— Может, поменяемся? — предложил Мишка.
Горшков схватил свою лопату и молча удрал на другой конец участка.
— Не хочешь — как хочешь!
Синякин вскинул свою безрукую лопату на плечо и расстроенно огляделся. Неподалёку стоял Генка Уханов и внимательно наблюдал за воронами. Они шумели над лесной опушкой и о чём-то громко спорили. Даже отсюда было видно, как они отпихивают друг друга с насиженных мест и перелетают с ветки на ветку. Было их тыща не тыща, но уж точно пятьсот. Синякин подозрительно уставился на Генку: отчего это он так внимательно смотрит на ворон? На всякий случай он обошёл его сзади и подножкой свалил наземь.
— Чего дерёшься? — завопил Генка.
Синякин помог ему встать и дружелюбно похлопал его по плечу.
— Ну ладно, ладно, извини. Это я не со зла, а случайно. Может, сразимся?
— Как это? — заинтересовался Генка.
— Ну, стукнемся разок лопатами и узнаем, чья сильнее — моя или твоя.
Лопата у Генки была точно такая же, как у Саньки Горшкова — с поперечной перекладиной. Мишка объяснил, как сражаться, и тот сразу же согласился.
— Так бы и сказал, а то драться…
— Итак, начинаем, — объявил Синякин.
Мальчики разошлись, затем неторопливо стали сближаться. Они развели лопаты в стороны и с размаху стукнулись. Вам! С коротким шумом с кустов сорвалось серое облачко птиц.
— Ничья! — объявил Синякин. — Начинаем опять!
На этот раз мальчики пошли в индейскую атаку, оглашая поле воинственными воплями. Все ребята оставили работу и сбежались смотреть, чья возьмёт. Бэм! Бум! Бом! Лопаты звенели, как лагерный гонг перед обедом, но прочно держались в руках противников.
— Опять ничья! — вздохнул Синякин.
После короткого отдыха мальчики снова помчались друг на друга, как тевтонские рыцари, но только пешие, а не на конях. Бамс! Дрын! Крак! Что-то громко треснуло. У одной из лопат отвалился черенок.
— Моя победила! — заорал Генка.
— Нет, моя! — закричал Синякин, навалился на Генку и отобрал у него лопату. Он зашвырнул остатки своей лопаты в кусты и ещё громче завопил: — Твоя лопата от моей улетела на небо — ищи её теперь!
Пока они шумно выясняли, кто победил, ребята рассыпались по своим местам и снова взялись за свёклу. На дороге появились Наташа и бригадир Володя с мячом, а за ними — орава сельских мальчишек.
— Молодцы пионеры! — похвалил Володя. — А теперь можно искупаться и в футбол поиграть.
— Ура! — закричали ребята и бросились к Володе, но Наташа попросила всех сдать сперва лопаты. Она сложила их шалашиком, пересчитала, о чём-то задумалась и пересчитала опять.
— Одной лопаты не хватает, — печально сказала она.
Все стали оглядываться на Мишку Синякина, но он беззаботно жевал травинку и незаметно показывал кулак. Кроме вожатой, все заметили это.
— Что же будем делать? — спросила Наташа.
Ребята молчали. Тогда Наташа взяла бригадира под руку. Они отошли в сторонку и о чём-то стали шептаться.
— Да, Наташа, — вдруг громко сказал Володя. — Если лопата не найдётся, имей в виду — тебе придётся отвечать!
— Это почему же? — удивилась Наташа.
— А потому, — строго ответил бригадир, — что ты здесь старшая.
— А что ей будет за это? — спросили ребята.
— А это надо подумать. Придётся, видно, новую такую поискать, только сомневаюсь, что найдёте — лопата штучная, мастер делал её.
— А если не найдётся, что тогда?
— Тогда мне будет худо, — сказала Наташа. — Вы уедете в город после смены, а мне придётся в колхозе работать — такая лопата денег стоит немалых…
— Уй-ю-юй! — ужаснулись ребята, — А как же Кавказ?
— И сама не знаю.
Все знали, что Наташа — альпинистка, каждый год ездила на Кавказ, и ей оставалось сделать только одно восхождение, чтобы получить мастера спорта. Что же, выходит теперь, не видать ей мастера как своих ушей? И всё из-за какой-то лопаты? Хорошенькие дела!
Все пошли к речке. Кто-то из сельских мальчишек подкинул мяч. Володя наподдал его ногой к облакам, а когда мяч упал на землю, ребята покатились за ним гуртом, сбивая друг друга. Один лишь Мишка Синякин не кинулся вслед — он плёлся в хвосте, шмыгал носом и думал. Много ли Наташе придётся пыхтеть в колхозе, чтобы купить лопату? А что, если она уже не станет мастером спорта? Выходит, жизнь у неё прошла напрасно? Разные такие вопросы кружились в голове, жалили — не было от них никакого покоя.
Ребята между тем скатились к реке. Ещё издали Володя закинул в неё мяч, и все, не раздеваясь, бросились в воду. Закипела куча мала. Мяч выскакивал из воды, вывёртывался из одних рук и попадал в другие. Ребята громоздились на бригадира, как на гору, а он вдруг исчезал под водой и появлялся в другом месте. В общем, всем было весело; Всем, кроме Мишки Синякина. Он не купался, за мячом не гонялся, а сидел в кустах и горько думал. О чём? Ну ясно же о чём — о пропащей жизни Наташи. И даже в лагере после отбоя всё время ворочался в кровати, не мог заснуть.
А под утро произошло что-то странное. Над Кавказскими горами летала Генкина лопата, у которой перекладина вертелась, как пропеллер. Синякин бежал внизу и задыхался, пока не упал в яму. Он стал карабкаться вверх, влез на дерево, а тут над ним — опять Генкина лопата. Теперь она свисала с ветки, как ворона.
«Попался! — проскрипела она, — Теперь от меня не уйдёшь!»
Проснулся Синякин, когда все ещё в лагере спали. Он вылез в окно, добрался до беседки и стал следить за домиком взрослых. И дождался, пока не распахнулась дверь и на крыльцо не вышла Наташа. Конечно же, она искала его, Синякина! А кого же ещё!
Наташа подняла голову и улыбнулась. Над лагерем летели дикие утки.
— Привет! — крикнула она и помахала рукой.
Скворец Тимур, сидевший на лагерной мачте, надул мячиком грудь и поздоровался с ней сразу на нескольких языках — утином, курином и голубином. И разбудил всё птичье население. От птичьего переполоха очнулось заспанное солнце — оно пролезло сквозь листву старой груши и своим острым лучом пощекотало нос Кудряша. Пёс чихнул, вскочил, стряхнул с себя шумно росу и побежал на кухню, откуда неслись запахи жареных пирожков.
День начинался хороший, безоблачный и чего только не сулил впереди — и футбол, и купанье, и поход по грибы, а только ничто не радовало Мишку Синякина. Как теперь жить, он так и не знал. Вот до чего довела его лопата!..
Приглашение на арбуз
Солнце вкатилось на самую верхушку неба, остановилось там и закуталось дымкой. Застыла и река, недвижно блестя в своих берегах. Ни ветерка, ни всплеска. Только ребята старательно возились в песке, хороня своего атамана Ваську Чаусова. Они закопали его в песок по самые уши и заунывно пели траурный марш. Жара стояла такая, что даже в воду лень было лезть.
— А хорошо бы сейчас арбузика! — вдруг ожил «покойник». Он выбурился из песка и облизнулся. — Холодного бы арбузика, да!
— А чего ж, на бахче их много, — намекнул Махтай.
Васька смахнул с себя песок и уселся.
— Да, у Дракина поживишься, — сказал он печально. — Такого арбузика задаст, что год чесаться будешь. Фамилия-то у него чуешь какая? А кулачищи видел?
Ребята уставились на бахчу за овражком и долго следили за сторожем. Всё же арбуза сильно хотелось. Даже Васька стал колебаться.
— А может, спит он сейчас? — сказал он так, ни к кому не обращаясь, — Делать-то нечего.
— А чего не спать, — зевнул Махтай, — Ясное дело, спит.
Не сговариваясь, ребята встали и пошли к овражку, откуда было удобно наблюдать. У самой сторожки валялось ведро и земля вокруг была мокрая.
— Порядок, — сказал Васька Чаусов. — Дед недавно обливался, а сейчас дрыхнет и видит во сне свою бабку.
Ребята понимающе рассмеялись.
— Только вот что, — предупредил Васька. — Кому-нибудь одному пойти надо. А то шуму много будет.
— А вот ты и пойди! — сказал Махтай.
— Чего это я пойду? Ты поменьше меня, тебя никто и не заметит.
— А ты зато ловчее: если что — скорее удерёшь.
Ребята стали приглядываться друг к дружке: кому бы это дело лучше подошло?
— А у меня трясучка от страха бывает! — вдруг сообщил Димка Патрашкин, — Мне сам доктор не велел пугаться.
— А я себе недавно ногу подвернул, — похвалился Венька Мурачик. — Даже от физкультуры освободили!
В другое бы время ребята заспорили, кто ловчее, кто выносливее, кто смелее, а тут все разом скисли. Никому не хотелось идти на бахчу. Вдруг дед не спит, а только спрятался в сторожке и ждёт момента, чтобы заграбастать воришку? Махтай же облизнул пересохшие губы и сказал, что вообще арбуз ему вреден.
— От него сыпь на коже появляется. По-научному — аллергия, — объяснил он, — Не слыхали?
— Это смотря от какого арбуза, — заметил Васька.
Никто не хотел идти добровольно за арбузом. Тогда ничего не оставалось, как тянуть жребий: кому достанется самая короткая травинка, тому идти на бахчу. Несколько раз тянули без толку — все травинки почему-то оказывались длинными, но вот короткую травинку вытянул Костик Паршин, прозванный Лопушком за оттопыренные уши. Он был самым маленьким среди ребят, в школу ещё не ходил и вообще непонятно, как затесался в их компанию.
— Да, принесёт арбузика, — мрачно сказал Васька Чаусов. — На прицепе не увезёшь.
— Лопушок да не принесёт? — заступился Махтай. — Обижаешь Константина! Да его в посёлке все собаки боятся!
Костик растерянно улыбался. Насчёт собак услышать было, конечно, приятно, но с Дракиным, даже спящим, встречаться не хотелось. Он подтянул пояс на потрёпанных джинсах, выкарабкался из овражка и, озираясь, пополз в бахчу.
— Лопух — старательный мужик, — сказал Махтай. — Обязательно притащит!
— Готовь места побольше, — усмехнулся Васька.
Ребята лежали в прохладном овражке, лениво переругивались и ждали, всё же на что-то надеясь. А Костик, осторожно раздвигая арбузные листья, где перебежками, а где ползком, пробирался вперёд. Всё живое старалось укрыться от солнца: бабочки затаились в тени, сложив крылья лепестком, букашки зарылись в землю, даже Муравьёв не видать. Один лишь Костик без устали перекатывался с места на место — арбузов было так много, что глаза разбегались.
Наконец попался настоящий великан. Костик постучал об него — гудел, как бочка. Он ухватил его за круглые бока и потянул на себя. Но не тут-то было! Арбуз вцепился в землю и никак не давался. Пришлось повозиться с ним, мотая его с боку на бок, пока не раздалось громкое — хруп! Громадина отлетела от толстого стебля, а Костик с размаху шлёпнулся на грядку. Он передохнул, смахнул пот с лица, не торопясь огляделся и вдруг заметил чьи-то босые длинные ноги, расставленные над ним, как ворота. Он поднял глаза, увидел всклокоченную бороду и сообразил: Дракин! А тот вовсе и не думал спать, а наоборот — с любопытством глядел на малыша и бодрым, совершенно не сонным голосом поинтересовался:
— Сладенького захотелось?
— Ага, — кивнул заискивающе Костик, рассчитывая на снисхождение. — Меня ребята послали.
— А сажали?
— Не сажали, — пролепетал Костик.
— Ну и как же нам быть тогда?
Последовало долгое молчание. Дед почесал бороду и задумчиво огляделся.
— Никого поблизости не видать?
Костик тоже огляделся — не ребят ли ищет? — и уверение сказал:
— Никого!
— Ну раз никого, тогда… — Дед уставился вдруг на его потёртые джинсы с заклёпками на кармашках, — Где ты справил себе такие? Дай-ка я их поближе рассмотрю — может, мне подойдут?
— Чего? — не понял Костик.
— Ты сыми, а я примерю.
Костик поспешно снял о себя джинсы, но дед почему-то не стал примерять их, а перекинул через плечо и зашагал в сторожку. Костик поёжился и поплёлся за ним.
— Да куда ж ты без добычи? — повернулся дед. — Сорвал — стало быть, твой теперь. Можешь домой его взять и соседей угостить.
Костик остановился. Как же так домой? Вот так, голышом, да ещё с арбузом в обнимку? А что соседи скажут? Где ты, скажут, свои джинсы потерял? А может, дед шутит? Костик вприпрыжку побежал за Дракиным, но у сторожки дверь захлопнулась перед самым носом. Так вот и получилось: Костик на бахче, а его джинсы — в сторожке.
Ребята давно уже удрали из овражка и опять валялись на берегу.
— Поели, называется… — вздохнул Васька Чаусов.
— Ох и влетит же ему! — печалился Махтай.
— Нашли кому довериться…
Ребята долго и лениво спорили, а потом играли в камушки, подбивая их на лету, и прыгали с мостика в воду. А в это время Костик бегал голышом вокруг сторожки и заглядывал в щели. Оттуда доносился громкий храп. «Не прикидывается ли дед?» — подумал Костик.
— Дедушка, отдай штаны!
Но дед не отзывался — только повернулся на другой бок и ещё гуще захрапел. Джинсы лежали у него под головой заместо подушки. И такая это была мягкая подушка, и такие, верно, виделись Дракину сны, что никак не мог он проснуться. Ну никак! А тут, как назло, показались девушки с вальками и связками белья. Увидели Костика и заслонились руками.
— Срамота какая! Ты чего же без штанов гуляешь, бесстыдник, а?
Не успел Костик спрятаться, как с другой стороны показались охотники с ружьями.
— Ага, попался! — рассмеялись они, — Ужо покажет тебе Дракин!
Костик поискал, чем бы прикрыться, но так ничего и не найдя, рассердился, вскарабкался по лесенке на чердак, просунул голову между жердинами и крикнул:
— Дед, а дед, люди тут ходят, слышь? Как же мне без штанов?
Для верности он стал сыпать вниз чердачную труху. Дракин зевнул, сел на лавку и глянул наверх.
— Ты, что ли? А я тебя сразу не узнал. Так нельзя, говоришь, без штанов? Ну раз нельзя, так и забирай свою фирму.
Костик спустился в сторожку и быстро натянул джинсы. И только тогда огляделся. Здесь он ещё не бывал, и всё ему казалось интересным: и плакат на стене с олимпийским мишкой, и журнал «Огонёк», и будильник, и маленький радиоприёмник.
— Мне идти? — спросил неуверенно Костик.
— Может, свеженького отведаешь сперва? — Дед оглянулся на угол, заваленный арбузами, — Вон их сколько! Опять выдали аванс бахчевыми. Поешь-ка холодненького, а то жарко нынче. — Дед подкатил ногой полосатого красавца, вытер чистой тряпицей нож и отхватил солидный кусок, — Прошу!
Дед зевал и смотрел, как Костик, оглядываясь на олимпийского мишку, робко уплетает угощенье.
— И чего это моя бабка припозднилась сегодня с обедом? — сам с собой разговаривал Дракин. — А то поспать ещё, что ли?
Костик съел кусок, вытер шею и грудь и повернулся к выходу.
— Дедушка, я пойду, ладно?
— Да ты ж не распробовал как следует, — сказал дед и отмахнул ножом новый кусок. — Ты ешь веселей!
Костик взял кусок двумя руками и послушно погрузился в мякоть по самые уши. Правда, ел он без удовольствия, но очень старался и в конце концов одолел. Он бросил корку под лавку и попятился спиной к дверям.
— Постой! Куда же ты?
— Да я наелся, во! — Костик похлопал себя по животу.
— Видать, нехороший арбуз попался, раз быстро наелся. Ты другого отведай — может, послаще будет…
Не поднимаясь с лавки, дед подкатил к себе другой арбуз, но Костик замахал руками.
— Не надо!
— Как же не надо? — удивился дед. — Ведь тебя ребята ждут с арбузом, кажись?
Костик смутился.
— А что, можно взять? — спросил он.
— А чего же не взять? Мы твоим дружкам сейчас и подберём. Только им, наверно, надо штуки три, а то и четыре, не меньше. А как ты утащишь?
— Не знаю, — сказал Костик.
— И я не знаю…
Дед вздохнул, выглянул из сторожки и вдруг спросил:
— А может, лучше им самим сюда прийти? Только не ползком, как воришки, а как добрые люди — открыто? Только придут ли?
Оба они — дед и Костик — крепко задумались., В самом деле: придут ли?