Шура только что сама думала, что Топчанов балабол, но теперь, когда это снова сказал Моторный, ей не понравилось.
- Зря вы так, Геннадий Семенович, - укоризненно сказала она.
- Толя, венгры - это тебе не негры! Они в НАТО вступили, понял? бодро кричал Топчанов - Так что давай, включай. Ну а если тебе что понадобится - звони Топчанову, я помогу. Ну, бывай. - Выходит в "предбанник", с улыбкой смотрит на Моторного.Все нормально Гена! Толя включит, а ты пока успокой этих Крюнделей. Они хоть и в НАТО, а у нас ракет больше. Если что - как долбанем! Мало не покажется, - наклонился, поцеловал Шуру в щеку и скрылся у себя в кабинете.
- Бежать, бежать отсюда, и чем скорее, тем лучше! - простонал Моторный.
Когда он выскочил за дверь, Шура достала пудреницу и, глядя в зеркальце, со счастливой улыбкой на губах стала поправлять прическу.
После уроков в учительской было шумно. Коллектив в основном женский, всегда есть о чем посудачить, особенно, когда рабочий день окончен. Барвихин зашел за своим плащом, поставил "дипломат" на пол, принялся одеваться. Жензины тихонько завздыхали, глядя на импозантного молодого мужчину в строгом сером костюме. А какой папаша у него! Внезапно наступившее молчание прервала преподователь английского Караваева сероглазая блондинка тридцати лет.
- Александр Иванович, вы у нас самый завидный жених.
- Спасибо за комплимент, Инна Львовна, - бесстрастно ответил Барвихин. - У меня есть невеста, я намереваюсь в ближайшее время вступить с ней в законный брак.
- Это хорошо, Александр Иванович, мы очень рады за вас. Но вы могли бы оценить и наших красивых девушек. Нельзя же быть таким равнодушным? Мы, женщины, нуждаемся во внимании со стороны сильного пола.
Караваева была самой бойкой учительницей и чуть ли не каждый день говорила это Барвихину. А он чуть ли не каждый день отвечал ей:
- Я допускаю, что вы хотите произвести на меня впечатление, более того, весьма ценю это и благодарен вам. Но не стоит попусту тратить свою энергию.
Женщины уже не вздыхали, а грустно улыбались, и думали примерно одно и то же: такой мужик - и такой дурак!
- Экий вы прямолинейный, Александр Иванович, - не унималась Караваева. - Энергия дана мужчинам в том числе и для того, чтобы говорить дамам комплименты.
- Человек должен быть естественен, - строго сказал Барвихин. - Я понимаю. что вы можете выражать свои желания в той или иной форме, но и вы должны отдавать себе отчет, что получите простой и естественный ответ. Человек должен быть прост.
Ну и что тут могли подумать присутсвующие дамы, пожилые и молодые, энергичные и не очень, холостые и замужние? В учительскую вошла директор школы Лариса Ильинична, пятидесятитрехлетняя женщина, про которую хотелось сказать "матрона". Однако, несмотря на свои внушительные габариты и величественный вид, Лариса Ильинична была женщиной вполне компанейской, обожала розыгрыши и не прочь была выпить рюмочку-другую.
- Александр Иванович, хорошо, что застала вас. План урока я признаю лучшим. Думаю, в этом году мы выдвинем вас на звание лучшего педагога Москвы.
- Спасибо, Лариса Ильинична, - учтиво сказал Барвихин.
- Но только в том случае, если вы хотя бы иногда будете улыбаться нашим барышням.
- А зачем? Желаю всем всего самого доброго, - сказал Барвихин и вышел из учительской.
- Наверное, он педик, - сказала преподаватель физики Умоляева.
- Нина Ивановна! - укоризненно сказала директор. - Просто он йог, да к тому же - принципиальный человек.
- А может... - начала Караваева, но директор оборвала её.
- Нет, не дурак. И план урока его - действительно, лучший. Человек собирается жениться, поэтому... Поэтому.
- Не хотела бы я стать его женой, - сказала Умоляева.
Барвихин вышел со школьного двора, замедлил шаг, увидев неподалеку Петрову и Расдыкина. Он не хотел подслушивать их разговор, скромно свернул в кусты сирени, но голоса все равно были слышны.
- Ну чё я тебе говорил, Ирка? Тюфяк наш историк. А ты не верила.
- Он просто порядочный человек. И умный, не то, что ты. Я уж про внешность не вспоминаю.
- Ты в следующий раз попробуй совсем снять юбку, может и клюнет твой историк. И трусы тоже стащи.
- Отвали со своими советами, придурок.
- Ладно, кончай выпендриваться. Придешь сегодня вечером? Вся наша кодла будет. У меня новый фильм на ДиВиДи.
- Отвали, сказала, со своим ДиВиДи!
- Сама ты дура, Петрова, - хмыкнцл Расдыкин. - Пожалеешь еще. А Косин пожалеет, что возникал.
Когда они разошлись, Барвихин вышел из кустов и направился к дому. Мнение Расдыкина о нем нисколько не огорчило и не повлияет на отношение к этому ученику. Человек имеет право говорить то, что думает, нельзя его наказывать за это и, тем более, мстить. Дружить с ним или иметь общие дела, разумеется, не следует. Вот и все.
Шура хотел предупредить босса, что к нему посетитель, но крупный, короткостриженный брюнет властным жестом остановил девушку, ногой распахнул дверь, той же ногой сообзил ей обратный ход и уверенно сел в кресло напротив стола Топчанова. Это был Вагиз, один из телохранителей Маркона.
- Историк, пора бабки гнать, - мрачно сказал он, закуривая "Мальборо". - Маркон тебе дал этот кусок, надо отправдывать доверие. А то, знаешь, у Маркона терпение кончается.
- Какие дела, Вагиз! - уверенно сказал Топчанов. - Передай Маркону, все на мази. Тут у нас проблемка возникла, Толя Чубайс отключил энергию верхнеозерцам. Но я ему позвонил, все сказал. Скоро включит, сталь продадим, со всеми расплатимся.
- Ни хрена я не понимаю тебя, Историк. Чё ты несешь, в натуре? Какой Чубайс?
- А что, у нас много их? Толя один такой, классный чувак, мы с ним в бане познакомились. Не веришь? Позвони в Верхнеозерск, сам спроси. Нет у них электричества. Покупатели есть, Крендель и Пряник, венгры. Бабки готовы были перевести на наш счет прямо сегодня. А стали - нема. Но скоро будет, ты не волнуйся, Вагиз.
Вагиз бросил сигарету на пол, растер подошвой.
- Слушай, как тебя земля терпит, такого болтуна? Ты и банку ссуду не вернул...
- Так у меня банкир - кореш, - не моргнув глазом, соврал Топчанов. Даст, сколько надо, если попрошу. И подождет с возвратом.
- Своим людям зарплату два месяца не платишь. Нам бабки не отстегиваешь. Тачку себе взял, "Вольву", с телками балдеешь по ресторанам, - продолжал Вагиз, угрожающе сжимая кулаки. - Ты на чё надеешься, Историк?
- На себя, Вагиз, только на себя, - совершенно спокойно ответил Топчанов. - Понимаешь, вчера из Администрации президента поступило такое предложение, ты ахнешь, когда узнаешь. Пока не могу... Так Маркону и скажи - Топчанов сделает для него то, о чем он и не мечтает.
- Если я ему скажу такое - ты до утра не доживешь, козел! - свирепо заорал Вагиз, вскакивая с кресла. - Маркон тебя терпит, а ты его за кого держишь, Историк?!
Вагиз просто не знал, что делать. Маркон не позволил трогать Историка, но терпеть такой базар тоже нельзя было, он же просто издевается, козел! Выхватил новую сигарету, щелкнул зажигалкой, закурил и тут же швырнул её под ноги, яростно затоптал ногой. В следующий раз либо морду набьет козлу, либо пусть Маркон другого человека посылает!
- Держу за очень уважаемого человека, благодарен ему за помощь если что надо - всегда выручу. Так и передай - Топчанов уважает и скоро все долги вернет с процентом. Это я тебе, и ему обещаю, Вагиз.
Но тот уже не мог слушать Топчанова.
- Заткнись, придурок! Короче, так. Завтра не будет бабок - пойдет другой базар! И за этот ответишь!
Вагиз подбежал к двери, хотел ударить её ногой, но вовремя вспомнил, что не откроется. А вот закрыть ударом ноги можно, что он и сделал. Топчанов довольно усмехнулся и вышел в комнату секретарши, остановился у стола Шуры. Девушка с тревогой смотрела на него.
- У вас неприятности, Борис Петрович? Этот Вагиз... прямо самый настоящий бандит! Я уже хотела милицию вызвать.
- Да перестань, Шурик! Это он с виду такой крутой, потому что внутри гниловатый. У меня с такими нет проблем. Ты вот скажи мне, Шурик, могут быть такие иностранные партнеры Крендель и Пряник?
Шура не выдержала и засмеялась.
- Борис Петрович, но они...
- Вот я и говорю - правильно Толя Чубайс ограничил электричество верхнеозерцам. Он же подумал: а зачем Прянику наша сталь? Были б нормальные покупатели, не ограничил бы. И где только Гена находит таких?
- Вы все шутите, Борис Петрович...
- Я вполне серьезно. Нет бы найти какого-нибудь Боба Макдермота, тут все понятно, трогать опасно. А у него - пряники и крендели! Кстати, сделай мне кофе.
Девушка все ещё улыбалась, но глаза смотрели уже серьезно.
- Я сейчас, Борис Петрович, подождите минутку... Спрошу, может, в бухгалтерии есть...
- Какая, на хрен, бухгалтерия? Я же три дня назад целую банку растворимого тебе притаранил!
- Понимаете... Геннадий Семенович нервничал, особенно вчера... Все выпил.
Топчанов нахмурился, сурово посмотрел на дверь, словно за нею скрывался Моторный. Потом сказал Шуре не менее сурово:
- Так он кофе пил, вместо того, чтобы делами заниматься! Ну, работничек! Объявляю ему выговор за несоблюдение фирменной дисциплины и накладываю штраф в размере ста рублей. Отпечатай и доведи до сведения всех сотрудников.
- Вы... вы это серьезно, Борис Петрович?
- А без кофе меня оставлять - серьезно? Но сперва сбегай, купи кофе и пару хот-догов, - Топчанов достал из кармана стодолларовую купюру, протянул девушке. - Поменяй, купи а сдачу оставь себе.
- Но Борис Петрович... тут очень много...
- Премия за преданность руководителю фирмы, - важно сказал Топчанов. - Можешь и её оформить приказом. - на несколько мгновений задумался, потом махнул рукой. - Нет, приказом не надо. А то все начнут проявлять преданость и требовать за это сто баксов. А мне такая преданность и на хрен не нужна. Твоя - да, она честная, Все ясно? И - никаких разговоров.
Шура долго смотрела на дверь, за которой скрылся босс. Вот почему она, с высшим экономическим образованием, сидела в этой дохлой фирме обычной секретаршей. Из-за него. Он хороший, добрый, смешной... Только не очень везучий. Ну и что?
На обед у Барвихина был картофельный суп с восточными пряностями, на ужин - морковные котлеты. Он не пил, не курил, перед сном непременно совершал прогулку вокруг своего микрорайона в Крылатском. Остальное время посвящал чтению, составлению планов предстоящих уроков в разных классах и занятиям йогой, Однако, сегодня его распорядок дня нарушился, пришла Ольга, его невеста. Красивая шатенка с зелеными глазами, чем-то похожая на его мать в молодости. Ольга была аспиранткой, познакомились они год назад, на улице. Барвихин совершал свою прогулку перед сном, Ольга возвращалась домой, и к ней пристал какой-то недоносок. Барвихин попытался убедить его оставить девушку в покое, но когда тот выхватил нож, пришлось применить силу. Двух ударов хватило, чтобы свалить нахала с ног и лишить сознания. А когда тот пришел в себя, Барвихин извинился и попросил Ольгу вызвать "Скорую", чтобы помочь пострадавшему. Но пострадавший вскочил на ноги и убежал, а Ольга сильно удивилась поведению своего защитника. Так они и познакомились. И с того времени Барвихин готовился к свадьбе. Он категорически был против интимных отношений до нее, и даже целовал Ольгу только в щеку. Все должно быть правильно.
- Саня, у тебя кофе есть? - спросила Ольга. - Я сегодня весь день торчала в Ленинке, прочитала кучу статей, голова не соображает.
- Оля. сколько раз тебе повторять, что кофе вредно для человека. Выпей воды из графина, она очищена от вредных примесей.
- У тебя даже чая нет!
- Чай тоже вреден. Искусственные стимуляторы приводят к деградации организма. Человек должен использовать свои внутренние резервы в кризисных ситуациях. А в нормальных жить в ладу с природой.
- И как я только терплю тебя, такого зануду? - сказала Ольга. Подошла к Барвихину, обняла его.
- Если ты моя невеста, должна разделять мои убеждения,сказал Барвихин, вежливо отстраняя её.
- Слушай, Саня, я ещё не решила, стоит ли выходить за тебя, или нет. Понимаешь, я думала, эти твои странности, эта дурость пройдет. Ты хоть понимаешь, как выглядишь со стороны?
- Разумеется. Я в ладу со своей совестью, веду здоровый образ жизни.
- Идиот! Я не стану твоей женой, понял?
- Я не вправе принуждать тебя, Оля, Как решишь, так и будет, совершенно бесстрастно сказал Барвихин.