– Сейчас нашими инженерами проводится дополнительная защита операционной системы. Внимание уделяется диспетчеру учетных записей пользователя.
– Этого мало! Что вы делаете еще?
– Вводится дополнительная утилита, позволяющая включить режим усиленного шифрования информации о паролях.
– Так, поясните.
– В этом случае используется уникальнейший битовый ключ для дополнительного шифрования паролей. Пройти все эти заграждения хакеру будет очень трудно… Точнее, невозможно! Судя по тому, с кем мы имеем дело, это весьма сильный хакер. Прежде нам не приходилось сталкиваться с таким. Не побоюсь сказать этого слова, возможно, что он гений в своем деле. Мы наивно полагали, что созданная нами система защиты совершенно не знает изъянов, но каким-то непостижимым образом ему удалось выявить в нашей блокаде наиболее слабые места, о которых мы даже не подозревали.
– На гениальность можно списать все, что угодно! Я тоже не болванов набрал в «Империал»! А до сегодняшнего дня считал, что вы лучшие в мире! Так что я жду от вас конкретных результатов в самое ближайшее время, иначе нам придется распрощаться.
– Да, мистер Конорс.
– Как вы думаете, долго он проникал в банк?
– Думаю, что это произошло очень быстро. Хакер никогда не взламывает банк вручную. Нужна именно быстрота действий, чтобы уйти от расставленных ловушек и не быть обнаруженным. Он не атакует банк, если не уверен в успехе. Сначала он пишет необходимые программы, потом опробует средства атаки на заготовленной модели, если у него получается задуманное, тогда он уже берется за банк.
– И все-таки сколько на это может уйти времени?
– От нескольких минут до получаса.
Президент невольно застонал:
– Боже мой, я ежегодно трачу более двухсот миллионов долларов на защиту банка от разного рода киберпреступников, и получается, что все это зря! Тут вдруг появляется какой-то смышленый малый и без особого усилия за несколько минут взламывает банк, над которым работало шестьсот лучших программистов страны. Это ли не насмешка судьбы? Я хочу во что бы то ни стало отыскать этого сукина сына и примерно наказать его! Как это можно сделать?
Донан отрицательно покачал головой:
– Мистер Конорс…
– Только не надо мне говорить, что это невозможно!
– Это практически невозможно, мистер Конорс, – посмел возразить Донан, – как правило, хакер никогда не атакует оперативную систему под своим собственным именем или со своего сетевого адреса. Для этого он использует компьютеры широкого потребления, это могут быть различные библиотеки, интернет-кафе…
– И все-таки я хочу поймать его и упечь за решетку на пожизненное заключение! Неужели это невозможно? Неужели он не оставляет никаких следов?
– Мы имеем дело с хакером очень высокого уровня, обычно они не оставляют после себя никаких следов. Их пребывание в системе можно обнаружить лишь только после пропажи денег. Даже если бы он и оставил какие-то следы, то я бы им не очень доверял.
– Отчего же?
– Оставленный след может отвлечь внимание от атаки с другого адреса.
– А по-вашему, администратор не может заметить такую атаку?
– Может… Если она производилась крайне грубо. Но при анализе журнала аудита заметить следы основной атаки будет крайне затруднительно.
– Это отчего же?
– Хотя бы потому, что там их просто большое множество. Они просто теряются среди огромного количества зарегистрированных событий и разного рода перечислений.
– Все ясно… Идите работать! О результатах докладывайте мне через каждый час… Нет, через каждые полчаса! Дело куда серьезнее, чем вам может показаться.
Едва шаркнув тяжелым стулом, Донан поднялся и немедленно вышел из кабинета.
Глава 10
Коньяк «Генрих IV», или Великий маг Страдини
Энтони Конорс остался в одиночестве. Теперь огромный кабинет с широкими окнами казался ему весьма неуютным. Поток света падал на его лицо, заметно осунувшееся за последние несколько часов. Всю свою жизнь Энтони старался придерживаться здорового образа жизни, соблюдал умеренность во всем, следил за своим телом, надеясь сохранить здоровье до глубокой старости. Собственно, на его стороне была и генетика: едва ли не все его родственники как по материнской, так и по отцовской линии уходили из жизни в преклонном возрасте и до последнего дня сохраняли трезвый рассудок. Но сейчас Конорс понимал, что уберечь здоровье от неприятностей может стать для него непосильной задачей. А если его нет, тогда к чему все эти накопленные капиталы? Ведь нет возможности ими воспользоваться.
Ему было пятьдесят восемь, но в действительности он выглядел сорокалетним, а его организм функционально мог поспорить с данными тридцатипятилетнего мужчины. Не считаясь со временем, он уделял здоровью большое внимание и никогда не проходил мимо стола массажиста, способного размять застоявшуюся мускулатуру и придать его телу дополнительный заряд бодрости. Маски для лица тоже входили в отмеченный перечень, и он не без основания гордился своей упругой кожей, не знавшей влияния табака и вредных привычек.
И вот сейчас как никогда остро Энтони Конорс почувствовал, как внутри его будто бы распрямилась какая-то стальная пружина, тотчас сдавившая грудную клетку и напомнившая ему о том, что он далеко не юнец и что не за горами время, когда он будет сидеть в качалке под каштаном с книгой в руках и делать замечания расшалившимся внукам.
В этом мире все меняется невероятно быстро. Через его империю, которую он создавал буквально по крупицам, вдруг прошел глубинный тектонический разлом, и требуется всего-то небольшое усилие, чтобы расколотить ее на несколько угловатых блоков.
Теперь Конорс припомнил, что кости к непогоде могут неприятно ныть, а сам он задыхается от быстрой ходьбы. И еще – другого такого удара он может не выдержать. Требовалось придумать нечто определяющее, чтобы спасти то, чем он жил последние двадцать пять лет.
Немного подумав, Энтони решил позвонить Анри Обрайну, своему старинному приятелю, руководителю службы ФБР в Нью-Йорке, с которым неизменно последние пятнадцать лет каждую субботу играл в гольф. Надо признать, что Анри был не в лучшей форме, высокая должность в ФБР скверно сказалась на его игре. Кроме того, у Анри в банке «Империал» был открыт счет, так что пусть поднимет свою задницу и поторопится спасать личные накопления.
Этот чертов ирландец обязательно что-нибудь придумает!
Набрав его прямой телефон, которым пользовался крайне редко, и услышав жизнерадостный отклик приятеля, спросил:
– Как тебе наша последняя игра?
– Кажется, я немного оступился, и у меня до сих пор побаливает колено.
– Ты крепкий малый, уверен, что ничего страшного.
– Знаешь, я просто не заметил эту дрянную ямку. Она была прикрыта скошенной травой. Когда упал, то подумал, что ничего страшного, а вот утром разболелось колено и нога даже немного припухла.
– Уверен, что твое больное колено никоим образом не повлияет на безопасность нашей страны.
– Здесь ты можешь быть абсолютно спокоен. Поверь, – серьезно отозвался Анри, осознавая, что там, где безопасность, шутки не уместны, – государство в надежных руках!
– Кстати, я тебе звоню не просто так. Дело касается именно безопасности державы.
– Может, тебе сразу в ЦРУ? – осторожно посоветовал Обрайн.
– Скорее всего, это по твоей части.
– Тогда выкладывай, что там у тебя.
– Только я хотел бы тебя предупредить, – продолжал опасливо Конорс, – что наш разговор носит сугубо конфиденциальный характер.
– Не беспокойся, этот разговор не выйдет дальше этих стен, а потом ты звонишь по защищенной линии.
– Хорошо… Дело в том, что мой банк подвергся хакерской атаке. И со счетов нескольких моих солидных клиентов пропали крупные суммы. Поначалу мы думали, что это простой сбой в компьютерной сети, решили провести тестирование главного банковского компьютера, но обнаружили еще несколько несанкционированных перечислений.
– В твоем банке работают лучшие компьютерщики страны, в Пентагоне таких не встретишь!
– Еще вчера я думал точно так же, – обескураженно произнес Энтони.
– Вы засекли его следы? – с надеждой спросил Обрайн.
– Абсолютно никаких следов! Как будто бы его и не существовало. Каким-то чудом хакеру удалось преодолеть секретные коды, пройти через все защиты, миновать расставленные ловушки и снять деньги со счетов. Никто из моих специалистов не может объяснить, как это получилось.
– А мой счет не пострадал? – весело спросил Обрайн.
– С ним все в порядке, – утешил президент банка. – Первое, что я сделал, так проверил именно его.
– Тогда я спокоен… А если серьезно, то все это очень странно. До этой самой минуты я считал, что в твоем банке системы защиты куда надежнее, чем в Белом доме.
– Так оно и есть! Несколько лучших специалистов я переманил из Вашингтона серьезными деньгами. Они в один голос утверждают, что на их прежней работе столь надежной защиты просто не существовало. Дело принимает очень скверный оборот. Если мы не примем каких-то кардинальных мер, то под угрозой окажутся все электронные взаиморасчеты банка. Но это еще не все… Наш банк связан тысячами нитей и с другими крупными банками мира различными соглашениями и договорами, которые он не сумеет исполнить, что, в свою очередь, породит кризис. Дальше все пойдет, как по цепочке. В этот кризис будут вовлечены партнерские банки, что породит финансовый мировой кризис. Банки и связи между ними – это главные артерии всей промышленности, и вслед за этим в мире случится финансовый хаос. Если ты хочешь услышать правду, так произойдет самый настоящий коллапс!
– Я этого не хочу… И все это из-за одного человека, который проник в твой банк?
– Именно так, он знал, что делает. Он ударил в самое сердце мировой экономики, в самый нерв Уолл-стрит, а такие вещи безболезненными не бывают.
– Кажется, я понимаю твое беспокойство, – задумчиво протянул Анри Обрайн. – Здесь действительно стоит побеспокоиться за безопасность страны. О твоем звонке я непременно доложу главе ФБР. Думаю, что он известит о произошедшем президента страны. Дело принимает весьма серьезный оборот. Я сейчас же соберу руководителей подразделений, и мы проведем экстренное совещание. Постараемся на нем выработать дальнейшую стратегию. Сколько у нас времени?
– Немного. Все это нужно сделать до открытия Нью-Йоркской фондовой биржи. Дальше утаить кражу будет невозможно, и все посыплется, как карточный дом! В нашем распоряжении несколько дней. Максимум неделя!
– Понимаю, у нас на счету каждая секунда. Все, Энтони, я тебя услышал, доверь это дело мне и держи меня в курсе всего происходящего.
– Анри…
– Слушаю тебя, Энтони.
– Мне больше не на кого положиться.
– Я это осознал.
Энтони Конорс с некоторым облегчением положил трубку. Поднявшись, он подошел к бару, в котором у него хранились элитные напитки, собранные по всему миру. Особенность этой коллекции заключалась в том, что напитки он распивал с выдающимися людьми. Каждую такую бутылку он старательно подписывал, и за десять лет у него собралось довольно внушительное собрание. Энтони распивал коньяки и вина с президентами многих стран, влиятельными общественными деятелями, мировыми знаменитостями, лауреатами Нобелевской премии, руководителями крупнейших концернов, миллиардерами, просто с серьезными вкладчиками, а также с симпатичными ему людьми. Но жемчужиной его коллекции оставался коньяк стодвадцатилетней выдержки «Генрих IV», причем стоимость напитка приближалась к двум миллионам долларов. Втайне он гордился тем, что немногие из толстосумов отважатся выложить за одну бутылку столь впечатляющую сумму. Но это тот самый случай, когда великолепно было не только содержимое, но и оформление – сама бутылка была выполнена из червонного золота, украшенного почти семью тысячами драгоценных камней, и представляла собой настоящее произведение искусства. Цену коньяку добавляло еще то обстоятельство, что каждую партию коньяка выдерживали в специально изготовленных бочках не менее ста лет, а его производителями являлись прямые потомки Генриха IV.
Похоже, что отпрыски королевской крови весьма неплохо разбирались в коммерции и элитных коньяках.
Бутылок такой партии в мире было всего лишь десять, исполнены и разлиты они были по специальному заказу. И разошлись по разным концам света в шикарные особняки и величественные дворцы. В прошлом году эту бутылку он опустошил на полтора стакана с известным итальянским фокусником Страдини, пожелавшим открыть в «Империале» солидный счет. Познакомился Энтони с иллюзионистом еще в Лас-Вегасе лет десять назад, когда пришел на его выступление, тот демонстрировал такие вещи, которые можно было воспринимать как чудо: парил над куполом цирка; проходил сквозь стены; резал себя на части промышленной пилой; щелчком пальца зажигал парящие в воздухе предметы и совершал массу всего такого, отчего просто хотелось вскочить с места и прокричать на весь зал: «Этого просто не может быть!»
И вот, подустав от своего колдовства, фокусник решил оставшуюся часть жизни провести на Манхэттене, по соседству с обыкновенными людьми, весьма далекими от его чародейств и от прочего всякого волхвования. Вот только настоящий алмаз невозможно спрятать даже в россыпи песка – он непременно засверкает, привлекая к себе всеобщее внимание. И когда стареющий волшебник пришел в банк, чтобы открыть счет, то был тотчас узнан персоналом. И Энтони Конорс пригласил его в свой кабинет, где они, отгородившись от всего остального мира и от его проблем за тяжелыми дверьми, выпили по три стопки божественного коньяка. Это был даже не алкогольный напиток, а нектар, способный продлевать жизнь. А потому вкушали они его по крохотному глотку, смакуя едва ли не каждую каплю, попавшую на язык.
С тех пор к этой бутылке он не притрагивался. Заряженный великим кудесником, напиток как будто бы дожидалась своего часа, и, кажется, он настал. В нынешней ситуации его может спасти только чудо, именно такое, какое всю жизнь творил великий маг Страдини.
Открутив нарезную крышку, Энтони Конорс выдернул пробку и тотчас ощутил чарующий аромат, замешанный на дыхании леса, запахах грибов, перезрелых фруктов, лесных орехов, среди которых особенно остро чувствовался дух сливочного масла, тотчас заполнивший комнату. Дух был настолько насыщенным и густым, что его можно было почувствовать на ощупь.
Налив в высокую пузатую рюмку коньяк, он вдохнул в себя благоухание, чувствуя, как по жилам вместе с потоком воздуха разбегается утраченный покой. После чего сделал небольшой глоток, обжигая ротовую полость. Расчувствовав вкус, Энтони выпил его одним большим глотком и тотчас ощутил желание действовать.
Кажется, волшебство начинало воплощаться.
Вернул бутылку в бар, невесело усмехнулся: для такого напитка нужно заводить специальный сейф.
Выйдя из кабинета, Конорс сказал Жаклин, тотчас повернувшейся к нему в ожидании.
– Я схожу в операционный зал… Скоро подойду.
– Если вас будут спрашивать, что мне ответить?
– Меня ни для кого нет… Впрочем, если будет звонить Анри Обрайн, немедленно меня соединишь.
– Я все поняла, мистер Конорс, – ответила секретарша.
Глава 11
Взломать компьютер, или «Пошла, родимая!»
В Лейпциг Виталий прибыл после обеда на экспрессе и тотчас отправился в банк. На его счет уже было переведено пять тысяч долларов, так что он без особых проблем снял наличность и пребывал в хорошем расположении духа. Лейпциг примечателен обилием скверов и парков, можно устроиться где-нибудь подле пруда на лавочке и поглазеть на лебедей. У воды всегда хорошо отдыхается.
Оставалось подумать, где взять человека, который открыл бы на себя счет в банке Лейпцига, например вполне подошел бы филиал «Империала». Сложность задачи заключалась в том, что не станешь же ходить по улице и кричать: «Кто желает открыть счет на перечисление в двести пятьдесят тысяч долларов?!» Тут следовало действовать деликатно, без малейшего ущерба для дела, таким образом, чтобы человек ни о чем не догадался. Одно неверное движение, жест, даже интонация могут испортить все дело. Разумеется, хотелось бы заполучить вкладчика среди русскоязычных, но здесь как получится, для его поисков просто нет времени.