Сораб начинает вырывается и тянет ручки к нему, Блейк забирает его и подняв высоко в воздух дует на животе с каким-то странным звуком, что вызывает у Сораба смех, от которого он начинает извиваться видно ему щекотно и сучить ногами.
Он поворачивает голову, смотря на меня и нюхает воздух.
— Что это?
— Что, — с усмешкой переспрашиваю я, — твой ужин.
— Пахнет потрясающе.
Прижав Сораба к своему телу, он наклоняется и целует меня, окуная мое тело в томный, чувственный жар. На кухне великолепная еда, мой мужчина с моим ребенком на руках дома, о чем большем я могу мечтать в этом мире.
Блейк дотрагивается до моей руки и вдруг резко прищуривается.
— Что это такое? — спрашивает он мягко, дотрагиваясь до пластыря на пальце.
— Ничего страшного. Я порезала палец, пока нарезала овощи.
Он хмурится и зажимает в своей руке мою руку.
— Я не хочу, чтобы ты больше готовила. Я скажу Лауре, чтобы она выбрала тебе шеф-повара завтра.
— Нет, — сразу же отвечаю я. – Мне не нужен шеф-повар, я не хочу. Я люблю готовить, и я получила удовольствие, когда готовила для нас сегодня. И няню я тоже не хочу. Я хочу, чтобы нас было трое.
Он пристально смотрит на меня, его челюсти крепко сжаты, так что начинают двигаться желваки на скулах.
— Прими это хотя бы на некоторое время, Блейк. Прошу тебя.
— Окэй, на некоторое время. В любом случае, мы переезжаем в апартаменты в Гайд-парке на следующей неделе.
— Что?
— Там гораздо лучше. У тебя появится возможность обращаться к шеф-повару «Mandarin Oriental».
— Разве мы не можем задержаться здесь немного дольше? Все случилось так быстро, и я до сих пор так сильно смущаюсь. Эти апартаменты, как будто мой дом теперь. Я чувствую себя комфортно здесь, и Билли не так далеко.
Он кладет руку на мою талию.
— Если это сделает тебя счастливой, то мы можем остаться здесь подольше. Но, в конечном счете, мы должны переехать
— Спасибо, отвечаю я, улыбаясь на него снизу-вверх. — У меня есть для тебя сюрприз.
— Да?
Я даю ему коробку.
— Передай мне ребенка.
Он вручает мне Сораба, открывает крышку и насмешливо смотрит на меня. — Тапочки?
— Да, удобные для дома.
— Как у дедушки?
Я счастливо заливаюсь смехом.
— Ты не выглядишь, как дедушка, если ты это имеешь в виду. Теперь примерь их, — Сораб хватает коробку и кусает ее за угол, пока Блейк снимает обувь и надевает тапочки.
— Ну?
— Я счастлив.
— Отлично.
Он смотрит в мои глаза, его становятся темными и увлажненными.
— Ты знаешь, я никогда не носил тапочек?
— Никогда?
— Никогда. Ты полностью меняешь мою жизнь, Лана.
— Я еще не закончила, — говорю я и передаю ему следующий пакет.
Он открывает его.
— Свитер?
— Хммммммм...
Я стоя, наблюдаю, как он снимает свою офисную одежду, и надевает темно-синий спортивный костюм.
— Что скажешь?
— Съедобно, даже очень, — говорю я, и действительно имею в виду именно это. Брюки, низко сидящие на сильных сексуальных бедрах, виднеется немного кожи, и я дотрагиваюсь до нее.
В ту же минуту он со всей глубиной смотрит мне в глаза и выражение его лица изменяется.
— У меня другие планы на тебя сегодня вечером, — говорю я ему и убираю свою руку. — Вот, — и передаю ему ребенка.
Он берет Сораба и направляется в гостиную, я возвращаюсь на кухню. Еда будет готова через двадцать минут. К тому времени, как я ставлю в духовку хлеб, слегка смазанный томатным соусом, Сораб спит, как убитый, на груди отца. Блейк укладывает его в кроватку, а я выключаю свет в гостиной, и делаю несколько шагов назад, восхищаясь отблеском свечи, стоящей на белой скатерти, полностью заставленной всевозможными блюдами.
Терпкий гардиниера в оливковом масле, с копченым мясом из деликатесного гастронома, салат, обжаренные ленточки в тесте, посыпанные сахарной пудрой и замысловатый деликатес из фруктов, выложенными слоями, пропитанными алкоголями. И конечно, особенную бутылку красного вина, которую открыла заранее.
Первый кусок исчезает у него во рту, появляется выражение восторга и удивления, и меня это очень радует.
— Это похоже на то, как изображал трапезу Караваджо в своих картинах — римляне, поедающие зажаренную в печи дичь, — говорит он.
— Правда? — в эту минуту я даю себе обещание, изучить искусство и музыку, чтобы стать такой же культурно образованной, подстать ему, чтобы у него никогда не было причины стыдиться меня перед своими друзьями.
Остаток ужина напоминает сказочный вечер, который всегда будет эхом отражаться в моем сердце. Все идеально. Я смотрю, как ест Блейк, и со стороны похожа, наверное, на мать, наблюдающую, как ест ее ребенок, покровительственно и с гордостью.
Он ест не останавливаясь, оставив свой контроль и чрезмерную безопасность, не разрезая мясо на десяток маленьких кусочков, и не ковыряется их тщательно рассматривая, как будто они представляют из себя какую-то опасность для него. Он ест с неподдельным удовольствием, облизывая соус с пальцев, восхищаясь каждым новым ароматом.
В заключение, среди остатков нашего пира, Блейк макает лимонное печенье в десертное вино и подносит его, со стекающими золотыми каплями, к моим губам. Я быстро наклоняюсь к его руке и откусываю. Сладкий вкус взрывает мои вкусовые рецепторы, каплями стекая по стенкам моего рта. Прежде чем я собираюсь обмакнуть салфеткой губы, он наклоняется и облизывает уголок моего рта. Он, словно волк или какое-то другое животное, которое использует свой язык, чтобы вылизать тело своей самки.
Он продолжает усердно лизать, пока не остается следов от сладкого вина на моем подбородке и продолжает слизывать две крошечные капли, случайно упавшие на мою шею. Я смотрю на него широко открытыми глазами, он такой близкий и такой незнакомый, и он — вся моя жизнь. Я не собиралась влюбляться в этого мужчину, но сейчас даже не представляю свою жизнь без него.
Он поднимает на меня глаза.
— Я никогда не мог понять поглощение еды на голой женщине, сейчас могу, — он скользит рукой по внутренней части моего бедра. — Грация человеческой фигуры, изящество форм и является самой идеальной тарелкой. Я бы с удовольствием накрыл твое тело превосходной едой, несмотря на нравы, и медленно слизывал бы ее. — Его пальцы тянутся к моему лобку, я с готовностью раздвигаю ноги. — Суфле из фруктов де-ла-страсти на сосках, соус сабайон на животе, карамель на лобке и бананы ан папилот между твоих ног, — его длинный палец входит в меня.
Мои щеки заливаются румянцем, как будто он не проделывал со мной гораздо более возмутительные вещи. Возможно от того, что, представив себя, лежащей на столе и представляющей из себя изысканное блюдо с едой, которая будет поглощаться с моего тела, невероятно возбуждающая. И мысль о том, как Блейк медленно слизывает ее с меня, на самом деле, делает меня полностью мокрой.
Палец выходит из меня, я вздыхаю.
Он кладет его в рот, я тихо выдыхаю.
Я наливаю два бокала самбуки, добавляю три кофейных зернышка и поджигаю. Над синим пламенем я ловлю взгляд Блейка, и в отсвете его глаза становятся настолько темными, почти черными. Страсть его взгляда заставляет меня задержать дыхание. Я забываю о стоящих горящих бокалах, он наклоняется вперед, не нарушая зрительного контакта и задувает пламя.
Окунает палец в самбуку и смазывает мои губы, молча поднимает меня со стула и несет в спальню, словно похищая.
— Самбука...
— Достаточно.
— Тарелки, — шепчу я в его шею.
— Завтра.
— Свечи...
— Позже.
Я просыпаюсь то ли от крика, то ли от стона, поворачиваю голову, его нет рядом. Я скатываюсь с постели и иди в комнату Сораба. Блейк качает его на руках и тихо в пол голоса напевает, чтобы он заснул. Наши глаза встречаются, его – стали мягче, нежнее, я никогда их не видела такими.
Мне бы хотелось запомнить этот момент навсегда.
Он подносит указательный палец к губам, чтобы я ничего не говорила. И я просто запоминаю этот волшебный момент. Насколько прекрасная у мужчины душа, которая раскрылась благодаря его сыну. Мы все связаны друг с другом — он, Сораб и я.
9.
— Сегодня вечером тебе предстоит познакомиться с моим братом. Мы вместе ужинаем.
Я удивленно смотрю на Блейка.
— Куинным?
— Нет, Маркусом, — он внимательно смотрит на меня.
Я кусаю губу, вспоминая холодные, голубые глаза его брата, которые навсегда запечатлелись в моей памяти.
— Я знакома с ним. В больнице, когда ты лежал в коме.
— Он говорил мне. Но это было недолго, правда?
— Да, невероятно быстро.
— Все было не слишком хорошо, да?
— Неа. Он не хотел, чтобы я была в курсе дел.
Его губы сжимаются в одну резкую линию.
— Но теперь ты в курсе, и ему лучше привыкнуть к этому.
— Может быть, тебе стоит пойти одному в этот раз. Я уверена, что мне удастся встретиться с ним при другом случае.
Он поднимает мой подбородок.
— Ты пойдешь сегодня вечером.
Я рано отсылаю Сораба к Билли, принимаю ванну и начинаю собираться, у меня еще достаточно времени, прежде чем вернется Блейк. Я примеряю с десяток нарядов, но ни на чем не останавливаюсь, потому что все они выглядят не совсем так, как мне бы хотелось. Смотрю на часы, Блейк уже скоро будет дома. Черный. Черный всегда выглядит отлично. Я ищу что-то черное и нахожу простое черное платье с вырезом сердечком на шее, застегиваю молнию на себе.
Я окидываю себя в зеркало грустным взглядом, так как выгляжу слишком уж какой-то бледной. Решение приходит само — красная помада. Я пробую разные, потом останавливаюсь на одной, которая действительно подходит. И даже после этого я не выгляжу и не чувствую себя на «отлично». Мой живот сжимается так, словно я проглотила мяч. Такое ощущение, будто я собираюсь войти в зал, где проводится экзамен, совершенно не подготовленной. Я буду держаться за Блейк, прилипну к нему словно клей, и тогда буду чувствовать себя в безопасности. Занятая своими мыслями, я поднимаю глаза в зеркало и вижу Блэйка, прислонившегося к двери спальни.
— Ах! – испуганно вскрикиваю я. — Я не слышала, как ты пришел.
Он усмехается.
— Я хотел сделать тебе сюрприз.
Я резко прижимаю руки к груди.
— Тебе удалось. Я чуть не выпрыгнула из этого платья.
Он несет пакет, который бросает на кровать, когда идет ко мне, берет меня под локти и говорит:
— Ты выглядишь очень, очень...очень...очень прекрасной, но сегодня ты оденешь не это.
— Нет?
Он медленно качает головой и разворачивает меня к нему спиной. В один короткий момент, я чувствую его пальцы, скользящие по моей обнаженной коже, потом слышится звук открывающейся молнии. Он разворачивает меня к себе лицом, и осторожно тянет рукава вниз, они болтаются внизу на моей талии. Он подмигивает мне.
— Мне нравится белье.
— Спасибо, — отвечаю я немного официально.
Он возвращается к кровати и вытряхивает содержимое пакета. Появляется обувная коробка и еще что-то — мягкое и покрытое тканевым чехлом. Он вытрясает его, и у меня отпадает челюсть. Платье — потрясающе красивое. Верх сделан полностью из синих дизайнерских кружев с треугольным вырезом, низ из гладкой синей блестящей тафты, полностью обтягивающая юбка. Он держит этот наряд передо мной.
— Флер?
— Конечно. Что ты об этом думаешь?
— Потрясающе.
Он помогает мне надеть его и дотрагивается до моей кожи через кружево, затем отходит на несколько шагов и открывает обувную коробку. Приносит ее ко мне, встает на колени, надевает туфли на каждую ногу и застегивает тонкие ремни вокруг лодыжек. Я повожу плечами. Я стою перед ним полностью одетой и в новых туфля, он поднимается с колен и смотрит на меня, улыбаясь с полным удовлетворением.
Он подводит меня к зеркалу, и разворачивает к нему лицом, я вижу свое собственное отражение. Затем он быстро застегивает на моей шее ожерелье из синих камней, светящиеся глубоким светом.
— Вау!
— Сапфиры, — говорит он. — Под цвет твоих глаз.
Я восторженно дотрагиваюсь до них пальцами.
Он достает платок и нежно, как будто я сделана из самого хрупкого стекла, стирает красную помаду. Мои раздвигаются, помогая ему в этом. Он кидает платок на туалетный столик и берет блеск для губ. Телесный, и аккуратно наносит его на поверхность моих губ.
Когда он назад разворачивает меня лицом к зеркалу, теперь я понимаю, что он совершил, поэтому с благодарностью встречаюсь с его глазами.
— Спасибо, что продала себя мне, — говорит он с мягкой улыбкой.
— Благодарю, что ты купил меня.
— Я думаю, мы должны жить долго и счастливо, не так ли?
— Несомненно.
Я смотрю на полыхающее пламя в его глазах, сияющие доверием, и мое сердце разрывается от счастья. И на несколько секунд, я даже забываю о предстоящем суровом испытании, которое ждет меня впереди, ужине с Маркусом.
— Куда мы пойдем? – нервно спрашиваю я.
— В твой любимый ресторан. В «Waterside Inn».
Я улыбаюсь, вспоминая красные ковровые дорожки, умиротворяющий вид на реку, дружелюбную цивилизованную обстановку, ненавязчиво внимательных официантов, и молочного ягненка обжаренного и мастерски разделанного на ломтики, поданного на стол.
— Спасибо.
Мы прибываем раньше, чем Маркус, и того времени, о котором с ним договорился Блейк, поэтому у меня есть время немного освоиться. Блейк паркует машину и направляется к моей двери, чтобы помочь мне выйти. Мы задерживаемся на какое-то время, просто оглядываясь вокруг. Осенний ветер кружа подхватывает несколько коричневых листьев и бросает их снова, но немного дальше, вниз по дороге.
— Пойдем, — говорит он. — Я обещаю, что не позволю ему тебя съесть.
— На самом деле я не боюсь его.
— Вот, это моя девочка.
Обслуживающий персонал вспоминает и приветствуют нас с искренним радушием, которое сразу же заставляет меня почувствовать себя более увереннее. Нас провожают к круглому угловому столику в элегантной зале ожидания. Я откидываюсь на спинку кресла и невидящим взглядом смотрю в меню, достойное премии самых лучших шеф-поваров.
Вскоре приносят бокалы с шампанским «Michel Roux», мы чокаемся.
— За сегодняшний вечер, — говорит Блейк, и мы неторопливо делаем по глотку, шампанское отлично охлажденно.
— Ты уже выбрала, чтобы хотела съесть?
Я качаю головой и еще раз бросаю взгляд на меню, но не могу сосредоточиться на блюдах. Я буду есть то, что и прежде, тогда было очень вкусно, салат с раковыми шейками и волокна краба девон с дыней и свежим миндалем.
Бабочки порхают внизу моего живота. Появляются канапе, но я не проявляю особого интереса к ним.
— Копченый угорь темпура — вкусно, — говорит Блейк ободряюще.
Я кладу канапе в рот. Жую и проглатываю, на вкус вроде бы ничего.
Мне не стоит так нервничать. Он ведь ничего не может сделать со мной, ну и что, что он осуждает, что из этого?
И в этот момент появляется Маркус.
10.
Блейк встает. Я не уверена, должна ли я встать тоже, поэтому продолжаю сидеть на месте. Маркус пожимает руку брата, и дотрагивается до его плеча, так делают политики, играя в свои игры с позиции силы. Потом он оборачивается и кивает мне.
— Маркус, я не думаю, что ты был официально представлен Лане. Лана, это мой брат, Маркус.
— Привет, — говорю я, мой голос холодный и отстраненный.
Маркус слегка наклоняет голову, как будто это большая честь для него, и его красивое лицо озаряется доброжелательной открытой улыбкой. Он протягивает мне руку.
— Должен признать, что завидую моему брату. Каким же образом он удерживает девушку, такую прекрасную, как вы?
Дружеский жест и слова неожиданно приводят меня в смятение.
— Эм... — я закрываю рот и пожимаю протянутую руку.
Его рукопожатие, как является легким намеком на содружество. Он усаживается напротив нас и начинает болтать. Он совершенно полностью обаятельный. Я ловлю себя на том, что смотрю на него широко раскрытыми глазами, испытывая какое-то недоумение. Может ли этот мужчина быть тем, кого я встретила в больнице? Может я тогда была в таком шоковом состоянии, что неправильно поняла его? Я смотрю на него, когда он закидывает назад голову и смеется, пока Блейк что-то рассказывает ему.