорей бежать! Но как? Старуха поднимет крик, позовёт полицейского».
Он стоял, не зная, что делать, а старуха всё качала головой, улыбалась странной своей улыбкой и повторяла:
— День и ночь я дрожу, день и ночь…
Глава девятая
Дети приходят на помощь
И в это время Кречетову окликнули.
— Эй, мать! — отчётливо и резко произнёс мужской голос.
Кречетова вздрогнула и обернулась.
Трудно было представить себе, что человек может в одну секунду так измениться в лице. Исчезла растерянность, улыбка стала угодливой и слащавой. Кречетова торопливо поправила растрепавшиеся волосы. Кланяясь и кивая головой, заторопилась она к дому.
— Иду, иду, — бормотала она и как будто пригибалась к земле от униженного сознания своей вины. — Поругайте, поругайте меня, старуху, совсем заболталась, глупая!
Из окна докторского дома высунулся человек в форме германского офицера. Сейчас он смотрел мимо Кречетовой, прямо на Колю и Лену, и, подняв висевший на шее бинокль, приставил его к глазам, чтобы лучше разглядеть детей.
Офицер отнял бинокль от глаз. Раздался резкий крик:
— Эй, Kinder! Дети!
Раздумывать было некогда.
— Бежим! — сказал Коля и, дёрнув Лену за руку, быстро потащил её за собой.
Они свернули за угол. Тенистый переулок лежал перед ними. На мостовой между камнями росла трава. Невысокие деревья с густыми кронами шеренгами стояли вдоль тротуаров. Другие деревья росли во дворах и садиках и оттуда простирали ветви над тротуарами. Прохожих в переулке не было. Только четыре мальчика перебрасывались мячом.
— Гоп! — говорил один, бросая мяч.
Второй отвечал:
— Принял!
Мальчики замерли, увидев Колю и Лену. Сзади раздались крики и свистки.
«Старуха выдала!» — подумал Коля, и отчаяние охватило его. Разве смогут они убежать, разве сумеют спрятаться? Попасться так глупо, сразу же!… Что будет с Леной?
Мальчики, игравшие в мяч, продолжали смотреть на Лену и Колю. Коля шагнул вперёд.
— Ребята, — сказал он, — это за нами гонятся!
Мальчик, державший мяч, перебросил его другому.
— Идёмте, — сказал он и быстро прошёл в калитку.
Коля и Лена побежали за ним. Они оказались в маленьком тихом дворике. Два куста сирени росли у забора, две молодые берёзы росли у крыльца деревянного домика. На крыльце сидел старик и шилом ковырял старый сапог. Он поднял голову, но мальчик, шедший впереди, посмотрел на него, и старик снова уставился в сапог и будто ничего не заметил. В углу к кирпичной стене, ограждавшей двор, был пристроен дровяной сарай, запертый на висячий замок. Мальчик вынул ключ из кармана и вставил его в скважину. С улицы, приближаясь, доносились свистки, крики и топот бегущих людей. В переулке мальчики продолжали перебрасываться мячом как ни в чём не бывало.
— Гоп! — говорил один, бросая мяч.
И другой отвечал:
— Принял!
Дверь сарая открылась. Коля и Лена торопливо проскользнули внутрь. Здесь были аккуратно сложенные дрова, козлы для пилки дров и куча хворосту, сваленного в углу у кирпичной стены. Мальчик быстро раскидал хворост. Тогда стало видно, что под кирпичной стеной прорыт неширокий лаз. Мальчик нырнул в него. Голова его и половина туловища были по ту сторону стены. Ноги двигались, доносилось энергичное пыхтенье. Видимо, мальчик убирал какое-то препятствие, мешавшее ему проползти. Потом ноги вильнули, точно хвост уползающей змеи, и исчезли в лазу.