– Вы проснулись, – говорит высокий мужчина. Он появился внезапно и стоит за квадратной аркой. Я пугаюсь и словно ребенок крепче закутываюсь в одеяло. Кто он такой? – Извините, не хотел напугать вас.
Из-за плохого света не могу разглядеть его лицо, но отчетливо вижу блестящие седые волосы и глубокую длинную морщину на лбу. На нем черные спортивные штаны и серая водолазка с закатанными рукавами, а на ногах такие же как и у меня вязаные носки. Почему-то именно они делают его образ более мягким и одомашненным.
– Я разогрел ужин, думаю вы проголодались. Тут ваши вещи, – говорит он, указав рукой в сторону моего чемодана, который стоит у окна, – можете переодеться. Надеюсь, у вас есть теплая одежда?
– Где я? – не выдерживаю я.
– В «Снежных холмах», – спокойно отвечает мужчина, опираясь о стену с декоративным камнем. – Вы ведь сюда добирались, верно?
Я едва заметно киваю.
– Вы очень смелая девушка, но больше никогда не отправляйтесь в одиночку куда-либо, особенно в снегопад.
В его голосе слышится добрая насмешка, и я слабо улыбаюсь:
– Да уж… Постойте, там остался водитель! – выпаливаю я, вскочив с дивана и крепко держась за одеяло.
– С ним все в порядке. Как только наши ребята отстегнули трос от автомобиля, он тут же уехал. Мы просто выехали прокатиться на снегоходах, да проверить, насколько снегопад засыпал дорогу. Увидели машину в куче снега. Водитель решил, что его пассажирка добралась до «Холмов» и сообщила о нем, но никто из наших о ней, то есть, о вас ничего не слышал. Я поехал по дороге и чудом нашел вас, – заканчивает он, говоря обо мне с теплотой в голосе. – А ведь все могло закончится очень плохо.
Краснею из-за собственной глупости, и он, по-видимому, заметив мое смущение, разворачивается на пятках и добавляет:
– Одевайтесь теплее и приходите ужинать.
Встаю с дивана, продолжая прикрываться одеялом, которое весит килограмм десять, не меньше. Сажусь перед чемоданом, на котором уже нет дырявой черной пленки и расстегиваю молнию. В спешке вытаскиваю темные джинсы, свободный вязаный свитер кремового цвета и одеваюсь в считанные секунды. Достаю зеркало из косметички и с ужасом смотрю на собственное лицо. Нос и щеки неестественно красные, видимо, обморозила их пока валялась в снегу. На лбу красуется большое бордовое пятно, которое при дневном свете будет выглядеть еще ярче, а на подбородке и шее – такого же цвета царапины. Господи, до чего прекрасный день…
Вязаные носки мне очень нравятся, хоть и немного покалывают. Я не снимаю их. Хочу в туалет, но понятия не имею, где его здесь отыскать, и пока медленно выхожу из комнаты, в которой очнулась, внимательно осматриваю широкий светлый коридор, соединяющий три темно-коричневые двери с черными узкими стеклами. На обеих стенах со светлыми деревянными панелями под стеклянными рамками висят большие и яркие фотографии с изображениями снежных гор и улыбающихся лыжников в масках. Под каждой фотографией имеется надпись.
«Вова, Стас, Кира и Макс. 2003 год», – читаю я под фото с тремя мужчинами в масках и черно-рыжим псом, гордо восседающим на огромной куче снега.
Мое внимание прерывает тяжелый стук за очередной квадратной аркой, которая ведет к прихожей и, по-видимому, к кухне, откуда доносятся аппетитные запахи.
– Матерь Божья, я еле добралась до тебя! Если снегопад и правда будет валить всю ночь, нам придется очищать территорию целую неделю! – говорит громкий женский голос за стеной.
– А он будет валить, Свет, даже не сомневайся! – отвечает мужчина из кухни.
– Ну, знаешь, на носу открытие, а мы будем тратить… – отвечает ему женщина, но тут же замолкает, заметив меня в коридоре. – Ой.
Она пухленькая, почему-то именно такой я и представила ее, заслышав несколько секунд назад громкий и звонкий голос. На ней теплая вязаная кофта на молнии и утепленный черный комбинезон на широких лямках. Ее короткие темные волосы мокрые на лбу, круглое лицо красное от мороза, а тонкие губы накрашены ярко-сиреневой помадой.
– Как ты себя чувствуешь, милая? – спрашивает она, по-дружески дотронувшись до моего плеча. – Не болит голова? Ссадины на лице быстро пройдут, не переживай! Такую красоту ничто не испортит.
Удивленная гостеприимством и теплым отношением, я едва могу что-то ответить. Вместо этого сначала киваю, потом отрицательно качаю головой, и в конец, запутавшись, просто сконфуженно улыбаюсь.
– Владимир Павлович, а Снегурочка-то наша очень скромная, – говорит женщина, растянувшись в довольной улыбке.
– И чрезвычайно везучая, – добавляет мужчина, выглянув из-за угла. Он приятно улыбается мне, и я не могу не ответить ему тем же.
– Это точно! Ну, милая, проходи на кухню, выпьешь чаю, согреешься. Ужин-то готов, Владимир Павлович?
– Спасибо, но мне совсем не хочется кушать, – говорю я скованно. – Не могли бы вы сказать, где здесь туалет?
– Дверь за вами, – подсказывает мужчина. – Но не думайте, что вам удастся отказаться от ужина. Я ж старался!
Вновь благодарно улыбаюсь и поспешно скрываюсь за темной дверью. Ванная комната совмещенная с туалетом очень уютная и теплая. Смотрю на себя в большое квадратное зеркало и вновь ужасаюсь своему замерзшему и поцарапанному лицу. Такое чувство, что я бежала мимо острых веток, которые нещадно били и царапали кожу. Надеюсь, что легкий тональный крем справится с этим кошмаром, иначе кто-нибудь точно решит, что меня побили.
Спустя несколько минут, выхожу в коридор. Мне неловко идти на кухню к незнакомым людям, которые не только проявили заботу и внимание, но и спасли меня от глупой смерти. Нервно разминаю пальцы и долго решаю, что же мне делать дальше.
– Идем скорее ужинать! – восклицает женщина, выглянув из-за дверного проема. – Мы заждались!
Меня что ли? Ох, как же все-таки неловко!
Захожу на кухню и вновь чувствую дикое смущение, находясь рядом с этими людьми. Быть может, если бы не попала в столь глупую ситуацию с тем таксистом, я бы и вела себя по-другому. Но сейчас, мне безумно стыдно перед этим мужчиной, которого даже знать не знаю. Наверняка думает, что я та еще идиотка.
Меня усаживают за круглый деревянный стол с широкими ножками и толстенной столешницей. Пухленькая женщина кладет передо мной бамбуковую салфетку и ставит белую блестящую тарелку.
– Спасибо, но я правда не голодна. – Вру, ведь на самом деле не отказалась бы от ложечки жареной картошки, которая так вкусно пахнет.
– Ничего не хочу слышать, – говорит она, махнув передо мной вилкой, – никуда не отпустим тебя, пока не поешь как следует.
– Настоятельно вам советую не перечить Светлане Ивановне, иначе будет худо, – улыбается мужчина, ставя на центр стола деревянную подставку и горячую сковородку с золотистой картошкой. – Она у нас женщина боевая и упрямая. Как сказала, так и будет.
– Владимир Павлович, вы и впрямь думаете, что я боевая? Господи, я нежный аленький цветочек! Не надо из меня тут терминатора делать.
Я улыбаюсь, глядя как эти двое веселятся. Не думаю, что они муж и жена, скорее – хорошие друзья.
– Вот хлебушек и салатик. – Светлана Ивановна ставит корзину и глубокую миску с хлебом поближе ко мне, а сама усаживается на стул.
– Что будете пить? Есть сок яблочный и… Только яблочный, – предлагает мужчина, заглядывая в высокий узкий шкаф.
– В самый раз.
– Насыпай пока горячее, не стесняйся! Владимир Павлович, ну, хватит уже вертеться, садись!
Я послушно кладу себе одну ложку мягкой картошки и овощного салата с майонезной заправкой. Владимир Павлович включает небольшой телевизор на стене и усаживается слева от меня.
– Меня зовут Аня… Извините, что не представилась раньше, просто немного…растерялась.
Мужчина внимательно смотрит на меня, и я замечаю в его светло-серых глазах мелькнувший огонек. Его лицо покрыто неглубокими морщинами, но они ни сколько не старят его, а придают мужественность и особое обаяние.
– Очень приятно,
– И мне очень приятно с вами познакомиться, – отвечаю я, кивая моим новым знакомым. Прошу их обращаться ко мне на «ты», и они согласно кивают.
– Ты приехала сюда на работу? – спрашивает мужчина, накалывая на вилку картошку.
– Да, только вот немного не доехала.
– Сколько же ты шла, дитя мое? У тебя все ноги промокли, а пальцы были настоящими ледышками! – говорит Светлана Ивановна, округлив зеленые глаза. – Надеюсь, ты не заболеешь.
Мысленно вздыхаю с облегчением. Слава богу, в постель укладывала меня именно она.
– Все будет хорошо, спасибо вам большое, – благодарю я обоих. – Было глупо идти одной не зная куда. Но выбора не было…
– Почему же водитель не пошел с тобой? – не унимается женщина. – Во всяком случае, мог бы и сам добраться до нас, а не посылать худенькую девчушку! Иной раз поражаюсь мужской логике!
Подробно рассказываю о водителе и о том, как мы въехали в кучу снега, после чего и начались мои собственные приключения. Оба внимательно меня слушают, после чего Светлана Ивановна начинает активно предлагать мне подать на службу такси в суд. Я смеюсь, глядя на ее яркую жестикуляцию, и несколько раз ловлю на себе внимательные глаза Владимира Павловича. Он как будто старается найти во мне что-то, но при этом его выискивающий взгляд кажется дружелюбным.
– А кем ты здесь устроилась? – спрашивает женщина, вертя в руках полупустой стакан с соком.
– Администратор в гостинице.
– Мм, хорошее местечко. А кто из девочек уволился? – спрашивает она Владимира Павловича, который со странной внимательностью изучает мое лицо. – Не слышала, чтобы кто-то уходил. А я-то здесь все знаю.
– Я тоже не слышал, но по-видимому, кто-то решил передохнуть. Аня, мне почему-то кажется, что мы с вами уже где-то встречались.
Так вот, почему он так внимательно смотрит на меня!
– Нет, не думаю. Я бы вас запомнила, – улыбаюсь я.
– Может быть, я знаю твоих родителей?
– И это тоже вряд ли. Моя мама умерла сразу после моего рождения, а папа… Он никогда не появлялся в моей жизни. Даже не знаю, как он выглядит и где живет.
Удивляюсь собственной болтливости, ведь обсуждать свою жизнь с малознакомыми людьми не в моих правилах.
– Вот как, – протягивает мужчина, подперев крепкой рукой подбородок.
– Милая моя, а кто же тебя воспитывал? Наверное бабушка?
– Нет, моя родная тетя. Бабушек и дедушек у меня не было. Во всяком случае, я не застала их.
– И твой отец никогда не искал возможности встретиться с тобой? – озадаченно спрашивает мужчина, сложив локти на столе.
– Владимир Павлович, это очень деликатная и личная тема, – делает ему замечание Светлана Ивановна, и тут же поворачивается ко мне: – Не стоит ворошить прошлое. Твоя тетя замечательно воспитала тебя! В наше время скромные девушки – такая редкость!
Слабо улыбаюсь и допиваю оставшийся в моем стакане яблочный сок. Я благодарна этой милой женщине за то, что она закрыла неприятную для меня тему. А точнее – мне просто неинтересно обсуждать это.
– Спасибо большое за ужин, и за то, что спасли мне жизнь. Если бы вы не нашли меня, я бы уже была в другом месте.
– Что за глупости! Не дай бог такому приключится! – восклицает Светлана Ивановна, поднявшись. – Мы сейчас выпьем горячий чай с сахарными булочками и ты, милая, ляжешь спать. Тебе нужно отдохнуть как следует.
– Нет-нет! Лучше скажите мне, как добраться до административного корпуса. Я должна зарегистрироваться, чтобы получить комнату…
– Аня, сегодня ты останешься здесь. Буря будет продолжаться всю ночь, а административный корпус уже не работает, да и находится далеко отсюда, – говорит Владимир Павлович, собирая грязные тарелки. – Завтра утром я отвезу тебя туда.
Польщенная и удивленная теплотой и заботой человека, с которым только что познакомилась, не сразу нахожу, что ответить. Никогда бы не подумала, что люди способны пригласить к себе в дом постороннего и усадить его за один с ними стол. А вдруг я какая-нибудь воровка и у меня пистолет в чемодане?
– Давайте, я посуду помою?
– Ну, что ты, – улыбается Светлана Ивановна, – кружки и тарелки Владимир Павлович мыть любит. Правда же?
– Прямо-таки обожаю, – буркает мужчина, заставив нас засмеяться.
– Не беспокойся, садись и отдыхай. Тебе какой чай?
– Черный, спасибо.
– Моя племянница обожает со всякими вкусами, ну, что-то вроде фруктовых, – говорит Светлана Ивановна, доставая из маленькой коробки пакетики с чаем, – я, если честно, не понимаю, что в них хорошего. По мне так чай должен быть либо черным либо зеленым. А вы как думает, Владимир Павлович?
– Черный чай с бергамотом очень даже ничего. И с мятой. Мой племянник пьет только такой.
– Он у вас до ужаса упрямый.
– Не без того, Светлана Ивановна. Не без того.
Мужчина заканчивает мыть посуду и опускает вниз ручку высокого хромированного крана. Берет серое вафельное полотенце, вытирает руки и внимательно смотрит на экран телевизора. Он щурится и светло-серые глаза превращаются в маленькие прозрачные точки. Его лицо усыпано морщинками, а на лбу и вовсе разместилась глубокая и длинная полоса, которая постоянно манит мой взгляд. Надеюсь, он не замечает, как я смотрю на него. Для своих лет он очень привлекателен, хотя мне и трудно определить его возраст, ведь крепкое телосложение и лицо, покрытое сеткой морщин, абсолютно противоречат друг другу.
– Завтра снегопад прекратится. – Он говорит тихо, как будто самому себе и по-прежнему смотрит в экран телевизора, по которому передают прогноз погоды.
Ко мне подходит Светлана Ивановна с двумя чайными кружками. От нее пахнет булочками, чем-то теплым и домашним. Я невольно улыбаюсь приятному и знакомому запаху, который с уходом Лары навсегда исчез из моей жизни.
– Так-так, значит ты у нас администратор, – начинает она, размешивая сахар в кружке, – до этого был опыт в этой сфере?
– После первого курса все лето работала в придорожной гостинице, потом через некоторое время устроилась в трёхзвёздочный отель. Сначала для прохождения практики, но потом мне предложили постоянную работу.
– Ты работала в придорожной гостинице? – переспрашивает она, округляя глаза. – Там ведь так опасно, к тому же для такой молоденькой и красивой девочки, как ты! Как же тетя отпускала тебя туда?
– Вам лучше и не знать, – улыбнулась я, в очередной раз припоминая свой жуткий старушечий образ. – А вы давно здесь работаете? То есть… Вы ведь здесь работает, верно?
Женщина махнула рукой и растянулась в улыбке, от чего круглые розовые щеки натянулись и стали блестеть.
– С 2003 года! Мне было сорок два, когда я устроилась сюда, только тогда это был не курорт, а база отдыха. Сидела в небольшой будке и выдавала коньки напрокат. А потом все стало постепенно изменятся, база расширялась и в итоге превратилась в горнолыжный курорт.
– Здорово. Я писала одну работу в университете про это место. А вы тоже давно здесь?
– О! Владимир Павлович подольше моего лет так на пять! С самого основания, так сказать.
Бросаю на мужчину по-хорошему удивленный взгляд и делаю глоток горячего напитка.
– Так уж получилось, – пожимает он плечами, не вдаваясь в подробности. – Так значит, ты училась на гостиничном деле?
– И наверняка была отличницей? – подхватывает Светлана Ивановна, глядя на меня с таким интересом, как будто сейчас я расскажу какую-то страшную сплетню.
– Видимо, я похожа на заучку.
– Господь с тобой! Какая заучка! – тут же восклицает она. – Просто у тебя очень умные глаза, да и воспитана ты хорошо. Иной раз здесь на таких барышень насмотришься, что аж жить страшно становится!
Я смущаюсь, и лицо как назло начинает краснеть. Не умею спокойно реагировать на комплименты. Быстро хватаю кружку с чаем и пью, прикрывая ею помидорную физиономию.
– Сегодня ты можешь занять мою комнату, – говорит Владимир Павлович, поднимаясь с места. Кажется, он вновь заметил мое смущение и решил перевести тему. – А я, пожалуй, перееду в гостиную.