– Он вообще с большими странностями, но он один из нас. Добавь к этому, что человеку с таким сложением психики крайне тяжело найти работу. Ну, какой работодатель захочет иметь у себя эмоционально неуравновешенного человека, да еще и подверженного припадкам. Так что практически все мы, за исключением Бармена и Профессора перебиваемся случайными заработками.
– А Бармен и Профессор?
– Ну, Бармену принадлежит ресторан, в котором мы сидели, а у Профессора счет в банке позволяет не думать ни о хлебе насущном, ни о чем другом.
Я лежала и рассматривала потолок, на котором тени, создаваемые стоящими под окном деревом и фонарем, устроили целое представление.
Боцман сел на кровати и пристально глядя на меня, сказал
– Ну что, я убедил тебя отказаться от идеи поездки?
– Нет, – сказала я.
Он встал и, одевшись, стоял возле кровати.
– Скажи мне, – повернулась я к нему, почему все мужчины, переспав с женщиной, тут же присваивают себе право принимать за нас решения. Определять, что можно, а что нельзя.
Его лицо буквально сотрясла буря эмоций. Он молча развернулся и, можно сказать, выскочил из квартиры. Сквозь сонную предутреннюю тишину дома мне были слышны его шаги по лестнице, затем хлопнула дверь подъезда и все стихло. Я немного поплакала, уткнувшись носом в подушку, и как-то незаметно для себя самой уснула.
– Не иначе как у вас наступает привыкание к сделанным мной коктейлям, сказал Бармен, когда я следующим вечером вошла в ресторан.
Было похоже, что я пришла рано. Ресторанный зал был практически пуст, только за дальним столиком сидели два неизвестных мне человека, да возле барной стойки напротив Бармена устроился Профессор.
– Присоединяйтесь к нам, – радушно сказал Профессор, – надеюсь, что вы не будете против пока посидеть здесь, у бара.
– А я не буду мешать вашему разговору? Мне показалось, что вы обсуждаете что-то очень важное для себя.
– Разве может прекрасная женщина помешать какому-нибудь разговору, – сказал Профессор.
– Полностью с тобой согласен, – подхватил Бармен, – она может быть украшением общества и ни в коем случае не помехой.
– Льстецы вы, – я махнула рукой и села на предложенное место.
Бармен поставил передо мной бокал своего фирменного коктейля и направился к компании, только что зашедшей в ресторан и шумно усаживающейся за столик. Мы остались вдвоем с Профессором.
– Профессор, вчера народу было не в пример больше чем сейчас. Сегодня необычный день или остальные соберутся позднее?
– Да нет, сегодня как раз самый обычный день. Это вчера, зная, что у меня будут результаты анализа присланных образцов, здесь собрались буквально все, кто имеет отношение к охоте на небесных рыбок. А так они забредают сюда от случая к случаю и всю информацию друг для друга передают через Бармена.
– Да-да, я еще и почтовым ящиком служу, – несколько иронично сказал Бармен, уже вернувшийся на свое место за стойкой.
– Кстати, я хотела спросить, сколько стоит этот ваш коктейль?
– Для вас – он всегда бесплатный, а то, что вы его пьете, делает его для меня бесценным.
– В таком случае, считайте меня завсегдатаем вашего ресторана, не знаю, что вы в него подливаете, но привыкание уже наступило, – засмеялась я.
Перейдя на серьезный тон, я продолжила:
– Профессор, если можно, расскажите мне подробнее о предстоящей экспедиции.
Они переглянулись.
– А может, вы еще подумаете, не будете так вот с головой бросаться в эту авантюру.
– Давайте один раз и навсегда договоримся. То, что я женщина, не имеет ни какого значения. Отбросьте вы эти стереотипы, а то я могу подумать, что попала в общество женоненавистников. В своей жизни я привыкла самостоятельно принимать решения. Так как я это делаю и с какой скоростью, касается только меня и ни в коей мере никого из окружающих. Поэтому если по каким-то причинам я вас не устраиваю, то скажите мне прямо об этом, а решение я буду принимать своей головой.
– Наверное, вы правы, – задумчиво сказал Профессор и, повернувшись к Бармену, спросил, – Ты как?
– Сам видишь. Если сядем за столиком рядом со стойкой, то мне нет нужды даже помощника вызывать.
Мы расположились у ближайшего к стойке столика. Бармен принес какой-то рулон бумаги, который в развернутом виде оказался пожелтевшей картой.
– Вот смотрите, Прекрасная Незнакомка, – это, как мы предполагаем, карта места, где расположено гнездо небесных рыбок. Карту эту составил один монах, проживший в тех местах какое-то время, потом она оказалась в архиве с пометкой «бред о небесных рыбах», а потом человек из архива, знавший, что меня интересует все, что с ними связано, принес мне ее.
Я посмотрела на карту. Желтый лист бумаги был покрыт непонятными линиями и в нескольких местах подписан совершенно незнакомыми мне значками, похожими на китайские иероглифы.
– Вот-вот, мы точно также смотрели на нее с Профессором в первый раз, – сказал Бармен, видя изумление на моем лице, – но, слава богу, вместе с картой были еще и пояснения работника, которому поручили разбираться то ли с монахом, то ли с картой. Работник, надо заметить, был старательный, так что, по крайней мере, направление, которым прошел монах и название пары населенных пунктов на его пути у нас было. Правда, там по тысяче километров в каждую сторону слабо изученных территорий.
В глазах Бармена внезапно заиграла лукавинка.
– А знаешь, Незнакомка, – если бы не Профессор, мы бы до сих пор ковырялись в картах, пытаясь приладить монашескую картину на реальные очертания. Точно тебе говорю, только его голова смогла все разрешить. Право, будь он нетрадиционной ориентации, я бы вцепился в него и ни за что бы не выпустил.
– Да брось ты, – сказал Профессор, – а то я сейчас краснеть начну, а наша Незнакомка и правда тебе поверит.
– Если поверит, то очень правильно сделает.
Я смотрела на них обоих во время этих препирательств и про себя отметила, что Профессор был из тех мужчин, становиться все привлекательнее по мере того, как их узнаешь. Да и просто мне нравилось находиться в их компании.
– Ну так вот продолжал свой рассказ Бармен, – Профессор наш решил выяснить все, что делалось в целях изучения и развития этого района. До материалов картографических экспедиций нам добраться не удалось, а вот выяснилась одна занимательная штука – в тридцатых годах прошлого века как раз поблизости от этих селений решили проложить железную дорогу. И что замечательно подготовили почву, засыпали подушку, построили кучу мостов, а потом бросили и забыли, да так бросили, что документов о ее строительстве не осталось. Человек, который бывал в этих местах, рассказывал нам, что существует она по сей день и даже находится в довольно приличном состоянии, вот только местные житель обходят ее стороной, предпочитая проехать путь в три раза длиннее, а ее называют чем-то похожим на Порченую Землю.
Узнав это, мы с Профессором решили осмотреть окрестности – благо двадцать первый век на дворе, можно не выходя из дома весь земной шар изучать. Так вот при помощи карт помещенных на Интернете, представь себе мы нашли и эту дорогу, и селения, и эту карту смогли привязать к местности. Да я ее тебе сейчас покажу.
Он встал и отправился за стойку в свои закрома. Воспользовавшись его отсутствием, Профессор сказал мне:
– Вы все-таки, критично относитесь к его словам обо мне, любит он поприбедняться.
– Ну, Профессор, мне почему-то кажется, что Бармен во многом прав, но сейчас я хочу попросить вас обращаться ко мне на ты. Мне конечно, безумно приятно слышать столь церемонные обращения, но я почему-то начинаю себя ощущать себя ужасно древней, что пока совсем не соответствует действительности.
– В таком случае будем на ты взаимно.
– Что я слышу, – сказал подошедший Бармен, такое дело надо обмыть, тем более что я чувствую, что мне надо принять профилактические меры. Вы подождите еще секундочку, я только вот посетителей рассчитаю, возьму что-нибудь выпить и присоединюсь к вам, – и он ушел обратно к стойке.
– Профессор, – решила я задать вопрос, который возник у меня еще во время нашего первого разговора, – если эти создания называют небесными рыбками, то почему те, кто их ловит, называют себя охотниками, а не рыбаками?
– Сказать честно, я об этом не задумывался, но, скорее всего, это журналистское клише, прижившееся в обиходе. Один назвал, другие подхватили, так и осталось.
Возле стола возник Бармен. В руках он, подобно жонглеру, держал бутылку «Кампари», бутылку сока и три больших стакана.
– Ну что, ты уже все объяснил нашей Незнакомке? – спросил он, расставляя все на столе.
– У тебя красивее получается рассказывать.
– Тогда, значит, успел объясниться в любви, – констатировал Бармен, разливая «Кампари» по бокалам.
– Тоже нет, – почему-то, смущаясь, сказал Профессор.
– Тогда чем же вы тут, черт возьми, занимались? Кстати, сколько тебе сока налить, – обратился он ко мне, – или тебе чистого, как и нам?
– Лучше всего пополам, – сказала я, – правда не знаю, как его пить правильно.
– Правильно – это так, чтобы тебе это доставляло удовольствие, а все остальное – шелуха.
Он поднял свой стакан.
– Так давайте выпьем за нового члена нашего коллектива, и за то, чтобы мы в нем всегда были на ты и нам никогда не потребовалось обращаться друг к другу официально на вы.
Мы все выпили.
– Так что, продолжать рассказ или отложить на другой раз? – спросил Бармен.
– Здорово, – как можно ироничней сказала я, – и получится как в сериале, прерываем на самом интересном месте и обещаем, что следующую серию зрители увидят, когда-нибудь, наверное.
– Ладно, так на чем я остановился? Помню-помню, на карте в Интернете. Так вот, – он расправил принесенную карту, и мы склонились над ней, – Это в максимально возможном разрешении, более подробно они этот район не выкладывали. Так вот я фломастерами выделил все интересные для нас объекты. Вот здесь проходит недостроенная дорого. Здесь расположены селения. А вот тут, – он немного подвинул карту, чтобы интересующая его часть оказалась как раз между нами. Вот тут и есть монашеский домик. Сказать, что он в хорошем состоянии, я не возьмусь, в этом масштабе этого не определить, но вот то, что он не развалился, это точно. Смотри от конца, от конца недостроенной дороги до него километров пятьдесят – шестьдесят. Я здесь консультировался с Боцманом, так он говорит, что больше половины этой дороги можно гарантировано проехать на джипе, а вот дальше уже двинуться пешком.
– А почему с Боцманом? – удивилась я.
– Ты же не знаешь, – встрепенулся Профессор, – Боцман же в прошлом альпинист, профессиональный, он и сейчас подрабатывает тренером-консультантом в каком-то то ли клубе, то ли обществе альпинистов.
– А почему вы зовете его Боцманом? – немного наивно поинтересовалась я и они дружно расхохотались.
– Ты, может, заметила, что он носит на шее какой-то амулет на серебряной цепочке. Одно время к нему приставали с вопросами, что это, откуда, но он, как правило, отмалчивался. Потом кто-то из остряков, уж и не помню, кто именно, сказал, что это боцманская дудка, а соответственно носящий боцманскую дудку – Боцман.
Амулет этот я не только видела, но даже успела рассмотреть его во всех подробностях вблизи. Вот только мне он показался скорее похожим на китайскую флейту, как я ее себе могла представить, но говорить об этом мне не хотелось и, оставив эти слова Профессора без комментариев, я продолжала молча слушать.
– Последняя группа, которую Боцман водил на восхождение, кстати, в этих же местах, – сказал Профессор, – пик этот расположен вот здесь, – он показал рукой место на столе за краем карты, – мы не распечатали этот кусок карты. Так вот, в ясную спокойную погоду их группа перестала выходить на связь. Горы есть горы, все бывает. Наверное, их бросились бы искать позже, но в группе находились два очень известных и влиятельных человека, а потому спасателей тут же бросили выяснять, что случилось. Горноспасатели довольно быстро нашли их последний лагерь. Следы до лагеря есть, лагерь есть, следов из лагеря нет, а в лагере никого нет. Что тут началось! Я просто случайно знал одного из них. На поиски бросили такие силы, что представить себе трудно. В окружении влиятельного лица версии одна другой круче – выкрали ради выкупа, похитили террористы, захватили агенты недружественной разведки. Подключили всех и все, до чего могли дотянуться, а результат – нулевой. Однако этот шабаш продолжался три недели. Через двадцать один день приняли решение о прекращении поисков, а на двадцать третий пришел Боцман.
Пришел сам, хотя и уверял, что его привел монах. Дежурные по базе, еще находящиеся под впечатлением от предшествующих трех недель пошли по его следам. Ровно в трехстах метрах от лагеря следы обрывались прямо посреди чистой снежной равнины, причем до лагеря шел только один человек.
Кого только не бросили на то, чтобы добиться от Боцмана ответа о том, что произошло. И следователи его допрашивали, и психиатры с психологами, и экстрасенсы. Однако, большего, чем в тот момент, когда он пришел, от него не добились. Он упорно твердил, что о произошедшем он ничего не помнит, а в лагерь его привел монах и все.
Итогом стало то, что у него диагностировали серьезное психическое расстройство, поместили в клинику и два месяца пичкали различными патентованными препаратами.
Пока он лежал в клинике, мне один человек в подробностях рассказал, что с ним творится – я вижу, накатывает на человека. Когда же, наконец, те его выпустили, мы подсуетились и встретили. С тех пор он и стал членом нашей компании.
Вот такая история, Незнакомка, так что ты на него не обижайся, если, что – уж больно его измутузили борцы за правду.
Профессор закончил свой рассказ, и некоторое время мы молчали, думая каждый о своем. Затем заговорил Бармен.
– Вернемся все же к нашим баранам. Так вот, если ты посмотришь на нарисованную нами карту, то вот здесь, – он указал на странный значок, около которого располагался столбик иероглифов, как нам перевел наш переводчик, находится что-то вроде гнезда. Правда, он говорит, что это не точно, так как это слово сложное, несет еще кучу смысловых оттенков и может означать и не гнездо вовсе. Но даже не это главное, ты вот сама посмотри. Видишь, на карте, где должно быть гнездо, туча висит. Так вот мы с Профессором снимки этого места, наверное, все, что были сделаны в разное время, разыскали. И знаешь – на всех туча висит. Используя логику одного замечательного литературного персонажа по имени Винни-Пух, можно считать, что тучи просто так не висят, а если туча висит все время, то это точно к чему-то.
Короче говоря, решили мы организовать экскурсию с пикником прямо к этой туче. Вот только останавливало одно – найти, как проехать весь этот путь. Можно, конечно, пешком, только времени займет гораздо больше, да и подготавливать такой поход гораздо сложнее.
Он замолчал и отпив из своего стакана, стал смотреть на Профессора, словно предавая инициативу в его руки. Однако Профессор молчал, то ли подыскивая слова, то ли раздумывая о чем-то. Я была в странном состоянии и ощущала, что готова ввязаться в эту авантюру – поездку с четырьмя неадекватными мужиками на край географии, по дикой безлюдной местности, куда нормального человека в здравом уме и трезвой памяти на аркане не затащишь. Иначе как помутнением рассудка я это объяснить не могу. Видимо, авантюризм – дело заразное.
– Ну ладно, это три сотни километров по горам, – сказала я, – но туда же еще добраться надо.
– Это как раз самая мелкая из проблем, оживился Профессор, – здесь совсем недалеко расположен достаточно крупный город с аэропортом, в котором есть отделение фирмы, торгующей большими внедорожниками. Так вот, я с ними говорил, и они согласились в виде исключения взять здесь мою машину, и там предоставить самую последнюю модель. А дорога от города до начала нашего маршрута, как мне сказали, не роскошная, но есть…