— Рад познакомиться, — сказал он. Кивнув в ответ, Паркер снова посмотрел на Гонора:
— Значит, после Хоскинса вы обратились к Карнсу.
— Мистер Карнс обратил на нас свое внимание, узнав, что мы интересуемся преступным миром. Чтобы выяснить, что нам надо, он послал к нам своих эмиссаров, а потом встретился с нами и сам; на этой встрече он, Паркер, предложил вашу кандидатуру. Он сказал, что мы вполне можем довериться вам, но вас будет трудно уговорить. Особенно если вы недавно закончили очередную работу и не нуждаетесь в деньгах.
— Я не нуждаюсь в деньгах, — подтвердил Паркер.
Гонор надул губы.
— Жаль, — ответил он. — Но все же мы попытаемся уговорить вас. Паркер повернулся к Клер:
— Ты хочешь, дорогая, присутствовать при этом?
— Я не прочь. Мистер Гонор не похож на других.
Он понимал, что она имела в виду, — от Гонора не “пахло” насилием. Насилия она страшилась больше всего — самого насилия или просто намека на него; поэтому не желала быть около Паркера, когда тот работал над каким-то делом, не хотела быть в курсе деталей разрабатываемого плана, не стремилась узнать, куда он идет, отправляясь на свою работу. Но этот Гонор не был похож на тех людей, с которыми обычно работал Паркер: Гонор и насилие казались ей несовместимыми. Но Паркер знал, что она ошибается. Может быть, Гонор и в самом деле был другим человеком, но сейчас он участвовал в игре с резким металлическим привкусом насилия и стремился вовлечь в нее и Паркера.
Но раз Клер так хочется, пусть остается. Он пожал плечами и, обратившись к Гонору, сказал:
— Итак, начинайте.
— Хорошо, — ответил Гонор. Но вместо того, чтобы приступить к рассказу, он повернулся и стал ходить по комнате, устремив взор на свои ноги, переступающие по ковру. Наконец, все так же глядя вниз, он спросил: — Вы когда-нибудь слышали что-либо о Дхабе?
— Нет.
Гонор, продолжая ходить, кивнул, как если бы он другого ответа и не ожидал вовсе.
— Дхаба — это государство на Африканском континенте. Первого апреля ему исполнится тридцать четыре месяца.
— Никогда не слышал о таком.
Формутеска, все с той же сардонической улыбкой, сказал:
— В мире полно маленьких стран, мистер Паркер. Например, Того, Верхняя Вольта, Мавритания, Габон, Мали. О них узнают только тогда, когда там возникают войны или революции. Как в Йемене или Нигерии.
— До сих пор в Дхабе ничего особенного не происходило, поэтому ее название не попадало на первые страницы газет, — продолжил его мысль Гонор. — К сожалению, этому скоро придет конец.
Паркер взглянул на Клер, но она с интересом следила за Гонором. Раньше подобные вещи мало занимали ее.
— Я имею честь представлять свою страну в Организации Объединенных Наций. Мистер Формутеска и те двое, что пришли со мной, являются членами нашего представительства. Возглавляет наше государство полковник Джозеф Любуди.
— А... — произнес Паркер.
Гонор бросил на него быстрый взгляд:
— Вы уже слышали о полковнике?
— Хоскинс упомянул о нем. Не называя имени.
— Что же он говорил о полковнике?
— Что тот не побежит меньше чем с миллионом.
Гонору это явно не понравилось, но Формутеска рассмеялся:
— Хоскинс несколько преувеличивает успехи нашей экономики.
— Время от времени я читаю в газетах, что руководитель какой-нибудь маленькой страны переводит финансы страны за границу и затем уезжает на Ривьеру. Здесь аналогичный случай?
— К сожалению, да. — Гонор, кивнув, снова принялся вышагивать по комнате. — Полковник уже перевел деньги, но еще не успел соединиться с ними.
— Но деньги уже за границей? Формутеска усмехнулся:
— Они в Нью-Йорке.
— А где сам полковник?
— Все еще в Чиданге. В нашей столице, — пояснил Гонор.
— Но его уже подозревают, и, едва он попытается покинуть страну, его повесят на ближайшем фонарном столбе.
— У нас много фонарных столбов, — улыбнулся снова Формутеска. — И мы очень гордимся ими.
Гонор быстро и тихо произнес что-то на своем языке, и Формутеска внезапно стал выглядеть паинькой.
— К счастью, мы вовремя узнали о планах полковника, — продолжал Гонор Уже по-английски. — Первого июня исполняется три года со дня образования Дхабы, и под этим предлогом полковник Любуди намеревается поехать в Нью-Йорк, чтобы выступить там с речью в ООН.
— И его выпустят из страны?
— Он поедет не один, — сухо произнес Гонор. — И, можете быть уверены, его багаж будет тщательно обыскан, и не один раз.
— И он позволит это сделать? — усомнилась Клер.
— Это не будет делаться открыто, — объяснил ей Формутеска.
— Мы все делаем вид, — объяснил Гонор, — что очень счастливы и полностью доверяем друг другу.
— Зачем? — спросила Клер.
— Иностранные инвестиции, — ответил Формутеска.
— Стоит только европейским и американским деловым концернам, — уточнил Гонор, — прослышать о каких-то наших неприятностях, они спешат забрать из африканских стран все свои капиталы. Что вполне естественно.
— При мятежах могут пострадать как сами заводы, так и их оборудование, — прибавил Формутеска. — Но дело не только в этом, ведь революционные правительства, приходя к власти, сразу же начинают национализировать все, на что могут наложить руку.
— Поэтому, — сказал Гонор, — мы должны проявлять величайшую осмотрительность. Никто из нас не посмеет даже намекнуть, что мы не доверяем нашему президенту. Никто не осмелится публично противодействовать подготовке к переводу нашего национального достояния за границу. Нам остается только, узнав о планах полковника, попытаться помешать их осуществлению.
— Но его деньги сейчас уже в Нью-Йорке. Если я тот профессионал, которого вы ищете, то это значит, вы хотите, чтобы кто-нибудь украл эти деньги для вас.
— Это не совсем точно, хотя и близко к истине, — ответил Гонор. — Нам не нужен вор; мы не будем просить его рисковать собой, чтобы вернуть нам наше национальное богатство.
Паркер кивнул:
— К тому же он может и не вернуть его вам, коли оно попадет в его руки.
— И такое вполне может случиться, — сказал Гонор. — Поэтому мы ищем организатора, человека, специализирующегося на составлении планов крупных ограблений.
— И вы хотите, насколько я понял, поручить составить план этой работы мне?
— Да.
— А кто будет исполнителем?
Гонор показал на себя и Формутеску:
— Мы. Мы вчетвером.
— А вы делали что-либо подобное раньше? Хотя бы кто-то из вас? Гонор покачал головой:
— Нет. Но мы хотим научиться.
— Вы любители, и...
В этот момент в дверь постучали. Паркер увидел, какими напряженными стали лица Гонора и Формутески. Он открыл дверь. За ней стояли те двое. Они поспешно вошли в комнату, и один из них начал что-то говорить Гонору, но тот только качал головой.
— Ушел? — спросил Паркер.
— Боюсь, что да.
— Его легко спугнуть, — объяснил Паркер. — Сегодня с ним это происходит уже второй раз.
— Хоскинс — очень осторожный человек, — сказал Гонор.
— Я тоже, — ответил Паркер. — И пока мне не нравится то, что вы предложили.
Гонор нахмурился.
— Почему?
— Вы хотите, чтобы я научил вас тому, в чем у вас нет никакого опыта. Вы будете болтать об этом с теми людьми, которые ничего об этом не должны знать; это все равно что сообщать пчелам, где лежит горшок с медом. К тому же здесь вертится этот Хоскинс и еще одна компания — кстати, вы знаете, кто они такие?
— Не знаю точно, — сказал Гонор. — Но они и меня беспокоят. Трое белых? Если только они не от Карнса... Нет, нет, я не верю, чтобы Карнс мог послать к вам сначала меня, а потом и их, чтобы они убеждали вас не помогать мне.
— У них акцент, правда, слабый, немного похожий на ваш.
Формутеска что-то очень быстро сказал. Двое других тоже возбужденно заговорили. Гонор сердито покачал головой и бросил им что-то резкое в ответ. Обратился к Паркеру:
— Я против его участия.
— Кого?
— Генерала Гомы, — вставил свое слово Формутеска.
Гонор повернулся к Паркеру:
— Дело в том, что Дхаба была образована из различных частей двух прежних колоний. Белая часть населения стремилась сохранить контроль над страной с помощью военных, опираясь главным образом на генерала Гому, который также был кандидатом на наших первых президентских выборах. Но его связь с белыми получила огласку, и он проиграл.
— Ходили слухи, что он собирает армию наемников, чтобы совершить переворот, — добавил Формутеска, — но из этого тоже ничего не вышло.
— Ничего и не могло выйти, — усмехнулся Гонор. — Наемникам нужно платить, а денег у генерала нет. Его поддерживали бывшие белые колонисты, но большая часть их имущества осталась в Дхабе. А без средств генерал Гома не представляет абсолютно никакой угрозы.
— Поэтому-то ему и нужны эти бриллианты, — добавил Формутеска. — Бриллианты?
— Денежная единица Дхабы называется басоко, — сказал Гонор. — Естественно, это не твердая валюта, и полковник Любуди не посмел бы перевезти за границу огромное количество этих денег. Во-первых, одно лишь появление громадного количества басоко на мировых рынках привлекло бы нежелательное для полковника внимание. Во-вторых, если побег полковника приведет к беспорядкам в стране, то басоко быстро обесценятся.
— Нельзя жить на вчерашнюю валюту, — сказал Формутеска.
— Поэтому, — продолжал Гонор, — полковник перевел басоко в настоящую валюту и купил на нее бриллианты; большинство сделок было совершено им в Южной Африке.
— У кого же теперь эти бриллианты?
— У его зятя, Патрика Каземпы. Он женат на сестре полковника и, по-видимому, является единственным человеком, кому полковник полностью доверяет.
— Значит, сейчас они в Нью-Йорке и бриллианты у них, — уточнил Паркер.
— Да.
— А дом, где они живут, охраняется?
— Бриллианты хорошо защищены, — ответил Гонор.
Паркер покачал головой:
— Все это представляется мне дурацкой затеей. Бриллианты под надежной защитой, несколько группировок соревнуются друг с другом, вокруг околачиваются такие люди, как Хоскинс... Вам не удастся сделать это без шума и разного рода неприятностей, и, скорее всего, эти бриллианты окажутся не у вас.
— Если нами будет руководить профессионал...
— Нет.
Гонор посмотрел на него:
— Так вы не поможете нам?
— Вам нельзя помочь, — ответил Паркер. — Слишком много тут всего намешано. По-моему, остается лишь пойти к полковнику и рассказать ему, что вы все знаете, и что ему не удастся ускользнуть, прихватив все эти вещи.
Гонор покачал головой:
— Это невозможно. Если он поймет, что мы все знаем, у него не останется другого выхода, как только попытаться убить нас или убежать; скорее всего, он сделает и то, и другое.
— С вашей помощью мы могли бы достать их, — сказал Формутеска.
— Нет. К тому же в ваших рядах есть “голубь”.
Гонор нахмурился.
— Кто?
— Он хочет сказать, доносчик, — объяснил Формутеска. — Информатор. Предатель.
— Те трое, о которых вы говорите, что они связаны с генералом Гомой, были здесь до вас; это означает, что они знали о ваших намерениях, иначе они могли бы прийти только после вас.
— Хоскинс...
— Хоскинс пришел после них, — возразил Паркер. — По-видимому, они беседовали с ним еще тогда, когда он работал на вас, и поняли, что он им не опасен. Но с тех пор он не спускает с них глаз, и в результате они вывели его на меня. Кроме того, он знает только имя, под которым я зарегистрировался в отеле, тогда как те трое знают меня как Паркера. Это они могли выяснить только у ваших людей.
— Вы правы, — ответил Гонор. — По-видимому, в нашей группе есть человек, стремящийся обезопасить себя на тот случай, если победит генерал Гома.
— Похоже на то. Похоже также, что они доберутся до бриллиантов раньше вас.
Гонор покачал головой:
— Нет. Они дадут нам возможность совершить кражу, а потом попытаются отнять у нас добычу. Ведь только я знаю, где живет Патрик Каземпа, и где хранятся бриллианты. — Он оглядел своих людей, потом посмотрел на Паркера. — Нет смысла продолжать обсуждение, пока мы не устраним предателя. Если вы позволите, мы позвоним вам позже.
— Хорошо, — ответил Паркер. Сказав что-то на незнакомом Паркеру языке. Гонор направился к двери. За ним последовали остальные. Формутеска, остановившись на секунду у двери, обратился к Паркеру:
— Все это на самом деле не так безнадежно, как кажется на первый взгляд. Не такие уж мы любители, какими вы нас считаете.
— Это хорошо, — произнес Паркер. Они вышли. Закрыв за ними двери, Паркер повернулся к Клер и сказал:
— Свора бандитов!..
Глава 6
— Они появились снова, — возвестила Клер.
Майамское солнце стояло прямо над головой. Но в ресторане, где они обедали, воздух был прохладным и сухим. Сквозь стеклянные стены ресторана можно было наблюдать за проезжавшими мимо розовыми и белыми легковушками. Паркер посмотрел на нее:
— О ком это ты?
Она кивнула в сторону улицы. Посмотрев туда, Паркер увидел трех малорослых негров, в слаксах и рубашках с короткими рукавами. Собравшись в кружок, они что-то оживленно обсуждали; один из них, стоявший посредине, смотрел прямо на Паркера. Это оказался Гонор.
— Я думала, ты уже поговорил с Генди, — сказала Клер.
— Я говорил с ним. — Паркер, позвонив ему перед самым отъездом из Нью-Йорка, попросил не давать больше его адрес людям из Дхабы. Тем не менее, они были здесь.
— Чего они хотят?
— Я скоро вернусь.
Он вышел из ресторана. Воздух снаружи был влажен, как грязные посудные полотенца. Паркер подошел к этой троице; в середине стоял Гонор, слева от него — Формутеска, справа — один из тех, кого он тоже уже видел при первой встрече.
Несмотря на все свои старания, Гонор не смог убрать с лица самодовольной улыбки.
— Сегодня очень жарко, мистер Паркер.
— Вы установили за мной слежку?
— По правде говоря, да. Мистер Формутеска последовал за вами, когда вы покидали нью-йоркский отель.
Формутеска и не думал скрывать, как он доволен собой.
— Мы подумали, что произвели на вас не очень хорошее впечатление и что вы решите уехать. И оказались правы.
— И решили, — продолжил Гонор, — исправить это впечатление. Как вы сами понимаете, выследить вас не так просто, это занятие не для любителей...
Паркер согласно кивнул.
— Итак?
— Возможно, вы заметили, что нас стало меньше на одного, — продолжал Гонор. — Мы выявили предателя.
— Вы уверены, что это был именно он?
— Уверены. — Что-то жестокое мелькнуло в вежливой улыбке Гонора.
— Он сам все рассказал нам перед тем, как мы приняли решение, — добавил Формутеска.
— И где же он сейчас?
— Нигде.
Паркер взглянул на Формутеску. Несмотря на его склонность к юмору, в нем также чувствовалась жесткость и непреклонность. Жесткость скрывалась и за внешней бесстрастностью Гонора. Третий, выглядевший более молодым, чем эти двое, казался сильным и волевым.
— Мы надеялись, — сказал Гонор, — что сможем сообщить вам и об устранении Хоскинса, но он исчез.
— Он возникнет снова, — сказал Формутеска, — и от него будет не так легко отделаться.
— А этот генерал и его друзья-колонисты...
— Генерал Гома.
— Они знают, что вы обнаружили их человека?
— Это неважно! Они ничего не предпримут, пока не убедятся, что бриллианты у нас.
Паркер повернулся и посмотрел на ресторан. Клер, сидя в холодке по ту сторону стекла, глядела на них. Кивнула. Снова повернувшись к Гонору, Паркер спросил:
— К чему вся эта слежка? Ведь в Нью-Йорке я уже отказался заниматься этим.
— Там мы произвели на вас плохое впечатление. Но если теперь, после того как мы исправили это впечатление, вы скажете нам “нет”, то мы, конечно, больше вас беспокоить не станем.
— Прежде всего, мы хотим сделать вам официальное предложение, — прибавил Формутеска. — В Нью-Йорке до этого дело так и не дошло.