— Увидим утром. Спокойной ночи.
В тоне Лоу была подчеркнутая вежливость. Присутствие Гормана на ферме ему определенно не нравилось. Горман кивнул ему и вернулся в дом за одеялами. Выходя обратно, он зашел в гостиную и огляделся.
Обстановка комнаты была смешанной, вполне отвечая потребностям своего холостого хозяина. Несколько хороших индейских ковров лежало на полу и между ними — две-три шкуры медведя и кугуара. Стены были украшены литографиями, изображавшими охотничьи сцены. На большом столе посреди комнаты были разбросаны журналы и газеты. Стулья и кресла самого разнообразного фасона стояли в углах и около стола. У одной из стен помещалось механическое пианино, рядом стоял граммофон. Над камином на стене висела коллекция оружия — ружья, револьверы, патронташи и кинжалы.
Горман их осмотрел. Все были тщательно вычищены, на стволах не было и следов ржавчины, однако легкий налет пыли показывал, что оружие давно было без употребления. Думая о завтрашней поездке к водопою и возможной перестрелке, Горман снял со стены одно из ружей — автоматический карабин Винчестера. Открыв затвор, он с удивлением увидел, что в стволе был патрон, магазин тоже был полон. Калибр ружья был тридцать три.
Пройдя затем в комнату больного, Горман просидел с ним до полуночи и, почувствовав усталость, позвал Кармен. Марсден спал спокойно, но Горман решил на всякий случай все же послать за доктором в Доги, сознавая, что его время будет занято, и опасаясь оставлять больного на попечение Кармен и Ли Вунга.
Выбрав на дворе место, присмотренное еще с вечера, Горман завернулся в одеяло, с наслаждением вдыхая свежий ночной воздух, насыщенный запахом прерий, и почти сразу уснул.
Легкий свет разливался на востоке, когда он проснулся, бессознательно чувствуя какую-то опасность. Привычный ко всякого рода неожиданностям, он машинально продвинул одну руку к револьверу, а другой взялся за край одеяла, готовый вскочить в любую минуту. На холме, позади него, недалеко от того места, откуда был сделан выстрел в Марсдена, кто-то, скрываясь в кустах «испанского штыка», наблюдал за ним. Был ли это человек или животное, Горман не знал, но инстинкт говорил ему, что там скрывался враг, — тот же инстинкт, который предупреждает лисицу задолго до того, как она почует запах гончих.
Легкий шорох наверху показал Горману, что пробуждение его было замечено. Несколько сучков чуть слышно треснули. Потом, выше с холма, скатился камень. Кто бы ни был этот враг, он отступал. Горман прождал несколько секунд и крадучись поднялся на холм. При слабом свете зарождающегося рассвета он нашел место, где опиралось о землю колено неизвестного, ожидавшего, без сомнения, наступления рассвета, чтобы одним выстрелом прикончить Гормана, так же, как и Марсдена.
Инстинкт, бодрствующий в Гормане даже тогда, когда тело его спало, спас его вовремя, потому что теперь уже было довольно светло для того, чтобы стрелять почти наверняка. Оглядев местность, Горман, однако, не нашел никаких следов, которые помогли бы ему узнать личность негодяя, трусливо скрывавшегося в кустах. Но, спускаясь с холма, он увидел на земле коробку из-под спичек с буквами, которые еще раньше привлекли его внимание. Теперь он прочел имя, часть которого была напечатана на обгорелых спичках; «Эль-Пало Верде. Курите Эль-Пало Верде. Лучшие сигары за дешевую цену». Адрес на коробке указан не был. Но как ни ничтожно было это указание, Горман тщательно спрятал коробку.
Больного он нашел в гораздо лучшем состоянии. Примочки подействовали, и, хотя опухоль сохранилась, цвет кожи стал более нормальным. Лицо его было усталым и сонным. Горман принес ему легкий завтрак, и Марсден наконец узнал своего друга.
— Ты здесь, старина? — сказал он тихо. — Ну, значит, все обойдется хорошо.
Поев немного и снова выпив настойки «джепи», Марсден пробормотал:
— Сонлив я, как медвежонок… Ну, после поговорим. — И сейчас же уснул.
Горман оставил около него дремавшую Кармен и, отыскав Лоу, распорядился отослать в город нанятую им вчера повозку. Джаксон был уже готов и поджидал Гормана на дворе. Оседлав Негра, Горман вернулся в дом и вышел оттуда с карабином Винчестера в руках. Лоу, стоявший неподалеку, посмотрел на него с любопытством.
— Что, готовитесь к стрельбе на дальнее расстояние? — спросил он.
— Как знать. Это ружье Джима?
— Да. Но он обыкновенно берет с собой калибр сорок четыре.
— Прекрасно, значит, он не будет в претензии, что я взял тридцать третий.
Джаксон с недоумением прислушивался к этому диалогу, удивляясь, почему лицо Лоу внезапно покраснело.
«Этих двух не запряжешь в пару, — решил он про себя. — Лоу не любит Гормана. Почему? Непонятно. Но мне Горман нравится, пусть себе носит два револьвера, если хочет. Они оба могут нам пригодиться».
Солнце едва взошло, а жара уже была столь же нестерпимой, как и накануне после полудня. Туман поднимался с травы — так быстро солнечные лучи высушивали ночную росу. Все кругом тонуло в полупрозрачной дымке, придававшей предметам фантастические очертания, создававшей миражи и яркие радуги. Невидимые полчища цикад наполняли воздух безостановочным стрекотанием. Горман и Джаксон ехали мерным галопом, копыта лошадей взбивали пыль, мягкую, как мука. Объехав границу фермы Марсдена, они приблизились к узкой котловине, где протекала река. Деревья там росли гуще, но листва их опала от жары. Сама речонка тоже пересохла.
— Опять засуха, — заметил Горман.
— Опять. Тяжело будет скотине. Жарче, чем раньше. Две-три недели такой жары, и в аду покажется прохладно.
Выбрав дерево, сохранившее немного листвы, всадники придержали лошадей и закурили. Горман достал коробку из-под спичек, найденную им ночью:
— Когда-нибудь курили эти сигары?
Джаксон засмеялся:
— Конечно, курил. Хозяин справлял именины как-то недавно, и в числе угощений было десять ящиков сигар «Эль-Пало Верде». Тысяча штук. Выставил нам и говорит: «Не ждите приглашения». Мы и не ждали! Сигары разобрали, а ящики оставили себе на пуговицы. С сигарами был пакет спичек. Теперь, наверное, уже все разошлись.
Горман прищурился.
— Почему Джим остановился именно на сигарах «Эль-Пало»?
— Должно быть, потому, что они самые популярные. В Доги ими бойко торгуют. И спички дают бесплатно к каждому ящику.
Горман недовольно пожал плечами. Улика, на которую он рассчитывал, оказалась негодной: сотни людей курили сигары «Эль-Пало Верде».
Скоро они подъехали к водоему.
— Просто удивительно, как этот пруд не пересохнет, — заметил Джаксон. — Очевидно, его питает сильный источник. Держу пари, что скот с фермы Круг «Д» толпится около изгороди, если она еще существует.
У Джаксона с собой были все принадлежности для починки изгороди: гвозди, молоток и моток проволоки. Водоем был саженей десять длиной, полный свежей, чистой воды, в которой по колено стояли коровы, переставшие пить при приближении всадников.
— Так и есть, — сказал Джаксон, — забор сломан. Коровы большей частью с Круга «Д», но есть и наши.
Горман заметил углубления в земле, где раньше были вбиты колья забора, перенесенные теперь так, что водоем оказался отгороженным. Но проволока была перерезана.
— Едем, — сказал он Джаксону. — Вы отрежьте им дорогу, а я погоню их обратно в поле. Потом поправим забор и приготовим соответствующую встречу тем, кто попробует опять резать проволоку.
Через несколько минут скот был разделен на две группы, и коровы, принадлежавшие Кругу «Д», были с гиканьем перепроважены через границу. Пыль, поднятая ими, была еще в воздухе, когда Джаксон, бывший на холме, крикнул что-то и галопом подскакал к Горману.
— Надо готовиться к встрече, — сказал он спокойно, хотя в глазах его было возбуждение. — Два ковбоя с Круга «Д» мчатся сюда во весь опор. Черт возьми! За ними еще двое. Будет весело!
Горман посмотрел на него одобрительно.
— Сидите смирно, пока я не начну, — сказал он. — Двое против каждого из нас — это уже интересно! Пусть подъедут.
Глава V
Они разъехались шагов на двадцать и спокойно ожидали ковбоев. Те задержались на некоторое время, и двое из них занялись стадом, которое Горман и Джаксон прогнали от водопоя, а двое других направились к сломанной изгороди. Горман завязал поводья на луке своего седла, и обе руки его были свободны. Джаксон держал поводья в левой руке, а правую положил на бедро.
Как и предполагал Горман, подъехавшие ковбои оказались Курчавым и Курносым Симом. По-видимому, спокойствие врагов показалось им подозрительным, потому что Курчавый раза два оглянулся назад, словно боясь, что подкрепление не подоспеет вовремя. Разговор вел Сим, подбодряя себя ругательствами.
— Это вы отогнали коров от водопоя? — спросил он.
— Нет, — сказал Горман. — Им стыдно стало пользоваться чужим водопоем, вот они и разошлись.
— Да, но они вернутся!
Горман зевнул и прикрыл рукой рот. Потом опустил руку к бедру.
— Проволоку нужно бы исправить, — заметил он добродушно, словно они мирно беседовали об общей работе.
Снова Курчавый беспокойно оглянулся. Двое ковбоев все еще возились со стадом. Сим почему-то обозлился.
— Попробуйте только поправить проволоку, — сказал он, побагровев, — и поверьте, что ни один из вас больше не возьмет молотка в руки!
— Я и не собирался ее поправлять, — проговорил Горман примирительным тоном, — слишком тяжело работать в такую жару.
Сим усмехнулся. Джаксон с удивлением взглянул на Гормана, но в глазах того было что-то, заставившее молодого ковбоя приготовиться ко всякого рода неожиданностям.
— Жарко, а? — закричал Сим. — Еще бы не жарко! Однако не так жарко, как в том месте, куда вы попадете, если только тронете эту проволоку! Ничего, Курчавый, — добавил он, обращаясь к своему товарищу, — я говорил тебе, что эти ковбои с фермы Марсдена просто-напросто хвастуны. Крикни там, чтобы гнали сюда стадо.
Но Курчавый не двинулся. Рот его открылся, а руки внезапно поднялись над головой. Он испуганно смотрел на Гормана, в руках которого неожиданно появилась пара револьверов, направленных прямо ему в живот.
— Руки вверх, вы оба! — крикнул Горман совсем другим голосом. — Быстро! Секунда — и вы на том свете. Джаксон, отберите их револьверы. Разрядите и отдайте им обратно. Теперь слезайте с коней, джентльмены. Осторожно, а то еще свалитесь. Джаксон, дайте Курчавому проволоку, а мистеру Симу — молоток и гвозди. Я сказал, что для меня сегодня слишком жарко работать, но для вас эта гимнастика будет полезна. Ну, пошевеливайтесь!
Захваченные врасплох ковбои повиновались неохотно, двигаясь медленно и поглядывая на своих товарищей, оставшихся со стадом, которые, очевидно, видели, что дело неладно, и, въехав на холм, смотрели в сторону водоема, прикрыв глаза от солнца.
— Джаксон, смотрите, чтобы джентльмены работали исправно, — сказал Горман, вынимая из чехла винчестер.
Не сходя с лошади, он сделал два выстрела, и два клубочка пыли поднялись у самых ног лошадей ковбоев, как предостережение и доказательство меткости стрелка. Круто повернув лошадей, ковбои помчались в разные стороны, очевидно, пытаясь охватить водоем с двух сторон. Горман покачал головой.
— Экие дурни, я ведь предупредил их, а теперь придется ранить их лошадей, которые виноваты лишь в том, что на них сидят такие упрямые ослы… Следите, чтобы гвозди были забиты правильно, Джаксон.
Выражение лиц обоих невольных плотников было комичным. Джаксон сурово на них покрикивал, словно десятник на ленивых рабочих.
Согнувшись, держа винтовку под мышкой, Горман взбежал на ближайший холм и лег в траву. Измерив расстояние, он прицелился. В это время один из всадников круто повернулся к водоему и помчался вдоль забора, крича что-то своему товарищу. В ту же минуту Горман увидел третьего всадника, тоже направляющегося к водоему.
— Еще один! Славная лошадка! Э, да это девушка!
Он тихонько присвистнул и, спустившись с холма, пошел к водоему, держа винтовку под мышкой. Сим и Курчавый работали в поте лица, понукаемые Джаксоном, который не давал им времени даже обтереть лицо. Работа была наполовину закончена.
Оба ковбоя появились из-за холма одновременно с девушкой. Сим и Курчавый продолжали свою работу, в то время как Салли Декстер круто осадила свою лошадь, присевшую на задние ноги.
С высоты седла девушка взглянула сперва на стоявшего перед ней Гормана глазами, буквально метавшими молнии. Но ее первые слова были обращены к своим людям, которые бросили на землю инструменты и уставились на нее с виноватым видом. Два других ковбоя подъехали ближе и остановились, держа руки наготове у револьверов. Горман отставил винтовку и приподнял шляпу. Девушка не обратила на это внимания.
— Вы что здесь делаете?! — крикнула она.
Курчавый глупо усмехнулся. Сим попробовал отшутиться.
— Чистим себе ногти, — сказал он.
Девушка вспылила и взмахнула хлыстом. Сим отпрянул назад, бормоча ругательства.
— Они поправляют изгородь, где проволока была перерезана, мисс Декстер. И ставят колья туда, куда полагается, — сказал Горман.
Салли Декстер тронула шпорой свою лошадь, и та прыгнула вперед, почти коснувшись Гормана, который даже не тронулся с места. Лошадь захрапела, кусая поводья.
— Куда полагается?! — крикнула девушка, стараясь сдержать свой гнев. Ее лицо, покрасневшее от волнения, было прекрасно. — Бросайте колья! Вы, трусы! — Она обернулась к Симу и Курчавому. — Сломайте изгородь! Обрежьте проволоку! — Оба ковбоя переглянулись, покосившись на револьвер в руках Джаксона.
Горман положил обе руки на револьверы, и ковбои позади мисс Декстер, чувствуя, что перевес на стороне Гормана, быстроту и меткость которого они сумели оценить по заслугам, сидели неподвижно. Девушка оглядела всех:
— У кого есть ножницы для проволоки?
Все молчали. Заметив рукоятку ножниц, торчавшую из кармана Сима, она обратилась к нему:
— Дай мне ножницы, Сим, я сама это сделаю.
— Если вы это сделаете, мисс Декстер, — сказал Горман спокойно, — мне придется заставить этих молодцов чинить изгородь снова. Только напрасная потеря времени.
Девушка поняла, что спорить бесполезно.
— Жаль, что я не мужчина, — сказала она, словно подчеркивая, что пол мешает ей действовать, как бы она хотела. Но ответ Гормана окончательно вывел ее из себя.
— Мне тоже жаль, — сказал тот.
Их глаза встретились, и ни один из них не опускал их первым. Зрачки девушки сузились, и темные ресницы дрожали от возбуждения. Перегнувшись с седла, она сказала так тихо, что никто, кроме Гормана, ее не слышал:
— Я ненавижу вас, Горман, — проговорила она. — Видит Бог, как я вас ненавижу!
Разумеется, по глазам Гормана она поняла, что будь она мужчиной, его действия были бы иными, и только то, что она — женщина, спасает ее от должного наказания. Ее слова он встретил сдержанной усмешкой. Она чувствовала, что пускает в ход женское оружие, бесполезное и смешное в этом споре, и что оружие это вызывает в нем насмешку. Задыхаясь от бешенства, она попыталась еще раз овладеть положением, хозяином которого был этот невозмутимый человек.
— Вы… Вы наемный убийца! — выкрикнула она. — Право на этот водопой принадлежало нашей ферме еще до того, как отец купил ее. Вы — вор и убийца! Более тридцати моих коров сдохли от яда благодаря вам!
— От яда?
— Да, от яда. Мышьяк был подсыпан в каменную соль. Животные слизали его и умерли от жажды в страшных мучениях. По-вашему, это не убийство?
— Видите ли, сударыня, — сказал Горман. — Я только вчера приехал, и меня приветствовала вот эта достойная пара, занятая сейчас поправкой изгороди. Вы не можете винить меня в том, что ваш скот был отравлен. Я также убежден, что Джим Марсден не способен на подобную гнусность. Поверьте, мне искренне жаль ни в чем не повинную скотину. Марсден меня не нанимал, но я во всем его замещаю. К сожалению, он все еще не пришел в себя, и я не имею ни малейшего понятия о том, почему он распорядился огородить водоем. Насколько я понимаю, все шло хорошо до тех пор, пока вы не поссорились…