— Что ты говоришь, несчастная! — закричал я. — Ведь я своими глазами видел, как ему отрубили голову!
— Да, это правда. И тем не менее ему надо помочь. Он еще может вернуться к нам.
Я с болью посмотрел на нее. Такая славная девушка… Она была бы отличной женой моему сыну. Как жаль, что его гибель настолько помутила ее рассудок!
— Успокойся, А, — ласково сказал я. — Пойдем отсюда. Скажи, чем я могу облегчить твое горе? Быть может, тебе нужны деньги?
Она не обиделась на меня, только спокойно отодвинула кошелек, который я протянул ей.
— Ты уже проследил, куда уходит Император в полдень из Голубого зала? — спросила она.
Я ошеломленно посмотрел не нее.
19
Все последние дни у меня не проходило ощущение, что чья-то невидимая рука все туже и туже закручивает пружину событий. Казалось, еще один оборот — и металл не выдержит, со звоном разлетятся в стороны шестеренки, сорванные с привычных мест ударом взбунтовавшейся стали…
После разговора с А я не находил себе места. По вечерам, когда были проверены караулы и закончены все дела, я долго не мог заснуть. Нервы мои были возбуждены до предела. Я метался по кровати, комкая одеяло. Не раз моя рука протягивалась к бутылке с вином, и я с большим трудом преодолевал искушение.
Однажды мне приснился страшный сон. Мне снилось, что я Император и выступаю перед своими квиритами в Большом Императорском Совете. Часы пробили полдень, и ко мне подбежал Гун. “О Повелитель! — воскликнул он, приплясывая на одной ноге. — Все приглашенные тобой мертвецы прибыли”. Я посмотрел на публику и увидел, что зал заполнен одними покойниками. Мертвецы сидели в ложах, прогуливались по вестибюлю, толпились у автоматов с напитками. Почему-то у каждого была только одна нога. “Почему все они одноногие?” — спросил я. “По велению Тайной Канцелярии каждому входящему сюда отрубают правую ногу”, — ответил Гун, приплясывал. Я со страхом взглянул на свои ноги. Мой взгляд заметили окружающие. “Держи его!” — закричали отовсюду. Напрасно я отбивался — меня схватили, повалили, Гун взмахнул мечом… Я в ужасе проснулся. Около моей кровати стояли трое.
— Кто вы такие? — спросил я, хватаясь за стоящий рядом меч, и тут же узнал в одном Лин Эста.
— Ты готов к клятве Послушания? — спросил он. — Следуй за нами.
Мне надели наручники и со скованными руками долго вели по темным коридорам. В отдаленном помещении дворца за столом, освещенным газовым рожком, сидело несколько человек. Судя по одежде, все это были лица высокого ранга — Стоящие У Руля, а также военные и гражданские, облеченные высшими должностями Империи. Среди присутствующих я узнал верховного цензора, квестора, нескольких стратегов. Туг же сидел Скант и еще два или три незнакомца, которых я несколько раз видел во дворце.
Меня поставили перед столом, на котором тускло мерцала хрустальная ваза. Некоторое время все молча смотрели на меня. Потом квестор медленно встал.
— Имя? — спросил он бесцветным голосом. Я ответил.
— Кто назовет его заслуги перед Императором? Поднялся Лин Эст.
— Вступающий в Братство Ищущих неоднократно доказал свою преданность Императору. Он деятельно работал в группе Проверки, проявил стойкость в Западном походе и храбрость в бою с вексиллариями. Он совершил также великий подвиг отречения от своей крови, отдав в руки правосудия своего сына, государственного преступника. По личному приказу Императора соискатель награжден Малым Знаком Солнца.
— Это все?
— Да, все. Лин Эст сел.
— Желает кто-нибудь дополнить сказанное? Я с интересом смотрел на сидящих за столом. Сейчас они будут решать, жить мне или умереть.
— Внимание, Ищущие Братья! Пусть каждый из вас положенным знаком удостоверит преданность соискателя Императору.
При этих словах Братья, сидевшие до сих пор неподвижно, стали кидать в вазу алые розы.
— Кто назовет преступления соискателя перед Императором?
Снова встал Лин Эст.
— Преступления его таковы: работая в группе Проверки, он скрыл свою принадлежность к запрещенной одиннадцатой группе. Это преступление он повторил при вступлении в личную охрану Императора. Он разглашал секретные сведения, касающиеся священной особы Императора, сделав их достоянием третьих лиц, не являющихся его непосредственными начальниками. Он совершил тяжкое нарушение присяги, оставив порученный ему пост и учинив дерзостную слежку за священной особой Императора.
— Есть добавления?
Никто не проронил ни слова.
— Можно ли перечисленные преступления против Императора считать заслугами соискателя перед Братством?
— Да… — выдохнули неподвижные фигуры за столом.
— Внимание, Ищущие Братья! Пусть каждый из вас положенным знаком удостоверит преданность соискателя Братству.
В полумраке возникло легкое движение, и в хрустальную вазу, на которой возвышалась горка алых роз, полетели черные розы.
Квестор взял вазу двумя руками и поднял ее над столом.
— Итак, мнения высказаны. Приблизься, соискатель, чтобы узнать свою судьбу.
Он перевернул вазу. Красные и черные розы рассыпались по столу.
Квестор взял со стола две розы — красную и черную — и отложил их в сторону. Он делал это не торопясь — красную и черную, красную и черную… Когда он поднял последнюю пару, на столе одиноко алела только одна роза. Это означало для меня смертный приговор.
— Итак, твоя судьба решена, соискатель! По мнению членов Братства, твои заслуги перед Императором превосходят заслуги перед Ищущими Братьями, и ты не можешь быть принят в Братство. Поэтому тебе надлежит немедленно умереть.
Сидевшие за столом вскинули ладони.
— Да будет так… — словно вздох, пронеслось по темной комнате,
Я смотрел на Братьев и думал, что больше всего они напоминают злобных скорпионов, брошенных в одну банку.
— Какую смерть выберешь ты, бывший соискатель? Предпочтешь ли ты умереть от меча, кинжала или яда?
Я молча рассматривал их, удивляясь, что так долго не понимал истинной сущности этих вершителей людских судеб. Пауза затянулась, и я почувствовал, что ими овладевает смутное беспокойство.
— Торопись с решением, — напомнил, наконец, квестор. — Время твоей жизни истекло.
Тогда я отодвинул в сторону стоявшую передо мной вазу — она упала на пол и с протяжным звоном разлетелась на куски — сел боком на стол и протянул к Лин Эсту скованные руки.
— Хватит валять дурака! — сказал я громко. — Эй, ты, сними с меня эту гадость!
Они оцепенели. У Лин Эста медленно отвалилась челюсть. Стало невероятно тихо, только было слышно, как в тишине судорожно икнул Скант.
— Я долго буду ждать? Ну! — Я взглянул в побагровевшее лицо Лин Эста. Казалось, еще секунда — и его хватит удар.
Тогда я сказал:
— Я знаю дорогу в Хранилище.
20
Они не хотели убивать меня. Они, действительно, пытались привлечь меня на свою сторону. Я был нужен им, как нужен был всякий, кто помог бы им овладеть тайной вечной молодости. Но они были рабами ими же заведенного обычая. Я был им очень нужен, но одна-единственная роза, брошенная завистником или недоброжелателем, обрекала меня на смерть. Они были как злобные пауки, нет, даже хуже. Все они рвались к власти, богатству, славе, всем им нужна была вечная молодость, но каждый из них смертельно ненавидел другого и боялся его возвышения. Поэтому кто-то — мне было безразлично кто именно — решил меня погубить
Я с благодарностью вспомнил милую девушку А. Да, мой сын мог гордиться своей невестой! Без ее помощи я погиб бы. Все что она предсказала, сбылось — и что меня захотят погубить, и что мираж вечной молодости ослепит их и подчинит моей власти.
Конечно, риск был огромный. Но игра стоила свеч. Расправа с вексиллариями показала заговорщикам, что Император не намерен шутить. Его тайна была спрятана за семью печатями, и, судя по всему, он готов был казнить всех своих подданных, лишь бы не дать прикоснуться к этой тайне.
Среди вексиллариев заговорщиков было очень мало — может быть, только один или два, и соответствующее дознание могло их обнаружить, но тогда тайна стала бы достоянием следователей. Поэтому Император предпочел уничтожить всех. И только это спасло Лин Эста, потому что виновные, не выдержав пытки, выдали бы его. Впрочем, участие Лин Эста в заговоре благодаря мне не было уже тайной для Императора…
Мы долго обсуждали с А план действий и в конце концов выбрали линию поведения. С этими злобными скорпионами нужно вести себя нагло. Ошеломить их, подчинить своей воле, быть не исполнителем их указаний, а заставить слушаться себя — вот в чем была моя задача. Только взяв в руки управление их нечестной игрой, я мог добиться цели.
Лин Эст торопливо подбежал ко мне, наступая на рассыпанные на полу розы. Осколки хрусталя трещали у него под подошвами. Наконец, наручники с лязгом упали на пол. Я с наслаждением повертел кистями рук — эти подонки надели на меня новейшие автоматические наручники, которые затягивались при каждом неосторожном движении. Потом я слез со стола, пнул наручники — они со звоном отлетели в угол — и подошел к ближайшему из заговорщиков.
— Ну? — спросил я. Он торопливо вскочил, я сел на его место. С ними можно было разговаривать только так. Они отлично понимали язык силы.
Положение изменилось, и заговорщики поняли, что придется подчиниться. Но ритуал тяготел над ними. Им очень хотелось соблюсти форму и показать, что все идет по их желанию.
Несколько взглядов, брошенных заговорщиками на квестора, подтвердили мою догадку.
— Слушайте, Ищущие Братья! — сказал квестор, вставая Он пытался придать своему голосу величавость, но нервы подвели старика, и торжественная формула прозвучала, как блеяние козы. — Устав Братства не допускает повторного голосования. Но ввиду исключительных обстоятельств…
Все происходило так, как предсказала девушка А. Сейчас они объявят, что добровольно принимают меня в свое проклятое Братство. Чего доброго, заставят принести клятву. Я не мог позволить им такого удовольствия.
— Заткнись! — сказал я громко. Квестор в страхе поперхнулся. — К дьяволу ваше голосование. И так все ясно.
— Но соискатель, не прошедший Обряда Причисления, не может быть посвящен в тайны… — жалобно проблеял квестор
— Обойдетесь, — сказал я небрежно. — Тем более, что все ваши тайны я знаю.
Они смотрели на меня недоверчиво. Ничего, сейчас вы у меня запляшете!
— Тайна первая — разведать дорогу в Хранилище. Тайна вторая — найти там сына Императора (у них полезли глаза из орбит). Тайна третья — Императора арестовать…
— И убить…
— И убить. Правильно. Я тоже за кардинальные решения. Мертвый враг лучше живого друга. Тайна четвертая — посадить на трон императорского сына, с его помощью приобщившись к вечной молодости…
Они смотрели на меня с ужасом. Они были раздавлены, уничтожены. Надо было ковать железо. Они должны понять, что к ним пришел настоящий хозяин.
— Встать! — заорал я, грохнув по столу кулаком. Сгоряча я угодил по единственной оставшейся на столе розе — той самой, что должна была означать мою смерть. Ее шипы вонзились мне в руку. Я чуть не вскрикнул, но сумел сдержаться. Однако гримаса боли напугала их еще больше Они повскакали, роняя стулья. Я неторопливо оглядел их, поглаживая потихоньку раненый кулак. Чертова роза, как некстати она подвернулась!
— Теперь слушайте главное. Я знаю дорогу в Хранилище. Я знаю, где сын Императора. Даже больше — сейчас я говорю вами от его имени. Он готов вступить на престол, и когда это свершится, он дарует вам всем вечную молодость… Каждый из вас будет включен в Тайный Совет Императора и получит в управление одну из провинций с правом сбора императорской десятины…
Я лгал им вдохновенно, беззастенчиво. Будь эти люди в здравом уме, они сразу заподозрили бы меня. Но их разум был ослеплен миражом вечной молодости. Они не могли мне не верить, потому что я знал то, что они только пытались узнать, рискуя поплатиться за это головами. Я принес им бесценные сведения, в погоне за которыми они уже заплатили жизнями вексиллариев и готовы были платить еще. Но вот этого-то я и не хотел допустить.
— И запомните: всякое самоуправство запрещаю. Отныне вы будете выполнять мои приказы. Через час у меня должны быть списки всех наших сторонников, всех агентов, преданных нам воинских частей, их дислокация. Решительный час наступает, и малейшая неосторожность может все погубить. Любые действия без моего приказа будут жестоко караться. А теперь приказываю разойтись! Лин Эст, через час я жду тебя со списками.
21
Снова и снова вспоминал я милую девушку А, вспоминал долгие беседы с ней, открывшие мне глаза на многое, о чем я не подозревал.
Когда она впервые заговорила со мной о Голубом зале, я оторопел. Все, что угодно, но только не это! Лишь два человека в Империи знали о моем задании — Лин Эст и Император. Конечно, ни от кого из них она не могла ничего узнать, ведь она была простой бедной девушкой, и имя ее состояло лишь из одной буквы. Я не мог даже мысли допустить, что она имеет доступ к высшим сановникам Империи.
Когда она убедилась, что я немного пришел в себя и начинаю снова соображать, она ласково сказала:
— Надеюсь, что больше не будешь думать обо мне как о помешавшейся с горя девочке. Я пришла к тебе, отец, чтобы ты помог мне и моим друзьям вернуть к жизни твоего сына и еще многих других. Мы верим тебе и просим твоей помощи.
— Что я могу сделать?
— Я скажу об этом позже. Сначала ты должен выслушать мой рассказ. Только обещай сдерживаться и не перебивать меня, потому что он будет страшен.
— Обещаю, — сказал я.
Вот что она мне рассказала.
Много-много лет назад, когда в стране правил отец нынешнего Императора, столица готовилась отпраздновать совершеннолетие наследника престола. Сын Императора много лет жил за границей, где изучил точные науки, и естественные науки, и оккультные науки, познал секреты врачевания, овладел искусством государственного управления, постиг стратегию и тактику боевых действий, и в канун своего совершеннолетия возвратился на родину. Седой Император, горячо любивший единственного сына, повелел устроить грандиозное празднование. Несколько дней подряд над городом горели фейерверки, на площадях столы ломились от яств, гремели пушечные салюты, и ни днем, ни ночью не утихал веселый карнавал. Люди в праздничных одеждах пели и плясали, подкрепляя свои силы здоровым сном и бесплатной обильной пищей, воспевая щедрость Императора и красоту и ученость его сына.
Среди праздника к наследнику престола явился мудрец и поведал ему о своем открытии.
— Я нашел тайну вечной молодости! — сказал он. — Этой работе я отдал половину своей жизни и думал уже, что отведенного мне судьбою срока не хватит для ее завершения. Но теперь ключ к тайне в моих руках, и я хочу вручить его тебе, о Повелитель!
— Не называй меня так, — ответил юноша. — Наш Повелитель — мой отец.
— Император уже в преклонных годах, — сказал мудрец, — а я могу лишь сохранить молодость, но не могу ее возвратить — ни себе, ни другому. Разум Императора помутнен годами, силы его подорваны. Твой же ум светел и ясен. Именно тебе предстоит стать Повелителем на многие века.
Заинтересованный Наследник попросил рассказать ему все подробнее.
— Средство мое ужасно, о Повелитель! — воскликнул старик. — Все в природе мудро взаимосвязано, и нельзя дать кому-то, не отняв откуда-то, как невозможно наполнить оскудевший сосуд, не опорожняя другого сосуда. Срок нашей жизни определен свыше, и если мы желаем продлить чье-то существование, мы должны влить в него жизнь, отнятую у кого-то. Эта жизнь таится в волшебных соках человеческого мозга, и я открыл способ взять ее оттуда. Но я не властен в человеческой жизни и смерти. Лишь ты, о Повелитель, с высоты престола видишь, кому надлежит жить, а кому умереть. Так пусть жизненная сила твоих врагов послужит для продления твоей бесценной жизни! Но знай, о Повелитель, что не всякая жизнь может быть перелита в твое тело. Ты изучал медицину и знаешь, что человеческая кровь делится на десять разных групп. Только соки, взятые у человека с одинаковой группой крови, несут продление жизни, а кровь иной группы означает немедленную смерть.