— Не надо! — взвизгнула я. — А вдруг он еще тут! — Да уехал он! Успокойся! — она включила свет, усадила меня на стул и поставила чайник на плиту. — Да и что он сделает? Не убьет же! Ну, поорал бы немного…
— А что там случилось? Ну, когда я уехала…
— Ой, Юльчик, вообще капец что было… Короче, — Кристинка уселась за стол напротив, мои слезы высохли от любопытства, я взяла из конфетницы леденец "Взлетный" и стала греметь конфеткой о зубы и слушать ее рассказ. — Наташка позвала его играть в фанты. И ключи от машины взяла, будто это фант его, понимаешь? Он пообещал позже присоединиться и пошел к папе своему, по делам, что ли… Короче, ты уехала, смотрим, мимо школы проехала, стало всем страшно, Вовка вообще там начал Наташку ругать сначала, потом себя, меня, всех. Говорит, ней дай Бог, что с девчонкой случится, мы ж ее после алкогольных возлияний за руль посадили. Наташа давай отмазываться, мол, ты сама виновата, что села, нет своей головы на плечах что ли. Ну, тут вышел Лаула…
— И? — я быстро налила чай себе и Кристинке, залпом выпила свою кружку, налила еще.
— Что дальше-то было?
Она отпила чаю и продолжила:
— Он сначала никак вкурить не мог, где его машина. Все ж орут, Наташка на тебя гонит, Вовка тебя защищает. Лаула распсиховался, гаркнул там на нас, ну тогда Вовка все ему и обрисовал. Вкратце. И стал Лаула белее, чем его рубашка и брюки. Я так и не поняла, то ли он за машину испугался, то ли за тебя…
— А за меня-то что пугаться? Он до того момента и не знал о моем существовании.
— Ну, мало ли? Ты бы не испугалась, если бы какой-то человек нетрезвый уехал на твоей машине?
— Не такая уж я и пьяная была…
— Все равно…
— Ну и что дальше? — снова спросила я.
— Ну, что-что, он там круги нарезал, хотел уже пойти взять машину у пацанов и тебя искать, и тут ты едешь. Фары вдалеке видно, время-то часа два ночи было, никого больше нет на улицах…
Я машинально глянула на часы. Твою же… время три часа ночи, мне спать осталось три часа… Я готова была убить Кристинку.
— Ну и? — вздохнула я.
— Ну и дальше ты знаешь. Когда ты машину у крыльца оставила и в темпе побежала в сторону дома, он с воплем "я убью ее" уселся в машину и погнался за тобой… А! Кстати! Наташа-то вся в слезах ушла, вернее очень уж злая, чуть не разревелась…
— Из-за чего? — Ну, Лаула видимо Вовке больше поверил, чем ей. Орать не орал на нее, но так глянул, матюкнулся и больше с ней не разговаривал. Она там вокруг него, как лиса кружила, оправдывалась, а он только стоит, челюсти сжимает, аж желваки ходуном ходят.
Я подперла рукой щеку и захихикала.
— Ты чего? — удивилась Кристя.
— Кажется, у меня истерика! — пояснила я.
— Кстати, Лешка за тебя очень уж переживал, когда Лаула за тобой поехал, тоже чуть следом не побежал, Вовка не пустил, говорит, сами разберутся. И твой номерок просил!
— Вовка?
— Да причем тут Вовка? Лешка!
— Он не Лешка, — я смачно зевнула, — он Алеша-Богатырь…
— Ой, ладно, Шамаханская царица… спать ложись… успокоилась хоть?
Я сонно кивнула. После того, как я закрыла дверь за Кристиной, кое-как доплелась до кровати и упала спать.
Будильник утром надрывался как никогда. Я, проклиная Кристинку, пиво, Лаулу, Наташку и всех, всех, всех, просто съехала с кровати. Выпила "Цитрамон", так как дома больше ничего не нашлось, а голова болела. То ли от литра пива, то ли от нервного срыва, непонятно. Почти по-пластунски сползала в туалет на улице, а потом долго и тщательно умывалась холодной водой. Глаза были осоловелые и отекшие. Пришлось краситься, чтоб придать своему лицу, хоть какое-то подобие приличия.
Я медленно повернула ключ в двери.
— Юленька! Что вчера случилось? — с верхних перил свисало могучее тело тети Гали. Но сегодня она была не одна, в ход пошла тяжелая артиллерия — баба Маша. Главная сплетница нашего подъезда.
— Здравствуйте, — промямлила я, пытаясь сочинить ответ. И так мне стало тошно, да задрали, ну почему я должна оправдываться? Поэтому медленно спустившись на две ступени, подняла голову и сказала:
— На работу я опаздываю, — и вышла из подъезда.
Ну, все, бабки меня возненавидят, как пить дать.
Я, зевая, вышла на улицу и медленно поплелась в контору. Кристины не было, проспала, наверное. На полпути к офису я услышала шум и оглянулась. Поздняк метаться. Возле меня остановился белый "БМВ". Из машины, нахмурив красивые брови, на меня смотрел Лаула. Я сглотнула ком в горле.
— Подвезти? — хмуро спросил он. Я замерла, как суслик и молчала. И тут он продолжил: — Или, может, хочешь сама поехать за рулем?
Я тоже нахмурила брови и брякнула:
— Хочу. И тут он сделал нечто из ряда вон: вышел из машины, открыл дверцу и сказал:
— Садись. Поехали.
Мимо проехала хлебовозка дяди Саши. Он кивнул моему собеседнику, пока я стояла с открытым ртом. Что еще за…?
— Или ты ездишь, только когда выпьешь? — сощурившись, спросил он.
Ну, в этой ситуации, решила я, не поехать — значит признать свое поражение. К тому же я и правда хотела. Хотя физически ощущения был не очень, да еще и его присутствие заставляло мой организм мандражировать.
Я обошла машину и села на место водителя. Лаула сел рядом. Сиденье было далековато, как и вчера, но вчера я даже не подумала найти рычаг, чтоб подвинуть его.
— Подвинуть сиденье? — спросил он, будто прочитав мои мысли.
— Не надо, тут ехать-то…
— Лучше подвинь, — и сказано это было таким тоном! Даже Полина Афанасьевна так страшно не говорит.
Не дожидаясь, пока я соображу, как это сделать, он перегнулся через меня, нажал на что-то под креслом и подвинул меня чуть вперед. Я чуть не уткнулась в его шею. Опять этот запах… Он невозмутимо выпрямился и сказал:
— Поехали…
Я сглотнула. Вот это утро. Интересно, сегодня не пятница тринадцатое?
Больше всего я боялась позорно заглохнуть, но ничего. Правда от вчерашней эйфории во время поездки и близко ничего не было. Его присутствие не давало расслабиться, ладони потели, а колени дрожали. Так мы и ехали молча, еще минут пять.
А когда мы подъехали к крыльцу конторы, я поняла для чего мне такие мучения — чтобы увидеть лицо Наташи. Все ради этого момента. И если у меня было желание отомстить ей за вчерашнее, то я сделала это, честное слово. Она просто в недоумении уставилась на нас, забыв закрыть рот. То ли она решила, что я так и ездила с Лаулой всю ночь, то ли еще что-то делала — не важно. Эк ее зацепило-то…
Мои губы растянулись в улыбке, когда я опустила взгляд, проверяя, поставила ли я машину на ручник.
— Ну и что это был за акт доброй воли? — осмелившись, спросила я у Лаулы. Тот посмотрел на меня своими раскосыми глазами, чуть приподняв брови.
— Ну… скажем так, хотел посмотреть, как ты ездишь!
— Ну и как я езжу?
— Нормально. Но больше я тебе свою машину не дам.
И ни тени улыбки. И ладно. Я вышла из машины, он тоже. Когда я поднималась на крыльцо, здороваясь со всеми, Лаула крикнул мне в след:
— Скажи Полине Афанасьевне — сегодня часа в четыре!
Я кивнула, хотя так и не поняла, что там часа в четыре.
Лаула снова сел в машину, задавая себе один и тот же вопрос — что это на него нашло? Вообще-то, когда он увидел впереди идущую девушку и сначала не узнал в ней вчерашнюю гонщицу, то просто отметил для себя ее фигуру. А если быть точным, область ниже талии, так и засмотрелся. Когда уже увидел ее профиль, то резко нажал на тормоз, сам не зная почему. А уж когда предложил ей поехать за рулем, то сам обалдел. Вроде бы не пил вчера… Просто, когда увидел эти испуганные, немного припухшие глаза… Бред какой-то…
— Ого, — сказал Андрей, который вчера тоже был в кафе, правда в фанты не играл, — я думал, что он тебя вчера как минимум отлупит ремнем, а сегодня ты уже на его тачке приехала! Наташи уже не было, так что строить из себя кокетку не хотелось. И говорить особенно тоже. Вообще весь заряд жизненной энергии иссяк, я вдруг поняла, что жутко хочу спать. Поэтому просто пожала плечами и вошла в здание.
День начался как обычно. Похоже, до моей начальницы еще не дошли слухи о ночных происшествиях. С утра она меня засадила за отчеты, а сама носилась по завгарам, завхозам и так далее. Тем более что с компьютером она все еще плохо дружила. Я клевала носом в стол, пытаясь взбодриться. В какой-то момент, когда я готова была положить голову на стол и уснуть, дверь с шумом распахнулась и вошла Полина Афанасьевна:
— Так, давай все это дело сохраняй, закрывай, завтра весь день будем здесь — доделаешь. А сейчас в отделения съездить нужно…
Я подорвалась, радуясь, что хоть в поле, может быть, проснусь. И то навряд ли…
По дороге я снова начала клевать носом. Потом стала прокручивать в голове все, что со мной случилось. И тут меня словно в бок толкнули:
— А! Полина Афанасьевна! Я же забыла! Лаула просил вам передать…
— …Что встретимся в четыре. Я сама уже его встретила. Что, хорошо вчера погуляли, да?
— Эм-м-м-м… — вот черт. Значит, все-таки новости в деревне распространяются быстро, — ну да…
— Юлька, я тебе одно скажу, — Полина Афанасьевна по-отечески похлопала меня по плечу, — смотри не заиграйся с ним…
— С кем? — спросила я, понимая, кого она имеет в виду.
— С Лаулой, с кем же еще… у него девушка есть… невеста…
— А? — я была ТАК удивлена, вы не поверите. Какая к черту невеста! Он же… ну, его типаж не предполагает никаких невест! Он должен быть… как это… ловелас, Дон Жуан, бабник, короче! А самое удивительное — мне это о-о-о-очень не понравилось! Наличие невесты, я имею в виду.
— Что "а"? Невеста у него есть! Сания зовут! А вокруг него, все как бабочки кружат. Допрыгаются, крылья-то себе обшмалят…
И чего за слово такое — обшмалят? Я разозлилась жутко. Смотрите-ка… невеста…
— А лет ему сколько?
— Ну… двадцать шесть примерно…
— А свадьба когда?
— Какая свадьба? — уставилась на меня начальница.
— Полина Афанасьевна! Ну, раз невеста и жених есть, то и свадьба должна быть! Или как?
— А! Конечно! Сами ждем! Ну, по слухам вроде как осенью, после уборки…
— По слухам… Опять Любка с овощебазы рассказала?
— Нет, Шолпан, уборщица из школы… — серьезно ответила Полина Афанасьевна.
— И зачем вы мне все это говорите? Я вообще вчера на его машине из-за Наташи поехала, понятно?
— Из-за Наташи… Наташа тоже свои цели преследует.
— Какие цели?
— Какие-какие. Лаула ей нравится, что ж ты не видишь?
— Так у него ведь невеста есть!
— И что? Разве таким как Наташка это мешает?
Ну, понятно. Местное старшее поколение записало Наташу в девицы легкого поведения. Может они и правы. Хотя… а я лучше?
И тут я задала себе один такой простой малюсенький вопросик — а хочу ли я его? Вот просто, как одинокая девушка, у которой давно нет ни парня, ни секса. Просто как женщина мужчину? Да. Хочу. А почему нет, он же привлекательный парень…
А смогла бы я переспать с ним, зная о наличии невесты, да простит она меня, что я о ней, как о вещи. Я прислушалась к себе — совесть молчала. Вот так вот. А мне даже и не стыдно! Да, я бы переспала… Вот только потом обсуждение моей личной жизни всей деревней… А деревня знать будет, в этом я не сомневаюсь… Одна Любка с овощебазы чего стоит. Артур Конан Дойл не о том человеке писал… Подумаешь какой-то там Шерлок. Тут такие экземпляры попадаются…
Неожиданно я вспомнила про Алешу-Богатыря.
— Полина Афанасьевна! А Алеша-богатырь?
— Кто? — Ну, Алеша, слон такой, большой…
— А-а-а, Лешка-то… хахаль Наташкин?
— Ну… А он что, официально ее хахаль?
— Официально нет. А неофициально — да.
— Я даже не буду спрашивать, откуда вы знаете, — пробурчала я. Потом подумала и спросила, — ну и зачем ей Лаула, если у нее хахаль есть?
— Ну, кто ж ее разберет! Да и что ты сравниваешь Лешу с Лаулой. Сама-то небось тоже на него глаз положила, не на Лешку-то…
Искоса посмотрела на водителя в зеркало заднего вида. Тот с интересом наблюдал за нашей беседой. Твою мать, вот так и сплетни и ползут. Господи, как я все это ненавижу, я хочу домой, в город.
Я, молча, откинулась на спинку сидения, даже не пытаясь опровергнуть обвинения в том, что я положила глаз на Лаулу. Уже все равно никто не поверит.
Рабочий день прошел в обычном режиме, а часа в три моя начальница то ли сжалилась надо мной, то ли просто ей было некогда со мной возиться, сказала:
— Сейчас поедем обратно, я в акимат, у меня же в четыре встреча с Лаулашкой… а ты домой иди — поспи. А то смотреть на тебя невозможно…
С Лаулашкой… Я мысленно хихикнула… Ну надо же. А может, я именно сегодня хочу отчет в офисе поделать? Взяла и сослала меня домой. Нда, нужно признаться — я была бы не прочь встретиться с ним еще раз. А потом на ум пришла его невеста… Как там ее зовут? Сания, кажется…
— А зачем вам с ним встречаться Полина Афанасьевна? С Лаулашкой? — я снова улыбнулась.
— Затем, что у нас собрание с завгаром и с ним. Он же нам покупает запчасти на сеялки, комбайны…
— Понятно, местный автосервис, только в колхозных масштабах…
Дома, от счастья, что я так рано сегодня пришла, устроила большую стирку. Машинки тут не было, так что перестирала все руками и понесла белье во двор. Бабули сидели на лавке, но семечек не грызли, зубов, что ли не было. Среди них был один дед. И с ними дядька Черномор… Как только я показалась в дверном проеме подъезда с тазиком белья, все разговоры сразу стихли. Как пить дать обо мне говорили.
— Здрасьти, — буркнула я и прошла к бельевым веревкам. Естественно, они тут были. И самое удивительное — белье не воровали. Хотя алкаш Серега мог бы. Но кто ему обменяет старый пододеяльник на пузырь? Никто. А значит, и воровать смысла нет.
Стоя в коротких шортах, короткой маечке, я так и видела осуждение в глаза всего дома престарелых. Может, именно поэтому не услышала, как ко мне кто-то подошел.
— Привет! — Раздался бас у моего уха.
— А-а-а! — подпрыгнула я.
— Ты чего? — удивленно спросил Алеша-богатырь.
— О, блин, напугал…
— Давай помогу, — он взял таз из моих рук и чуть ниже погнул веревку, чтоб мне было проще развешивать одежду.
— Спасибо… ты откуда тут?
— С работы иду…
— И кто ты по профессии?
— Электрик.
— Понятно, — ну, конечно, я бы удивилась, если б он оказался менеджером по продажам.
— Что вечером будешь делать? — спросил он. Я опешила. Это что, Наташкин хахаль, ну, хахаль со слов Любки и кого-то еще, хочет меня куда-то пригласить что ли?
— В "Достык" больше не пойду, — тут же сказала я, рассматривая его. Да, он симпатичный, даже красивый, такая грубая мужская красота деревенского мужика… Нет утонченности какой-то что ли. Не бабских ужимок, а… Короче, будто нужно отшлифовать его.
— И не надо. Давай просто погуляем.
— А где тут гуляют? — удивленно спросила я.
— Да хоть где, по всей деревне. На речку можно сходить, только там комарья будет много.
— Ну, пошли, — неожиданно для себя самой согласилась я. Вот те раз! Ну, а что? У него же невесты официально нет!
— Часов в девять зайду за тобой…
— Может, пораньше, — жалобно проскулила я, опять не поспала.
— Нет, раньше не смогу, коровы же придут и огород полить нужно…
Блин, как хорошо в краю родном… Вот она, "прелесть" деревенской жизни. Пришел с работы, устал как собака, а хочешь иль не хочешь, но надо заступать на вторую смену. Кормить, поить, доить, поливать, сепарировать, чистить навоз… Оо-о-о, не-е-е-ет… Не хочу больше никогда в жизни
— Ясно, ладно, давай…
Он подождал, когда я развешу майки, протянул мне таз, улыбнулся и ушел. Бабули у подъезда усиленно зашушукались. Один дед молчал. Мужик он и есть мужик. Скоро меня запишут в местные ряды развратных девиц.
Я помылась, сварила себе борщ, навернула приличную тарелку и позвонила маме. Мы болтали уже минут десять, приходилось орать у окна, чтоб она слышала.