– У вас происхождение... особенное, – добавил Стас.
Фокин мгновенно насторожился и обиженно спросил:
– Я что, какой-нибудь... опытный образец? Лабораторный? Как овечка Долли?
– Степ, да ты что? – захохотала Настя. – С ума сошел?
– Ну вы же меня пугаете!
– Просто речь идет о деле, которое тянется еще с незапамятных времен. Оказалось, что ваши и Настины предки связаны тесным образом.
– Мы родственники? – оживился Фокин и даже хлопнул себя по коленкам.
– Не родственники, – остудил его Стас, – но могли бы ими стать. Ваш прадед в пятнадцатом году собирался жениться на прабабке Анастасии.
– Прабабка – это кто? Это возлюбленная ротмистра Шестакова, что ли? – догадался Фокин и возликовал: – Ну, это прямо как в кино! «Зита и Гита» прямо! Что ж ты мне раньше не рассказала, Настя?
– Степ, откуда я знала, что ты – потомок Шестакова? С чего бы я тебе стала рассказывать про свою прабабку? Вот Светка в курсе была.
– Уй! – воскликнул Фокин. – Не напоминай ты мне про нее!
– Вот что интересно, – задумчиво сказал Стас. – Светлана от Насти знала историю о фамильном проклятии. От вас она могла знать о ротмистре Шестакове. Сопоставила факты, но никому ничего не сказала. Почему?
– Никогда в жизни я не говорил ей о ротмистре Шестакове, – немедленно возразил Фокин.
– Может быть, ваш папа говорил?
– Никогда в жизни. Они со Светой друг друга недолюбливали, мягко говоря. А отец у меня к своим корням относится трепетно. Ему нравится, что в прошлом его семьи есть изюминка.
– А ваш папа не искал наследников Анны Ивлевой? – осторожно спросил Стас. – Раз уж он так интересовался корнями?
– Понятия не имею. Послушайте! – внезапно оживился Фокин. – Раз вы частный сыщик, значит, и слежки всякие организуете, расследования... то-се?
– А что?
– Вы к нему такую женщину, Веронику, не подсылали?
– А что? – опять спросил Стас с непроницаемым лицом.
– Ой, ну, если это ваша тетка, вы мне скажите. Дело в том, что отец на нее глаз положил. Она обещала прийти еще раз – и не пришла! Он просто в шоке.
– А с чего вы решили, – поинтересовался Стас, – что эта Вероника имеет ко мне какое-нибудь отношение?
– Отец у меня – психолог все-таки, а не краснодеревщик. Он сразу понял, что с этой теткой что-то не то. Говорит, она мной интересовалась. Наверное, ее кто-то подослал.
– Уверяю вас, что ее никто не подсылал, – заявил Стас, уходя от прямого ответа.
– Ладно, – сказал Фокин, сообразив, что сыщики своих не сдают. Достаточно будет выяснить, в каком агентстве работает этот парень, и дать отцу телефончик.
– Значит, своей бывшей жене вы не рассказывали о Шестакове? – вернулся Стас к интересующей его теме.
– Никогда. Но я понимаю, почему вы спрашиваете.
– Что значит – понимаю? – удивилась Настя.
– То и значит, – пожал плечами Фокин. – Если у тебя неприятности, Света вполне могла их организовать. Она любит злодейства мелкого масштаба.
– У меня – не мелкого, – возразила Настя. – А особо крупного. Кроме того, как всякий брошенный муж, ты преувеличиваешь.
– Кто брошенный муж? – возмутился тот. – Я?! Это она тебе сказала?
– А что, – заинтересовался Стас, – все было по-другому?
– Да я застукал ее с собственным инструктором по плаванию! Она и не собиралась меня бросать! У меня уже появились новые проекты, грозившие развернуться в настоящее дело. И она об этом знала. Она никогда бы не бросила меня по доброй воле. От меня уже пахло деньгами. Неужели ты так плохо знаешь свою подругу? – обратился он к Насте. – Это я ее бросил!
Та даже растерялась от подобного заявления.
– Я даже и представить себе не могла...
– Вот ни капельки не удивляюсь, что она тебе не призналась! – ухмыльнулся Фокин. – Еще бы! Это бы ее унизило в твоих глазах!
– Да ведь мы подруги! – не поверила Настя. – Я ей все про себя рассказываю.
– Ну и зря! – подвел тот черту. – Все, что ты ей рассказываешь, она может обернуть против тебя.
– Да ну вас! – надулась Настя. – Что вы понимаете в женской дружбе?
Стас с Фокиным переглянулись с пониманием. Они не понимают в женской дружбе! Кому в ней и понимать, как не мужчинам, в самом-то деле?
– Так что от меня требуется? – спросил Степа, складывая руки на груди. – Я имею в виду исторические факты.
– Ничего не требуется! – легко ответил Стас. – Мы просто хотели точно знать, кто был в курсе того, что вы – потомок Шестакова, а Настя – правнучка Анны Ивлевой.
– В общем, я никому не рассказывал. Полагаю, если бы отец что-нибудь знал про наследниц Ивлевой, он бы мне рассказал. Не думаю, что он что-то от меня скрывает. Да и зачем, собственно?
– Мои бабушки с ума сойдут, когда узнают, что ты, Степа, – потомок Шестакова, – хихикнула Настя. – Столько раз об этом говорено, столько лет история обсасывается со всех сторон, и тут вдруг окажется, что они лично знакомы с правнуком ужасного ротмистра!
На сладкое Стас в соответствии с полученным распоряжением шефа поведал Фокину-младшему историю того, каких дел уже наделало Настино родовое проклятие.
– Мы начали серьезное расследование, – закончил он. – Думаю, недолго уже осталось разбираться.
Фокин заверил, что и Настя, и Стас могут рассчитывать на любую помощь с его стороны.
– Я вас подвезу? – предложил он, когда чай был выпит. – Или вы... того? Останетесь?
– Нет-нет! – испугалась Настя. – Он не останется. Он сам... того... На колесах.
На прощание Фокин вручил Стасу свою визитную карточку и взамен получил другую. Припрятал ее подальше, чтобы отдать отцу. Если он не ошибся и таинственная Вероника действительно работает вместе со Стасом, ее можно будет вычислить. Отцу обязательно надо помочь. Внезапная симпатия, полагал Фокин, это такая вещь, к которой нужно относиться не менее серьезно, чем к простуженному уху.
* * *
Вика была дома. Стас определил это не по тому, что из кухни доносились соблазнительные запахи – кухня жену не интересовала, она была холодной и чистой, как музейный зал. Зато в ванной шумела вода, и кусочек коридора был заполнен душистым паром.
Вика появилась из этого пара, завернутая в шикарный халат, – розовая, спелая и прекрасная, как мечта поэта.
– Ах, это ты, милый! – воскликнула она, завидев Стаса. – Мне надо с тобой поговорить. Очень удачно, что ты пришел!
Как будто он был совершенно посторонним типом, навещавшим ее время от времени. По умильному лицу нетрудно было догадаться, что ей что-то от него нужно.
– Знаешь, Стасик, – заявила жена, не дав ему толком раздеться. – Я хочу сделать себе подтяжку лица.
– Зачем? – спросил он, проходя по коридору. Вика потрусила за ним.
– Малюсенькая подтяжечка. Чтобы не было морщин под глазами! Ты же не хочешь, чтобы у меня были морщины?
– Я? – удивился Стас. – Вот о чем я никогда не задумывался, так это о твоих морщинах.
– Это неправильно! – попеняла ему Вика. – Я вот о тебе постоянно думаю. Я ведь тебя люблю!
Стас не обидно рассмеялся. Развязав галстук, он бросил его на спинку кресла. Свитер полетел на диван, рубашка – на тахту в его спальне. Вика шла за мужем, собирая вещи в охапку.
– Значит, спишь ты с кем-то другим, а любишь меня. Забавно.
– Почему ты думаешь, что я с кем-то сплю? – опешила Вика и даже рот приоткрыла от изумления.
– Потому что со мной ты этого не делаешь. Должна же ты с кем-то спать?
– Да нет, я просто... Ну, бывают же обстоятельства.
– Ты не хочешь переехать к этим обстоятельствам жить? – спросил Стас, падая на тахту.
– Не выдумывай, Стасик.
– Перестань называть меня ласкательными именами.
– Хочешь сказать, что ты не дашь мне денег? – разобиделась она. – Я уже себе место в клинике забила. Три дня на полном пансионе.
– Думаю, ты собираешься взять туда новый пеньюар и бикини, – скептически заметил Стас.
– На что это ты намекаешь? Что вместо клиники я отправлюсь на курорт? Глупости, Стас! Давай разберемся...
– Вика, я устал. Если для истребления твоих морщин нужны деньги, я их дам.
Жена немедленно просветлела, как кабинетный работник, глотнувший свежего воздуха. Однако Стас все испортил.
– Кстати, как называется клиника? – спросил он. – И где она находится?
– На Ленинском проспекте, – ответствовала Вика, поправляя влажные волосы, стриженные «под мальчика». – В прошлый раз мне там очень понравилось.
– Да что ты? Помнится, что в прошлый раз ты делала себе лицо где-то под Москвой?
– Стас, ну что ты меня подкалываешь? Ты лучше бабки зарабатывай с помощью своей наблюдательности, а не жену подлавливай на мелочах, – взбеленилась Вика.
– Просто я не хочу, чтобы с исчезновением твоих морщин у меня выросли рога!
– Ты что, ревнуешь меня? Ты ревнуешь! Вот почему ты такой бука! – Вика развеселилась и, покачивая бедрами, отправилась делать маникюр. Одежду Стаса она небрежно бросила рядом с ним на тахту.
– Хорошая женушка, – пробормотал тот, поднимаясь и наводя порядок в комнате. – Заботливая.
Звонок телефона застал его с вешалкой в руках. На проводе был Саша Таганов, который позвонил узнать о том, как прошла встреча с Фокиным.
– Саня, у меня такая бо-омба! – протянул Стас. – Не поверишь.
– Выкладывай.
– Фокин-старший потерял сон из-за нашей Вероники Матвеевны.
– Ты гонишь.
– Честное пионерское. Надо сказать Пучкову, чтобы он запретил ей появляться у Фокина в кабинете. Если ее тоже охватит любовная горячка, у нас могут возникнуть проблемы. Шутка ли – роман с подозреваемым!
– А ты его подозреваешь? – уточнил Таганов.
– А ты?
– Мне в этом деле вообще пока ничего не ясно, – признался тот.
На следующее утро и Стас, и Саша Таганов с нескрываемым любопытством поглядывали на Веронику Матвеевну. Та, естественно, их интерес заметила, но предпочла сделать вид, что ей это по барабану. Она решила все выведать потом, когда им надоест играть в кошки-мышки. Однако все шуточки мгновенно потеряли свою привлекательность, когда Пучков тяжелой поступью проследовал в центр приемной и хмуро сообщил:
– Кто стоит, пусть сядет. Владимир Чекмарев вывалился с балкона.
– Черт, – ругнулся Таганов, со всего маха бросая на стол записную книжку. – Я ведь вчера с ним виделся.
– А ты ничем не мог его спровоцировать? – хмуро поинтересовался Пучков.
– Я был ласков, как мама, – раздраженно сказал тот. – Только что не облизывал его.
– И как он тебе показался?
– Он злился и брызгал слюной. Догадался, что это мы на него оперативников навели. И еще он здорово нервничал.
– Не зря, выходит, нервничал, – пробормотал Стас.
– Почувствовал какую-то опасность? – вслух подумал Пучков.
– Самсонов, третий по счету жених Шороховой, тоже вывалился с балкона, – обронила Вероника Матвеевна.
– По крайней мере, мы точно знаем одно: Степана Фокина в тот момент в квартире Чекмарева не было, – заметил Пучков.
Прямо от Настиного подъезда Степана Фокина «повел» один из внештатных сотрудников агентства. Пучков решил, что нужно понаблюдать за потомком ротмистра Шестакова после того, как ему расскажут о начатом расследовании.
– Когда это случилось?
– Примерно около шести утра. Тело нашел сосед, выгуливавший собаку. Чекмарев упал в палисадник за домом. Судя по всему, никто не видел, как он падал.
– У дилетанта не так уж много способов расправиться с жертвой. Один раз ему удался номер с выталкиванием с балкона. И он в критической ситуации пользуется им снова.
– Выходит, Чекмарев мог рассказать что-то важное, – устало вздохнул Таганов. – А мы его расколоть не смогли. Я в частности.
– А почему вы вообще решили, что это убийство? – подала голос Вероника Матвеевна. – Может быть, самоубийство? Вы растревожили его накануне. Сначала Стас, потом этот допрос... с криками. А вчера – Саша.
– Ну и что? – пожал плечами Стас. – У него было время успокоиться. Да и вообще: не похож он на типа, склонного к суициду.
– Давайте подумаем, что у нас есть, – предложил Пучков. – Начиная с девяносто первого года, у нас есть четыре трупа – включая Чекмарева – и раненый Фадеев. Кстати, кто-нибудь узнавал, он еще жив?
– Жив, – ответила Вероника Матвеевна. – Я слежу.
– Один упал с лестницы, второй предположительно скончался от передозировки наркотиков, двое выпали с балкона. Если это убийства, то все закамуфлированы под несчастные случаи.
– Убить Чекмарева могли только с одной целью – скрыть предыдущие преступления. Значит, мы имеем дело с убийствами и убийцей.
– Но Чекмарев был связан только с Павлом Локтевым!
– Хорошо. Допустим, Локтева кто-то действительно отправил на тот свет, – Пучков постучал ручкой по столу. – Из этого вовсе не следует, что та же участь постигла Торопцева и Самсонова.
– Но почерк! – воскликнул Стас. – Самсонов, который вроде бы не имеет ничего общего с Чекмаревым, тоже вылетел с балкона! Следовательно, если этих двоих что-то и связывает, то именно личность убийцы!
Все это напоминало Стасу логические задачки, которые он так любил решать в электричках в студенческие времена. Четверо мужчин зашли в магазин «Охотник и рыболов». Того, который купил удочку, звали не Василий и не Иван. Мужчина в клетчатой рубашке купил не грузило и не поплавок... Семеном звали мужчину, на котором не было свитера...
– Хорошо, – подытожил Пучков. – Будем считать, что убийца существует. Что он убил Чекмарева потому, что тот мог его узнать.
– Я ему показывал фотографии всех, кто проходит по делу, – сообщил Саша Таганов. – Он уверял, что ему незнакомо ни одно лицо.
– Возможно, он врал, – предположил Стас. – Дело давнее, ему не хотелось идти в свидетели. Нельзя забывать, при каких обстоятельствах убили Локтева. Наркоманы, притон... Вы ж понимаете. Поэтому Чекмарев решил сделать вид, что ничего толком не помнит. Выходит, убийцу он недооценил.
– И мы недооценили, – поддакнула Вероника Матвеевна.
– Избавившись от Чекмарева, убийца отрезал одну ниточку, которая могла бы привести к нему. Но, на мой взгляд, у нас есть вторая.
– Регина Никонова?
– Могу с уверенностью сказать, что эта женщина не жила в гостинице «Северная». Кто-то жил там вместо нее. С ее паспортом.
– Я уже дал эту информацию оперативникам, расследующим дело о покушении на Фадеева, – сказал Пучков. – Если у них что-то будет, они мне сообщат.
– А мы сами, что, не станем больше ничего предпринимать в этом направлении?
– Зачем? Они расследуют покушение на Фадеева. А мы рассматриваем это покушение в связке с другими, которые объединяет личность Шороховой. Кроме того, у нас людей меньше.
– Кто бы спорил, – пробормотал Стас.
Тем временем у него созрела идея показать Анастасии все материалы, собранные по делу о так называемом фамильном проклятии. Вдруг в этом ворохе бумаг она сможет углядеть что-то, ускользнувшее от него самого?
Он позвонил в «Экодизайн» и, естественно, нарвался на Горянского.
– Захар, голубчик! – воскликнул он таким тоном, каким добрый профессор разговаривает с нерадивым студентом. – Как ваши раны, не ноют? Это Стас, узнали? Хотел бы поговорить с Настей.
– Она занята, – ответил тот мрачно. – У нас тут учреждение, а не бордель! – И бросил трубку.
– Нахал, – обронил Стас, усмехнувшись.
– Надеюсь, Горянский не стал у тебя главным подозреваемым потому, что он неравнодушен к Насте Шороховой? – немедленно призвала его к ответу Вероника Матвеевна.
– Горянский не был знаком с Торопцевым, – тут же ответил Стас, который с удовольствием уличил бы Захара в каком-нибудь злодействе.
– Стас, как у тебя настроение? – спросил Саша Таганов, дождавшись, пока Вероника Матвеевна вышла из приемной.
– Стабильное, а что?
– Хочу его испортить, – пояснил Саша, бегая глазами по сторонам. – Сразу надо было, но я как-то стушевался. Знаешь, тут такая вещь открылась... – Он потер затылок, потом подергал себя за нос, как будто совершал какой-то ритуал. – Ты вчера вечером с Вероникой по телефону разговаривал...