— Меня это вполне устраивает, — кивнул раджа удовлетворенно и отошел.
— Что все это значит? — спросил Чалмерс.
— Просто небольшое соглашение о взаимном молчании, — ответил Ши, — детали позже.
Чалмерс понял намек, памятуя о количестве ушей вокруг, и сменил тему. Он показал на крупного грызуна, который, едва они подошли поближе, немедленно скрылся в норе.
— Умиротворяющее зрелище… в некотором смысле.
Ши кивнул: иногда не мешает вспомнить, что такое настоящая крыса. Чарья увидел нору и довольно воскликнул:
— О, смотрите! Крысиная нора — это доброе знамение! Должно быть, вы и вправду воры! — Он похлопал Ши по спине и большими шагами пошел вперед, весело напевая.
Ши украдкой взглянул на раджу-инкогнито. Тот с пристальным вниманием озирался вокруг, и это озадачило Ши. Он что, запоминал лица, чтобы знать, кому потом предъявить обвинение? Но тогда лица Ши и Чалмерса он уж наверняка хорошо запомнил, и от этой мысли по спине у Ши пробежал холодок. Ши постарался сделать вид, что не заметил раджу, надеясь, что тот ответит ему такой же любезностью.
Луна садилась, и Чалмерс начал уже спотыкаться от усталости, когда Чарья наконец поднял руку и остановил свою банду. Ши благодарно прислонился к Чалмерсу, который прислонился к нему — это был длинный день, который начался в десятом веке на Руси и закончился после полуночи в Индии. «Неудивительно, что он устал, — размышлял Ши, — чертовски долгая прогулка». Он поднял глаза на скалу, возвышавшуюся над ними, потом посмотрел под ноги на мокрую траву и поежился. Через что еще придется пройти, прежде чем удастся хоть немного отдохнуть?
Во-первых, через высокую траву; на этом лугу она доходила до колен, и им нужно было идти по ней, чтобы добраться до деревьев вдалеке, куда, по-видимому, направлялся атаман. Они шли по этой высокой траве, и Ши оставалось только радоваться, что уже достаточно поздно для росы — и без того было трудно идти, а если бы и трава была мокрой, сил потребовалось бы еще больше. Он
Наконец они вошли в огромную пещеру с факелами на стенах, света от которых было столько, сколько и копоти, но люди, по-турецки сидевшие с кальянами и вином, не обращали на это внимания. Пол пещеры был выстелен всевозможными коврами и ковриками — от гобеленов изысканной работы до грубых циновок, повсюду лежали сумки, кошельки, оружие, груды награбленного добра; кое-где целовались — среди разбойников были и женщины, которые приносили и уносили блюда и кружки и раздавали поцелуи так же щедро, как еду и питье. Один вор отпустил скабрезное замечание в адрес какой-то девицы, и она тут же ответила ему, дерзко и грубо. То тут, то там служанки пронзительно взвизгивали от удовольствия — по крайней мере, Ши надеялся, что от удовольствия, — когда кто-то из «клиентов» побеждал их в остроумии или в состязании по борьбе. Одна из красоток увидела Чарью и ударила в гонг. Услышав его медный звон, все разбойники разом замолчали, повернулись к капитану и захлопали. Чарья застыл с сияющей улыбкой, утопая в аплодисментах. Когда аплодисменты смолкли, он вытянул руку в сторону раджи — и, соответственно, в сторону Ши и Чалмерса — и провозгласил:
— Шанти[7] за наших новых товарищей!
— Шанти! — в один голос закричали разбойники и подкрепили свое слово действием.
Рандхир улыбнулся и кивнул им. Глядя на него, Ши подумал, что тусклый свет — большая удача для раджи, при таком свете даже вблизи нельзя разглядеть конский волос у него на носу.
— Как ночка, атаман? — выкрикнул один из разбойников.
Чарья широко улыбнулся:
— Разобраться времени не хватило, но мешки-то я подсчитал. Двадцать! А добра сегодня мы, похоже, принесли больше, чем когда-нибудь.
Среди разбойников послышались довольные возгласы, гиканье и аплодисменты.
— Ешьте, пейте, веселитесь! — крикнул Чарья. — Вы это заслужили!
Воры ответили громким воплем согласия и уселись поудобнее, чтобы приступить к основательному кутежу.
Но даже самые отпетые разбойники тоже, в конце концов, могут захотеть спать, тем более если перед этим сделают нелегкую ночную работу. Прошло четыре или пять часов, факелы стали догорать, и воры один за другим начали клевать носом, засыпая тут же на полу, подложив под щеку подушки, на которых только что сидели. Другие, вытянувшись, с головой завернулись в циновки, и вскоре все так и уснули. Укладывались по двое, по трое, и наконец в сидячем положении остались только те, кто располагался у стены, да и те лишь потому, что она их подпирала. Но даже их одолевала дрема, и они, если и не уснули, клевали носом, одурманенные опиумом и гашишем, и ничего толком не соображали.
Ши и Чалмерс все еще сидели рядом с раджой, не чувствуя себя в безопасности, более того, они были не единственными, кто еще не спал.
— Притворитесь, будто спите, — прошептал им Рандхир, — иначе поплатимся. — Он сморщил нос от запаха дыма, идущего от кальяна Ши. — Что за гашиш?
— Не одурманит даже мышь! — ответствовал Ши, не потрудившись объяснить радже, что это строка из песенки, рекламирующей марку сигарет.
Между спящими бродила служанка, высматривая, не нужно ли кому чего-нибудь. Она мельком взглянула на раджу, потом повнимательнее еще раз и вдруг в смятении широко раскрыла глаза. Рандхир напрягся в ожидании, но женщина быстро огляделась вокруг, потом встала на колени перед раджой, будто собирая мусор.
— Ваше величество! — прошептала она. — О Раджа! Как вы оказались среди этих нечестивцев?
Ши оскорбленно поднял глаза, но Чалмерс прошептал:
— Она имеет в виду воров, Гарольд, почему обязательно нас?..
— И вас тоже! — сказала женщина. — Если вы здесь вместе с Раджой, то, значит, вы его охрана или, по крайней мере, добрые люди. Бегите прочь как можно скорее, ваше величество, или они наверняка убьют вас, когда проснутся. Спасайтесь!
— Спасибо тебе за твою доброту, женщина, — ответил Рандхир, его голос звучал так же тихо, — но эта пещера — настоящий лабиринт, а я не знаю дороги и не найду выхода. Подскажи мне, куда идти.
— Идите за мной! — прошептала женщина и поднялась с колен, держа в руках грязные кубки. Она пошла вперед, легко обходя храпящих во сне разбойников. Раджа двигался следом, ступая легко и проворно, как тигр. За ним осторожно крался Ши, стараясь ступать шаг в шаг за раджой, и последним шел Чалмерс. Стоило оступиться и шагнуть на дюйм левее или правее, и можно было бы наступить на спящего, который наверняка громко возмутился бы, что его разбудили столь грубо и неприятно. Кроме того, Ши подозревал, что воры могут выразить свое негодование с помощью ножей или дубинок и не станут даже пытаться объяснять им причину всплеска своих отрицательных эмоций.
Женщина отодвинула занавес в сторону, и они снова вошли в комнату, в которой одевались. Здесь стояла лестница, которая вела к люку.
— Вот и выход, — прошептала женщина. — А теперь идите, мой Раджа, и поторопитесь!
— Я тебя не забуду, — пообещал Рандхир. — Ты будешь вознаграждена.
— Единственная награда, которой я страстно желаю, — это родиться в другой раз в высокой касте, мой Раджа, и для этого я делаю все, что только в моих силах. Забудьте вашу презренную рабыню и идите!
— Пусть это доброе деяние послужит изменению твоей кармы, — сказал Рандхир и стал карабкаться по лестнице.
Ши последовал за ним, размышляя, что эта женщина, конечно, была рабыней; она делала все, что было в ее силах, чтобы отработать свою дхарму — исполнить свое предназначение, свою роль этом мире, но до чего же это незавидная участь — быть служанкой в шайке воров.
Тем временем Рандхир, сгорбившись, изо всех сил напирал на плиту плечами; Ши занервничал, но когда раджа с кряхтением стал выпрямляться, тяжелая каменная крышка очень медленно подалась вверх, лестница же от этого немного сползла вниз и зашаталась. Ши уже было решил попрощаться с жизнью, в полной уверенности, что перекладина, на которой стоял раджа, вот-вот не выдержит и с треском переломится…
Но она выдержала, и с последним решающим усилием Рандхир выпрямился. Крышка поднялась и с глухим стуком упала по ту сторону отверстия. Чалмерс вздрогнул. Рандхир быстро преодолел остаток ступеней и выбрался наружу, потом обернулся, чтобы поднять и водрузить на место крышку люка, и увидел торчавшую из него голову Ши.
— Как, — прошептал он, — и вы тоже?
— Еще бы! И горим желанием выбраться не меньше, чем вы.
Разговаривая с раджой, Ши убрал с лестницы одну ногу, оставляя место Чалмерсу, чтобы тот, незаметно для раджи, поднялся как можно выше.
— Нужно скорее выбраться отсюда, как бы плохо нам ни пришлось в пути и чего бы ни стоило, потому что если здешние плохие парни успеют обнаружить, что мы недостаточно для них плохи, то очень плохи будут наши дела. — Чалмерс, скрючившись, поднимался наверх.
— Вы задали мне непростую задачу, — сказал Рандхир, нахмурившись. — Если вы и вправду вор, вы можете поднять тревогу, и тогда стража, которая наверняка где-то поблизости, выйдет из засады и схватит меня!
— Если бы я был вором, — возразил Ши его же словами, — я мог бы уже давно поднять тревогу, и они убили бы вас еще внизу.
— Ваши слова не лишены смысла, — признал Рандхир, — но все же я не могу… Ого! Эй! Стойте, вы!
Но Чалмерс уже был наверху и перекатился через край люка.
— Обманули! — возмущенно выкрикнул Рандхир. — Клянусь Индрой, если вы…
— Могу ли я помочь вам положить эту штуку на место? — спросил Ши, тоже выбравшись из люка. — Никому из нас не хочется, чтобы она, падая, наделала шуму.
Рандхир постоял в нерешительности, практичное предложение чужестранца застало его врасплох. Потом он вздохнул и принял