И днем их бить - как мух! Бить! Бить! Пора уже! Вначале - здесь; посла - на меч, пытать! А после выбросить во двор - псам на потеху. И всех его рабов туда же! А потом...
...Х-ха! Х-хы! Дерет-то как! Хальдер закашлялся, в глазах пошли кровавые круги. Ого! Что это с ним? И отчего? С утра он, как всегда, проснулся еще затемно, встал и проверил стражу, потом ходил к ручью, купался, поймал форель, распотрошил ее и съел... Легко поймал! Вот так вот руку выставил, а после р-раз ее под жабры! Это отец его так научил. Еще он говорил тогда: "Кто ловит рыбу неводом, тот не мужчина. Рука у воина должна быть крепкая".
А тут она - как не своя! Вот, не поднять ее. Да и еще одышка, жар...
А там, внизу, поют они, кричат. Все до единого пьяны. Да-да, пьян и посол, все руммалийцы таковы - сам не возьмет, но только поднеси, так не откажется, выпьет до дна. А коли так, а коли уже пьян, значит, пора уже, пора! И Хальдер крикнул:
- Айга! Айга!
...Вот только крикнул ли? Нет, только прошептал, а крику не было откуда ему взяться! Так что ты, в самом деле, что ли, болен? И Хальдер попытался встать... Да вот не смог, упал. Вновь попытался - вновь упал. Значит, не встать пока, значит, лежи да жди...
И он лежал и, повернувши голову, смотрел в окно. В окне - луна; ущербная. Меч на стене...
А руку уже так сильно свело, что ни согнуть ее, ни повернуть. Что это?! Может...
Нет! Не может того быть! Хальдер сжал зубы и прищурился, и весь напрягся; ну! Ну, еще, Хальдер, ну! И...
Х-ха! Он сдюжил - сел-таки, уперся, не упал. И долго так сидел и тяжело дышал, а после все же отдышался. И вроде стало даже легче. Значит, опять позвать!
- Айга! - сказал он тихо. - Айга!
И тот...
Тот сразу же вошел! Один вошел, без провожатых. Закрыл за собой дверь, зажег лучину, сел возле нее. Смотрел на Хальдера, молчал. Потом спросил:
- Звал?
Хальдер не ответил. Странно! Да как это он смог услышать, что ты его звал? Ты же шептал, и то чуть слышно! Так что, если...
Нет! Это просто совпадение. И Хальдер ответил:
- Да, звал, - и, помолчав: - Пора уже. Иди!
Но ярл даже не шелохнулся. Он лишь прищурился да хмыкнул. В другой бы раз, гневно подумал Хальдер, он бы похмыкал, как же! А тут... Такая тяжесть, жар! И кровь стучит в висках. И все-таки... Хей, Хальдер, хей! И он сказал:
- Айга, пора уже, совсем пора! Забыл, что ли? На меч его!
- Нет, - сказал ярл, подумав. - Посол завтра уедет в Руммалию. И чтобы вдруг... Вдруг если я чего не знаю... Да! Вот еще что: я еще дам ему охрану.
- Что?! - не поверил Хальдер. - Охрану? Ему? А как наш поход?
- Будет поход, - и ярл кивнул. - Будет большой поход!.. На Владивлада.
Сказал - и смотрит. Ждет. Поход на Владивлада! Да что там брать? Ничего там нет, только болота, гнус, протухшая вода! И гиблые огни, которые...
- Да, - сказал ярл, - вот туда и пойдем. К Источнику! Посол мне говорил...
Посол! Вот оно что! И Хальдер хрипло, неприятно засмеялся:
- Ха! Говорил! А как же Марево? Он, твой посол, хоть знает, что такое Марево?! Он видел, как оно плывет? Вот так оно!
И Хальдер поднял руку; опухшую и посиневшую, тяжелую... но тут же опустил ее - не смог больше держать. Жар донимал его. И вообще - дрожь во всем теле, холод, слабость... Но гнев, тот был сильней! И Хальдер продолжал:
- Да, Айга, Марево. Тебе тогда был уже год. Нет, два! Отец твой, Ольдемар, послал меня за данью. В трех днях пути от Уллина, вверх по течению, мы сделали привал. И вот... еще было темно; все спали, я один проснулся. Не знаю даже, отчего, но я вдруг подскочил. Смотрю - нет никого. И - тишина кругом, только какой-то слабый треск, как будто от костра. Потом... из-за кустов над самой над землей поплыл туман - такой зеленоватый, душный, а в нем какие-то огни. Я закричал...
- Ха! - засмеялся ярл. - Рассказывал. Не раз. И вы бежали. Дикари! А вот посол, он говорит, что это твое Марево...
- Посол! Да что он может знать?! Он видел кости тех, кого сожрало Марево? Да и потом...
Хальдер хотел еще что-то сказать, но поперхнулся и закашлялся. И этот кашель бил его, бил, бил - прямо до слез. Хальдер хотел было их вытереть, но рука не послушалась, не поднялась. Тогда он лег и попытался задержать дыхание...
Но кашель сотрясал его. Ха! Марево, Источник! Чудо! Да только чудо уже было, теперь, похоже, дело за расплатой, и потому, Хальдер, тебе...
Бред! Бред это! Очнись! И он открыл глаза. Айга по-прежнему сидел возле лучины. Ярл! Х-ха! Ярл Ольдемар не верил в чудеса. Он говорил:
- Какие чудеса?! Есть только меч и Случай!
И от меча он и погиб. А этот, Айга, ждет. Только чего тут ждать?! Он что, действительно уверен в том, что будто бы посол...
Ложь! Нет Источника ни для тебя, глупец, ни для посла - пока я жив, а я-то жив! Да и потом... И потому вся его сегодняшняя сладкая болтовня - это обычная приманка, ярл, чтобы задержать тебя, отвлечь, сорвать поход и чтобы потом...
Да, так-то оно так, да вот...
Язык ворочался с трудом, слова были тяжелые, как камни, но Хальдер все-таки выдавил их из себя:
- Не верь ты им. Твой путь другой. Посла - на меч... и пытать... узнать, где этот... тайный лаз... в их Золотую Гавань. И сразу... всем в поход. И я клянусь тебе - ты станешь... Ты...
И Хальдер замолчал. Закрыл глаза. Зачем он клялся? Ведь он же знает, что все клятвы - это ложь, приманка для глупцов, чтобы потом их вот так, как сегодня его... Кровь словно закипела в жилах! Очень хотелось пить!..
А ярл спросил:
- И стану кем? Ну, Хальдер, продолжай! Что, стану ярлиярлом? Владыкой Полумира, а?
Хальдер молчал. Хотел закрыть глаза - не закрывались. А ярл сказал:
- А мне ведь ничего не надо. Ибо кто я? Кто я такой? Ты думаешь, не помню?!
И усмехнулся Айгаслав, ворот оправил, значит, помнит; всё помнит - то, чего ты никогда и никому не говорил и никогда не скажешь, ты в этом слово дал, поклялся. А после, как ты пожелал, так оно и случилось: Ярлград расстроился, народ разбогател, соседи поклонились вам. Ярл Айгаслав ел, пил на золоте, спал на лебяжьих перинах, смышленым, смелым рос - как настоящий ярл. Но, правда, иногда...
- А где это случилось? - спрашивал. - Где ты нашел меня?
А ты, глядя ему прямо в глаза, отвечал:
- Не помню. Да и зачем это тебе? Ты - Айгаслав, наследный ярл, отец твой - Ольдемар, а я... Кто я? Слуга, продавший тебе меч. Приказывай!
Но ярл молчал. И уходил. Ха! Сколько уже лет прошло с той встречи на реке! Из тех, кто был тогда на корабле, один только ты, Хальдер, в живых и остался. Да если бы даже кто из них, из твоих белобровых, теперь и был бы еще жив, то все равно никто ничего не стал бы рассказывать, ибо таким не делятся.
Они и не делились. Шло время. Много времени. И ярл смирился. Ярл вырос. Ярл пировал, охотился. Ярл принимал посольства, властвовал. Но при этом он внимательно слушал советы того, кого этот наглый посол теперь упрямо называет регентом... И вдруг он, Айга, говорит, что он все помнит! Но только разве сейчас важно это? Важно другое, да. Важно...
Вот именно. Ну, хорошо, он, Айга, не пойдет на них, на руммалийцев, а заключит с ними союз. А дальше что? Да как всегда! Вначале сюда явятся купцы и станут торговать... Нет, поначалу они будут просто раздавать товары, и здешний люд - а люд везде один и везде глуп! - а люд начнет рассуждать:
- Да, там, в Стране Высоких Городов, там жизнь! А здесь... Вот здесь бы тоже так бы, как у них!
И станут привечать этих купцов. Потом, вслед за купцами, явятся... как их?.. ну, эти, в черных балахонах, и примутся учить, что вера в Хрт и Макью, а также и в Винна - это вера в идолов, а идолы - это обман. И тоже будут раздавать подарки и сулить всяческие другие блага и радости. Народ и им поверит. А потом...
Х-ха! Так уже было в Песчаной Земле. И в Многоречье. И у Безволосых. А теперь тамошние ярлы платят руммалийцам огромную дань многими полезными вещами и, что хуже всего, еще и самыми лучшими воинами. И так будет и здесь, ярл Айгаслав! Глупец! Кругом одни глупцы! Хальдер с трудом лег поудобнее и посмотрел на руку. Рука почернела, раздулась, кожа на ней лоснилась и, казалось, вот-вот лопнет. Так, кстати, умирал Ольми, укушенный змеей. И было это в Руммалии. Там очень много змей - прямо в садах.
А там, откуда ты пришел, змей не бывает. И вообще, там если ты решил кого-нибудь убить, так приходи к нему и прямо говори ему, чего ты хочешь, и вам дадут мечи и вы, как и положено мужчинам, сразитесь между собой. И колдунов там нет. И раны не врачуют. У белобровых так - раз должен умереть, так умирай. А здесь...
Из тех, кого ты когда-то привел к Ольдемару, давно уже никого не осталось. А было сорок их! Последним был Ольми, Ольми оставлен в Руммалии. Теперь вот ты совсем уже один - и тоже умираешь. Вот видишь как оно все обернулось - хоть обещал "Вернусь!", а все же не вернулся. И что ты здесь нашел, что тебя здесь удержало? Хальдер поморщился и приоткрыл глаза...
Ярл! Смотрит, щурится. Играет желваками. И... говорит:
- ...Да-да, и не иначе. Вот и сейчас опять. Небось, лежишь и думаешь, какой же ты хороший: жил просто воином, не для себя, а только для других старался. Вот, скажем, для меня. Державу укреплял и расширял, добывал мне добычу, терем набил всяким добром, перинами, а сам на тюфяке... Ложь это, Хальдер. Ложь! Ты алчен. Ух, как алчен! Только другие алчут золота и самоцветов, а ты... ты алчешь власти. Мало того; ты хочешь властвовать, но так, чтобы другие этого не видели, но знали - знали обязательно! Вот почему ты до сих пор как будто просто воин, а я... Я - будто ярл!
- Ты...
- Замолчи! А знаешь, почему ты сегодня умрешь? Да-да, сегодня, я не оговорился! Так вот, ты сегодня умрешь... опять же из-за жажды власти. Ты пожелал, чтоб ярлиярл, как подлый раб, лобзал твои персты. Ха-ха! Словечки-то какие! И вот ты получил лобзание - змеиное! Вон что с твоей рукой! Посмотри на нее. Как раздулась!
Но Хальдер смотрел не на руку - на ярла. Так, значит, вот оно что! Он, Айга, значит, с ними сговорился, дал отравить тебя! Вот почему посол прятал глаза, а губы у него были холодные и липкие, а ты...
Глупец! Самонадеянный! Да как ты мог ему поверить? Как?! Ведь это ж Руммалия! Хальдер, вспомни: пять лет тому назад Цемиссий возжелал убить родного брата. И убил - и ведь не где-нибудь, а в их священном месте - в храме! Брат взял свечу, эта свеча вдруг необычно ярко вспыхнула - и брат горел и корчился, кричал. А все стояли рядом и смотрели. Так то был его брат, и то был его храм! А ты кто ему, Хальдер? Ты просто воин, враг, нет, даже раб врага...
Да нет, не то! А просто срок пришел - и вот она, расплата. И вот ты от кого... А ведь ты знал! Ведь ждал! Вот каково склоняться и просить! Вот каково...
Ярл усмехнулся и сказал:
- Да, я не помню, где это случилось. Но зато я прекрасно помню, как всё это было. Да. Вот... Так вот это было, слушай! Тогда уже стемнело. Я спал и мне было тепло. Ведь я был в своем доме! Да, в тесном и задымленном, да, в нищем, да! Но то был дом, в котором я родился, и потому мне в этом доме было хорошо... Так вот, опять я говорю: я спал, и мне было тепло и уютно. И вдруг я просыпаюсь оттого, что слышу чей-то разговор. Я приподнялся, вижу... Да, вижу: за нашим домашним семейным столом сидят чужие люди. Один из них был ты, а второй... Второй, мне кажется, был Бьяр. Да, Бьяр, конечно же! Так вот, вы с Бяром сидели за нашим столом, а мой отец - родной отец, и это был совсем не ярл, а просто бедный человек, простолюдин - стоял возле двери. Он так и был одет, как все такие люди, просто. А на вас с Бьяром были блестящие кольчуги, были еще мечи у пояса. Мне стало очень любопытно, я захотел вас получше рассмотреть, и потому встал и вышел к свету. А ты, как только увидал меня, так сразу отшатнулся. Потом спросил:
- Кто это?
- Сын, господин, - ответил мой отец. - Мой сын.
Ты долго, пристально меня разглядывал, потом сказал:
- Мальчик, поди сюда, я угощу тебя.
Я подошел. Ты посадил меня к себе на колени, дал хлеба. Потом спросил, что это такое у меня возле виска. Отец сказал:
- Это родимое пятно. Недобрый знак. Такие дети, говорят, живут недолго, потому что...
Но Бьяр, не дослушав его, громко рассмеялся. А ты, сделав Бьяру знак, чтобы он немедленно замолчал, оборотился к моему отцу и сказал:
- Нет, смерд, ты не прав. Это хороший знак. Да и еще какой!
И вдруг ты прижал меня к себе, к своей груди, и приставил к моему горлу нож. Отец мой очень сильно испугался и закричал:
- О, господин! Ведь ты убьешь его!
- Нет, - сказал ты, - я его только помечу. А вот тебя... - и закричал: - Хей! Хей! Сюда!..
Ярл замолчал. Молчал и Хальдер. А что тут было говорить? Как объяснить? Ведь не поверит же! Да и сказать-то, главное, нельзя; ты ж ведь поклялся, что будешь молчать - это тогда было, возле... Вот так-то вот! Всего один раз в жизни ты поклялся, зато как! А ведь тогда казалось: ну и что? Ну, так или не так, но, главное, что с тобой будет Айгаслав - живой и невредимый, и ты придешь с ним в Ярлград, меч обнажишь - вот этот уже меч, что на стене, меч непростой, в нем скрыто столько силы, что даже в Руммалии на тебя...