Пока дошли до машины, парень весь продрог. Да и я тоже. Как-то быстро у нас осень наступила. Пора и мне пальто доставать, хватит в одном костюме бегать. Здоровье, оно не казенное.
Возле его подъезда мы стояли минут пять, не зная, что сказать. Я так точно не знал, а парень еще и грелся заодно.
– До свидания, Роман? – не поднимая глаз, уточнил парень.
– До завтра, малыш, – я притянул парня к себе и легонько поцеловал в губы.
Он нехотя отстранился, и потянулся, уже было, снять пиджак, но я его остановил.
– Так иди, холодно.
– А Вы?
– А я машину возле дома ставлю, добегу. Иди, поздно уже, – я слега потрепал его по голове и проводил голодным взглядом.
К себе его что ли переселить? Не такой уж я и старый, судя по зарождающейся эрекции.
***
Сегодня мне захотелось не просто позвонить Артуру из машины, но и сделать ему приятно. Подойдя к его двери, я увидел, что она приоткрыта и из квартиры доносятся повышенные голоса. Первым порывом было броситься на помощь и раскидать всех обидчиков, но услышав, что Арти ругается с женщиной, я остановился и решил послушать. Да, не красиво. А мне плевать. Дверь-то не заперта. К тому же, когда я еще смогу услышать столько всего интересного. Я прошел в прихожую и устроился на тумбе.
– Я был вчера на кладбище! – выпалил Артур, явно закипая.
– Тогда почему я тебя там не видела? – женщина истерит. Не люблю таких.
– Потому что мы были в разное время.
– Что мать дождаться ты не мог? Или позвонить?
– А нахрена? Что бы ты опять начала на меня орать при всех?
– Да когда это я на тебя орала?
– Да хоть прям сейчас! Ты все пять лет на меня орешь, не надоело еще?
– Закрой рот, щенок. Это из-за тебя Герман погиб.
– Я даже оправдывать не собираюсь, достало уже.
– Это тебя мать родная достала?! Брата сгубил, так и меня в могилу загнать хочешь?
– Я не виноват, что Гер умер. Хватит валить все на меня.
– А кто виноват? Я что ли? Если бы ты не ушел поболтать со своим ебарем, Герман был бы жив!
– Да что я мог сделать? Сам под лошадь броситься?
– Это был твой долг! Ты должен был защищать своего брата.
– А до тебя не доходит, что тогда погиб бы я?
– Да лучше бы ты погиб! Такого не жалко.
Очешуеть. Простите граждане, я в таком глубоком офиге, что сейчас с тумбочки навернусь. Это что ж за мать такая? Уж, какая я сволочь и то даже в мыслях подобного отношения к ребенку не допускаю. Как же пацан с такой мамашей до своих годов дотянул?
– Я, вообще-то, такой же твой сын, как и Гер, – севшим голосом выдавил Арти.
– Ты мне не сын! Я не рожала урода и шлюху. У меня никогда не было сына педика!
– Извини, но был, есть и будет.
– Не язви мне тут.
– Вали уже, видеть тебя не могу, – голос отчаянный с надрывом.
– Выродок.
Звук смачной пощечины и фурия, а иначе я ее назвать не могу, появляется в коридоре. Замирает на секунду, пытается испепелить меня взглядом. Да мне не больно, я бетонный.
– Извращенец, – шипит на меня тетка. Кстати, красивая сучка. Ясно в кого Арти пошел.
Спокойно поднимаюсь со своего места, кидаю на нее презрительный взгляд и абсолютно без эмоций прощаюсь.
– Всего доброго.
Фурия фыркает и вылетает в подъезд. Аккуратно закрываю за ней дверь. И, скинув обувь, прохожу на кухню. Артур сидит на полу, обхватив руками коленки, и тихонько всхлипывает. Подхожу к нему, присаживаюсь напротив.
– Артур? – тихо зову парня.
Мальчик весь вздрагивает от моего голоса и смотрит как кролик на удава.
– Вы? Давно Вы?..
– Давно, я все слышал, – не вижу смысла врать. – Она всегда такая была?
– Нет, после смерти Гера.
– Малыш, ты не виноват в смерти брата. Ты ничего бы не смог сделать, даже если бы был рядом.
– Я знаю, но лучше бы, правда, вместо него я умер.
– Ты бы хотел, что бы твоя мать так орала на Гера?
– Нет.
– Тогда не говори ерунды.
– На него она бы не орала. Он же не был геем.
– Ты откуда знаешь?
– Что?
– Что твой брат не был геем. Ему было четырнадцать. Неизвестно, что было бы через пару лет.
– Спасибо, Роман Викторович.
– Без Викторовичей, я уже просил.
– Да, я помню. А зачем Вы пришли?
– Мы договаривались тебе пальто купить и рубашку.
– Только пальто.
– Только пальто и рубашку в подарок.
Артур наконец-то улыбнулся. Вот и славно. Не хочу видеть своего тигренка в слезах. Ему не идет.
– Иди, умойся, и поедем уже.
– Роман, зачем мы сюда приехали? – ну, точно как ребенок. Стоит, набычился, губки надул.
– Купить тебе пальто, рубашку и шарфик.
– Пальто можно и в обычном магазине купить. У меня денег не хватит на пальто от Прада.
– У меня хватит. Все, Артур расслабься и получай удовольствие.
– Добрый день, – к нам тут же подлетаем девушка-менеджер, и расплывается в приветливой улыбке, – чем могу Вам помочь?
– Добрый, нам бы одежду для мальчика подобрать. Пальто на сейчас с аксессуарами, пару рубашек, ну и на Ваше усмотрение.
– Замечательно, сейчас все организуем. Себе будете что-нибудь выбирать?
– Это и так все мне. Вместе с мальчиком. А вот на себя брать не буду. Я посмотрю.
– Тогда присаживайтесь. Кофе?
– С удовольствием, – снимаю пальто и устраиваюсь на диванчике.
– Роман, зачем все это? – не унимается парень.
– Иди сюда, – хлопаю по сидению, и Арти послушно плюхается рядом. – Причин у меня две: первая, мне хочется сделать тебе приятно. Денег у меня до хрена, накопил в свое время, и тратить их могу так как мне того хочется, а сегодня мне хочется тратиться на тебя. Вторая, ты рядом со мной и должен выглядеть соответственно мне. Есть еще вопросы?
– Нет, я понял, – снова обиделся.
Мать твою… на кой черт я связался с сущим ребенком? И плевать, что по паспорту двадцать два. Тут больше пятнадцати порой даже с натяжкой не выходит. Ладно, это характер, а характер закаляется как сталь.
Пока моего мальчика одевали, я выглотал все кофе в магазине, перечитал всю почту и два раза чуть не заснул. Старею, наверное. Появлению своего крайне злого и недовольного тигренка я был безумно рад. Уставшая девушка-менеджер загруженная пакетами радостно скакала следом. Конечно, у нее годовой план сегодня выполнен. Вряд ли у них тут много покупателей, уж больно цены кусачие.
– Чего опять надулся? – подхожу к парню.
– Устал.
Ух, рычит, тигр. Сейчас, только до машины доберемся, я тебя расслаблю, по полной программе. Рассчитываюсь на кассе, стараясь не замечать цифру в чеке. Забираю пакеты и иду к машине. Артур упорно молчит и хмурит брови. Черт, глядя на него такого вот злющего, я возбуждаюсь.
– На заднее сиденье, – бросаю парню и иду укладывать пакеты в багажник.
Сажусь за руль, вижу Арти в зеркале заднего вида. Совсем сник парень. Отъезжаю со стоянки, еду на ближайшую малолюдную улочку, паркуюсь в самом темном уголке двора. Включаю музыку погромче и перебираюсь к парню.
– В чем дело, малыш?
– Ни в чем.
– Ты мне не огрызайся. Что случилось?
– Я не понимаю, зачем Вам все это? Вы уже получили, что хотели. Что еще Вам от меня нужно?
– Зачем, я тебе уже объяснял, повторяться не стану. А по поводу получил ли я то, что хотел, мне лучше знать. Если бы я хотел тебя просто трахнуть, не тратил бы на тебя столько сил и времени. Артур, пойми, ты не дешевка, ты личность. И если раньше на это не особо обращали внимание, то все когда-то бывает в первый раз. Привыкай. А теперь иди сюда, сделай мне приятно.
– В машине? – парень ошарашено смотрит на меня и… отодвигается.
– Я сейчас вряд ли до дому доеду в таком состоянии.
– Неудобно же?
– Тогда давай ротиком. Я тебя что, уговаривать должен? – я начинаю злиться. Чего ломаться-то как девочка?
Артур несколько секунд молчит, потом оглядывается на улицу. Прохожих немного, за окном пасмурно, машина в тонировке. Давай, малыш, не ломайся. Наконец-то решившись, парень наклоняется, расстегивает мне ширинку и нерешительно начинает вылизывать член. Мда, вчера он был активнее. Запускаю пальцы ему в волосы и слегка надавливаю на затылок. Парень соображает, что от него требуется и заглатывает полностью, до основания. Ох, люблю опытных мальчиков.
Разрядка не заставляет себя долго ждать, но я так увлекся процессом, что не заметил, как парень стек с сидения на пол. А он молодец, не пропустил ни капли. Умница. Подтягиваю его обратно на сидушку, заправляюсь и снова перебираюсь на водительское место. Так, сейчас в кафе, пообедать, я голодный как волк, а дальше видно будет.
***
Наши встречи становятся регулярными. Артурка зачастил ко мне в офис после работы. Охранники на меня теперь косятся, но молчат. Конечно, никто не хочет потерять работу. Да и слухов новых по офису вроде не ходит и замечательно.
Одно только меня напрягает, Артур в последнее время какой-то напряженный. Нет, я, конечно, все понимаю, он нашел себе работу, в каком-то журнале. Снимает бабочек да букашек. Вот только мне не нравится слышать в трубке вместо радостного «Здрасте» унылый и недовольный голос. У меня закрадываются неприятные подозрения, что кто-то упорно пытается моего тигренка переманить.
Так, до конца рабочего полтора часа. Набираю Артура. Слушаю гудки. Не понял, это почему это мы трубку не берем. Нажимаю повтор, жду. Блядь, он что, издевается надо мной?
Трубку берет раза с шестого:
– Да?
– Что еще за «Да»? Ты почему трубку не берешь?
– Я занят. Я сейчас не могу разговаривать.
– Артур, ты не понял, кто звонит?
– Роман Викторович, я сказал, я занят. Я перезвоню, – и отключается.
Ну, пиздец. Это мы что, характер решили показать? Ну, я тебе сейчас устрою, кузькину мать, сопляк.
– Слушай сюда, Артур. Ты со мной таким тоном не разговаривай. Я не твоя подружка. В чем у тебя проблема?
– У меня? Это у тебя проблема! – Артур переходит на «ты» да еще и на повышенных. Вот это поворот. – Я не твоя шлюха, нехрен мне звонить, когда тебе удобно. У меня тоже есть своя жизнь, и я попрошу в нее не лезть. Хочешь отношений, будь добр уважай меня.
– Ты как раз таки моя шлюха, и если тебе что-то не нравится, тебя никто не держит. Всего хорошего.
Отлично. Веду себя как ребенок. Вырубаю нахрен мобилу. Выключаю комп, и вылетаю из офиса. Мне срочно нужно остыть.
– Роман Викторович, куда Вы? – секретарша тут же вскакивает со своего места.
– Не твое дело.
– У Вас встреча на пять назначена. Вы вернетесь?
– На хрен пошла со своей встречей. Нет меня.
На ходу надеваю пальто, и под ошарашенные взгляды сотрудников покидаю здание. Плевать, на все. Руки трясутся, перед глазами туман. Завожу машину и выворачиваю со стоянки. Сам того не замечая, еду в сторону дома Артура. Понимаю, где я, только не доезжая несколько метров до его подъезда. Резко разворачиваюсь, машину заносит. Кажется, зацепил бордюр бампером, плевать. Выезжаю за город. Мчусь по прямой, просто вперед. Мысли в голове путаются.
Какого черта? Ведь отчасти Артур прав, хочешь отношений, уважай партнера. Но ведь у нас не отношения. Или?.. блядь, как представлю, что больше его не увижу, так сердце сжимается. Надо позвонить, поговорить, извиниться.
Лезу в карман. Так, телефона нет. Я его, кажется, в офисе забыл. Смотрю на спидометр – сто семьдесят. Вот дебил, надо сбросить, куда я так разогнался? Перевожу взгляд на дорогу. Встречная.
Вот не правду все говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Что последний момент как в замедленной съемке. Ни хрена подобного. Ни одного воспоминания, ни замедленных съемок. За долю секунды. Встречная машина, визг тормозов, удар и темнота.
***
– … живой?..
– … ноги осторожно…
– … пульс….
– … дыхание… нет…
– … разряд…
– … на тридцать… падает…
– … разряд…
– … ома?.. ты слышишь меня?..
Мама…
– Ромочка, сынок, открой глаза, – мама. Как я соскучился.
– Умница, открывай.
Я пытаюсь. Не могу открыть, мама.
– Посмотри на меня, Ромочка?
Пытаюсь повернуть голову. Больно.
– Вот так, хорошо, мальчик мой. Это я, мама. Узнаешь меня?
Узнаю, но не могу открыть глаза.
– Ты умница, у нас все получится. Ты узнал меня? Рома?
Я узнал, мам, по голосу, по запаху. Только глаза не могу открыть. Больно.
Моргни, если узнал, Рома? – мама плачет. Я слышу это. Ненавижу, когда она плачет. Я ее сильно люблю и не хочу, чтобы она плакала. Я снова пытаюсь открыть глаза. Чувствую, что веки открыты, но не вижу. Темно.
– … как только он придет в себя, мы сможем провести необходимые тесты и точно определить повреждения, – незнакомый мужик. Ничего не понимаю, снова темно. – Я сейчас не возьмусь утверждать, но судя по его прошлой реакции, зрение он потерял.
– Как же так? – мама, снова плачет. Прекрати пугать ее, сволочь. Она плачет из-за твоих слов. – Он же такой молодой. У него работа. Он очень важный человек, Вы не понимаете, он директор. Он рекламу делает. Ему нельзя без зрения.
– Я Вас понимаю, но от меня здесь пока ничего не зависит. Авария была жуткая. Мы его по кускам собирали. Нам сейчас надо молиться, чтобы остальные участки мозга пострадали меньше.
– Нет-нет. Рома сильный, он поправится.
– Да, Вы правы, он очень сильный. Все будет хорошо, просто подождите немного.
Я проснулся. Или очнулся. Мне сейчас сложно определить. Лежу с открытыми глазами и тупо пялюсь во тьму. Шевелиться не могу. Все тело болит, словно по нему катком проехали.
– Здравствуйте, Роман. Как Вы себя чувствуете? – не заметил, как кто-то вошел. Знакомый мужской голос. Кажется, это он тогда разговаривал с мамой.
Пытаюсь ответить, но не получается. Что-то мешает в горле. Больно.
– Это аппарат для вентиляции легких, – успокаивает меня доктор. А это, скорее всего именно он, потому что, судя по всему, я в больнице и состояние мое очень хреновое. – Мы пока не будем его убирать. Подождем пару дней, пока Вы придете в себя полностью.
Не убирайте, доктор. Мне абсолютно без разницы. Просто дайте мне что-нибудь, что бы снять боль во всем теле.
Господи, как страшно. Темно, тихо, пошевелиться невозможно. Единственный звук – это противный писк слева. Только он не внушает оптимизма. Это значит, что я все еще в больнице и мне все еще хреново. Сколько времени прошло с момента аварии? День, два? Интересно, Артур переживает? Волнуется, куда я пропал?
Нет, он даже не знает, что я пропал. Мы поссорились. Как глупо. Я сам виноват, не уделял ему должного внимания. Теперь уже поздно что-то думать, менять. Для тебя все кончено, Роман Викторович. Теперь ты овощ.
– Роман, мы сейчас попробуем отключить аппарат ИВЛ. Вам нужно будет дышать самостоятельно.
Да знаю я. Не дебил. Черт, как же все болит. И доктор этот, неужели нельзя поаккуратнее. Черт!
Больно. Очень больно. Надо дышать. Роман, дыши, мать твою! Ты должен вдохнуть! Ты хочешь, мать твою, жить или нет? Хочешь увидеть Артура?
Черт, воздух кажется раскаленным. Грудь словно ножом режет. Больно.
– Отлично, Роман. Теперь медленно, дышите медленно.
Да дышу я, дышу. Уйди. Ненавижу тебя.
– Роман, Вы слышите меня? Попробуйте ответить?
– Слы… шу… – больно.
– Нам необходимо провести несколько тестов, чтобы точнее оценить Ваше состояние.
Делайте что хотите. Только оставьте меня в покое. Я устал.
– Рома, ты не переживай. Мы с тобой в Германию поедем, там тебя точно на ноги поставят. И зрение вернут. Я уже им написала. Они сказали, что надо ехать.
– Мам, не переживай, – говорить тоже больно, но нужно. Иначе мама будет переживать. – Я поеду. Куда скажешь, туда и поеду. Только вот оправлюсь немного.
Черт как же я устал. Мне уже можно говорить, но шевелиться нельзя.
– Мам, а какое сегодня число?
– Ром, ты только не волнуйся. На работе все хорошо. Там я всем сказала, что ты поправляешься. Заместитель твой со всем справляется.
– Мам, какое?
– Третье… марта.
Марта? Как марта? Артур звонил, девятое декабря, кажется.
– Мам, когда я в аварию попал? Я не помню…
– Девятого декабря. Ромочка, ты не волнуйся, все будет хорошо.
Три месяца… блядь. Артур же не в курсе. Что он думает? А если он звонил? Телефон! Они же распечатку делали.