Он проснулся первым. Смотрел на спящую Надю и думал о том, что, всё-таки, Надя старше его вдвое. Это неестественно, неправильно - так, как случилось у них. Выпил Андрей вчера немного и чувствовал себя нормально. Он разглядывал комнату. На стенке, прямо напротив Андрея, висела картина: что-то шизофренически-постмодернистское. Он вглядывался. Круги, треугольники, пятна. Казалось, художник изобразил там ни то свою головную боль, ни то похмелье. А, может, болезненность ощущений во время припадка? Андрей продолжал смотреть... Нет, чтобы понять это, надо сначала сойти с ума.Обстановка в комнате была не то, чтобы бедная - богатая скорее, но унылая. Сосредоточиться не на чем. Андрей рассматривал мебель, пока не сделалось скучно. Потом смотрел на Надю. Та продолжала спокойно спать. "И, всё-таки, красивая, - думал Андрей. - Очень красивая."
Когда он умылся, Надя уже сидела за столом. Андрей увидел аккуратно разложенные на тарелке бутерброды с красной икрой. Чайник на плите начинал закипать.- Садись.Надя достала чашку из сушилки. Андрей внимательно рассматривал бутерброды. Икра, разложенная горками, приковала его взгляд. Ни то, чтобы Андрей очень любил её. Просто, это было из совсем другой жизни. Андрей только один раз ел икру: в пионерском лагере, на какой-то там коммунистический праздник.Чай аппетитно забулькал в его чашке и изошёлся своим ароматом. Надя уселась напротив.- Сколько тебе сахара?Андрей пожал плечами.- Две ложки.- Нам надо поговорить. Очень серьёзно.Надя всыпала сахар себе, потом - Андрею.- Тебе понравилось то, что было у нас ночью? Понравилось?Она медленно размешивала чай. Андрей пожал плечами.- Ну... да. Вобщем, понравилось.Странный вопрос.- Это будет твоей работой. - Надя тихонечко, одними зубами откусила бутерброд. - Постоянной работой. За нормальные деньги. Согласен?Андрей рассматривал стол, икру, чайник. Он не понимал.- В каком смысле?- Ты будешь делать это за деньги.- С тобой?- Нет.Туман начал потихоньку рассеиваться. Но только - совсем потихоньку.- Что ты имеешь в виду?- Моя работа, то, чем я занимаюсь - это бизнес. "Женский Клуб". Там собираются женщины, у кого хватает денег. Элита. Будешь их развлекать.- Элита?Андрей уже насовсем отвлёкся мыслями от еды. Мужская проституция - вот, чем ему предлагают заняться. Но... какой выбор? Возвращаться в Краснодар и оттуда прямиком в армию?- Я согласен. - Сказал Андрей совершенно спокойно. Даже сам удивился. А почему, собственно, он должен отказываться? Да и не хотелось вообще думать. Не хотелось решать.- Надя внимательно смотрела на него.- Ты точно согласен? Потому что, если так: вечером едешь в Клуб. Сегодня вечером.- Хорошо. - Андрей снова кивнул. А какие у него варианты?Надя дожёвывала бутерброд. Андрей потрогал чашку, прикоснулся губами, но чай был горячим. Он опять посмотрел на икру. Интересно, а что скажут родители, когда узнают? Но, ведь, они не узнают. А если случайно? Кто-нибудь?.. Андрей взял пальцами бутерброд. Икра не показалась ему вкусной.
Помещение, где располагался "Женский Клуб", раньше принадлежало диско-бару. Потом его взяла в аренду некая частная фирма. Сейчас тут формально ничего не находилось. Фирма исправно выплачивала, что было положено. Ещё Надя сказала, что она тут - неглавная. А кто главнее неважно. Важно, чтобы Андрей держал язык за зубами.- Всё, что происходит - очень приватно. - Говорила Надя, пока они ехали. Дело не в том, что мы - бандиты. Просто, среди наших клиентов есть известные люди. Или чьи-то родственники. Если информация о том, что такой клуб есть, выйдет наружу, плохо будет всем. Поэтому надо молчать.Андрей глядел, как суетится за окном Москва.- И ещё одно. Я ещё не гарантирую, что мы берём тебя. Всё зависит от наших клиентов. Ты им должен понравиться.Она повернула руль, и машина попала в какой-то совсем небольшой переулок. Андрей увидел церковь. Маленькую церковь. Она почернела, нахмурилась. Андрею вдруг показалось, что церковь плачет... Глупость какая. Разве дома могут плакать? Разве они хоть что-нибудь могут чувствовать?- Понравиться им нужно обязательно. - Это продолжала разговор Надя. - Мне ты понравился.
Войдя внутрь, они сразу же очутились в здоровенном просторном холле. Андрей увидел стойку в углу. Там в ряд стояли бутылки с яркими этикетками.- Каждый вечер происходит что-то вроде ужина. Потом все расслабляются... Ты это увидишь.По центру зала располагался большой продолговатый стол, обставленный стульями. Андрей ничего не понимал в древесине, но ему показалось, что всё тут - из каких-то дорогих пород дерева. Обстановка имела аристократический вид. Может быть, просто вид.Потом Надя с Андреем поднялись по лестнице наверх. Здесь шёл коридор, вдоль которого располагалось несколько дверей.- Иногда нашим клиентам требуется уединиться. - Сказала Надя. - Пойдём, я хочу, чтобы ты всё посмотрел.Они заглядывали в каждую из комнат по очереди. Вид везде был достаточно однообразным. Шикарного вида кровати, стульчики, похожие на те, что стоят в Эрмитаже, тумбочки - ни то под девятнадцатый, ни то под восемнадцатый век. По лицу у Нади заскользила брезгливая усмешка.- Советская элита не создала ничего своего. - Сказала она. - Приходится подражать тому, про что читал в школьных учебниках, тому, о чём с осуждением рассказывали учителя.Когда все комнаты остались позади, Надя повернулась к Андрею:- Есть вопросы? - Спросила она.Андрей задумался. Вопросов было так много, что он не знал, с которого начать.- Нету, - сказал Андрей.- Пошли вниз.Надя подвела его к бару.- Водка, пиво, джин, ром, вино. Что будешь?Андрей подумал, что Надя очень точно угадала его желание.- Водку.Надя взяла стаканчик и нацедила пятьдесят грамм.- Больше?Андрей кивнул. Надя выцедила сто. Андрей взял стакан в руки. Смотрел, разглядывая, на прозрачную, чуток вязковатую жидкость. Потом выпил залпом.
Первой, кого увидел Андрей, была Настя. Длинноволосая брюнетка, очень красивая, в тёмнокорчневых джинсах и светлой блузке. Настя не была клиенткой. Она приехала откуда-то из средней полосы и училась где-то на четвёртом курсе (Надя назвала вуз, но Андрей быстро забыл). В Клубе Настя подрабатывала официанткой и уборщицей. Повара не было. Еду заказывали в "Праге". Привозила Настя - она специально для этого прошла водительские курсы и получила права. Машину Настя брала у Нади. Сейчас она бегло скользнула взглядом по Андрею - так, как если бы он был частью мебели.- Подобрали уже?Надя сделала вид, что не услышала вопроса.- Сегодня все будут. На семь человек сделай.Настя кивнула. Потом ещё раз мимоходом оглядела Андрея. Столько неподдельной ненависти, столько незамечающего презрения прочитал он в этих глазах... Андрей смотрел в спину удаляющейся Насте. Он ненавидел в ней всё. Ненавидел, как ткань джинсов обтягивает не слишком большие бёдра. Ненавидел, как сквозь белую рубашку просматриваются очертания лифчика. Ненавидел, как пучок красивых чёрных волос покачивается сзади. Андрей сжал зубы, проглотил слюну. Потом отвернулся.
- Его зовут Андрей, - сказала Надя. - А это - Газель.Андрей знал уже, что все клинты в Клубе не имеют имён. Только прозвища каждый при вступлении в Клуб называет себя как-нибудь. Кроме Газели здесь были - Принцесса, Маркиза, Диана и Анаконда. Во всём этом наборе полёта фантазии не чувствовалось. Вот, только, что такое Анаконда, Андрей не знал. Что-то змеинное.- Очень, очень приятно. - Газель жадно и пристально оглядела Андрея. Действительно, очень приятно. - Она облизнула губы. Это была пожёванная уже дама лет сорока, в длинном платье. Светловолосая, коротко подстриженная. С огромными, испуганными глазами.Потом Андрей увидел, как дверь снова открылась. Там показались сразу две женщины. Брюнетка в короткой юбке и прозрачной блузке без рукавов. Другая - рыжая, веснушчатая, длинноволосая. Она была в шлёпанцах на босу ногу и в длинной цветастой юбке. На вид обеим - под сорок.Улыбаясь, женщины подошли ближе.- Добрый вечер, Надюша. - Сказала рыжая, внимательно разглядывая Андрея.- Какой красивенький мальчик. Просто прелесть...- Это - Андрей, - представила его Надя. - А это - Анаконда.Рыжая опять улыбнулась. Что-то хищное показалось Андрею в этой улыбке.- Познакомься также и с Принцессой.Андрей неуверенно кивнул. Принцесса широко улыбнулась. Потом он глянул на Анаконду и... Неужели она самая? Андрей поверить не мог. Елена Максимова известная телеведущая. Лет десять назад, когда Максимова-Анаконда вела "Спокойной ночи, малыши!", Андрей в постель идти не хотел без обязательного ежевечернего "спокойной ночи, ребята" от доброй и сказочно-обаятельной тёти Лены. Сейчас Максимова была не та уже - годы берут своё. Но что-то хорошее, искреннее, по прежнему сочилось из её глаз, улыбки.- Узнал. - Рыжая Анаконда загадочно смотрела на растерянного Андрея. Что сделаешь? Известность...Она отвернулась и пошла вглубь комнаты.Последними явились Маркиза с Дианой. Они тоже пришли парочкой. Андрея ждало новое потрясение. Диана оказалась известной актрисой Евгенией Понамарёвой, которую он помнил хорошо по ещё старым, застойным фильмам. Особенно правдоподобно у Понамарёвой получался образ честной советской девушки - студентки, комсомолки и активистки. Что-то ужасно праведное, почти христиански праведное, было в её глазах, облике. Режиссёры не доверяли Диане главных ролей. Обычно она фигурировала на заднем плане и по ходу фильма должна была произнести что-нибудь правильное, плакатное, лозунговое. Настоящая карьера Дианы Понамарёвой началась недавно только. В прошлом году на экранах страны появился фильм, где Понамарёва сыграла стареющую проститутку. Фильм понравился критикам, и его даже повезли на какой-то из европейских кинофестивалей. Писали также и о замужестве актрисы. Её избранником оказался преуспевающий делец - шоу-мен и продавец всего, что плохо лежит.Андрей оглядывался, пережёвывал впечатления. "Это, вот, настоящая Москва, - подумал он. - Не те люди, что на улице." Маркиза с Дианой, расположившись в углу, курили. Андрею показалось странным - какими взглядами они при этом обменивались. Диана обсосала фильтр своей сигареты и предложила сигарету Диане. Та аккуратно взяла её в рот, зажмурившись от наслаждения. Потом увидела, что Андрей смотрит и улыбнулась.Появилась Настя. Она была всё в той же одежде - сорочке и джинсах. Выражение лица у Насти было сухим и неприветливым. Андрею это показалось странным. Всё-таки, она тут - всего лишь прислуга. Настя принесла листок с текстом, напечатанным на машинке. Это было меню. Что отметил Андрей Настя явно почиталась здесь пустым местом, и лицо её никого не интересовало.Все бегло просмотрели меню.- Красная икра есть? - Сухо спросила Диана. - Чёрную терпеть не могу. В прошлом году отравилась ей и блевала потом. Думала - сдохну.- Красная есть. - Спокойно и без интереса ответила Настя.- Сделай мне пару бутербродов. И водки "Посольской", моей любимой.- Сколько водки?- Пока не нажрусь.Газель взяла салат из клубники и ананасов с кофейным ликёром.- Что-нибудь попить?- Бокал шампанского, полусладкого. И ещё чашку кофе. Кофе - чёрное, с сахаром.Настя быстро записывала. Андрей отчётливо понял: она ненавидит и презирает здесь всех. А все, кто есть тут, точно также презирают Настю. Просто - презирают. Без ненависти. Как можно ненавидеть того, кого нет?Маркиза взяла блинчики с шампиньонами и клубнику в шоколаде. Анаконда сказала, что не голодна. Одного бутерброда с чёрной икрой и чашки чаю с жасмином и без сахара будет достаточно. Принцесса попросила креветки с рисом.Когда подошла очередь Нади, та даже не стала смотреть в меню.- Кофе. - Быстро сказала она. - Просто чёрный кофе.На лице у Нади было ясно написано, что ей сейчас не до кулинарных излишеств. Надины мысли заняты совсем другим.Андрей вздрогнул: увидел вдруг, что лицо Насти повёрнуто прямо к нему. Та смотрела вроде бы прямо на Андрея, но словно его не видела. В тусклых пустых глазах Насти совсем ничего не отражалось. Андрей потерялся. Он, двумя руками, неловко взял меню. Глаза забегали по непонятным строчками. Какие-то страшные иноземные блюда мелькали там. Что делать? Заказать салат из маринованных осьминогов? Или мидии, приготовленные в соке киви? Это, наверное, стоит больше, чем он за всю жизнь заработал. Андрей глянул на Настю. В неживых глазах её мелькнуло злобное торжество.В этот момент Надя пришла на помощь. Подойдя ближе, она взяла меню.- Ты ел когда-нибудь котлету по-киевски?- Нет.- Попробуй, тебе понравится. - Сказала Надя быстро и без всякого интереса. Потом окинула взглядом Настю. - Котлету по-киевски с пюре и салатом. - Будешь чай? - Спросила у Андрея.- Буду.- С лимоном? С ромом? С молоком? Со сли...- Просто чай. - Резко и уже раздражённо приказала Надя.Настя быстро кивнула. Андрей искоса, исподтишка разглядел её, когда Настя, шевеля задом, уходила на кухню. "В Краснодаре, - подумал он, - на улице, сука, я раздавил бы тебя одной пятернёй."
Беседа текла и спокойно и очень неспешно. Анаконда рассказывала свежие сплетни из жизни "телезвёзд". В основном, очень грязные. Выпив свой чай и съев бутерброд, она попросила стакан водки. И - солёный огурец на закуску. Со скучным лицом смотрела в ту сторону, куда только что скрылась Настя. Прекратила разговор. Все тоже молчали.Настя принесла холодный запотевший стакан и огурец на блюдце. С презрением в глазах поставила всё это на стол перед Анакондой. Та залпом махнула водку. Глаза у Елены сделались большими и после опять стали маленькими. Она взяла двумя пальцами огурец, напряжённо понюхала его так, словно хотела втянуть в себя. Потом погрузила в рот и зажевала.- Это - неправда, - сказала Анаконда набитым ртом, повернувшись к Андрею, - будто евреи не пьют водку. Мы всё пьём.Затем она вернулась к своим рассказам. Анаконда увлеклась. Она говорила путано и не очень понятно. Перепрыгивала с одного на другое, повторяла уже рассказанное. Время от времени оборачивалась назад, туда, где, как предполагалось, стояла Настя. Щёлкала ей двумя пальцами.- Эй, ты! Водки! Галопом!Настя появлялась с новым стаканом и с новым огурцом на блюдце, сохраняя в глазах всё то же холодно-равнодушное презрение. Рассказы Максимовой-Анаконды становились всё грязнее, персонажи их делались всё отвратительнее. Отчётливее и яснее проступала та неприязнь, которую испытывала Анаконда к своим коллегам с телестудии. Особенно ненавидела она тех, кто моложе. По словам Максимовой - наглых, пронырливых, подлых и самодовольных бездарей. После четвёртого стакана Анаконда прочно перешла на мат. Такой отборной и грязной ругани Андрей не слышал даже в цеху краснодарской фабрики. По лицам собравшихся, он понял, что всем надоело. Но настроена Анаконда была агрессивно и зло. Никто не хотел связываться.Она, повернувшись, прищёлкнула пальцами по адресу Насти. Та не успела среагировать.- Блядь недоделанная! - Заорала Максимова так злобно, что Андрей поёжился. - Я к кому, гадина, обращаюсь?!Настя появилась, подошла к Максимовой-Анаконде. Андрей с настороженным любопытством вглядывался в её лицо. Он ожидал увидеть страх и растерянность... Нет. Ничего похожего. Глаза у Насти были такими, как и всегда - сухо-презрительными. Видимо, подобное обращение для неё стало привычным. Максимова схватила стакан водки и разом опрокинула его себе в рот. Закусить не успела. Пошатнулась, закрыла глаза и рухнула лицом в скатерть - между двумя терелками.- Наконец-то, подруга. - Диана зажгла сигарету. - Освободила нас от себя.Принцесса скучно посмотрела на спящую Максимову-Анаконду.- Лена не сказала главного. Её не утвердили ведущей "Песня не расстанется с тобой". Лена хотела очень. Хлебное место. Популярная передача. Куча начинающих, которые хотят чего-нибудь там спеть. Каждый бабки отваливает. Лене уже обещали, что это место - её. Но тут возникла Танька Скворцова, которая отсосала у кого-то там в редакции музыкальных программ. А Лене прямо сказали - ты так не умеешь миньет делать. И старая к тому же.- Девушки. - Это была Газель. - Что вы там разную хрень пережёвываете. Посмотрите, какой у нас появился хорошенький мальчик. - Она облизнула губы.Газель сидела рядом с Андреем и теперь пододвинулась к нему вплотную. Погладила его аккуратно по голове, как если бы он был собачкой. Все тоже уставились на Андрея. Глаза женщин сделались масляными, по губам побежали улыбки. Андрей внутренне съёжился. Он почувствовал себя молодой и неопытной девушкой в компании подвыпивших мужиков.- Тебя Андрей зовут? - Ласково спросила Газель.- Да, Андрей.- Андрей... - Повторила Газель, как если бы выговоривала название чего-то сладкого и аппетитного. Облизнула губы. - Андрей...Она положила руку ему на колено. Погладила. Андрей почувствовал, как ток пробежал по телу.- Какой ты пугливенький. - Газель улыбнулась и погладила его снова. Опять облизнула губы.И тут Андрея словно облили холодной водой. Он увидел лицо на другой стороне зала. Лицо Насти. Та, судорожно раскрыв глаза и не отрываясь, смотрела на Андрея. Ледяная волна нахлынула откуда-то сверху, поглотила собой. На него никогда ещё не смотрели вот так... Андрей вздрогнул. Настя тоже вздрогнула. И быстро отвернулась.
После второго стакана водки Андрей почувствовал себя свободнее, естественнее. Ему даже начинали нравится его новые приятельницы. Временами оглядывался на Надю. Та покровительственно улыбалась. Всё идёт так, как нужно, - шептал Андрею внутренний голос. И с каждым новым глотком голос этот делался всё уверенее.- Не хочешь нюхнуть? - Газель предложила Андрею бумажный листок с насыпанным на него белого цвета порошком. - Это - хороший кокаин, не бойся. Не та гадость, что тебе на улице продадут.Андрей с интересом посмотрел на порошок, потом - на Газель. Он всегда слышал о наркотиках только плохое. И только плохое привык думать о тех, кто нюхает-глотает-вдыхает-колется... Но тут нашло что-то. Андрей взял бумажку, поднёс её к губам. Пальцы у него задрожали. Порошок чуть не рассыпался. Газель улыбнулась.- Давай, смелее.Андрей прикоснулся ноздрёю к порошку, пошевелил его. Потом медленно, осторожно втянул внутрь.
Проснулся Андрей поздно. Он чувствовал себя как тряпка для пола, которую изо всей силы выкрутили, а после ещё потоптались ногами. Андрей огляделся. Это была небольшая комната - его комната. Со стены смотрел выцветший Бельмондо, такой же ненастоящий, как и всё вокруг. Андрей смотрел на него, пока не надоело. Потом перевёл взгляд на пейзаж - не то и из Венеции, не то из Сицилии. Пейзаж тоже приелся.Андрей вспоминал подробности вчерашнего вечера. Точнее, ночи. Всё представлялось теперь очень мутно, расплывчато. Он помнил, что здесь, в его комнате, побывала толпа. Состоявшая из четырёх клиенток Клуба. Анаконда осталась лежать на полу, в холле. Андрею не хотелось ворошить подробности. Он приподнялся, сел на кровать. В таком только положении увидел себя в небольшом зеркале... Неприятно.В дверь кто-то постучал снуружи. Андрей быстро поднялся, открыл. Там стояла Надя. Она улыбнулась.- Доброе утро, - сказала. - Могу я войти?- Конечно. - Андрей нерешительно отошёл в сторону.Надя подошла к окну.- Всё было отлично. Я говорила с каждой. Никто не жаловался. Все довольны.Андрей пожал плечами, потом присел на кровать.- Можешь отдохнуть. У тебя есть время до вечера.Она развернулась и, уходя, положила на столик несколько крупных купюр.- Это - аванс. Позже получишь ещё.Надя вышла, и дверь за ней тихо закрылась.
Днём Андрей сходил на переговорный пункт и позвонил домой, в Краснодар. Он всё придумал уже по дороге. В университет не поступил, но нашёл в Москве работу - в кооперативе грузчиком. Довольно тяжёло, но денежно. А помог устроиться парень, с которым Андрей делил комнату в общежитии, когда сдавал экзамены в МГУ. Как насчёт армии? Там видно будет. По крайней мере, деньги на тротуаре не валяются.Всё это Андрей прокрутил у себя в голове несколько раз, пока ехал в метро. Вроде бы, выглядит аккуратно. Без явных помарок.На переговорном пункте он ждал почти час. Ни то турок, ни то араб, плохо говорящий по-русски, пытался объяснить, что не разговаривал ни минуты, и автомат не по делу съел все его монетки. Молодая и симпатичная диспетчерша раздражённо ему отвечала. Какой-то парень в интеллигентном костюме подошёл к кассе. Диспетчерша уточнила его фамилию. Потом сказала: "Вам - Лондон" и назвала номер кабины. Парень наклонился к ней с видом сообщника и, по детски улыбаясь, попросил:- Объявите по радио, пожалуйста.- Лондон. - Сухим неинтересным голосом заговорила девушка. - Кабина номер...У Андрея чуть поднялось настроение. "Умеют же люди радоваться ерунде", подумал он, заходя в свою кабинку. Ещё раз перебрав в уме всё то, что будет сейчас говорить, Андрей снял трубку и вытащил из кармана несколько пятнадцатикопеечных монеток.
Вечер начался, как обычно. Максимова-Анаконда жрала водку. Остальные закусывали, слушая её и молча переглядываясь.- Мой дедушка, - рассказывала Елена, - работал в ЧК всю жизнь. Когда началась революция, он был сапожником. Это сейчас демократы брешут, что хорошо при царе жили. А дедушка говорил - плохо. Антесемитизм страшный. Дедушка хотел в Москву или в Санкт-Петербург, а ему не давали. Черта оседлости. Думал в православие перейти, но боялся соседей. Ещё, говорил, подкараулят ночью... Ну её, с Москвой. У них, в этом городе был случай: еврея одного православного хасиды местные, бритвой... А потом - суд. Их оправдали - все газеты были за хасидов...Анаконда залпом опрокинула полстакана.- Как только революция началась, дедушка - сразу в Москву. В ЧК пошёл. Говорит им, хочу уничтожать врагов трудового народа. Это сейчас, - она налила ещё полстакана, - брешут демократы, что ЧК невинных людей убивала... Врагов было полно. На каждом шагу - враг. Дедушка говорил счастливое время. Получил кожанку и наган. И каждый день - человек по пятнадцать-двадцать. Дедушка очень любил в рот из пистолета. Это он при мне болтал друзьям своим, когда в упад нажирался. Много раз болтал. Говорит, любил, чтобы юноши были - длинноногие, стройные, голубоглазые, высокие, блондины чтобы... Говорит, вкладываю пистолет в рот, а сам чувствую - в штанах шевелится. Один раз попробовал: одной рукой за пистолет, а другой - в штаны... Здорово, говорит! Засекли один раз. Взыскание сделали. Недостойно, сказали, ведёшь себя для бойца революции. Попросили, чтобы больше не делал так.Опрокинув стакан, Анаконда захрустела его огурцом. Потом перевела дух. И продолжала опять.- А когда закончилась революция, дедушке скучно стало. Он застрелиться хотел, но не решился. Повесился тогда. Верёвка не выдержала. А потом ему говорят: надо товарища Троцкого и генеральные, Сталин нам не годится. Дедушка так обрадовался... Даже пить бросил, побрился, помыл голову и костюм новый купил. Ему дали наган. Дедушка должен был председателя горкома грохнуть. Но тут кто-то донёс. В самый последний момент... Анаконда приподняла стакан и сделала несколько глотков. Сунула в рот огурец. - К дедушке пришли ночью. Увезли в воронке. В НКВД ему половину зубов выбили. Иголки горячие загоняли под ногти. Яйца табуреткой отдавливали. Дедушка им всех своих перечислил. Кого знал. А заодно соседей и родственников. Ему повезло тогда. Двадцать пять дали. А остальным: через одного - расстрел. Дедушка просидел на Севере до пятьдесят шестого, пока Хрущёв не освободил. Реабилитировали, как незаконно репрессированного... Когда его хоронили, ордена несли на подушечках, - она сладко заулыбалась, - речи читали, пионеры отдавали салют, улицу назвали дедушкиным именем... Сейчас переименовать хотят. Демократы... - Максимова выругалась по мужски и с такой неподдельной искренней злобой, что Андрей испытал к ней даже какое-то уважение. Хотя весь остальной рассказ вызвал только мурашки.Максимова допила водку и начала оседать. Язык её как то резко сделался заплетающимся. Максимовой, явно хотелось рассказать что-то ещё из своего архива, но она сама уже не знала - что. Водка вылилась мимо тарелки на скатерть, огурец полетел вниз. Спустя пару минут Анаконда уже сладко дремала, расположившись между стульями.Газель видела, что услышанное произвело на Андрея неслабое впечатление.- Мы это всё в сто первый раз послушали. - Спокойно сказала она. - Лена слишком быстро пила. Обычно Анаконда наша успевает рассказать ещё, как дед этот мертвецов трахал и как пробовал мертвечину есть. - Газель отхлебнула кофе и повертела в пальцах пирожное.И тут взгляды всех обратились опять к Масксимовой. Анаконда неподвижно лежала на полу, а вокруг неё расплывалась теперь неприятно пахнущее пятно.- Безобразие. - Громко сказала Диана. - Настя, тварь! Где ты, скотина, шляешься?Настя появилась, не глядя ни на кого.- Унеси это. - Приказала Диана, ткнув указательным пальцем.То, что последовало дальше, заставило Андрея сморщиться. Ничего более позорного, ничего более унизительного для женщины-самки видеть ему не приходилось. Настя, тяжело упираясь, волочила безжизненную Анаконду за ноги - так, как если бы та была вещью, предметом. Андрей подумал, что, вот, сейчас Настя, пожалуй, сполна расчиталась с Максимовой за вчерашнее.