Прихлёбывая из чашки, Разумовский поглядывал на девушку, решаясь на серьезный разговор. Великан всё время сбивал его с мысли, отвлекая нелепыми вопросами о самочувствии. И, когда Тони опрометчиво чихнул, тут же отправил Пупса на розыск мёда и малинового варенья. Как только дверь за парнем закрылась, повернулся к Юле и заговорил, опередив блондина на пару мгновений:
- Юль, прости нас дураков, мы на тебя поспорили.
- Что? Как это? – опешила секретарша.
- Мы с Тони живём вместе, и я приревновал его. Это целиком моя вина. Понимаешь, я тогда тебя даже как живого реального человека не воспринимал. Злился очень.
- Живёте вместе? – выцепила из Стёпиной речи самое главное Юля.
- Да, - мгновенно встрял Разумовский. – Я стопроцентный гей. И я люблю этого мастодонта. И вина целиком моя. Прости меня. Нас... Мы не желаем тебе зла. В общем, я не хочу тебя больше обманывать, потому что уважаю. Теперь иначе отношусь. Я скотина.
- Любишь? – сокрушенно пробормотала девушка.
- Люблю.
- И он тебя? – она посмотрела на великана.
- И я его, - виновато улыбнулся Стёпа.
- Так это всё… бред какой-то… Зачем так? – возмутилась Юля и поджала губы.
- Прости, - почти синхронно попросили оба и пристыжено опустили глаза.
- Идиоты, - проворчала секретарша, судя по голосу, смягчаясь.
- Угу, - закивали мужчины и виновато вздохнули.
- Довольно милые идиоты… - засомневалась девушка.
Стёпа с Тони переглянулись и несмело заулыбались, не веря в такую реакцию.
- Блин… а натуралы тут вообще есть? – вздохнула она.
- Есть! - радостно закивал великан.
- А тебе кто-то понравился? – продолжил за него Разумовский.
- Ну… Алексей ничего вроде такой… интересный мужчина…
- Он натурал, - снова почти синхронно прозвучал ответ.
- И разведен, - добавил Степан.
- Но это давно было.
- Он ответственный и тонко чувствующий.
- И не бедствует.
- И ты ему с первого взгляда понравилась.
- А ещё, он романтик.
- Стоп! – окончательно расслабляясь, рассмеялась Юля. – Вы идеальная пара.
Блондин с сомнением окинул критическим взглядом громоздкую тушу великана, прищурился, пожевал губами.
- Не уверен, - выдал он.
- Даже не сомневайся, - махнула рукой секретарша. – Никогда не думала, что с настоящими геями познакомлюсь. Я их как-то иначе себе представляла.
- Ну, то, что ты себе представляла, тоже не редкость, - пожал плечами Стёпа.
- Ладно, не буду вам больше надоедать. Да и многовато всего для меня одной на сегодня. Мне тоже отдохнуть нужно.
- Доброй ночи, - прозвучал уже более слаженный дуэт.
- И всё равно вы идиоты, - вздохнула Юля, поднимаясь с кровати и с сожалением окидывая взглядом полуголого Разумовского, который согревшись, стащил одеяло до пояса. – А я бы тебе ребёночка могла родить, в отличие от него, - она шутливо подмигнула блондину.
- Я бесплоден, - обыденно сообщил Тони и пожал плечами.
Степан заботливо прикрыл его одеялом и подоткнул края.
- Извини, - смутилась девушка, - Лезу не в своё дело.
- Ничего, я привык и давно не заморачиваюсь.
Юля кивнула и вышла. Степан устало вытянулся рядом с блондином.
- Ты правда бесплоден?
- Хочешь залететь?
- Просто спросил, - буркнул великан.
- Правда.
- Значит, не залетишь, - рыкнул Стёпа, наваливаясь и придавливая к постели.
- Я тут вроде как болею, - сдавленно выдохнул блондин и постарался натурально чихнуть.
- А я уже несу мёд и масло, - пропел Пупсик, прыгая на кровать рядом с ними.
Жалобно звякнул чашками поднос. Разумовский всхлипнул и облегчённо рассмеялся. Жизнь налаживалась.
***
Утром похмелялись все, кто не за рулём, пили горячий чай на террасе, тихо переговаривались. Алексей активно ухаживал за Юлей, и та строго посматривала на новоявленного кавалера. Что-то подсказывало Тони, что он ещё насладится зрелищем дрессированного плюшевого друга Степашки. Великан вышел с гитарой, вызвав одобрительные возгласы и перешёптывания. Уселся прямо на ступенях, кинув на них длинную подушку с кистями.
- Ну, чисто граф в загородном имении, - съехидничал кто-то.
Смешки стихли, когда Стёпа запел. Тони не помнил ни одного случая, чтобы слушатели не умолкали, при звуке его голоса.
Von weitem lange herein,
flie?t mein stiller Rhein,
flie?t mein stiller Rhein,
und Ende und ohne Rand.
Mitten im Korn dem reifen,
mitten im Schnee dem wei?en,
da flie?t mein Rhein ruhig,
und ich bin 17 Jahre alt.
Блондин тихонько подошел к великану и бесшумно опустился рядом, усевшись на краешек подушки и осторожно прислонившись спиной к спине.
Сказала мать: бывает всё, сынок
Возможно, ты устанешь от дорог.
Когда придёшь домой в конце пути свои
Ладони в Волгу опусти.
Издалека-долга течёт река Волга,
Течёт река Волга, конца и края нет.
Среди хлебов спелых, среди снегов белых,
Течёт моя Волга, а мне уж 30 лет.
Jener erste Blick
und wie er einst geschwommen,
der Rhein hat alles mit sich fortgenommen.
Ich bin nicht traurig,
dort ist alter Schmerz
anstatt des Fruhlings
habe ich Dein Herz.
Von weitem lange herein,
flie?t mein stiller Rhein,
flie?t mein stiller Rhein,
und Ende und ohne Rand.
Mitten im Korn dem reifen,
mitten im Schnee dem wei?en,
da flie?t mein Rhein ruhig
und ich bin 70 Jahre alt.
Здесь мой причал и здесь мои друзья,
Всё без чего на свете жить нельзя.
В далёких плёсах, в звёздной тишине
Другой мальчишка подпевает мне. [3]
Разумовский прикрыл глаза и тихонько вздохнул, расслабляя шею и опуская голову на Стёпино плечо. Чуть потёрся о могучую шею, точно зная, что великан сейчас тепло улыбается.
- Хорошо-то как… - тихо сказал Лёнечка.
И обрушился с неба холодный осенний дождь.
***
После завтрака компания незаметно растеклась по дому, отдыхая от отдыха. Тони устроился на подоконнике в гостиной, тихонько, в тайне от хозяина, дымя в форточку. В кресло у окна устало приземлилась Юленька и поделилась новым открытием:
- Все мужики козлы.
- Глупость какая, - хмыкнул Разумовский. – Не все козлы. Встречаются ещё ослы, олени, свиньи, кобели, коты мартовские. Это не считая мебели типа шкафов и тюфяков, а так же прочей утвари типа дубин и тряпок. Алексей тебя разочаровал?
Юля махнула рукой.
- Реклама опять обманула.
- С рекламой это случается, - блондин, поозиравшись, затушил окурок в стеклянном стаканчике с ароматической свечой.
- Пойду, ребенка посовращаю, - вздохнула девушка, поднимаясь.
Тони слегка завис, удивленно глядя на неё.
- Да не съем я вашего Пашку, папашки, - хохотнула секретарша. – Он звал в картишки перекинуться на раздевание, так пойду, раздену наивняшечку, раз сам напросился, - и грациозно покачивая бедрами, удалилась на поиски «ребёнка».
Дождь прекратился. Разумовский сидел на подоконнике, опираясь локтем о собственное колено, и глядя на потухшую приглушенную зелень сада, на небо, словно разбавленное пеплом, и будто размазанную по нему чьей-то властной рукой пену облаков. Чувствительного носа коснулся знакомый запах. Тот, который ни с чьим не спутать.
- Я надеялся, что когда ты будешь со мной, ты перестанешь пялиться в окно с таким видом, будто сейчас выскользнешь в форточку и улетишь, - прошептал совсем рядом Стёпин голос.
- Странно делать себе пометки на будущее, не имея настоящего, - задумчиво проговорил блондин, не оборачиваясь.
- Оно у нас есть, - приобнял его сзади великан, заглядывая через плечо в сероватый день за окном. – Просто ты ещё не научился его видеть.
- Научишь?
- Научу, это в моих интересах, - Степан с ощутимым наслаждением зарылся носом в его волосы, шумно втянул воздух. – Мне кажется, мы обречены друг на друга.
- Звучит печально, - Тони улыбнулся их отражению в стекле и накрыл ладонь великана своей.
- Это если не понимать всех преимуществ.
- А есть преимущества?
- Да-а-а-а, - многообещающе промурлыкало чудовище и прикусило кожу на шее Разумовского.
- Расскажешь? – блондин по-кошачьи потянулся, не разрывая объятий, и на возвратном движении закинул руки за голову Стёпы, ероша густые непослушные жесткие волосы.
- А то… - великан ласково провел руками вниз вдоль тела Тони, - Пойдем наверх?
В спальне сквозь задернутые шторы прорывался узкий резец неяркого осеннего света, рассекая полумрак, смятую постель и подсвечивая плавно движущуюся пару. Белое стройное тело и загорелое громоздкое с хищными повадками. Они сидели плотно прижавшись друг к другу, спина к груди. И тонкая белизна гармонично накладывалась лунным бликом на плотную яшму. Руки великана томительно скользили по бёдрам блондина, заставляя потираться спиной и крепкими ягодицами о широкую грудь и живот.
И тут волшебство пало под вторжением стука в дверь.
- Прокляну, - рявкнул Степан незваному гостю, и по-хозяйски накрыл возбуждённый член Тони ладонью.
- Па, - сиротливо поскреблись в дверь, - ты мне не одолжишь что-нибудь из одежды?
Разумовский громко засмеялся, но быстро примолк, когда ладонь великана чуть сжалась.
- Паш, погуляй пока, я занят, - прорычал Стёпа, наглаживая поплывшего от ласки блондина.
За дверью возмущенно засопели и снова нерешительно поскреблись.
- Я не могу, я голый, - панически пискнули оттуда.
- Сходи к Виктору, его вещи тебе больше подойдут, - взвыл в отчаянии великан.
- Ёп… - растерялись за дверью, - Вы там трахаетесь, что ли? Извини.
Торопливые шлепки босых ног поспешно удалились по коридору.
- Всю романтику изгадил своей прозой жизни, - ворчливо буркнул Степан. – А чего он голый-то ходит? Я не понял.
- Разврат… - прошептал Тони, толкаясь в ласковую сильную руку, - не отвлекайся.
- Не напомнишь, на чём я остановился? – проворковал великан заводя руку глубоко между ног блондина и пробираясь пальцами между ягодицами.
Разумовский громко выдохнул, выгнулся, подставляясь под ласку, и повернул голову, ища поцелуя. Магия романтичности момента вернулась, но им уже было не до неё. Расплавленная нежность растекалась в крови, сквозила в каждом выдохе, сжимала сердце, заставляла прикрывать глаза, сосредотачиваясь на ощущениях. Привычное погружение члена в тугую горячую плоть, казалось пронзительным слиянием. Внутренности скручивало от невозможности проникнуть друг в друга всем телом, каждой клеточкой, сплавиться в единый поток лавы. Свободно перетекать друг в друга.
Их руки скользили по влажной коже, оставляя горячие следы, пересекались и расходились в плавном танце, переплетались пальцами. Тела слаженно повторяли заученные движения мучительно медленного танго. Вибрирующие волны жара раскатывались от каждого па и затухали где-то в сумраке полутёмной спальни. Дыхания становились всё громче, четко сливаясь вдох с вдохом, выдох с выдохом, вторя каждому толчку, каждому колебанию распалённых до предела нервных окончаний.
Тони жмурился то ли от внезапно ставшего пронзительно-ярким луча света, то ли от застилающих глаза непрошенных слёз. Никогда ещё подступающий оргазм не доводил его до такого состояния. Разрывающая изнутри волна выплеснулась с такой мощью, что он закричал гортанно, протяжно, срываясь в бездонную пропасть головокружения невесомым сознанием. Стёпа лег и обессиленно прижал к себе его, подрагивающее от гаснущих электрических зарядов, тело, успокаивающе поглаживая и тяжело дыша в затылок.
- Люблю тебя, - успел услышать блондин, перед тем как отключиться.
А магия продолжала невесомо окутывать комнату, сплетая из контраста оттенков кожи, слияния запахов двух тел и несмелого осеннего света хрупкую защиту для двоих. Столь же иллюзорную, сколь надежную. Больше спаивающую воедино, чем противопоставляющую миру.
***
Спустя две недели глубокий пятничный вечер сгущался вокруг Стёпы мрачными тенями. Отмазки кончились, и на лице его читалась всё большая растерянность. Разумовский выполнил своё обещание, вывез все личные вещи и сдал квартиру молодой семейной паре с ребенком. Пришла очередь великана держать слово, и, видимо, от осознания этого, с каждым днём чудовище становилось всё более тихим и незаметным. Насколько это вообще возможно при его габаритах. Тони был уверен, что, если бы Степан был поменьше, то сегодня непременно попытался бы спрятаться в шкафу. Но комплекция обязывала хранить невозмутимость, не ронять гордость и достоинство перед неизведанным испытанием, честно встречая его с открытым забралом, лицом… или другими частями тела. Поэтому великан старался просто не попадаться Разумовскому на глаза.
Тони нашел «партизана» на кухне, тот сидел на стуле и задумчиво попеременно разглядывал свой бутерброд и кусочек колбасы на полу.
- Трудности? – сдерживая улыбку, поинтересовался блондин.
- Я вот думаю, если кот отказался есть колбасу, можно ли ее есть мне?
- Лапа, не стоит доедать за котом, - Разумовский потрепал чудовище по голове. – И хватит оттягивать неизбежное, это недостойно тебя, - он отобрал у великана бутерброд, с удовольствием откусил солидный кусок и прихлебнул из Стёпиной чашки.
Великан проводил глазами свой ужин, душераздирающе вздохнул, всем видом демонстрируя неубедительную обречённость. Тони вернул ему бутерброд и отряхнул руки.
- Всё. Я пошел в душ.
- Раньше ты говорил «я пополз в душ». Эволюционируешь.
- Ну, эволюционирую иногда, и что с того? – смущенно тряхнул лохматой головой блондин. – Сколько можно припоминать? Не задерживайся тут.
Этой ночью не спал даже кот. Он прятался в кресле, под пледом, выпучив глаза и прижав уши, чутко вслушиваясь в непривычные жалобные причитания хозяина:
- Давай не сегодня, а? Убери от меня эту хреновину!
- А раньше эта хреновина тебе очень нравилась… Успокойся, - устало вздохнул Разумовский, мысленно проклиная тот день и час, когда он озвучил своё желание Стёпе, но не собираясь отступать. – Я тебя хорошо растянул. Я знаю, что делаю. Всё будет хорошо, - здоровенный мужик, испуганно прикрывающийся подушкой выглядел презабавно, но терпение Тони уже трещало по швам. – Просто расслабься и доверься мне. Откроешься навстречу, впустишь - и даже больно не будет, я обещаю.
Великан только недоверчиво сверкнул глазами исподлобья, отполз ещё на полметра, уперевшись спиной в стену, и покрепче прижал многострадальную подушку.
- Стёпушка, - промурлыкал настойчивый блондин,- Не надо бояться. Иди ко мне, мой хороший. Будь послушным мальчиком, и я тебе сделаю приятно.
Стёпушка отчаянно замотал головой и зажмурился.
- Тащи сюда свою задницу, и хватит валять дурака! – не выдержав, раздражённо рявкнул Разумовский. – Живо!
Великан на секунду опешил от такой внезапной смены тактики и замер, приоткрыв рот, прежде чем начать качать права:
- Чего ты орёшь на меня? Это мой первый раз, и я его представлял себе более романтичным!
- Свечи, вино, отель и куча перебуженных твоими воплями соседей? – не проникся блондин.
- Ты меня совсем не любишь? – притворно всхлипнул великан в последней попытке отвертеться.
- Я тебя очень люблю. И собираюсь это доказать.
- Бля… - жалобно промычал Стёпа. - Чёт мне не нравится уже эта идея…
- Всё, достал, - сорвался Тони. – Устроил цирк! Мне нихера не смешно! Я себя уже насильником чувствую. Катись… в баню, - и поднялся, чтобы уйти.
Великан, чувствуя, что перегнул палку, прытко подскочил к краю кровати и ухватил его за руку.
- Извини, - став неожиданно серьёзным, попросило чудовище. – Действительно, перестарался с этим спектаклем.
Разумовский громко втянул воздух, глядя сверху-вниз на Степана, стоящего на четвереньках на постели и преданно заглядывающего ему в глаза. Блондин с трудом сглотнул.
- Я тебе доверяю, правда, - вещал Стёпа, явно не замечая голодного взгляда партнёра. – Просто переклинило. Тони, не уходи. Я хочу. Я хочу тебя, слышишь?