Полевой устав 1048КБ включал в себя Евангелие, адаптированное для нужд Бюро, полный свод правил и инструкций, а также напечатанные прописными буквами крупицы мудрости, которые, как полагали крючкотворы из Бюро, стажеры должны заучить наизусть: «ДЕМОКРАТИЯ, НАВЯЗАННАЯ ИЗВНЕ, ЕСТЬ САМАЯ ЖЕСТОКАЯ ФОРМА ТИРАНИИ», «ДЕМОКРАТИЯ - НЕ СПОСОБ ПРАВЛЕНИЯ; ЭТО СОСТОЯНИЕ УМА. ЛЮДЕЙ НЕЛЬЗЯ НАСИЛЬНО ЗАСТАВИТЬ ИЗМЕНИТЬ ЕГО», «ОСНОВА ЛЮБОЙ ДЕМОКРАТИИ - НЕОТЪЕМЛЕМОЕ ПРАВО ЛЮДЕЙ НА ОШИБКУ», и так далее, и тому подобное.
В свободные минуты стажеры развлекались тем, что придумывали непристойные пародии на эти лозунги.
– Конечно, читал, - сказал Лефарн.
– Похоже, в памяти у вас ничего не отложилось, - едко заметила Раиса. - Наша задача - сделать так, чтобы планета достигла десятого уровня демократии. Здесь мы имеем - точнее, имели планету демократических городов-государств. Наш план заключался в том, чтобы досконально изучить ситуацию, а потом начать потихоньку подталкивать города к консолидации. В конечном счете мы получили бы всепланетную демократию десятого уровня. И все было под контролем, все шло гладко, пока вы не решили проявить изобретательность. За несколько дней вы умудрились превратить демократический город-государство в монархию. Другими словами, добились прямо противоположного результата. Теперь вы достигли потрясающих успехов на посту королевского премьер-министра, благодаря чему король при вашем активном содействии будет, очевидно, править пожизненно. А если другие города решат перенять этот «опыт»? Тогда вместо того, чтобы работать над объединением демократических государств, нам придется придумывать, как свергнуть все эти монархии. Первый раз слышу о том, чтобы один бестолковый агент перевернул политическую ситуацию на целой планете! Я отправлю вас назад в штаб сектора и в сопроводительной записке потребую, чтобы вас вообще вышвырнули из Бюро!
Лефарн уселся на стул и крепко задумался. Бюро фатально ошиблось в одном: города на этой планете не были демократическими государствами. Это заблуждение мешало и ему, когда он размышлял над загадкой Звааля. Именно поэтому граждане с такой готовностью приняли яро.
Но что на самом деле представляли собой нилинтские полисы, по-прежнему оставалось неизвестным. Прежде всего надо было понять, какова роль хузвааля, а это было гораздо труднее, чем стать королевским премьер-министром и обновить систему налогообложения.
А что до челнока, который должен за ним прилететь, то пусть об этом заботится Раиса.
Обличительная речь заместителя координатора напомнила Лефарну кое о чем. Он достал из тайника свой экземпляр полевого устава и нашел нужный параграф. Внимательно перечитав его, Лефарн убрал устав обратно в тайник и с довольной улыбкой вышел на улицу, догонять процессию Окстона.
Когда они вернулись во дворец, Лефарн объявил:
– Сегодня мы повеселились. Завтра принимаемся за работу.
Утром Лефарн снова вызвал городского казначея. Чиновник выглядел так, будто боролся с приступом морской болезни. Ему явно не нравились вопросы на тему финансов. Вероятно, до сих пор казначею их никто не задавал.
В первую очередь, Лефарна интересовал уголь.
– Давайте подумаем вот о чем: что произойдет, если немного поднять цену на уголь - не для наших подданных, а для тех пятидесяти соседних городов, которые его у нас покупают.
– Тогда они станут покупать у кого-нибудь другого, - не колеблясь ответствовал казначей.
– Вы это знаете наверняка? Были уже попытки?
Наверняка казначей ничего не знал, просто считал, что это само собой разумеется, ибо так устроен мир. Лишившись торговли углем, город терял основную часть доходов.
– А какую цену назначают другие города, где есть угольные шахты? - не сдавался Лефарн.
Казначей не знал и этого.
– А у кого можно узнать? Тем, кто много странствует, обычно известны такие вещи.
Казначей не был знаком ни с одним путешественником.
– Ничего, я найду сведущих людей, - уверенно заявил Лефарн. - А потом мы встретимся снова, и, возможно, тогда нам будет, что обсудить.
Казначей удалился, Лефарн послал за кучерами, которых нанял. Они явились, ужасно неловкие в новых ливреях.
– Нам обязательно носить эти штуки? - возмущенно спросил один из них.
– Только в рабочее время, - успокоил его Лефарн и вкратце обрисовал ситуацию. - Кто может знать, сколько другие города запрашивают за свой уголь?
– Наверное, те, кто его возит. Хотите, чтобы мы поспрашивали?
– Да, постарайтесь. Только не надевайте ливреи, когда пойдете в город.
– Мы что, похожи на чокнутых?
Они ушли. Лефарн погрузился в размышления. Выплыв на поверхность, он пожелал узнать, не уделит ли ему Даггет несколько минут своего драгоценного времени. Управляющий явился незамедлительно, такой же скользкий и нарочито предупредительный.
– Я не припоминаю, чтобы видел в финансовых отчетах графу, посвященную жалованью, - начал Лефарн. - Вы не будете возражать, если я поинтересуюсь, сколько вы получаете?
– Я обхожусь без жалованья, - ответствовал Даггет. - Зачем оно мне?
Лефарн медленно проговорил:
– В тот день, когда нас сюда привезли, вы что-то упомянули о моем жалованьи…
– Ну, разумеется, у вас оно есть. Вы же из города. А я живу в хузваале, поэтому мне оно не требуется.
– И никто из городских управляющих не получает жалованье?
– Конечно же, нет.
– Казначей и его помощники? - Даггет решительно покачал головой. - А люди, которых я нанял - два кучера, эскорт, музыканты…
– Они все из города, - сказал Даггет. - Им будут платить хорошо, хотя, разумеется, это совершенно несопоставимо с тем, сколько полагается яро и повруну.
– А кучер, вместо которого я взял двух новых?
– Он из хузвааля, и, естественно, жалованье ему не положено. Все, кто живет в хузваале и обслуживает город, не получают денег. А зачем они? Хузваальцев обеспечивают жильем и всем, что может понадобиться.
– Члены низложенного ронзвааля…
– Это горожане, так что правительство платило им хорошо.
Лефарн поблагодарил Даггета и остался один. Чем больше он узнавал о том, как организован диковинный город, тем больше запутывался и еще крепче убеждался в том, что подобная структура не способна функционировать.
Однако она работала!
Вечером яро в компании повруна нанес несколько приватных визитов в трактиры, чтобы не дать угаснуть народной любви. Оказалось, что это излишне: дешевого пива должно было хватить еще на день, а люди не переставали радоваться отмене налогов. Но Окстону такие визиты доставляли огромное удовольствие, а яро тоже имел право на некоторые маленькие радости в качестве компенсации за напряженную работу.
На следующее утро Лефарна дожидались два кучера. Один из них доложил:
– Я поговорил с ребятами, которые возят уголь в Звааль - тот уголь, что мы сами используем. Возле шахт они встречают возчиков из всех городов, которые покупают уголь у нас.
– Выходит, каждый город сам возит уголь, который покупает, - уточнил Лефарн.
– Именно. Некоторым приходится проделывать долгий путь. На самом деле, есть другие шахты, и намного ближе, но города предпочитают покупать у нас. Один из возчиков даже сказал почему: в любом другом месте уголь будет стоить вдвое дороже, и к тому же наш гораздо лучше.
– Как бы мне выяснить, каковы затраты на уголь в других местах? - поинтересовался Лефарн.
Кучера понятия не имели.
– Я непременно должен это узнать, - заявил Лефарн. - Поговорите еще раз с теми ребятами, пусть расспросят возчиков из других городов. Это очень важно.
После того, как они ушли, Лефарн сказал Окстону:
– Вероятно, на всей планете не найдется города, в котором был бы толковый менеджер.
– Что такое «менеджер»? - спросил Окстон.
– То, кем я хотел бы стать, если бы знал, как. Это единственный способ решить все здешние проблемы. Я поискал бы менеджера… но в радиусе пятидесяти световых лет нет ни одного квалифицированного специалиста.
– Что значит «световых лет»? - спросил Окстон.
Дни Лефарна проходили в утомительных исследованиях. А ночи в трактирах в компании яро были еще изнурительнее. Он извелся. От тридцати дней, отпущенных ему на разгадку тайны планеты, осталось восемнадцать. Потом семнадцать. Потом шестнадцать. А ключ по-прежнему ускользал от Джедда.
Однажды ночью двое братьев Билиф прервали его тревожный сон и виновато объявили, что случилось нечто непредвиденное.
– Мы поймали что-то, - сообщил один из братьев, - и подозреваем измену. Капитан гвардейцев потребовал окунуть это в выгребную яму и выдворить из города, но оно говорит, что знает вас.
– Вот как? А имя у этого «что-то» есть? - осведомился Лефарн.
– Оно называло себя Раисой.
Лефарн, кряхтя, поднялся с кровати.
– Вы правильно сделали, что разбудили меня. Эта тварь гораздо опаснее, чем вы думаете. Чтобы от нее избавиться, мало просто окунуть ее в дерьмо и выкинуть вон.
Он спустился в помещение охраны, где несколько гвардейцев окружили предмет, плотно завернутый в брезент, каким укрывают фургоны в дождливые дни.
– Она кого-нибудь ранила? - спросил Лефарн.
– Оно дралось, царапалось и пиналось.
– Вам повезло. У этой образины есть оружие и посерьезней. Отнесите ее наверх.
Они отнесли сверток в комнату Лефарна и принялись развертывать. Лефарн тщательно исследовал каждый открывающийся участок. Он обнаружил станнер, коммуникатор и несколько крошечных газовых бомб, которые, видимо, должны были вызвать панику во дворце и общую эвакуацию.
– Подождите снаружи, - велел он Билифам. - Но если услышите шум, сразу врывайтесь.
Раиса Стэнтлор стояла к нему лицом, и на этом лице прочитывалась смесь ненависти и презрения. Но это как раз Лефарна не волновало. Его волновало другое: как злосчастная племянница очутилась в Зваале. Она не была агентом; командир полевого отряда, без разрешения которого никто не имел права покинуть Базу, наверняка не подозревал о ее самовольной вылазке. Раиса с самого начала проявляла излишнюю самостоятельность, но теперь побила все рекорды.
– Садитесь, - предложил Лефарн, вспомнив, как в последний раз она заставила его стоя выслушать двадцатиминутную лекцию. - Повруны Звааля не такие любители формальностей, как заместители координатора.
Дама впилась в него убийственным взглядом. Потом - поскольку ничего другого ей не оставалось - села. После драки с гвардейцами у нее был довольно потрепанный вид: одежда порвана, волосы всклокочены, кое-где видны царапины.
На службе, застегнутая на все пуговицы и щеголявшая своей властью, она казалась просто фурией. Сейчас, неумело одетая в то, что, по ее мнению, было зваальским женским платьем, да к тому же изрядно помятая, она выглядела гораздо более естественно. «Интересно, - подумал Лефарн, - как она будет смотреться, если над ней поработает хороший портной? Возможно, даже окажется симпатичной, если, конечно, сбросит с лица неизменное презрительное выражение».
Шею Раисы, как всегда, украшало нагромождение черного пластика.
– Вы упорно продолжаете носить это отвратительное ожерелье, хотя здесь оно совершенно не к месту, - с раздражением заметил Лефарн. - К вашему сведению, зваальские женщины бус не терпят. Они больше нажимают на браслеты. - Джедд помолчал. Пленница, не разжимая уст, продолжала пялиться на него. - Ну, чего вы пытались добиться?
– Я прилетела, чтобы арестовать вас и доставить на Базу, где состоится военно-полевой суд.
– А обвинение?
– Его как раз сейчас готовят. Вы нарушили столько пунктов устава, что оно займет несколько страниц.
– М-м-м… Звучит интригующе. - Лефарн говорил сухо, но в его тоне угадывалась ирония. Раиса в ярости вскочила.
– Постоянное и злонамеренное неповиновение возглавит список, - выпалила она.
– М-м-м… Присядьте-ка лучше. Вы давно перечитывали полевой устав? - Дама села. Взгляд ее сделался еще убийственнее. - В частности, я имею в виду параграфы, устанавливающие правила отношений с главами правительств. Контакта с ними следует избегать. Прямые действия против них предпринимать запрещается. Свергнуть правительство имеет право только его собственный народ. Нельзя использовать инопланетное оружие, и аборигены вообще не должны знать о существовании такового. Вас поймали в тот момент, когда вы вторглись в резиденцию премьер-министра этого города-государства с целью его похищения. А инопланетного оружия при вас было столько, что попади оно в руки тех, кто вас схватил, технологическая история планеты стала бы совершенно иной. Проще говоря, вы едва не завалили миссию Бюро на Нилинте. Я уж не говорю о том, что, выйдя в полевые условия без соответствующей подготовки и без разрешения командира отряда, вы вопиющим образом нарушили правила. У вас нет даже лингвистического допуска.