– Зря они выбрали для жертвы ацтека, – негромко произнес кто-то за спиной.
Друзья обернулись, увидев перед собой высокого худого человека с красивым, но уже тронутым морщинами лицом. В облике незнакомца было что-то такое, что внушало уважение – может быть, отсутствие суетливости, может, горделивый взгляд, а может, что-то еще. Ясно было, что этот человек привык не повиноваться, а отдавать приказы другим. Однако вид и горделивая поза его плохо соответствовали одежде, более чем скромной, сотканной из волокон агавы и подпоясанной простой веревкой…
Купец! – тут же догадался Асотль. Ну конечно, купец – им запрещалось носить богатые одежды и украшения…
– А почему? – негромко спросил Шочи. – Почему плохо, что жрецы взяли ацтека?
– Ацтеки – воинственный и сильный народ. – Купец ухмыльнулся. – И наш правитель вроде как им покровительствует. По-крайней мере, ацтеки сейчас живут на наших землях.
– А где они обычно живут, эти ацтеки? – просто так, чтобы поддержать разговор, поинтересовался Асотль.
– Обычно они живут в пути, – странно пояснил незнакомец. – Да-да, парни, их дом – нагорье… Впрочем, сейчас у ацтеков есть и селение, Мешикальтцинко, если его еще не разрушили шочимильки.
– Но шочимильки – и наши враги!
– Вот именно! А враги наших врагов – наши друзья.
– Тогда зачем приносят в жертву ацтека?
Купец неожиданно расхохотался:
– Рад, что хоть вы это понимаете. Ацтеки – сметливый и красивый народ, подождите, они еще себя покажут… Кстати, ты, парень, как раз похож на ацтека.
– Я? – Асотль хмыкнул. – Не больше, чем вот Шочи.
– Нет, похож, – настаивал незнакомец. – Поверь мне, я много чего повидал в мире пятого солнца. Для колуа ты слишком вызывающе красив!
Асотль просто хлопал глазами, не зная, что и ответить.
В этот момент снова забили барабаны, а наверху пирамиды заголосили жрецы – и все собравшиеся, упав на колени, в экстазе протянули руки к небу, к богам…
На миг все стихло… Послышался жуткий вопль… на жертвеннике мелькнуло что-то красное… Ясно – жрецы вырвали пленнику сердце… Теперь отрубят голову, вместе с другими наденут ее на специальные прутья у подножия пирамиды – тцомпантли, а обезглавленное тело сбросят вниз – вот оно, как раз кувыркается по крутым ступенькам. Ага, старики на средней площадке поймали его… Унесли в храм с плоской крышей, чтобы содрать кожу и расчленить для жертвенного пира. А в эту кожу потом обрядится жрец. В окровавленную кожу врага. Жертвы. Необходимой, чтобы солнце катилось по небу, чтобы оно не погасло, как уже случалось четыре раза, а нынешний мир – мир пятого солнца – будет существовать, пока солнце может питаться досыта жертвенной кровью людей, их горячими, трепещущими сердцами. Так уж устроен мир.
Кстати, говорят, ацтеки поступали со своими пленниками точно так же. И шочимильки. Да и вообще – все.
– Эй, приятель, гляди-ка!
Асотль вздрогнул – Шочи довольно чувствительно пихнул его локтем под ребро.
– А? Что?
– Во-он, туда смотри, чучело!
Юноша, конечно, немного обиделся на друга за «чучело», но, проследив за взмахом руки Шочи, закусил губу… И растерянно моргнул… Неужели?
По крутой лестнице с вершины пирамиды спускались девушки в белых хлопковых платьях, их волосы, грудь и запястья были украшены яркими цветами – желтыми, синими, красными, потрясающе красивое зрелище, понятно любому. А впереди, в окружении подружек, шла девушка в золотой сияющей диадеме… Та самая… Девушка с глазами как звезды.
Белый наряд ее был забрызган жертвенной кровью, как видно, эта девчонка наблюдала за церемоней в числе почетных гостей… Да кто же она такая?!
– Ого! – откуда ни возьмись, подбежал весельчак Сенцок. – На кого это ты так вылупился? О! Красивая девушка… Кто такая?
– А я почем знаю? – неожиданно рассердился Асотль. – Вот заладили все – кто да кто? Ясно, что не из простых.
– Ну да уж. – Сенцок хохотнул и протянул приятелю пирожок из кукурузной муки. – Хочешь?
– Хочу… – Асотль улыбнулся. – Дай два… нет, лучше три.
– Ого – три! Возьми сам-то… Вон, у камней раздают.
– Давай, давай…
Выхватив у Сенцока из рук несколько пирожков, юноша быстро побежал к лестнице, расталкивая плечом толпу. Сердце билось, а в голове была одна мысль: «Только бы не ушла…»
Ну, старик, что ты путаешься под ногами? А ты, женщина? Ну дайте же пройти! Ну пожалуйста…
И где же?
Остановившись, Асотль зашарил глазами… Где?
– Эй, парень, тут девчонки не проходили? Красивые такие, с цветами.
– С цветами? А, вон туда пошли. Ты случайно не видал здесь…
Юноша не слушал – бежал. И за углом пирамиды, у входа в сад наконец увидел…
О, Асотль был хитер! Пронырливым койотом юркнул в соседнюю аллейку, тянувшуюся параллельно, по ней и пошел, то и дело прислушиваясь. Ага – вот он, девичий смех, никуда не делся… Теперь на углу – оп! Выскочить и идти себе, будто так и шел… Медленнее, медленнее…
Все! Теперь пора! Обернуться:
– Хочешь пирожок?
О боги!!! Не те!
Нет, девчонки красивые, и вот эта, что стоит прямо перед ним, – хохотушка:
– Ты кто?
– Я? Асотль.
– А я Тескаль. Будем дружить?
– Будем… Слушай, а ты не видала тут девушку… такую… с сияющими глазами. И вы все – не видали?
– А у нас тут у всех глаза сияют! Разве нет?
Девчонки дружно расхохотались.
– Ну, платье у нее еще все в крови… Видать, близко стояла…
– А!!! – Тескаль улыбнулась. – Так бы сразу и сказал. Не знала, что у Ситлаль такие знакомые.
– Как ты сказала? Ситлаль?
Какое подходящее имя – Ситлаль – «Звездочка»!
– Так где же она?
– Беги во-он к той беседке – догонишь. Она у нас любит уединиться.
К беседке? А, вот она – среди цветов, с позолоченной крышей… Изящный мостик рядом, и тихонько журчит ручей.
Выскочив из кустов, юноша едва не упал, еле-еле удержал равновесие, выронив пирожки в песок… И вскрикнул:
– Ой!
– Ну вот. – Сидевшая в беседке девушка – та, та самая! она! – недовольно повела плечом. – Видно, сегодня нигде не найти мне покоя…
Лишь здесь, на земле,
Сохраняются благоухающие цветы,
И песни, составляющие наше счастье.
Наслаждайся же ими!
И никуда не спеши!
– А я и так не спешу, – улыбнулся Асотль. – Хочешь, угощу тебя пирожками?
– Теми самыми, что валяются на земле?
– Ой…
Юноша смутился, а потом осмелел, поднял глаза:
– Ты – Ситлаль?
– А тебе что за дело?
– Так… Хотел пригласить тебя на наш вечер, в кальмекак. Ты не бойся, там и другие девушки будут, ведь сегодня праздник – нам можно плясать и веселиться вместе.
– Хм. – Лицо юной красавицы надменно скривилось. – С чего ты взял, что я буду шляться по всяким там школам? Будто у меня нет других дел. Ну и что, что сегодня праздник? Мне он, кстати, не очень-то нравится… Брр… О! Слышишь? Меня уже ищут!
И в самом деле, в саду раздались голоса, между прочим мужские. Звали Ситлаль.
– Что ж, вижу, у тебя много поклонников, – огорченно пробормотал Асотль. – Прощай.
– Это слуги. – Ситлаль неожиданно улыбнулась. – Во-он, бегут уже…
– Прощай… – снова повторил юноша.
– Прощай… Да! Постой-ка! Ты ведь так и не сказал, где находится твой кальмекак.
Они кружили в пляске под ритмичную дробь барабанов и пение тростниковых флейт. Все – «воины-орлы», «воины-ягуары»…
– Хэк!!!
Подпрыгивая, одновременно выбрасывали вверх правую руку.
– Хэк!!!
А потом – левую…
Потом дружно совершали прыжок. Все движения были четко выверены и регламентированы, ведь это был не просто танец, нет, он имел сокровенный божественный смысл. Как и жертвоприношения, как и весь праздник.
– Хэк!!! Хэк! Хэк! Хэк!
На юных воинах были одни лишь набедренные повязки из хлопка, зато множество золотых украшений – браслеты, пекторали, цепочки, серьги.
– Хэк! Хэк! Хэк! Слава великому Шипетотеку, слава!
Отбивая ритм, утробно рокотали барабаны.
– Слава Красному Тескатлипоке – властителю урожая! Мы принесем тебе богатые жертвы, о наш бог!
Взвыли – резкий звук словно взмыл вверх, в небеса, – флейты…
– Слава Шилонен, богине-матери молодого маиса!
Это уже появились девушки, юные красавицы в длинных юбках из разноцветного хлопка. Их обнаженные груди колыхались в ритме танца, позвякивали золотые браслеты и ожерелья…
– Слава Шилонен! Слава!
И самая красивая, вне всяких сомнений, была Ситлаль. О, она сразу узнала Асотля – он это видел – и улыбнулась, улыбнулась именно ему, ему одному… И оттолкнула Тесомока, попытавшегося занять место напротив. Обернулась, бросив насмешливый взгляд…
Выскочив из группы танцоров, Асотль вмиг оказался рядом, выкрикнув, как того требовали традиции:
– Слава Тескатлипоке!
– Слава! Слава Шилонен! Богине молодого маиса – слава!
Они танцевали теперь друг против друга, исполняя ритуальный танец, захватывающе эротичный, неистово-дикий, волнующий…
– Хэк! Хэк! Хэк!
Волшебной змеей извивалась в танце Ситлаль. Вот подняла руки… О, как красива ее грудь… Как тонок стан… Как, наверное, шелковиста и нежна кожа!
А глаза? Сверкающие, как драгоценные камни… Вот уж поистине – Звездочка!
– Хэк!!! Слава Тескатлипоке!
О боги, да кто же так орет-то над самым ухом?
Асотль скосил глаза…
Ха! Шочи! Ишь как вертится, аж, бедняга, вспотел …И перед кем, интересно, выпендривается? Ага! Ясно, перед кем. Тескаль! Тоже красивое имя – Зеркальце. Ух ты, Шочи…
Танец кончился далеко за полночь. Потом до утра пели песни, точнее сказать, гимны – во славу богов. А потом…
А потом все вместе пошли гулять в сад кальмекака. Конечно же, под присмотром жрецов. Разноцветные светильники горели в саду, в черном высоком небе сияли луна и звезды. На террасе тихо пела флейта.
Сидя на траве перед скамейкой, Асотль держал в руке горячую ладонь Звездочки. И шепотом читал стихи. Свои, между прочим. Никому до сих пор не хвастался, что сочинял.
Ты отдаешь свое сердце всякой вещи
И ведешь его неизвестно куда:
Ты разрушаешь свое сердце.
На земле разве можешь ты за чем-то угнаться?
Глава 5
Провокации
Она заранее нейтрализовала все, что могло бы мне рассказать о ее прошлой жизни.
Франсуа Мориак. «Подросток былых времен»
«Порядок. Законность. Работа для всех и каждого» – предвыборный лозунг неплохо смотрелся под большим портретом г-на Перепелкина на фоне развевающегося российского триколора. Ушлый мужичок, ухватками похожий на конокрада, ловко прикрепил плакат на скрипучую дверь крайнего подъезда «хрущевки» и, обернувшись, подмигнул собравшимся избирателям:
– Ну что, поработаем? Наш депутат, товарищ Перепелкин, ставит!
Он кивнул на машину – пролетарскую «четверку» с призывно поднятой задней дверью: в багажнике стоял ящик водки и пакет с закусью, тоже вполне «пролетарской», памятной, так сказать, старшему поколению, – другие вообще на выборы ходили редко. Плавленые сырки, палка докторской колбаски, хлебушек, китайские маринованные огурчики – что еще надо-то?
Избиратели, собравшиеся во дворе в количестве аж целой дюжины, представляли собой зрелище не особенно презентабельное: трое пенсионерок с возмущенно-застывшими лицами – «Нам все всё должны» (в принципе, если говорить о государстве, то так оно и было), четверо, отдаленно напоминающих постперестроечную интеллигенцию, – зачуханных и грязных, и пятеро откровенных алкоголиков, вожделенно поглядывающих на дармовую выпивку.
– Меня зовут Петр Иваныч, фамилия – Иванов. – Взмахнув каким-то непонятным «мандатом», мужичонка наконец представился и, картинно показав на плакат, добавил: – Доверенное лицо кандидата в депутаты Геннадия Ивановича Перепелкина – округ у нас одномандатный, значит, за Геннадия Иваныча и голосуем. А сегодня, по его поручению, организуем здесь субботник по уборке двора.
Кто-то из «интеллигентов» равнодушно хлопнул в ладоши.
– Ну, друзья мои! – Иванов засуетился у машины. – Прежде чем поработать, неплохо и выпить – так сказать, согреться.
Пенсионерки от выпивки отказались, прочие же охотно и радостно чокнулись пластиковыми стаканами:
– Ну, чтобы все!
Выпив, по совету организатора действа оттащили в сторону валявшуюся прямо посреди дороги доску, после чего вновь выпили и принялись собирать разбросанные вокруг песочницы консервные банки, тоже, надо сказать, недолго – г-н Иванов вновь предложил выпить.
Алкоголики с «интеллигентами» радостно потирали ладони – хорошее дело этот субботник, и кандидат в депутаты, Геннадий Иванович Перепелкин, несомненно, хороший человек, за него и надо голосовать… Если никто другой не нальет больше.
Ленивое октябрьское солнце высунулось на миг из-за облаков и, разочарованно посмотрев на трудившийся электорат, поспешно скрылось обратно. С красных кленов падали в песок листья, тут же уносимые ветром.
Доверенное лицо, отправив «трудящихся» за угол – жечь кучу листьев, вытащило мобильник:
– Редакция «Новостей»? Это вас беспокоит некто… – и назвался неразборчиво. – Вы освещаете избирательную кампанию? Приезжайте срочно по адресу…
Ухмыльнулся, снова набрал номер:
– Избирательная комиссия… Тут такое… Да, да, да – прямой подкуп избирателей, подъезжайте… В милицию сами позвоните? Вот и славненько… Колян, заводи.
Последняя фраза относилась к водителю, тут же запустившему двигатель.
Услыхав шум мотора, представители электората поспешно выглянули из-за угла… и тут же радостно заулыбались: доверенное лицо их ничуть не разочаровало.
– Мне тут срочно отъехать надо, а вы, мужики, выпейте… Хорошо поработали – хорошо и отдохнете!
– Это верно! – охотно кивнул электорат.
Машина, газанув, скрылась за углом, как и не было – обычная грязно-белая «четверка», каких в городе тысячи. Пенсионерки, поджав губы, ушли, а все остальные с удовольствием расположились у ящика, на лавочке, рядом с подъездом, как раз под портретом Перепелкина.
Тут их и обнаружили приехавшие журналисты и возмущенные члены избирательной комиссии вкупе с милицией. Уже хорошо подвыпившие «избиратели» наездов не поняли: почему это им водки не попить, коли кандидат угощает? Какой кандидат? А вон, на двери… Субботник, вишь, организовал, угощенье народу выставил. Хороший человек – тут и думать нечего!
– Вот, полюбуйтесь. – Начальник службы безопасности Михалыч положил на стол перед шефом свежий номер «Новостей» с большим фото теплой компании на фоне портрета депутата.
«Г-н Перепелкин поит избирателей водкой» – прямо гласила статья.
– Что, избиркому не ясно – подстава голимая! – Геннадий Иваныч подал плечами. – Даже опровержение давать как-то неудобно – ну чушь же!
– Опровержение мы уже дали. – Начальник безопасности кивнул. – И избирком, и милиция – все всё хорошо понимают. Только вот грязь – она липкая. На то и расчет.
– Кто – узнали? – тихо спросил кандидат.
– Ищем. – Михалыч ухмыльнулся. – Только сам понимаешь – вряд ли найдем. Машинка была – «четверочка», номера, конечно же, никто не запомнил… Да и искать не надо: ясно, либо Степанов, либо Пивняк, либо Раскарычный – других кандидатов нет. Ответный ход делать будем?
– Так против кого?! – не выдержав, Геннадий Иваныч повысил голос.
– А против всех сразу! Заготовок хватит.
– Хм… – Кандидат задумался. – Политика, конечно, дело грязное… но погоди пока… Вот ежели еще что-нибудь подобное будет – тогда…
– Понял, шеф. – Михалыч вытащил из папки парочку предвыборных газет-однодневок. – Тут еще кое-что… Вот… Интересное я там фломастером выделил.