За время второго замужества она так сжилась с ролью хозяйки в этом маленьком домике с голубыми ставнями, что все ее мечты о своем благополучии ассоциировались только с ним. Таисия уже не мыслила жизни без привычных, милых ее сердцу забот о нем и страшилась, как бы ей не пришлось со всем этим распроститься. Вдруг не ее, а кого другого Андрею в опекуны назначат после смерти Федора. Тогда ей придется начинать все сначала. А сколько сил, здоровья ухлопано в этот дом? Сколько связывалось с ним надежд и желаний! Эти опасения больше всего занимали последние дни все ее мысли и чувства, но слова Андрея немного успокоили Таисию. За два года до совершеннолетия Андрея много воды утечет, а пока она здесь хозяйка. Исподволь можно что-нибудь придумать. Возможно, подходящий человек какой найдется. Годы ее не ушли, красота тоже. В общем, там видно будет.
Так началась их жизнь вдвоем.
После восьмого класса, получив паспорт, Андрей действительно хотел заступить на работу, но Ольга посоветовала Таисии устроить его в ремесленное училище.
Предложение товарки пришлось Таисии по душе. Во-первых, в училище Андрей будет на всем готовом, следовательно, с нее спадает часть забот о его содержании и можно будет за этот счет кое-что отложить себе на черный день. Во-вторых, Андрей получит хорошую специальность, никто не посмеет ее, Таисию, упрекнуть в том, что она не довела парня до дела.
Все свободное от занятий время Андрей проводил дома. То копался в сломанных часах, то мастерил радиоприемник. И по-прежнему ходил за Таисией по пятам. Стоило ей после работы взяться за ведро или топор, недовольно ворчал:
— Мне почему не скажешь, — и заготовлял растопки на целую неделю.
Он никогда не садился ужинать один без нее и, когда она задерживалась на работе, шел встречать.
Таисию начало раздражать это.
— И чего ты за мной ходишь по пятам? Ел бы да ложился, ведь знаешь, где что, — недовольно выговаривала она ему и как-то насмешливо поинтересовалась: — Ну, а если я на свиданку пойду, и ты за мной попрешься?
Андрей исподлобья взглянул на Таисию, желая угадать, шутит она или нет, потом упрямо тряхнул вихрастым чубом:
— И попрусь. Я ему ноги переломаю.
В его ломающемся баске было столько неподдельной искренности и решимости, что Таисия невольно рассмеялась.
— Что же мне: весь век возле тебя в няньках сидеть, добро твое сторожить? Мне и свою жизнь устроить хочется.
— А чего тебе не хватает? — прежним тоном перебил ее Андрей. — Я ведь тебе, кажется, ни в чем не перечу.
— Это верно, Андрюшенька, дурачок ты мой! — согласилась Таисия и вздохнула. — Если бы всегда так было, а то женишься, переменишься… Что мне тогда делать? Нет, заранее тебе говорю, найдется подходящий человек, мешкать не стану. Да к тому времени ты и сам за мою юбку держаться не будешь.
Но годы шли, а подходящего человека все не находилось. Правда, нравился Таисии один парень, но за душой у него ни копейки не было, и, выжидая лучшей партии, она отклонила все его ухаживания, не хотела без толку заводить «романов».
А Андрей между тем окончил ремесленное и поступил работать в ремонтные мастерские автобазы. Он вырос, возмужал, превратился из нескладного, голенастого подростка в стройного юношу. Голос его окреп, плечи налились силой, над верхней губой затемнел мягкий пушок. Теперь уж Андрей не бегал за Таисией, как привязанный, не сидел по вечерам дома, то в кино, то на танцы с ребятами побежит. И не приметила Таисия, когда и как, кроме простой человеческой привязанности к Андрею, в ней стала пробиваться непонятная щемящая нежность к нему. Так на каменистой, казалось бы, мертвой почве вдруг прорежется из трещины бледный росток занесенного ветром семечка и наперекор всему начнет зеленеть, крепнуть, тянуться к солнцу. Внешне это ни в чем не проявлялось. Но Таисия чувствовала, что заботилась теперь об Андрее не только в силу необходимости, как это было раньше, а и по собственному желанию. То хотелось справить ему хороший костюм, то ботинки, накормить его повкуснее. Андрей очень любил рыбные пироги, и она стала чаще баловать его своей стряпней.
Заботы об Андрее настолько тесно переплелись с заботами о доме, что Таисия сама не замечала, как жизнь ее постепенно приобретает новое содержание, новую цель.
Однажды Таисия и Андрей, как всегда, ужинали вместе на кухне. Смеркалось. Электричества не зажигали. Мимо рта ложку и так не пронесешь. Таисия суетилась возле печи. Красивые полные руки с закатанными до локтей рукавами ситцевой голубой кофты проворно мелькали в красном отблеске пламени, игравшем на ее лице и высокой, статной фигуре.
— Ух, и красивая ты все-таки! — с простодушным мальчишеским восхищением вырвалось у Андрея, когда Таисия поставила на стол блюдо с разварной картошкой. — Я и то одно время в тебя был влюблен.
Таисия обтерла рукавом раскрасневшееся лицо и невесело усмехнулась.
— Ты тоже вымахал, дай боже. Девчонки вон все глаза промозолили, мимо окон бегая. Обкрутит которая-нибудь, и женишься.
— Ну, с этим спешить некуда. После армии я в техникум учиться пойду, а там, может, в институт.
— Одно другому не мешает, — вздохнула Таисия, присаживаясь к столу. Ей вдруг взгрустнулось.
Двадцать девять лет — года для женщины не малые, а жизнь-то не устроена. Вот возьмут через месяц, другой Андрея в армию, заживет парень своим умом, глядишь, и, правда, женится… Неизвестно еще, какая жена достанется. Вдруг не захочет жить с ней, Таисьей, заберет мужа в руки? Муж — голова, жена — шея, куда захочет, туда и повернет. А если и согласится, захочет ли она сама, Таисия, жить у молодых не то в прислугах, не то в экономках? Скорее всего нет. Она так привыкла к положению хозяйки, что потакать какой-то соплюхе нелегко будет. Вот скинуть бы с плеч десяток лет, что отделяли ее от Андрея, тогда бы не ушел, не отпустила бы.
Мысли эти были так новы и неожиданны, что Таисия вздрогнула и, стараясь освободиться от них, полезла в подвал за огурцами.
— Ты зачем это? — удивился Андрей, переставая есть. — Давай я достану.
Но та раздраженно остановила его:
— Сиди уж! Опять чего-нибудь разобьешь, как тот раз, сама управлюсь.
Однако освободиться от этой мысли ей не удалось.
Она с тех пор постоянно навещала и тревожила ее. Ради кого и ради чего она, Таисия, должна будет попуститься всем, что эти годы составляло ее радость, ее утешение, смысл ее жизни? Разве мало случаев, когда жена старше мужа? И живут. Да, как еще живут, другим завидно! Почему бы и ей не попытаться таким образом закрепить, узаконить свое счастье?
И чем больше она об этом думала, тем реальнее казался ей этот план. Теперь уж она сторожила каждое движение Андрея, и по вечерам, чтоб удержать его дома, выискивала зацепку по хозяйству. То надо было забор починить, то крышу на сарайке залатать, то у крыльца сменить сгнившую ступеньку.
— Да ведь я же менял? — удивлялся Андрей.
Но Таисия не терялась.
— Ты верхнюю менял, а теперь нижнюю сменить надо. Уйдешь в армию, кто будет за тебя все делать? Мой дом-то, что ли?
— Да что ты меня все время домом попрекаешь? Дался он тебе. Вон, говорят, скоро всю нашу улицу сносить будут, — сердился Андрей.
И когда он все-таки уходил, Таисия ревниво плакала от сознания своего собственного бессилия и страха перед будущим. За ужином она со злым раздражением кидала на стол посуду.
— Совсем от рук отбился! Шляешься по ночам неизвестно где. Хоть бы в армию взяли тебя скорее.
— Ну чего опять раскричалась? — пробовал успокоить ее Андрей. — Кричишь каждый день, а толком ничего не скажешь.
— Много будешь знать, скоро состаришься! — грубо обрывала его Таисия. Она и себе не могла ответить на такой вопрос, сама еще не сознавала, что с ней происходит.
…Андрея действительно вскоре призвали в Армию. Но это не принесло Таисии облегчения, так как после его отъезда она вдруг со всей ясностью поняла, что никто никогда не был ей так дорог, как он.
Три года Андрей прослужил в далекой солнечной Астрахани, и все это время Таисия жила его письмами, которые аккуратно приходили раз в неделю. Были они длинные, обстоятельные, со всеми подробностями солдатских будней, с многочисленными вопросами о ее здоровье и жизни. И этот их привычный тон действовал на Таисию успокаивающе, не было в письмах и намека на то, чего Таисия боялась больше всего на свете: ведь там, в Астрахани, Андрей встречается не только с приятелями, но и с девчатами. Вдруг какая-нибудь загородит ей, Таисии, дорогу к сердцу Андрея? Что тогда? Только при одной этой мысли Таисия вся холодела. С каждым новым письмом бежала к Ольге, стараясь лишний раз увериться в обратном.
— Господи, Оля, боюсь как бы не окрутила его там какая вертихвостка. Парень молодой, глупый, долго ли до греха! Почитай-ка.
Ольга еще до отъезда Андрея начала замечать, что с Таисией творится что-то неладное: стала злой, раздражительной, по малейшему поводу набрасывалась на Андрея, чего раньше не было.
— Подменили тебя, что ли? — удивлялась Ольга. — В толк не возьму, с чего ты на парня взъедаешься?
— А то, что надоело мне его дом сторожить! — огрызалась Таисия. — Для кого, для чего я, спрашивается, это делаю?
— Кто ж тебя неволит? Замуж иди, — отвечала Ольга. — Андрей сам себе голова стал. Надоест дом сторожить, сам решит, что с ним делать.
Но Таисия нетерпеливо ее перебивала, противореча сама себе:
— Хорошо тебе рассуждать, «сам решит»! Тебе он кто, чужой? А сколько сил, здоровья я в его дом ухлопала? Лучшие годы из-за него потеряла. И не говори мне никогда больше об этом.
— Тогда чего же ты попусту нервничаешь, мальчишку баламутишь? — не отступалась Ольга.
Она хорошо знала характер Таисии и боялась, чтоб та не наделала глупостей. Опасения Таисии насчет Андрея, которые та высказывала при получении его писем, укрепили в Ольге это подозрение, и она решила поговорить с приятельницей начистоту.
— Давно, Тася, хочу тебя спросить, да боюсь, не так поймешь меня, — деликатно начала Ольга.
Но эта ее деликатность сразу же насторожила Таисию.
— О чем же таком особенном твой вопрос, что и понять даже невозможно? — усмехнулась она.
— О том, как дальше жить думаешь? — вздохнула Ольга и, чувствуя, что без крупного разговора тут не обойтись, продолжала уже более смело: — Не дело, не дело ты задумала. Андрей мальчишка еще совсем, жизни не видел, а ты дважды замужем побывала.
— Ну, а если я его люблю? — вспылила Таисия, тоже решив сразу поставить все точки над «и». — Тогда что?
— А то, — спокойно возразила ей Ольга, — что тебе даже и думать о нем не следует. Не пара вы.
Однако чувство, к сожалению, часто бывает слепо, и справедливые доводы Ольги не достигли цели. Они лишь больно уязвили женское самолюбие Таисии, вызвав безудержное раздражение и желание во что бы то ни стало добиться своего. Таисия грубо вырвала из рук приятельницы письмо, которое приносила читать, и, не в силах сдержаться, закричала:
— И что ты словно котенка, меня носом везде тычешь? Сама знаю, как жить, не маленькая! Иль боишься, что у твоей Светки жениха отобью?!
— Опомнись! Что несешь-то? — растерялась Ольга, не ожидавшая такого упрека. — Светка — девчонка еще совсем.
Таисия прекрасно сознавала все безрассудство своего предположения, вырвавшегося у нее сгоряча, но это только еще сильнее распалило ее.
— Девчонка! Оно и видно, а за Андреем, ровно пришитая, бегает! — Сощурив разъяренные рысьи глаза и подбоченившись, Таисия совсем перестала соображать, что говорит. — Что же, губа не дура! Женишок завидный — домик, хозяйство и свекровка сноху грызть не будет! Только напрасно надеетесь! Не дам вам я его! Слышите, не дам!
— Я думала, ты умнее, — огорченно вздохнула Ольга.
— Индюк думал, да в щи попал! — от бессильной ярости Таисия даже взвизгнула и, хлопнув дверью, выскочила на улицу. «Ноги моей у тебя больше не будет, учительница нашлась», — ворчала она, свет белый перед собой не видя.
После этого приятельницы почти не встречались, а у Таисии появилась новая советчица Клавдия Хорькова, напарница по работе, легкомысленная, чернявая бабенка лет тридцати пяти. Надо же было Таисии отвести с кем-то душу, а Клавдия в сердечных делах собаку съела.
— И чего же тут думать-то? — искренне удивилась она, узнав про все опасения и переживания Таисии. — Счастье само к тебе к рукам льнет. А на людей чего глядеть, на каждый чих не начихаешься. Ольга твоя, небось, и ухом не повела, когда ты обшивала, обстирывала мальчишку. Как приедет Андрей, поставь ему рюмочку, другую, да приоденься получше и все.
И Таисия послушалась ее совета, так как он целиком и полностью отвечал ее мыслям и желаниям. К приезду Андрея она сшила себе несколько нарядных платьев, отрезы давно уж в сундуке лежали, купила настоящие золотые серьги с маленькими рубиновыми глазками, научилась у знакомой парикмахерши, которой шила платья, укладывать свои густые волнистые волосы в модную прическу, что еще больше подчеркивала ее незаурядную внешность и очень молодила.
Не забыла Таисия и про дом. Она выбелила комнаты, покрасила полы, на окна купила длинные тюлевые шторы с кистями, застелила кровать китайским шерстяным одеялом, а стол — камчатой скатертью. Ей хотелось, чтобы Андрей с первого взгляда понял, как она его любит, как тосковала о нем все эти три года. Ей казалось, что это ее последняя ставка на счастье, и, не мучаясь больше сомнениями, теперь вот страстно, нетерпеливо ждала Андрея.
Но приехал он не в субботу, как предполагала Таисия, а в понедельник. В этот вечер ей было как-то особенно тоскливо. От нетерпения она начала тревожиться, уж не случилось ли чего плохого с Андреем в дороге, и долго сидела у окна, чутко прислушиваясь к каждому шороху, стараясь уловить знакомые шаги самого дорогого ее сердцу человека. Откуда-то с противоположного берега реки доносилась задушевная песня:
Еще не скоро молодость
Да с нами распрощается,
Люби, покуда любится,
Встречай, пока встречается.
«В скверике у стадиона вовсю еще гуляют, — подумала Таисия. — А я вот сижу жду. Видно, и сегодня не приедет».
Она поднялась и стала готовиться ко сну.
Сняв платье, Таисия заплела на ночь волосы в одну тугую длинную косу и легла, закинув руки за голову на подушки. По противоположной стене комнаты медленно полз лунный луч. Он ощупал рамку с фотографиями, спустился ниже на комод, застланный вышитой крестом дорожкой, заглянул в большое старое зеркало да так и остановился там, завороженный собственной красотой. Таисия следила за его движением, а сама все думала, думала о своей жизни.
Во дворе неожиданно громко грохнула щеколда и остервенело залаял Жук, черный без единой отметинки пес. Как-то весной притащил его Андрей за пазухой, маленького, тощего и грязного.
— В канаве нашел. Посмотри небо у него какое черное, злой вырастет.
Таисия не любила собак, но щенка оставила, может, действительно хорошим сторожем станет. И Жук оправдал ее надежды. Не то, что во двор, к воротам никого не подпускал.
Кто-то перемахнул через запертую калитку, Таисия испуганно вскочила с кровати.
— Кого принесла нелегкая в такой поздний час? — прошептала она, прислушиваясь.
— Уж не чужой ли кто?
Но Жук еще раз нерешительно тявкнул и тоненько-радостно заскулил.
— И хозяина не узнал, стервец! — ласково заговорили с ним, и Таисия, щелкнув выключателем, в одной рубашке бросилась к двери.
— Андрюша! Родной ты мой! Наконец-то!
Он остановился у порога, весело щурясь от яркого света, и, оглядев горницу, задержал искрящийся радостью взгляд на Таисии.
Она зарделась, спохватившись, что стоит перед ним в одной сорочке, и поспешно накинула цветистый фланелевый халат. Андрей тоже смутился. Красота Таисии привела его в замешательство. Сняв с плеча рюкзак, он достал из него красную шерстяную кофту.
— Это тебе. Не знаю, понравится ли. Сказали, блондинке к лицу будет.
— Я давно такую хотела, — соврала Таисия, желая доставить ему удовольствие, и по привычке пожурила: — Только зачем деньги тратил? — В душе у нее все пело. «Нет, не забыл он, не забыл».
— Помыться бы мне. Грязный я больно, — попросил Андрей, стараясь окончательно избавиться от неожиданного чувства неловкости.
— Сейчас, сейчас! — засуетилась Таисия по кухне, хватая то таз, то мочалку. — Вода в печке горячая. Какой день грею.
Она достала из комода чистое махровое полотенце, да так и осталась стоять в горнице. В проем двери ей хорошо был виден Андрей. Раздевшись до пояса, он с преувеличенным наслаждением плескался в тазу возле печи.