— И вообще… неправильно все это. У тебя девушка есть, а…
— …А у тебя парень? Лешка? — спросил Лаула, с визгом шин развернувшись на дороге.
— Да причем тут парень? Причем тут бедный Лешка, блин?! — вспылила я, — Просто ты — мужчина! И тебе можно гулять, а если я ушла с одним, а приехала с другим, то уже считаюсь девицей легкого поведения! А если я пересплю с тобой? Тогда кем я буду? И как я буду в глаза смотреть как минимум друзьям, а как максимум твоей девушке… которую, надо думать, за год жизни в Джангильдах я хотя бы однажды, но встречу…
Лаула молчал. И тут я подумала — а что если я его не так поняла? Что если… ну, не знаю… Он и не собирался ничего делать, а я тут истерики ему закатываю, будто я жена ему. Я пристально посмотрела на его профиль — взгляд сосредоточен, брови нахмурены.
— Ты права, — вдруг сказал он, — я сам не знаю… Просто…
— Просто захотелось, — подсказала я.
— Очень захотелось, — кивнул он, потом посмотрел на меня и шумно вдохнул. От этого у меня по всему телу мурашки побежали. Черт, а может ну их все эти правила приличия? А вот взять и сказать сейчас — "останови машину" и пусть будет так, как будет?
— А ты знаешь… — Лаула прочистил горло, так как его голос охрип и снова продолжил, — а ты знаешь историю рождения Ванькиного отца? Ну, того, с кем вы на речке были?
— Нет…
— Его мать, то есть Ванькину бабушку, немцы угнали в Германию на работы… Они тогда в Украине жили. А она беременной была. И, представляешь, выносила ребенка там, родила его, имени еще не дала. А кормить не чем было, они ж не доедали, сами, как скелеты были. Откуда молоку-то взяться?
Он замолчал.
— И что? — тихо спросила я.
— И один из немцев, стал приносить ей молоко в каске. Открывал двери этого карцера, или камеры, где она там лежала, протягивал ей молоко в каске и говорил: "Кляйне русише Ифван…"… Маленькому русскому Ивану. И она решила, раз Иван, значит, пусть будет Иван. Так что отец у Ваньки Иван, и сына так назвал… Она скрывала от сына историю его рождения, а слухи по деревне ходили, старожилы-то все знали. Как-то он ее спросил: "Мам, а где моя Родина?"
— А она? — Она ответила, что его Родина — Украина.
Мы замолчали. Уже въехали в деревню и подъезжали к акимату.
— А зачем ты мне это рассказал? — спросила я тихо.
— Просто… нужно было отвлечься, и тут на ум Ванька пришел, — также тихо ответил он.
— Спасибо, — прошептала я, у меня в глаза стояли слезы.
— За что? — удивился Лаула.
— За историю…
— Ну, может она не совсем в тему, зато мы отвлеклись… — он мягко улыбнулся.
— Останови здесь. Я дойду.
Он сразу же остановил, заглушил двигатель и выключил фары.
— Почему тебе не звонят? — вдруг спросила я.
— В смысле?
— Ну, почему тебя не ищут?
— А… ну, во-первых, знают, что я поздно приеду… — он выдохнул, — а во-вторых, может, и звонят. Я звук отключил.
Он снова посмотрел на меня.
— Хочешь спросить зачем? — его брови снова приподнялись.
Я быстро выскочила из машины. А то это неизвестно чем могло закончиться. Хотя, как раз таки известно, чем. Вдалеке проехала машина. И не спится еще кому-то…
Шла я очень медленно, вдыхая ночные ароматы. На улице похолодало. Или это после салона машины так показалось. Пели сверчки, где-то крякали утки, кричали какие-то птицы… И несмотря на все это, была такая ТИШИНА. Ни звука сирен, ни гула машин, ничего… Только природа.
— Хорошо, — прошептала я и задрала голову вверх. Сквозь кроны тополей были видны звезды. Вот бы одна упала, чтобы загадать желание!
— Хорошо! — снова прошептала я и тут же вляпалась в коровью лепешку, — твою же… Оценив масштабы бедствия — лепеха была подсохшая, поэтому пальцы не вымазала, только подошву обуви, я добавила гробовым голосом:
— А может и не очень хорошо…
Все мои мечты выспаться накрылись медным тазом. Пока помыла обувь и ноги, смыла косметику, сходила в деревянный туалет… Короче, мои часы показывали три часа ночи, а я все еще не спала. Лежала и таращилась в потолок.
Итак. Что мы имеем. Меня влечет к парню. Его влечет ко мне. Казалось бы все хорошо… Но! У него есть девушка, причем невеста. Фиг знает, может там уже по казахским обычаям какая-нибудь помолвка была и это серьезно. Так. Есть еще Лешка, которому здесь просто скучно, он пережидает год из-за болезни мамы. От тоски спит с Наташкой и, возможно, хочет заняться сексом со мной… Ну, для разнообразия. Самое удивительное — меня это не возмущает. Более того, возможно я бы поддержала его в этом вопросе, НО! Но меня к нему не влечет, не тянет, не… короче НИЧЕГО! Зато есть Лаула и… Снова все по кругу.
Что делать-то?
И Лена моя как назло в Турции. Даже поговорить не с кем об этом…
Конечно же я проспала. Ну, этого следовало ожидать. В итоге я подскочила, натянула платье, чуть смятое в области живота, сандалии, волосы на бегу собирала в пучок. Зубы почистила на ходу, короче, не умылась, а как кошка лапкой вытерлась. Вылетела на улицу, даже в окно не глянула, а погодка-то испортилась. Набежали тучи, дул холодный ветер. В контору я прибежала задубевшая, аж зубами клацала. Наш кабинет был открыт, но Полины Афанасьевны не было.
Я включила электрочайник, комп и стала отогреваться. Минут через сорок пришла моя начальница. Я к тому времени согрелась и пыталась не уснуть.
— Здравствуй, красавица… ты что это, опаздываешь? — строго спросила она меня.
— Эм-м-м… будильник забыла завести, — быстро придумала я.
— Ясно все. Значит так, сегодня никуда не поедем. Ты мне помоги вот этот отчет сделать и можешь идти домой.
Счастью моему не было предела. С отчетом ближе к обеду было покончено, и я пошла домой. Полина Афанасьевна обозвала меня "съежившейся курицей" и выдала свою кофту, которой она "зимой правый бок укутывает, а то с кона дует". Кофта была добротная, шерстяная, кусачая, как собака. И я шла в ней по деревне, как попандопуло. И было мне очень даже комфортно. Это в городе я бы застремалась выйти в такой на проспект Абая. А тут… фу-у-у-у, по фиг. Я шла и радовалась, что мне тепло, только руки чесались и плечи от нее.
Навстречу попадались люди знакомые и незнакомые, но все упорно здоровались со мной. Я за всю жизнь столько не здоровалась, сколько за этот месяц в деревне. В сумке зазвонил мобильник. Кристинка.
— Алле, — сказала я. Дунул ветер, я поежилась и ускорила темп.
— Юльчик… У меня Лешка номер твоего мобильника просил…
— Когда?
— Сейчас!
— И ты дала?
— Да!
— О, блин…, - простонала я.
— А что… не надо было? — растерялась она.
— Да ладно, дала ведь уже. Давай я тебе позже звякну, ага?
— Юль, ну ты не обиделась, что я номер дала? Я, правда, думала, что у вас… ну…
— Да все хорошо! Правда! Просто мне сегодня не хочется никуда, а он начнет натринькивать, вот и все…
— Фига се… Я-то думала, что ты обрадуешься его звонку. А что, ты не пойдешь сегодня на диско? О, черт. Сегодня ведь суббота… Дискотня в доме культуры.
— Нет, — твердо сказала я. То ли интонация у меня была гневная, то ли Кристинка пока решила на меня не наседать, но она сказала быстро:
— Ладно… Если что — звони. По пути я завернула в туалет, пришла домой, закрыла все форточки, чтобы не было сквозняка и улеглась спать, предварительно вырубив звук на мобильнике. Причем, когда это делала, вспомнила еще кое- кого, кто тоже отключил звук на телефоне.
— Уйди из моей головы! — решительно буркнула я ему и уснула.
Проснулась я от шума дождя за окном. Привстав с кровати, приоткрыла створку окна и в комнату ворвался одурманивающий аромат речки, мокрой травы, деревни… Где-то мычали коровы. Значит уже вечер, раз табун гонят домой. Я взяла мобильник. От мамы звонков не было. Зато с неизвестного номера, аж четыре. Лешка. Больше некому.
Я включила звук и отложила телефон в сторону. Потом подошла к маленькому телевизору, такие дальнобойщики берут с собой в дорогу, а я привезла с собой в деревню. Включила его. Показывал только один канал — "Евразия". Там шел КВН, я отправилась на кухню на поиски пищи.
Когда я с тарелкой жареной картошки и огромным огурцом уселась на кровать, зазвонил мобильник. Ну, точно Лешка. Достанет же.
— Да! — рявкнула я.
— Привет, Юль, — сказа Алеша-богатырь. И я поняла, что разочарована. Где-то там, в глубине души, очень глубоко, я надеялась, что это будет ОН.
— Привет, Леш, — я сунула картошку в рот и принялась с аппетитом ее жевать.
— Ты вчера ушла… — начал он и замолчал. Может, догадался, что слышала их разговор с Наташей?
— Леш, все хорошо, я не обиделась, не оскорбилась, — тут я прервалась, чтобы проглотить картошку, а потом продолжила, — мне просто нужно было уйти.
— Но тебя не было дома, — сказал он серьезно.
— С чего ты взял? — опешила я.
— Я приходил и стучал. И в окно заглянул.
Вообще жесть. Он еще и в мои окна заглядывает.
— Ну, может, мы разминулись. Алешка, я ем сейчас, ты чего звонишь-то?
— Приятного…
— Спасибо!
— Пойдем сегодня в клуб?
Я хмыкнула со слова "клуб", как, однако, деревня меняет его значение.
— Нет, Леш, не пойду. И не потому, что злюсь на тебя. Правда, не хочу. Ты же знаешь, я бы тебе не соврала.
Ну, по крайней мере, в этом я тебе не соврала — добавила я мысленно.
— Ладно… — он тяжело вздохнул, — но если ты передумаешь — приходи…
— Конечно! — легко согласилась я, зная, что никуда не пойду. Весь вечер я валялась на кровати и смотрела свой мелкий телевизор, читала книжку. И даже в баню не пошла, которая, кстати, была тут общественной. Главной достопримечательностью этой бани был квас на розлив из бочки. Раскупали его моментально, вот кваску бы я сейчас попила… Но из-за него идти под дождем в баню, что-то не хотелось. И в туалет под дождем идти не хотелось. Пришлось воспользоваться заготовленным ведром.
Перед сном я поболтала с мамой, но уснуть еще долго не могла. Лежала и слушала, как дождь барабанит по стеклу. Даже бабусек наших сегодня не слышно и не видно. Попрятались по своим норкам.
Ночью мне приснился Лаула. И, конечно, сон был эротическим.
Утром я решила, что как истинная представительница женского пола, а тем более жительница деревни, не могу больше молчать. Очень хочу обсудить житие свое с кем-нибудь. Единственным вариантом была Кристинка. Я набрала ее номер.
— Да! — бодро ответила она.
— Кристинка, привет!
— Привет, Юльчик!
— Кристя… надо мне душу тебе излить, — я улыбнулась.
— Оу! Исповедоваться, так сказать! Давай ко мне приходи, а то я пока не могу уйти — тетке помогаю!
Что они там делали, когда на улице продолжал идти дождь, я не спросила, но быстро позавтракала и собралась к ней. Надела джинсы, рубашку, кроссовки, взяла зонт и поплыла на другой конец деревни.
Оказалось, что Кристина на летней кухне солила огурцы. Пришлось помогать. Я рассовывала их по банкам со всеми специями, Кристя заливала рассолом. Потом сливали, снова заливали. Короче, посолили пятнадцать банок. Тетя Кристины, пока мы возились с банками, пожарила нам "тещины язычки", ну, баклажаны с чесноком и помидоркой, и свинину.
Вредно, НО ТАК ВКУСНО.
Летняя кухня использовалась у них больше, как рабочая зона для засолок, для варки каши свиньям и собаке. Так что вся семья тусовалась в доме. Кристина застелила клеенкой стол, принесла из дома вилки и хлеб, а ее тетя мясо с баклажанами. Потом нам подогнали домашней наливочки вишневой. И так мы прям хорошо сели…
На улице дождь, дверь открыта, пахнет свежестью, летом, травой. А мы сидим в тепле и едим жареное мясо.
— Блин, Кристинка… Все-таки хорошо в деревне! — неожиданно выдала я.
Она расхохоталась.
— Ты давай, рассказывай! — просмеявшись, сказала она.
— Подожди… давай сначала выпьем…
Мы намахнули по приличной порции наливочки. Пошла она очень хорошо.
— Ну?! Ну, я и рассказала все. Про Лешку, про Лаулу, ну, суть, конечно, без деталей. Больше о своих эмоциях, сомнениях.
— Кристин, — я вздохнула и подперла щеку, — что делать-то, а?
Она смотрела на меня, вытаращив глаза.
— Юлька… вот ты не поверишь тому, что я сейчас скажу, но я в ШОКЕ! Не из-за Лешки — это ожидаемо. Не из-за тебя — это вообще предсказуемо было! Ну, что тебя Лаула зацепит. Да по нему половина деревни с ума сходит! Я в шоке от него!
— Почему?!
— Да потому! Да, он бывает ведет себя… Ну, выделывается, знает себе цену, такой всеобщий любимчик. Но он никогда ни с кем даже не флиртовал-то особо, понимаешь? Все испокон веку знали, что у него есть Сания. Их там чуть ли не с детства друг другу в женихи-невесты пообещали. Ну, понятно, что парень он молодой здоровый и сексом где-то занимался, пока она росла. Но точно не с какой-нибудь местной жительницей! Ты что, тут всё бы все узнали. Короче, он очень порядочный. А тут он увозит тебя куда-то… чуть ли не в лес… и… Юлька, да вы могли заняться с ним сексом, понимаешь?
— Понимаю, — кивнула я.
— Юль, вот скажи, ты дурочка, да?
— Почему это?
— Почему-почему! Парень тебе нравится, да тут половина девок просто слюни на него пускают, а он готов был… я вообще понять не могу, почему ты отказала! Да плевать на невесту! Не жена она еще и детей у них нет! Короче, если еще будет возможность, ну, кто его знает, — она подмигнула, — ты соглашайся на все! Слышишь?!
— Что еще за возможность?! Кристинка, ты ничего не знаешь, поняла меня?! Даже не вздумай устраивать всякие… случайные встречи…
— Да успокойся, ты! Выпей вон, наливочку лучше… Черт, ну, даже я ничего не заметила! А Лешка тоже хорош. Рохля, блин. Мечется между бабами, не знает, что для него лучше.
— Кристинка, да ему просто скучно, вот и все.
— Да идиот он! Вот повел бы себя правильно, может, твое тело на него бы реагировало так, как реагирует на Лаулу…
— Ты-то откуда знаешь, как мое тело реагирует? — хихикнула я.
— Ну… я же ведь женщина, представляю! Хотя в случае с Лешкой, как ни крути, он все равно в пролете…
— Кристинка, а у тебя здесь никого нет? — спросила я, вдруг поняв, что ни разу не видела ее с парнем.
— Ну… — ее щеки покраснели, — никого нет. Он есть, но он не мой.
— В смысле, у него есть девушка? — печально спросила я.
— В смысле этот идиот не видит меня ВООБЩЕ.
— А зовут этого идиота…? — тихо спросила я.
— Вова.
— Вовка-пекарь?!
— А ты еще каких-то Володек знаешь?
— Высоцкого знаю.
— Дурочка, — Кристина улыбнулась, — только ты тоже никому не говори!
— Конечно! — приятно, когда и ты хранишь чей-то секрет. Еще и подстраховка — твой никто не разболтает!
— Кристин, может, Вовке как-то дать понять, что…
— Да пошел он! Я уже чего только не делала! Он меня просто не замечает!
Мы проболтали еще часа два. Я мысленно придумывала, как бы подстроить так, чтобы Вовка понял, что к нему чувствует Кристина. Но сначала нужно разузнать, что он думает о ней. Надеюсь, она не придумывала таких же козней относительно меня и Лаулы?!
Домой я пошла уже часа в четыре. Вот и на работу завтра. Дома закончился хлеб и молоко. Пришлось идти в магазин, расположенный напротив кафе "Достык". Дождь так и не прекращался. Я купила булку хлеба и бутылку местного молока. На выходе из магазина случилось нечто неприятное — сломался мой зонт, сделанный заботливыми руками подпольных китайских мастеров.
Я чертыхалась, пытаясь его раскрыть. Ни черта не помогло. И прохожих мужиков не было, чтоб помогли что-то с ним сделать. Пришлось домой бежать под дождем. Может мне показалось, но он, как назло, ливанул еще сильнее. Пробегая мимо кафе, я отметила про себя что белого "БМВ" у крыльца нет. И хорошо, и ладненько, нам жить спокойнее.
Я влетела в свой подъезд насквозь мокрая. Но холодно не было. Наверное, на улице все же было не холодно, просто сыро. Я открыла квартиру и сбросила мокрые кроссовки. В дверь тихо постучали. Кто это там еще? Теть Галя что ли? Чего тогда не орет на весь дом причину прихода?