– Ты сам-то опознать их можешь? – сказал Боец Серому.
– Телку я видел один раз. Вроде… похожа. Блондинка, высокая…
– Что значит – вроде? Она или нет?
– Ну… не могу гарантировать.
– Да, – протянул Боец, – круто солите. Как жрать будете?
– Ладно, проверим. Очухается эта коза – сама все расскажет. А ты, – повернулся Серый к Тереху, – не врешь, папа?
– А что мне врать? Я уже почти с боженькой. В раю!
– Ну… Спасибо! Налей ему, Пиня, на посошок.
Через шестнадцать минут Болт основанием ладони вогнал носовые хрящи в мозг Владимира Терехова. Смерть была мгновенной и практически безболезненной.
Оттащили в гараж. Положили рядом с Настей. На бетон.
– Надо заткнуть собаку, – сказал Серый, – переполошит всех соседей.
– Заткни, – вяло отозвался Боец. Если бы Серый знал его получше, он понял бы: именно сейчас под маской вялости Боец энергично анализирует информацию и принимает решение.
«Надо соскакивать, – думал Боец. – Сюрприз за сюрпризом. Девчушка зажмурилась – раз, Терех косяка упорол – два, а уж прокол с заложниками – это вообще нечто. Все дело насмарку. Придурки… Соскочить-то он сумеет, а вот что с этого навару? Ну, допустим, взять квартирку покойного. С ключами в кармане это не проблема. Но после того, как уже нацелился на стольник, ограничиться десятью-пятнадцатью тысячами уже не в жилу. Знать бы еще, что это за баба? Кто она: соседка этого Профи, жена, гувернантка у Бегемотовой дочки? Сколько за нее можно слупить? С кого? Можно ли вообще? Ну, связался я… с дилетантами! Нет, – заключил он, – выходить из дела без бабок я не буду».
– Болтик, – позвал Серый, – заткни собаку.
– Тогда дай пушку. Твоя с глушаком.
– А без пушки слабо?
Болт поколебался несколько секунд, потом ответил:
– Не слабо.
Вышел во двор. Сначала вой на улице сменился хриплым лаем, затем резко оборвался. Болт вернулся в гостиную и подошел к Пине:
– Ну что, синяк, не все выжрал?
– Да тут еще – море. Во!
– Налей-ка двадцать капель.
На пару выпили. Болт закусил шоколадной конфетой, Пиня рукавом.
– Слышь, Шпунтик, – зло и пьяно сказал Пиня, – может, ты и собачку в гараж оттащишь? Полный натюрморт будет. Лепота!
Болт резко, одной рукой выдернул тщедушного Пиню из кресла:
– Я тебя между ними положу. Понял, ты, мозгляк?
«Дурдом, – подумал Боец, – дурдом».
Сознание возвращалось к Тамаре медленно. Сквозь головную боль доносился жуткий вой собаки. Чьи-то голоса. Недобрые, чужие. Потом собака умолкла. «Надо просыпаться, – подумала Тамара, – скоро Настю везти, и Сережку будить. Надо!»
– Просыпайся, – сказал чужой голос прямо в ухо. – Ну давай, просыпайся. Ты уже не спишь.
Она открыла глаза. Над ней нависало незнакомое мужское лицо с узкой белой полоской шрама над верхней губой.
– Ну вот и ладушки. Очухалась. Как сама-то?
– Спасибо, – машинально ответила Тамара. Она еще ничего не понимала. В косом луче света висели пылинки. Пахло яичницей. Сбоку появился еще один мужчина. Жесткий взгляд, сигарета во рту. Тамаре стало страшно.
– Пиня, налей ей водки, – бросил этот мужчина кому-то через плечо. – И закусь. Ты, соска, живая?
– Жи… а вы кто? Где я?
Серый взял ее за плечи и рывком посадил. Подкатила тошнота. Рефлекторно она поднесла руки к лицу. Тотчас Серый схватил руки, отбросил вниз. Влепил пощечину.
– Слушай меня. Сейчас я буду задавать вопросы. А ты отвечать. Правду. Усекла?
– Я не понимаю, я…
Снова жесткая, жилистая рука ударила по щеке. Хлестко, больно.
– Ты будешь только отвечать. Фамилия, имя и отчество?
«А ему место в ментуре, – подумал Боец, – нравится допрашивать».
– Я… Круглова… Тамара Васильевна. «Вот оно как вышло, – сообразил Серый, – жена Профи». Бойцу фамилия Круглова не говорила ничего.
– Жена Профи, – шепнул ему Серый.
Боец глазами показал: понял. Вид у него был сонный. С хрустальным фужером водки и тарелкой яичницы в руках подошел Пиня, протянул Тамаре водку.
– Пей, – сказал Серый.
– Я не пью. Я не понима…
Пощечина. Серый избрал такую тактику, чтобы сразу подавить всякую попытку сопротивления. Если бы была жива девочка, манипулировать бабой было бы легче. А теперь выбирать не приходится. Только прессовать суку.
– Пей, соска. Быстро.
– Я…
Пощечина. «Пей!» Пощечина. «Пей!» Тамара взяла фужер дрожащими руками. Выпила в несколько сильных глотков. Мелкий мужичок с залысинами совал большой кусок хлеба с яичницей. Ее затошнило.
Голова закружилась, и она потеряла сознание. Серый выругался.
– Ну, и что будем делать? – спросил Боец. Вопрос был обращен в первую очередь к Серому. Серый курил с сосредоточенным видом и, казалось, не слышал Бойца. На самом деле он просто не знал ответа. Несомненно, нужно звонить с докладом Котову. Вот этого-то доклада Серый боялся более всего. За провал операции стоимостью в полмиллиона долларов нужно отвечать. Виновником случившегося прокола Серый считал – и справедливо – Тереха. Но Терех мертв. Да, поторопились с ним. Погорячились. На живого было бы легче повесить все грехи. Закошмарить, отобрать к черту этот дом, гараж, машину. Может, и квартиру. В погашение должка. Пол-лимона, конечно, все равно не набежит, но хоть что-то. Ах, подставил старый козел, подставил! Серый не исключал, что Котов может сделать крайним его. И каким будет наказание – зависит в значительной степени от того, как ему удастся преподнести ситуацию. До того момента, как очнулась Тамара, еще оставалась надежда, что все, сказанное Терехом перед смертью, не более чем бред. Именно поэтому Серый и тянул с докладом. Теперь все надежды рухнули. А Котяра тоже хорош: если бы снабдил Бойца фотками бабы и пацанки! Нет, все в конспирацию играет… Но с Кота не спросишь, а вот он может. И еще как; Серый сам приводил в исполнение приговор по одному из проштрафившихся боевиков. Две пули в затылок – и в воду. С коленом чугунной трубы на шее… Да, а звонить все равно придется. Никуда не денешься.
– Так что ты все-таки собираешься делать? – с ленцой в голосе снова спросил Боец.
– А у тебя есть предложения? – вопросом ответил Серый.
– Есть.
– Ну, поделись с нами.
– Ты отмусоливаешь мне мою долю. И я отваливаю.
– Ну, Боец, ты не понимаешь, идея нереальна. Нет пока никаких денег.
– Потому я и спрашиваю: что ты собираешься предпринять? Я-то свою часть работы сделал тип-топ. Как у дедушки. А ты все запорол.
– Не я. Терех.
– Меня не гребет. Ты планировал.
Серый полез в карман за сигаретами. Боец пристально следил за движением руки.
– Мне нужно позвонить, – принужденно сказал Серый.
– Куда?
– Вот что, брат, ты не борзей. Куда? Кому? Я перед тобой отчитываться не буду.
– Будешь, – все с той же ленцой в голосе тихо сказал Боец, – теперь, братуха, я буду играть соло.
– Что? – вскинулся Серый.
И тут же удивленно осекся – в руке Бойца появился пистолет. ТТ. Где же он его прятал?
У Болта морда была совсем глупая. Только Пиня удовлетворенно икнул и пьяно вымолвил:
– Вторая часть мар… марлезонского балета. Браво!
– Стволы на пол! – скомандовал Боец. – По очереди. Ты, Болт, первый. Медленно, плиз. ПМ глухо ударился о палас.
– Что еще есть?
– Ничего, – ответил Болт.
На самом деле у него был отличный немецкий нож фирмы «Solingen» и родная отечественная «фенька», граната «Ф-1».
– Смотри, проверю. Обманул – накажу. Теперь ты, Серый.
– Послушай, Боец…
– Ствол на пол! Времени у тебя – одна секунда. Я не шучу.
Второй ПМ стукнулся об пол. От первого он отличался наличием глушителя. По виду – самодельного.
– Подтолкни-ка мне его ногой.
– Послушай, Боец, давай поговорим спокойно. Два серьезных мужика…
– Сначала пушку, разговор потом. Нехотя Серый толкнул пистолет в сторону Бойца. Не отрывая взгляда от своих экс-подельников, тот поднял с паласа левой рукой пистолет. Снял его с предохранителя и, прижимая затвор к ноге, резко рванул пистолет вниз. Затвор передернулся – выскочил на пол желтенький тупоносый пээмовский патрон.
Боезапас магазина уменьшился на одну восьмую, зато теперь Боец знал – патрон в патроннике, машинка к стрельбе готова.
– Ну, что ты хотел сказать, братуха?
– Слушай, Валера, – стараясь придать голосу доверительность, начал Серый, – мы сейчас все, конечно, на нервах. Но, мне кажется, ты совершаешь ошибку. Ты…
– Ошибки, одну за другой, совершаете вы. Я свою работу выполнил четко: завалил этого вашего Профи чисто. За секунду. Даже твое глупейшее условие – без оружия – я выполнил.
– Да, действительно выполнил, – Серый кивнул на ТТ в правой руке Бойца.
Требование уработать телохранителя голыми руками исходило от Котова. Он считал, что этот фактор должен оказать психологическое давление на людей Хайрамова. Доказать уровень подготовки а, следовательно, и крутизну нападавших.
– Это к делу не относится, – ответил Боец. – Профи я убрал без ствола. Так? – И сам себе ответил:
– Так. Захватил обоих: и бабу, и девчонку. Так? Так! А теперь посмотрим, как сработал ты, брат. Ты подобрал такого урода, который готов был всех сдать. Это, во-первых. Не обеспечил надежное опознание объекта. Это, во-вторых. И, наконец, последнее – передозировал снотворное и убил девчонку. Опять же – ты. И что ты дальше напортачил, я не знаю. Я играю на себя. И свои бабки я получу любой ценой. Как можно связаться с Бегемотом? Телефон, быстро!
Этого вопроса Серый не ожидал совершенно. Более того – он и не знал ответа. Такова цена конспирации.
– Я… не знаю, – выдавил он.
– Дуру не гони. Ты же говорил, что уже передал ему условия. Теперь мое время передать свои. Телефон?
– Я, в натуре, не знаю. На связи с Бегемотом другой человек.
– Т-а-ак, – протянул Боец, – догадывался ведь я, что ты темнишь. Что есть еще человечек где-то в тени. Он-то и руководит. И, значит, долю имеет? Ну, Серый, допрашивать ты умеешь. Угадай теперь, каков будет мой следующий вопрос. Догадался?
Серый догадался. Те три его промаха, о которых говорил Боец, были на самом деле как бы и не его. Здесь он еще сможет оправдаться. Но если сдаст шефа – можно заказывать гроб.
Впрочем, и гроба-то не будет… только кусок чугунины.
– Слушай, Валера, не пори горячку. Ты ведь не знаешь, куда лезешь, какие крутые люди в этом деле. Тебе до них не добраться.
– Доберусь! Я по масти – волк. Давно понял, что серьезные дела можно делать только в одиночку. Или в стае. Но волков, а не шакалов. Ну – кто?
Серый молчал. Тягаться с Бойцом, вооруженным двумя стволами, было глупо. Да даже если бы Боец оказался безоружным, стоило сто раз подумать.
Пуля ударила в стену всего на расстоянии ладони от головы Серого. Брызнула кирпичная крошка. Это было вдвойне не правдоподобно и неожиданно еще и потому, что выстрел прозвучал негромким хлопком. И Серый заговорил.
Рассказ его длился шесть с половиной минут. Иногда Боец задавал уточняющие вопросы. Серый с готовностью отвечал. За все время своего монолога он ни разу не посмотрел на Бойца. Он видел только отверстие в центре самодельного глушителя. Вопросы Бойца проходили как бы мимо его сознания. Как и собственные ответы. Именно поэтому он отвечал искренне, ничего не скрывая. Болт косился на него презрительно. Болт, бывший боец ленинградского ОМОНа, действительно был туповатым быком. Но предательство всегда держал западло. И трусость. А сейчас страх пер из его непосредственного шефа как на дрожжах. Серый всегда старался поддерживать имидж крутого мэна. Получалось довольно убедительно. Особенно где-нибудь в сауне, под кайфом. Серый проникновенно рассуждал, что со смертью, мол, братки, бок о бок ходим И встретить ее нужно уметь по-мужски. Достойно. Кое-кто из братков кивал головой, но прятал при этом скептическую улыбку. Болт, не обремененный излишним интеллектом, к этому напыщенному и сентиментальному словоблудию относился всерьез. Для него Серый был действительно в авторитете.
Поэтому вдвойне противна была ему откровенная трусость бригадира. То, что Серый зачитывает сейчас свой приговор, Болту было совершенно очевидно: если его не пришьет Боец, то УЖ Котов – наверняка. Сам Болт умирать не собирался. Известная ограниченность и эмоциональная тупость (в его личном деле имелось заключение врача-психолога: «эмоционально стабилен…») давали ему некоторые преимущества. А еще был нож в спецножнах в левом рукаве и «фенька». Воспользоваться гранатой в сложившейся ситуации было невозможно. Время горения замедлителя запала три-четыре секунды. А чтобы выстрелить, Бойцу достаточно сделать одно-единственное движение указательным пальцем. Он не промажет…
Значит – нож!
Если упасть за кресло вправо и, быстро перекатываясь влево, катнуть – для отвлечения внимания – гранату, то… номер с ножом может получиться. Тут как фортуна повернется. Решительности Болту придавал сонный, рассеянный вид Бойца и водка. Рискну, решил он, «феня» – она и самых крутых тормозит. Рискну.
С тем же равнодушным видом сидя в кресле, Болт начал незаметно разминать мышцы. Десять, – начал он отсчет. Вдох. Спокойно и незаметно. Несколько глубоких вдохов добавят в кровь кислорода. Шесть. Выдох. Расслабить мышцы ног. Три. Вдох. Не смотреть на Бойца. Выдох. Ноль! Мгновенно напрягшиеся мышцы толкнули тело вверх – в сторону – вправо. Рука рванула молнию куртки, другая скользнула за пазуху, где в уюте дремала «фенька».
Первая пуля Бойца попала в голову сбоку, под углом, почти в затылок. На дистанции четыре метра тупая девятимиллиметровая пуля просто оторвала теменную часть черепа. Мощный толчок тренированных ног еще нес тело Болта в воздухе, когда вторая пуля попала в бок слева. Она прошила куртку, чиркнула по ребристой поверхности гранаты и, сломав ребро, вошла в легкое. Тело развернуло в полете, отшвырнуло почти на метр. Когда мертвый уже Болт упал на пол, рука все еще сжималась, пытаясь выдернуть «феньку».
Сильно запахло порохом. Тусклая гильза, звеня, откатилась к ногам Серого. Он смотрел на нее и никак не мог оторвать взгляда.
– Браво, – сказал Пиня, – это уже трое в лодке. Не считая, конечно, собаки…
Боец удобно развалился в кресле. Положил на стол ноги. Старые, разношенные кроссовки лежали на дорогой скатерти. Рядом стопка документов, ключей, денег. К тому, что изъяли у Тереха, добавилось содержимое карманов Болта и Серого. Два радиотелефона, нож, граната, два пистолета, запасной магазин. «Арсенал», – хмыкнул Боец. Челюсти лениво пережевывали вечную резину. Боец обдумывал ситуацию. Она не была простой, но не была и безнадежной. «Безденежной», – скаламбурил он про себя. Деньги есть. Теперь нужно прикинуть, как их взять, чтобы – верняк. Нужен только верняк.
В принципе он уже наметил основные ходы. Этого, конечно, мало, требуется детальная проработка. Операция, спланированная Котовым, провалилась именно потому, что была недоработана, с одной стороны, и, переусложнена – с другой. Сам Боец вообще-то предпочитал работать в одиночку. Те дела, которые удались, он сделал один. Когда ты один – тебя никто не сдаст. Когда ты один – рассчитываешь только на себя, на свои нервы, мышцы, навыки. Один ты свободен…
И ни с кем не должен делиться.
Все! – подвел он итог. – Делаю дело и выхожу из игры. Сейчас задача – взять бабки, хорошие бабки. И зачистить концы. «Нет человека – нет проблемы», – вспомнилась ему гениальная мысль Иосифа Джугашвили. Да, это правильно: три трупа в гараже уже никогда не создадут проблем. Хреново, конечно… Особенно смерть девочки. Но в ней Боец не виновен: тут (девять из Десяти) не правильная дозировка снотворного. Терех с Болтом… ну, эти получили по делам своим. Три трупа в гараже – уже прошлое. Трое живых, запертые в подвале, – вот вопрос. С Серым все ясно. Рука не дрогнет. Алкоголик Пиня? Да он все Равно подохнет через год-два, ну через пять. А вот бабенка… Она не при делах. Кончить ее – полный беспредел, если «по понятиям». Но «понятия» придумывал не он. К миру блатных, как и к миру братвы. Боец себя не причислял. Он сам по себе. Одинокий волк.
Боец усмехнулся. «Ну что, одинокий волк, – спросил с издевкой, – сможешь ты замочить ни в чем не повинную молодую женщину? Ты уже, хоть и косвенно, стал причиной смерти ее дочери. Ты, может быть, убил ее мужа. Ты не волк. Ты чудовище…» – «Нет, – возразил другой некто, – я не чудовище. А если и чудовище, то только потому, что меня таким сделали. Меня так учили. Мне говорили: то, что работает на реализацию задачи, есть правильно. Нравственно. А какие задачи ставит Родина – обсуждению не подлежит».