Не знаю, понял ли он, что я почувствовала.
Ничего не знаю.
– Ну что, как дела? У нас все спят.
Голос мой звучит надтреснуто, будто изо рта у меня вылетела стая летучих мышей: я весь вечер не разговаривала. Фонарь на крыльце позволяет мне как следует разглядеть Тоби. Да, он вне себя от горя. Я смотрю на него, словно в зеркало.
– Я просто подумал, может посидим вместе? – говорит он. Но мне слышится другое: