- Потому что это не главное, - заверил Павел, которому явно было некомфортно обсуждать подробности сексуального характера, и поднял руку, чтобы остановить готовый хлынуть из блондина поток возражений. – Из-за чего вы поссорились?
- Он мне изменить хотел, - заявил великан, старательно отмывая лицо над мойкой.
- С какого переёбу я тебе изменить хотел? – искренне удивился блондин, дожёвывая последний листик салата. – Совсем меня мясом не кормят здесь, скоро на газон пастись отправят...
Стёпа вытащил из холодильника непочатую палку колбасы и ткнул ей в выдающийся нос Тони.
- Вот, жри своё мясо.
- Очень смешно, - усмехнулся Разумовский, перехватывая снаряд. – Откуда в колбасе мясо? Это диетический соевый продукт, - палка, после короткого полёта, вернулась в руки великана. – Не надо мне ничего.
Блондин плавно перетёк в вертикальное положение и полез за джезвой, плеснул в неё ледяной воды, но не успел насыпать кофе. Его резко дернули за плечо, разворачивая:
- Вот именно, блядь! Тебе нихуя самому не надо! Только сидеть в своей привычной норке, жрать всё, что свалить не успело, пить эту отраву литрами, курить одну за другой и жалеть себя бедного обосранного! Ой, прости, непонятого! Не любят тебя, лялька? Бедняжка приёбнутая! А ты кого-нибудь любишь?! Хотя бы себя, а?! А ты вообще себя любить даёшь?! Да хер с тобой, сиди в своей раковине и думай, что бережешь жемчужину своей ранимой души! Но и мне жизнь не отравляй! – Стёпа схватил Тони за руки, принялся трясти, расплёскивая холодные брызги воды из джезвы.
Пашка, парализованный происходящим, не в силах покинуть театр действий, сидел, не шевелясь, и старался дышать через раз.
– Всю душу же мне, скотина, вымотал! Все жилы вытянул! Всю кровь выпил! А теперь еще и эта блядь секретуточная! Да кто она такая?! Я за каждый взгляд твой в мою сторону нервами заплатил! За каждую улыбку! Каждый стон отмолил на коленях! Каждый поцелуй твой только мной заслужен! Да ты, ледышка грёбанная, даже глаза не должен ни на кого поднимать! Потому что они этого не добивались, не заслужили! Потому что нехуй им даром раздавать то, за что душу из меня вынул!!! – Степан крепко обнял Разумовского, и тот впервые услышал, чтобы голос великана сорвался до хрипа. – Мне надоело бояться тебя потерять. Я же кровью к тебе прикипел. Я же для тебя всё, что хочешь сделать готов. Люблю я тебя, гадёныш тощий. Люблю, понимаешь? Нихера ты не понимаешь, ледышка ты. Я уж не знаю, как ещё перед тобой на задних лапах проскакать, чтоб понял, чтобы почувствовал. А ты всё в лес смотришь. Всё словно ждёшь, что вот наиграюсь и выкину. Не дождёшься, понял? Ты мой. Я тебя заслужил. Я столько сил положил, чтобы ты моим стал, что ни за что с тобой не расстанусь.
Тони не мог понять, от чего мокро. То ли от воды, то ли Стёпа плачет, спрятав лицо в его волосах. Казалось невероятным, что непробиваемый бульдозер может вот так разреветься. Чушь какая-то. И Разумовский решил, что почудилось. Но сердце всё равно сжалось в уже привычном спазме. Рядом с этим великаном оно часто давало сбои. Так часто, что блондин стеснялся их даже перед самим собой.
- Стёп, - зашептал он и попытался отодрать от себя огромное тело, которое уже ощутимо мешало дышать. – Стёпка… Да я же… говорил же, что не умею я в отношениях этих жить… Ну что ты? Блядь! Не денусь я от тебя никуда. Куда мне деваться-то? Кто меня кормить так будет? Это я не про кашу! Стёпушка… да перестань уже! Что ты как дитё малое повис?! Задушишь!
- Честно, не уйдёшь? – до смешного серьёзно спросил Степан, чуть отстранившись и заглядывая в прозрачные глаза Тони. – Слово дай. Я тебя знаю, если дашь, то наизнанку вывернешься, а выполнишь.
- Я люблю тебя, - еле слышно прошептал Разумовский, сам не веря в то, что вообще способен сказать такое, и встряхнул лохматой головой. - Сопли какие-то в мармеладе. Вывел же!
- Тонька, - пропел Стёпа и накинулся на лицо блондина с быстрыми и жадными поцелуями. – Ещё скажи!
- Да щас! – попытался увернуться от излишнего обслюнявливания своей физиономии. – Отвали от меня монстр!
Павел, окончательно смущенный, кашлянул и заёрзал на стуле. Он не ожидал такой бурной сцены и теперь не знал, куда себя деть. Оба действующих лица этого представления попросту забыли о присутствии зрителя. Степан замер, на его лице промелькнула и быстро растаяла легкая неуверенность.
- Он меня любит! – гордо заявил великан ошарашенному Павлу, обнимая Тони, как высшую награду правительства, и светясь улыбкой в сто восемьдесят Ватт.
- Ну, вы, блин, даёте… Страсти какие…
- Это надо отметить! – засуетился Стёпа.
Счастливый обладатель своего любящего приза сам сварил ведро кофе, нажарил котлет, накормил всех до отвала и выдал сыну внеочередной денежный паёк. Всё это он проделывал, легко порхая и размахивая руками, словно крыльями любви, которые Разумовский пообещал этому Икару отрезать лично, если одно из них снова пролетит перед его носом.
Ночь была бессонной. К несчастью для кота, его царское ложе снова заняли и всю ночь раскачивали с такой силой, что под утро одна из ножек подозрительно зашаталась. Стёпа подолгу настойчиво изводил Тони ласками, наслаждаясь изысканными ругательствами, шипением и нетерпеливыми пинками в бочину. Зато стоило приступить к делу, как разъяренный, взмокший, натянутый, как струна, от предельного возбуждения блондин превращался в обезумевшего, скулящего от наслаждения, агрессивного зверя. Или в нежного, покорного и уступчивого данника. Наверное, впервые они занимались любовью так. Открываясь друг другу нараспашку и отдавая всё до последней крохи, выжимая себя и друг друга до последней капли сил.
И даже измождённые они никак не могли уснуть, будто усталость не оставила сил отключиться. Тела нещадно ныли.
- Может, выпьем, тогда и отрубимся? – предложил еле живой Стёпа. – Ну, фигня же какая-то. Спать охота так, что хоть вой.
- Тащи, - благосклонно взмахнул ресницами Тони.
- Инициатива наказуема… - прокряхтел великан, сползая с кровати.
Именно этот момент выбрала многострадальная ножка, чтобы пасть смертью храбрых. Угол кровати накренился, благодаря чему Стёпа легко соскользнул на пол. Блондин вцепился в спинку, чтоб не сползти следом, и сочувственно хохотнул. Озадаченный гонец за выпивкой, лёжа натянув штаны, выглянул из-за матраца.
- А чего ты ржёшь, рожа? Теперь и тебе вставать по-любому. Подъём! – огромная лапа постучала по простыне. – Я пока постелю нам на диване и налью чего-нибудь.
- Ты мой герой, - простонал Разумовский, которому сейчас подняться было ещё сложнее, клинило каждую мышцу и нещадно ломило поясницу. – Как я стар… - осознал он, сползая тем же проторённым путём. – Как я стар и мудр. – лёжа натягивая штаны. – Как я стар, мудр и прекрасен. – кряхтя разгибаясь и принимая относительно вертикальное положение. – Я Каа, запомни это глупый Маугли. – тыча пальцем в кота, пытающегося поудобнее устроиться на потерпевшей крушение кровати.
- Меня вот что волнует, - бормотал Тони, отхлёбывая из стакана виски и растекаясь поперёк дивана ровной белой полосочкой, пока великан наливал себе. – Ты правду сказал, что всё для меня сделаешь?
Степан ощутимо напрягся и замер, не успев сделать глоток. Блондин с удовольствием любовался его спиной и блаженно щурился от собственного коварства.
- Ну… - неуверенно протянула жертва.
- И в попку дашь? – мурлыкнул Разумовский, ощущая себя великим махинатором.
- Ты охренел?! – взвился великан, резко разворачиваясь к нему. - Твоей елдой быка убить можно, если как следует между глаз ей шарахнуть! Этим, - Стёпа с наигранным благоговением ткнул пальцем в ширинку Тони, - вообще нельзя в живого человека тыкать!
- Я умею этим пользоваться. Ты не доверяешь мне? - усмехнулся блондин.
- Я доверяю. Но я не готов, морально. Сейчас не готов, - очень спокойно заверил его великан.
- Не боишься, что найду кому не страшно?
- Нет, ты меня любишь.
- Ну, хоть это ты чётко сегодня усвоил. А секретарша бы мне дала… - мечтательно потянулся Разумовский, отдавая себе отчёт в том, что играет с огнём.
- Хрен там! – рявкнул Степан.
- Пари? – прищурился Тони.
- Что? – зарычал великан и угрожающе подался вперёд.
- Ведь не обязательно же доводить до дела… - ленивым взмахом длинных пальцев остановил его Разумовский. – Достаточно будет чёткого согласия с её стороны. Не буду я с ней спать! И тебя наверняка заинтересует моя ставка…
- Ставка? – угрюмо переспросил Стёпа.
- Если выиграешь ты, я перееду к тебе насовсем и квартиру свою сдам, дабы не было соблазна. – быстро протараторил блондин. – Если выиграю я – ты под меня ложишься, и это становится твоей хорошей привычкой, - и протянул руку для скрепления сделки.
- Ладно, но с поправкой, - принял его лапку в свою ладонь великан и «слегка» сжал.
- Какой?
- Ты учишься готовить.
- Ни за что!
- Я так и знал. Но попробовать стоило.
Глава 3
Всю неделю Тони мучительно думал, как соблазнить девушку. Даже прополол сайты пикаперов на предмет дельных советов, но счёл их бесполезными для себя. Такие перлы как «Будь игривым. Будь уверенным. Будь ответственным» или «Чем больше, ты заставляешь её смеяться, тем ближе ты к желаемой цели» только расстраивали. А вот «Когда она ноет и вредничает, пресекай это. Отчитай её за это, как маленькую девочку» - это запросто, но вряд ли сработает в отдельности. Разумовский пришел к главному выводу: основное во всех них – искренний интерес и желание. Как раз то, чего у него нет. Удачная затея грозила обернуться феерическим провалом.
Как ни странно, помощь пришла от Лёнечки. Пусть невольная и неосознанная, но спасительная. Пупсик позвонил и пригласил их со Стёпой провести выходные на даче. Разумеется, он был готов принять вместе с ними хоть армию сопровождающих. Блондин радостно согласился и ,только положив трубку, завис. А как пригласить за город девушку, с которой практически не общаешься? И как объяснить Степану, что он самостоятельно принял решение за двоих?
Всё оказалось проще, чем виделось в воображении. Стоило Разумовскому подняться на одиннадцатый, якобы с целью поинтересоваться, как работает спасённый им ноутбук, его тут же взяли в оборот. Не успев опомниться, он уже распивал кофеёк под нежное и навязчивое чирикание секретарши, отпускал на автомате дежурные шуточки типа «Программист — это комбинация лени и логики», имея бешеный успех у неискушённой публики. Обронённое невзначай упоминание о предстоящей поездке на шикарную дачу генерального, с уютным садиком, тёплым бассейном на первом этаже, всамделишным камином и винным погребом, вызвало такой энтузиазм, что Тони, скрепя сердце, вынужден был уступить женским мольбам и пригласить девушку присоединиться к их компании.
Стёпа сходного энтузиазма почему-то не проявил, у него в субботу намечалась встреча с богатым, покладистым и не очень умным заказчиком, таких бережно хранят в поролоне и проветривают только в помещениях оборудованных сигнализацией. Немного пометав дежурные молнии, он легко перенес встречу на утро и в угрожающей форме пообещал Разумовскому приехать сразу после неё. Лёнечка, ангел-хранитель всех без разбору, спас и в этот раз – позвонил поздно вечером и попросил съездить с ним с утра за продуктами, раз уж намечается большая компания. Степан удовлетворённо кивнул и пообещал, что Тони непременно съездит, а потом они все вместе отправятся на дачу. Радости великана не было предела, и заказчик сыт и любимое сокровище под присмотром. Было решено позвать и Павла, чтобы ребенок порадовался экологически чистой природе и хорошему бильярдному столу.
К обеду всё было готово. За секретаршей отправили молчаливого Виктора, в последнее время очень сдружившегося с Пупсиком. Разумовский пожертвовал для такого дела свою потрёпанную ауди, на что Стёпа, ни разу не удостоенный чести сесть за руль этой машины, только хмыкнул. Пикап был забит под завязку грузом вещей и продуктов. Пашку усадили в уютную малолитражку Лёнечки. Все ждали Тони, который остался в квартире собрать мыльно-рыльные принадлежности и быстренько переодеться. Когда спустя двадцать минут тоскливого ожидания он появился, реакция у всех была разной. Лёня восхищенно присвистнул, Павел хмыкнул и покосился на отца. Стёпа же, при виде шикарного блондина в струящихся серых брюках, небесно-лазоревом джемпере и лёгком серо-голубом замшевом полупальто сначала нервно облизнулся, а потом принялся возмущаться:
- Ты на бал собрался?! Мы вроде как все на дачу ехали, один ты тыкву на колёсах заказывал! Иди и оденься нормально!
- Я нормально одет.
Разумовский с гордым видом, старательно держа линию носа параллельно асфальту, продефилировал к пикапу и невозмутимо уселся на пассажирское сидение. Стёпа подышал, полюбовался небом, махнул рукой ребятам, чтобы ехали вперёд, и уселся за руль.
***
На дачу прибыли первыми. Лёнечка сразу организовал небольшой штат помощников на труд во благо отдыха. Павла отправил разжигать камин и снимать чехлы с мебели в гостиной. Стёпу - в подвал за вином, снабдив четкой инструкцией, чего нельзя брать. А сам с Тони трепался на кухне, разбирая продукты.
Великан ввалился только спустя полчаса, пропыленный и довольный. Выставил на стол свою добычу. Пупсик критически осмотрел каждую бутылку и одобрительно кивнул. Степан в это время навязчиво сверлил взглядом спину блондина.
- Яд не забыл купить? – нежно проворковало чудище.
- Своего нацежу, если нужно, - Разумовский одарил его лучезарной улыбкой в классическом стиле «стерва с собачкой».
- Ммм... польщён. Весьма польщён. А можно попросить у хозяюшек чаю? – великан галантно поклонился и уже выпрямляясь, получил подзатыльник от Лёнечки. – Дотянулся, да? – обиделся Стёпа.
Тони весело фыркнул и вывалил очередной кусок парного мяса из пакета в солидной ёмкости тазик. Отрезав грозного вида тесаком маленький кусочек, бросил лакомство в рот.
- Фу! – синхронно скривились оба зрителя.
- Неа, нормальное мясо. Свежее, - замотал головой блондин, натянул брутальный темно-синий фартук с рюшами по подолу, и принялся промывать будущий шашлык.
Пупсик быстро раскидал оставшиеся продукты, освобождая стол. Приволок из кладовой большущую разделочную доску, пахнущую деревом и приправами. Разумовский начал ловко разрезать на ней мясо на крупные куски, присыпая какой-то душистой, собственноручно приготовленной, смесью трав, и перекидывая во внушительных размеров кастрюлю. Стёпа следил за партнёром, раскрыв рот. Лёнечка быстро сунул в руку великана глиняную кружку с чаем и стал подталкивать к выходу на террасу.
- Иди-иди, проветрись. Тони сейчас лучше не мешать и вообще не лезть под руку. Заодно нашим ворота открывать будешь, - и сунул в другую руку переносной пульт с небольшим экранчиком, похожий на электронную игрушку.
- А дома говорил, что даже яичницу поджарить не может, только сжечь и по стенам развесить, - бурчал Степан, неохотно позволяя себя вытолкать за дверь.
- Вы не дома.
- Логично… а в полночь он превратится в покорного, заботливого и доброго парня с волшебным задом, и что немаловажно, молчаливого.
- С чего бы? – крикнул от стола Тони.
- Мы же не дома, - вывернул шею великан, стоя в дверном проёме, в который его почти вытолкнул пыхтящий Пупс.
- Я подумаю, - кивнул блондин, продолжая ловко кромсать мясо, - Лёнь, лук тащи, задерживаешь.
Дверь перед Стёпой закрылась. Его удивлённое лицо ещё некоторое время маячило за стеклом, потом скрылось. Блондин продолжил сосредоточенно мариновать мясо. То немногое, что он был способен приготовить, требовало особых условий пикника на открытом воздухе. Но зато уж это он творил так, что ни кусочка не оставалось. Даже странно, что чудовище оставалось до сих пор в неведении. Как-то получалось, что всё лето на пикниках готовили рыбу и занимался ей в основном Виктор, признанный специалист по ухе и кокталу [2].
Через двадцать минут на террасу подтянулись все, разлили по фужерам и рюмкам вино и водку. Заставили стол пластиковыми корытцами с «временной походной закуской». Застучала задорная танцевальная музыка из колонок, расположенных тут же под козырьком. Только отпили по глотку, подъехали ещё три машины. Все ехали порознь, но пробка на железнодорожном переезде лишила форы самых резвых. Пока здоровались, обнимались, оживлённо переговаривались и разливали новые порции алкоголя, прибыл и Виктор с дамой. Так как компания была разномастной и натуралами себя почитала половина мужской когорты, тут же послышались восхищённые присвистывания.