- Нравится? – спросил Альберт заметив мой интерес.
- Да, очень красиво, - честно ответила я,- кто эта девушка? Вы её знали?
- Это моя Соломея, - с гордостью в голосе ответил он.
По тому, каким тоном он произнес это имя, все сразу стало ясно. Глаза его загорелись, а на губах появилась мечтательная улыбка. Это нельзя было спутать ни с чем другим. Мой новый знакомый когда-то был влюблен в эту девушку и любил её до сих пор.
- Единственная женщина, которую я когда-либо любил, и буду любить вечно, - подтвердил Альберт мои догадки,- хотите я расскажу вам о ней?
Может мне показалось, но в его голосе звучали нотки надежды. Словно, ему так хотелось поведать мне эту историю. Как я могла отказать старику в возможности вспомнить молодость? Это было малейшее, чем я могла отплатить ему за проявленную доброту.
- Конечно, - согласилась я и приготовилась слушать.
- Мы познакомились, когда мне было шестнадцать, - начал он свой рассказ, - и я влюбился в неё с первого взгляда! Она была божественно красива! Первый раз, когда я ее увидел, то подумал, что мне померещилось, она была похожа на богиню, сошедшую с небес, я помню все, будто это случилось сейчас… Мы жили в маленьком городке на юге страны, потому приезд новых жителей был настоящим событием. С самого утра мы с другими мальчишками караулили их у автобусной станции. Тем более мы знали, что к нам едет семья эмигрантов из Польши, а никто из нас раньше не видел живых поляков. Так что можете себе представить, какой ажиотаж вызвало их появление. Я помню, как она сошла с поезда… На ней было длинное белое платье, аккуратная шляпка мило прикрывала её золотистые локоны, а губы… - Альберт перевел взгляд полный любви на портер . - Губы у неё были как спелые вишни… Нет, не подумайте, что она красила их, как те вульгарные девицы из моего класса, - поспешил добавить мужчина, - у Соломеи такие губы были от природы.
Он сделал небольшую паузу и посмотрел на портрет, из уст его вырвался тяжелый вздох, должно быть он отдал бы все на свете, чтобы снова пережить момент встречи с этой девушкой.
- Она вышла из поезда в сопровождении своего отца и матери, - продолжил Альберт свой рассказ, - в тот миг она так серьезно посмотрела на меня своими голубыми глазами, что… - он снова запнулся, – у меня даже коленки затряслись, а сердце забилось сильно-сильно. Помню, я даже испугался тогда, подумал, что у меня инфаркт. Мне было всего шестнадцать, откуда я мог знать, что такое любовь? – он сделал небольшую паузу и снова зачаровано посмотрел на портрет. - Спустя немного времени я начал за ней ухаживать. Хотя, как я мог ухаживать? Я был бедным мальчишкой из неблагополучной семьи. Все, что я мог себе позволить - это букет полевых цветов да шоколад по праздникам… Но она отвечала мне взаимностью, хотя с её красотой могла выбрать себе более завидного ухажера. Мы много гуляли и постоянно говорили. О книгах, о её родине, да про все что угодно… В наших отношениях не было ни намека на физическую близость, мы даже за руки не держались, но нам это и не нужно было, главное, что наши души были едины. Как только я закончил школу, то сразу сделал ей предложение. Как я гнул спину на стройке, чтобы купить ей кольцо! – странно, что об этом он говорил с довольной улыбкой, хотя лично я не видела ничего приятного в каторжном труде. - Не спал по ночам, валился с ног, - продолжал Альберт, - но у меня была высшая цель, и она придавала мне сил. В конце концов, я купил ей самое дешевое колечко, но она приняла его так, будто я бросил к её ногам целую кучу бриллиантов!
Невольно я посмотрела на свое собственное обручальное кольцо. Марк истратил на него целое состояние. Должно быть, за камень, который украшал этот кусочек метала, можно было бы купить небольшой дом. Но имело ли оно для меня ценность? Нет, ведь оно было не для меня, а для Марка. Чтобы все вокруг видели, что он состоятельный мужчина и может купить своей жене дорогое кольцо. Я всегда отдавала предпочтение скромным аккуратным украшениям, но разве кого-то волновал мой вкус?
- В день, когда мы поженились, - продолжал Альберт свою историю, - мы были так счастливы! Даже несмотря на то, что знали, что нам придется уехать из города, иначе нормально жить нам бы не дали. Родители Соломеи были против нашего брака. Они уже нашли ей богатого жениха, управляющего местной фабрикой. Но не учли, что моя любимая была верна своим чувствам. Можно сказать, что наш брак был тайным, так как на церемонии присутствовали только мы и священник, который и повенчал нас в местной церквушке. Но нам и не нужно было ничего другого, ни пышной церемонии, ни гостей. Мы были счастливы оттого, что наконец-то стали одним целым, стали семьей.
Я снова невольно вспомнила о Марке. Его родители тоже были против нашего брака, так как я была из не очень богатой семьи, а они хотели видеть в качестве жены для своего сына девушку с более состоятельными родителями.
Марк никогда бы не пошел против своей родни, но я забеременела. Родители Марка настаивали на аборте и даже слышать ничего не хотели о свадьбе, но вмешалась его бабушка, очень религиозная особа. Она сказала, что если узнает, что мы взяли на себя грех детоубийства, то лишит наследства не только самого Марка, но и его отца, а все деньги передаст в благотворительный фонд, в надежде, что это спасет наши грешные души. Так что решение было очевидным. Сейчас я часто думаю о том, а любил ли меня Марк вообще?
Тем временем Альберт продолжал:
- Из родного городишки мы уехали уже втроем. Моя жена была беременна. Когда родился мой сын, наша жизнь наполнилась новым смыслом. Да, было сложно, денег не хватало, я работал на двух работах, но мы были счастливы, потому что мы были вместе. У вас есть дети, Анна? - обратил он внимание на меня.
- Да, двое, - ответила я, - мальчик и девочка. Восемь и пять лет.
- Тогда вы знаете, какое это великое счастье растить детей вместе с любимым человеком.
На самом деле, я не знала. Мой муж никогда не питал к малышам никакой особенной привязанности. Я надеялась, что это изменится, когда сын станет постарше. Что Марк будет водить его на рыбалку, учить ездить на велосипеде… Но моему первенцу уже восемь, а отцовские чувства у Марка так и не проснулись.
- Со временем жизнь стала налаживаться. Я устроился на хорошую работу, мы переехали в новый дом, сын пошел в школу. Чтобы не сидеть дома Соломея тоже пошла работать на местную швейную фабрику, - на его лице появилась грусть. - Ах, если бы я мог вернуть время назад, - в сердцах вскрикнул он, - то сделал бы все, чтобы не допустить этого!
- Что там случилось? – тихо спросила я.
- Пожар, - с болью в голосе ответил Альберт, - он был таким сильным, таким сильным… Когда я узнал о произошедшем, то сразу же побежал в больницу. Врачи сказали, что она вряд ли выживет… Слишком много ожогов… Эти три дня, когда она находилась на волосок от смерти, были для меня адом. Все, что я мог делать – это молиться Богу, чтобы он не забирал у меня моего ангела.
На лице его отразилась такая боль, будто бы он снова переживал все эти события прямо сейчас.
- И она выжила? – с надеждой спросила я, в его словах было так много горя и отчаянья, что к моим глазам невольно подступили слезы.
- К счастью, мои молитвы были услышаны, и в скором времени она поправилась… Но ожогов было слишком много, они были практически по всему телу, для меня это не имело значения, в конце концов, я всегда любил её душу, и мне было совершенно все равно, в какой она находится оболочке. Но вот моя жена… - он тяжело вздохнул, невооруженным взглядом было видно, что Альберту даже сейчас больно говорить об этом. - Она не могла этого принять. В один день её жизнь полностью изменилась. Она перестала выходить на улицу, перестала общаться с людьми, даже нашего сына она стеснялась, боялась его напугать. Хотя мы всегда воспитывали нашего мальчика добрым человеком и он, также как и я, знал, что главное – это доброе сердце и ясный ум, а не внешность. Но как было объяснить это женщине, которая считала себя чудовищем? Больше всего я боялся, что она покончит с собой, так сильно она страдала.… И тогда я понял, что я должен найти выход. Жизнь подарила мне невероятное счастье, и я встретил свою вторую половинку. Разве мог я позволить, чтобы она так печалилась? Конечно же нет. Я начал искать решение, а кто ищет, тот всегда находит.
- И что вы сделали? – эта история уже так сильно захватила меня, что я не думала ни о чем другом, кроме как узнать, чем же она закончилась. Мне было все равно, сколько времени на часах, все равно, что скажет Марк, когда я вернусь домой. Даже про своих детей я не думала. На тот момент они были либо у моей матери, либо Марк все-таки заехал и забрал их. Второй вариант был более предпочтителен, так как ему точно не помешало бы провести с ними хоть немного времени.
- Я построил этот дом, - просто ответил на мой вопрос Альберт,- и перевез свою семью сюда.
- И что это место излечило её раны? – с недоверием спросила я.
Моя фраза немного огорчила старика, но потом он несколько снисходительным тоном объяснил:
- Нет, этот лес волшебный, но не настолько. Это место излечило её душу. Здесь мы могли гулять часами каждый день, открывая новые места. – На его лице появилась едва заметная улыбка, должно быть, они провели здесь много незабываемых моментов. – Соломея всегда любила природу во всех её проявлениях. О, как она радовалась, когда находила новую миловидную поляну или ручеек! В такие моменты мне казалось, что нам снова по семнадцать лет! Сначала мы ходили только по лесу, но со временем она перестала стесняться своих шрамов, и ей захотелось выйти в город. Но в тоже время каждый из нас в глубине души понимал, что её нестандартный внешний вид будет привлекать много внимания окружающих. Мы не говорили об этом, но каждый это осознавал. Я видел её грустный взгляд, каким она провожала нас с сыном, когда мы ехали за покупками или в кино. Я знал, что ей тоже очень хочется поехать с нами, но не знал чем ей помочь. Кто бы мог подумать, что проблему решит наш сын! Спенсер всегда был смышленым мальчишкой, но в тот день он переплюнул сам себя. Было примерно 29 октября, приближался Хэллоуин. На праздник я обещал отвести Спенса в город, чтобы он мог вдоволь побегать с ребятишками. Сын очень хотел, чтобы его мать тоже поехала, и потому придумал хитрость. Он притащил с собой из школы огромный пакет. Мы долго не могли понять что это. Он усадил нас с Соломеей в этой самой гостиной и торжественно вручил моей жене карнавальный костюм.
- Какой костюм? – с неподдельным интересом спросила я.
- Не поверите, - засмеялся Альберт, - костюм Черной вдовы. Слышали эту детскую страшилку? – я кивнула в знак согласия. – Костюм этот представлял собой длинное черное платье, перчатки и вуаль. В общем, закрывал тело полностью. Сначала мы с женой не поняли его намек, но потом до нас дошло, что идея Спенса была по истине гениальной. Мы могли прекрасно провести время всей семьей и не беспокоиться о том, что Соломее будет не по себе. К слову, то был прекрасный Хэллоуин! Мы веселились, смеялись, а самое главное, что наш сын был счастлив, действительно счастлив. А мы любили своего сына и не могли допустить, чтобы эта радостная улыбка ушла с его лица. И тогда, милая моя Анна, мы поняли, что этот костюм останется с нами надолго! Конечно, со временем Соломея заказала себе много элегантных закрытых нарядов, она всегда носила шляпы с широкими полями, вуаль и перчатки. К слову, этот её образ вызывал немало внимания со стороны окружающих, но ей это нравилось. Конечно, мы старались избегать больших скоплений народу, но хотя бы могли сходить всей семьей в кинотеатр, Соломея даже присутствовала на школьном выпускном нашего сына…
- А где она сейчас? – не выдержала я и задала вопрос, который волновал меня еще с самого начала рассказа Альберта.
По оставленным чайным чашкам и фигурам на шахматной доске было очевидно, что здесь живут несколько людей. Но время уже довольно позднее, а никого кроме Альберта не было видно.
- К сожалению, - он сделал глубокий вдох, в попытке справиться с нахлынувшими эмоциями,- моя любимая Соломея умерла. Все эти переживания оставили свой след, она слишком страдала, и её сердце износилось раньше времени.
- Так вы живете один? – уточнила я.
- Да, Спенсер живет в городе, а я здесь. Он, конечно, звал меня к себе, но здесь вся моя жизнь.
- Простите, - извинилась я за свои нелепые вопросы, - просто я увидела чашки и фигуры на шахматной доске, вот и подумала, что вы не один…
Он перевел усталый взгляд сначала на доску, потом на две чашки, которые так одиноко стояли на столике:
- Знаю, что это покажется странным, но я не могу убрать эти вещи… Это последняя партия, которую мы играли с Соломеей, в перерыве мы пили чай из этих чашек… Пока они здесь, мне кажется, что она тоже рядом со мной.
В этих словах было так много искренности, так много любви и горечи от потери, что по моим щекам невольно потекли слезы, я попыталась вытереть их, чтобы Альберт не заметил, но моя реакция не укрылась от его взора:
- Ну, милая, перестаньте. Не стоит грустить… - поспешил успокоить меня старик. - На самом деле я очень счастливый человек, мне повезло познать настоящую любовь, найти женщину, которая всегда меня понимала. За меня можно только порадоваться, но точно не плакать. А теперь давайте я отвезу вас куда скажете, вы и так уделили много времени старому дураку.
Пока Альберт, словно настоящий гонщик, вез меня к моей машине на своем внедорожнике, я думала о своей жизни и о своем браке. Любил ли меня мой муж так, как Альберт любил Соломею? Да и любила ли я Марка? Я так настойчиво пыталась спасти свой брак, но было ли там что спасать?
Мы попрощались у моего авто, я пообещала Альберту навещать его иногда, он даже нарисовал мне карту на клочке бумаги, чтобы я, в случае чего, всегда могла найти его хижину.
Когда мы с моим новым знакомым расстались, то я первым делом обратила внимание на свой телефон. Связь наконец-то появилась. Пропущенных от Марка не было. Интересно, он вообще заметил, что меня и детей нет дома? На телефоне меня ждало голосовое сообщение от матери: « Не знаю, где вы подевались, - её голос звучал немного обеспокоенно, - не могу дозвониться ни тебе, ни Марку. Но я укладываю детей спать. Надеюсь, что завтра вы объявитесь. Позвони мне, как прослушаешь это сообщение».
Это точно была последняя капля. Я понимала, почему Марк не интересовался мной, но я не могла позволить так относится к своим детям. Я со всей силой надавила на педаль газа, в сторону дома я ехала с четким намерением раз и навсегда поставить точку в этой истории.