— Входи, — крикнул Том менестрелю. Только он мог притащиться в такой час.
— Сир, — залопотал Билль, мелкими шажками подходя к недорыцарю, оставляя на соломе две борозды… Или колеи… Том не придумал, как это назвать.
— Надеюсь, ты пришел с добрыми новостями.
— Я активно работаю над вашей просьбой, сир, — поклонился парень.
Том вздохнул и снова уставился на огонь в камине.
Менестрель уселся у его ног, достал из-за спины лютню и принялся бренькать что-то заунывно-печальное.
— Ты играешь, как Билл, — через пять минут грустно сказал Том. — Точно так же. Ты просто рвешь мой слух и мои нервы своим насилием над инструментом.
— Кто такой Билл? Ваша вторая половинка?
Том усмехнулся.
— Билл — это мой младший брат-близнец. Вы с ним одно лицо. Иногда мне кажется, что ты сейчас снимешь дурацкие лосины и башмаки, и мы с тобой вместе поржем над всем этим во всех смыслах идиотским и затянувшимся розыгрышем. Только что-то мне подсказывает, что даже если ты их снимешь, то это мне не поможет… У тебя есть брат?
— У меня много братьев и сестер, сир. У нас очень большая семья. Я был бы счастлив познакомить вас с ними, сир. Вы грустите из-за него?
— Да. Как думаешь, я просто пропал из своего мира или что-то похуже?
Билль пожал плечами.
— Я никогда не путешествовал между мирами, но я видел тех, кто приходил из других миров. Как правило, это были родственные души. Знаете, сир, все души связаны между собой. Половинки. Душа всегда узнает свою душу. — Менестрель снова заиграл и вкрадчиво запел: — Непредсказуемы пересеченья
И разветвления наших дорог.
Мы расстаёмся на несколько жизней,
Чтобы однажды случайно столкнуться.
Странствуя между мирами,
Я храню в себе память
О каждом твоём воплощении.
И в назначенный час
Я узнаю тебя
По первому прикосновению.
Лишь для одной ослепительной вспышки,
Лишь ради нескольких звёздных мгновений
Мы будем плыть друг другу на встречу
Сквозь бесконечность и океаны забвения.
Странствуя между мирами,
Ты хранишь в себе память
О каждом моём воплощении.
И в назначенный час
Мы узнаем друг друга
По первому прикосновению,
Где бы ты ни был,
Кем бы ты ни был.
Время придёт, и мы снова откроем
Книгу на самой последней странице.
И эпилог станет новым прологом,
И мы уйдём, чтобы вновь повториться.
Только бы не разминуться, не заблудиться
В круговороте смертей и рождений.
И в назначенный час вспомнить друг друга
По первому прикосновению.
В круговороте смертей и рождений...
По первому прикосновению.
Том смотрел на него мягким взглядом и улыбался.
— Я хочу, чтобы у тебя осталась память обо мне, — сказал он решительно, немного волнуясь. — В своем мире я занимаюсь музыкой. Я… Я очень известный… Эм… Известный менестрель. — Глаза Билли сделались огромными, рот восторженно приоткрылся. — В конце концов, мой брат Билл тоже не умеет играть ни на чем, но это не мешает ему писать песни, петь и выступать. Помнишь, та песня, что ты мне пел вчера? Она не так плоха. Давай мы сделаем ее классной. Ты станешь здесь звездой. Ну как мы с Биллом в своем мире. Только ты не играй, а пой. Петь у тебя хорошо получится, поверь мне. Это я точно знаю. А ты помоги мне найти дорогу домой. По рукам?
Парень не слишком уверенно кивнул. Предложение Тома явно сбило его с толку.
Следующие два часа они пили вересковый мед, ели мясо и мучили несчастную лютню, которая снова расстроилась в кривых ручонках Билли.
— Давай еще раз. Итак, — Том ударил по струнам.
— Мы молоды, — пропел Билль. — С широко открытыми глазами,
Ослепленными огнями города.
Теряем контроль,
Для того чтобы почувствовать себя живыми —
Это просто еще один день в раю.
Небо в алмазах,
Ты и я.
Том внимательно его слушал, подстраиваясь мелодией, и выразительно кивал, когда требовалось расставить акценты. Билль преданно следил за каждым взмахом его ресниц и чутко реагировал на малейшее движение.
— Хорошо. Но вот тут на «небе в алмазах» и «ты и я» надо усилить. Добавь, не знаю, экспрессии!
— Что такое экспрессия?
— Билль, послушай. Ты должен понять простую истину. Музыка — это не часть тебя, музыка — это и есть ты! Пропусти ее через себя, почувствуй. И тогда ты сможешь понять, что такое экспрессия. Смотри, вот так, мне кажется, будет хорошо … Мне просто очень понравилась твоя песня про путешествия между мирами, и можно вот так добавить, смотри:
Мы короли и королевы пригорода,
Потерявшиеся во времени,
Мы не знаем, где мы.
Ну же,
Мы те, кто мы есть.
Вперед!
Только тут опять нужна экспрессия. Чувство. Вызов судьбе.
— Бунт? — приподнял как Билл бровь Билли.
Сердце Тома пропустило удар, и в груди все крутануло.
— Да, бунт, — поморщился он.
— Оооо, сир, бунт — это опасно. Нас на костре сожгут.
— Слушай, ты тогда или крестик сними, или трусы надень, как говорится. Или звезда и бунт, или шут на празднике.
— Я понял, сир.
Они убили еще целый час на то, чтобы песня менестреля звучала прилично. Парень оказался благодарным учеником и схватывал все на лету. С холодного пола от горячего камина они переместились на кровать, где сидели совсем рядом, касаясь друг друга ногами и руками. Том показывал, как ставить аккорды, как играть перебор, а как лучше бить. Песня становилась всё лучше, звучала четко и с достоинством, если у песни, конечно, может быть достоинство. Менестрель вздрагивал от каждого его прикосновения. Щеки временами покрывались пятнами, а взгляд стыдливо опускался.
Когда они закончили, Билли тихо произнес.
— У меня для вас, сир, есть сюрприз. Я надеюсь, что вы увидите его и все вспомните. Ваша память… Она помнит, но почему-то еще спит. Но ты увидишь и все поймешь. Пожалуйста, разреши.
— Валяй! — легко согласился он, откидываясь на спину.
Билль скрылся за ширмой. Том, развалившись на боку, подпер голову рукой и с интересом ждал, что же за сюрприз приготовил ему парень. Глаза упрямо закрывались, но он отчаянно боролся со сном, не давая себе провалиться в сладкие цепкие лапки Морфея. Это было очень и очень тяжело, учитывая, сколько он выпил и съел.
Наконец, из-за ширмы раздался тихий голосок, пропитанный стыдом и смущением:
— Закрой глаза.
— Готово! — усмехнулся Том, прикрыв один глаз. Потому что если он закроет оба, то тут же вырубится.
Менестрель появился из-за ширмы совершенно нагой. Он был похож на Билла так, словно сам Билл стоял сейчас перед ним. Только чуть худее, чуть угловатее и чуть тоньше. Билли был как будто копией Билла — утонченной, изящной, хрупкой. Том удивленно уставился на то место, где обычно располагались первичные половые признаки. У Билля их не было. Казалось, на нем надеты плотные трусы, идеально сливающиеся по цвету с кожей, потому что бугорок был, а вот его самого того самого не было.
Взгляд менестреля переливался всеми мыслимыми чувствами — неловкостью, невинностью, смелостью и робостью. Он приближался к Тому медленным и очень торжественным шагом. Остановился в двух шагах от кровати.
— Ну же? — тихо-тихо подбодрил его менестрель.
Том не очень понял, чего ему надо, но на всякий случай сел так, чтобы можно было легко вскочить в момент опасности.
— Покажи мне свои крылья, — воодушевленно попросил Билль.
— Какие крылья? — икнул Том и нервно хихикнул.
— Наши крылья.
Том изогнул бровь, давая понять, что мысль не улавливает.
Неожиданно за спиной Билли начали проявляться настоящие крылья, как у стрекозы — четыре прозрачных длинных и узких крылышка. Они расправлялись, переливались в свете свечей радужными искорками, становились все длиннее и изящнее. Том во все глаза следил за метаморфозой менестреля, отдаленно понимая, что стрекозы — хищники. И если этот мутант решит его сожрать, он даже не сможет оказать сопротивления, потому что пьян в сиську.
— Да ну на хуй! — в ужасе пробормотал Том, когда крылья Билли расправились полностью. От страха даже хмель из головы разом выветрился. — И давно это у тебя?
— В смысле? — явно напрягся человек-стрекоза.
— Ну, я про это… Вон то… Или это фокус такой?
— В смысле, фокус? — оскорбился Билль. — Я эльф. И ты эльф. Мы с тобой пара. Ты и я. Небо в алмазах. Ты же узнал эту песню. Нашу брачную песню. И ты пел для меня. Твоя память должна пробудиться. Ты моя пара.
— Да что же это за непруха такая! — застонал Том. — Почему все хотят, чтобы я на них женился! Вы с ума что ли посходили?!
— Покажи мне крылья, — голос менестреля неуловимо изменился. Исчезли нотки подобострастия, послышалась требовательность. Кажется, вместе с крыльями у стрекозы отрос и характер.
— Да нет у меня никаких крыльев и никогда не было.
— Ты человек? — вскипел от возмущения Билль.
— Да ладно! — хохотнул Том.
— Ты меня обманул? — А тут уже зазвучала истерика.
— Обдай меня презрением и немедленно удались! Я, безусловно, этого не переживу, — продолжал нервно веселиться Том.
— Но… Но... — Менестрель схватился за голову и быстро заметался по залу, рискуя опалить крылья о горящие над головой свечи. — Но этого не может быть! Я все сделал правильно! Я вызвал свою пару! Ты моя пара! Ты обязан быть эльфом! Мы должны слиться! Ты же пел для меня! Ты узнал нашу песню!
Том резко перестал ржать. В два прыжка оказался подле Билли и схватил его за тощую шейку:
— Говори! Это ты меня украл?! Как ты это сделал?! Как мне вернуться домой?! Верни меня! Немедленно!!!
Удар по предплечьям был таким мощным, что Тому показалось, будто кости перебили лопатой. Билль с силой оттолкнул его от себя, и Том позорно растянулся на полу. Крылья исчезли. Взгляд эльфа стал бесконечно злым и очень жестким:
— Да, я! Но мне был нужен не ты, а моя пара! А ты все испортил!
— Я велю тебя казнить, если ты не вернешь меня домой! — проорал снизу Том. — Я всем расскажу, что ты летающая херня!
— Что ты сказал? — Би зло сверкнул отчего-то красными, как горящий уголь, глазами. Распрямился, расправил плечи и посмотрел на Тома с презрением. — Ты прикажешь меня казнить? Всем расскажешь? Кто? Ты? А не боишься, что я расскажу, что ты никакой не рыцарь, а ведьмак, которого надо немедленно сжечь? Как думаешь, кому поверит король — мне, который всю жизнь при дворе, или тебе, который взялся не понятно откуда?
— Доказательства?
— У Святой Инквизиции какие хочешь доказательства по этому поводу найдутся. Сам во всем признаешься, еще и попросишь казнить тебя побыстрей!
— Немедленно верни меня домой, чертов урод! — вскочил Том, но приблизиться к эльфу так и не решился.
— Хочешь поговорить об этом? — ядовито усмехнулся Билли.
Он развернулся и скрылся за ширмой, чтобы через несколько секунд выйти одетым. Том покрутил головой, пытаясь найти хоть что-то, что сможет остановить наглеца. Схватил лютню и выставил ее вперед, всем своим видом показывая, что сейчас жахнет инструмент обо что-нибудь:
— Верни меня домой! Иначе я разобью твою лютню!
Билль подошел к нему вплотную, бесцеремонно вырвал из рук лютню и фыркнул:
— Кто ты такой, чтобы я тратил на тебя силы?
— Пожалуйста, верни меня домой, — жалобно попросил Том, беспомощно опустив руки.
Эльф покачал головой и твердым шагом пошел на выход. Около двери помедлил. Обернулся и тихо, но внятно, произнес:
— Не пей вересковый мед. Прощай.
Том бросился к нему, но Билль исчез, словно картинка выключившегося телевизора.
Он взвыл, заорал, завопил на весь город. От бессилия принялся крушить все вокруг и пинать чертову солому. Такой подставы он просто не ожидал. Нет, Том очень хорошо понял все его взгляды и сопливые песни, но чтобы до такой степени окунуться в дерьмо — это вообще надо было постараться. Разнеся спальню и выдохшись, он повалился на кровать и отключился.
Утро, как и в прошлый раз, встретило его адской головной болью и готовым планом побега «из Шоушенка» — надо найти этого крылатого уродца и заставить всё вернуть обратно. Парень вылакал всю воду, которую нашел в спальне, клятвенно пообещав себе больше не пить эту гадость, и пошел искать менестреля. Надо с ним по-человечески. Не орать, без агрессии. Билль умеет телепортироваться или становится невидимым, то есть с наскоком к нему нельзя, он может легко сбежать. Он очень сильный, Том это на себе ощутил, то есть силой парня не взять, по крайней мере Тому, а стражу в таком щекотливом деле привлекать не очень хочется. Таким образом, его просто надо попросить. Еще раз все объяснить, и сказать, что если уж Том не может быть его парой по видовым характеристикам, то пусть просто вернет его обратно домой и всё. Если этот гребаный эльф такой же, как брат, то именно такая тактика и должна сработать. Билл всегда ведется на сопли, особенно, если при этом почесывать его волосатое эго. Остается понять, куда слинял этот драный сучонок Билли.
Но ни одному плану в тот день так и не суждено было осуществиться. Замок готовили к завтрашней свадьбе. Слуги носились толпами, приводя в порядок комнаты для гостей, украшая залы цветами и разноцветными ленточками. Принцесса Ри потащила его смотреть свое платье и выбирать свадебный наряд к церемонии. Она заказала для будущего мужа сразу несколько вариантов самых модных костюмов, при виде которых у Тома задергался глаз и заболели все зубы разом.
— Ах, сир рыцарь, нравится ли вам этот наряд? А это платье, мне кажется, будет идеальным для вас! А это подчеркнет глубину вашего взгляда! — она щебетала, кружилась вокруг и выглядела очень счастливой. — Парча, посмотрите, какая парча! А это лучший бархат и шелк. Только самые дорогие ткани. Портные не спали ночами, пока шили эти наряды.
Том снисходительно улыбался и кивал. Голова все еще болела. Он не мог ни говорить, ни думать, ни моргать. Хотелось лечь и тихонечко сдохнуть. Но он все равно старательно улыбался и кивал, мысленно слившись из дворца сразу же после первой брачной ночи.
Целый день он провел в обществе прекрасной принцессы, которая не отходила от него ни на шаг. У нее не закрывался рот ни на секунду, Том же был тихим, молчаливым и мечтал сдохнуть где-нибудь в уголке, прикинувшись ветошью. Она отвела его к менестрелям, когда тот сказал, что хотел бы сам отобрать песни, которые будут звучать у них на свадьбе. Билли среди них не было. Том тут же отказался от идеи прослушивания и снова принялся слоняться по замку в сопровождении принцессы, надеясь увидеть чертового эльфа. Он даже поговорил за обедом с королем по поводу Билли. Георг Пятый сообщил, что мальчишку помнит, но кто и откуда — понятия не имеет, и это не та проблема, которая его сейчас волнует. И они принялись обсуждать завтрашнюю церемонию.
Послеобеденная прогулка в парке с Ри далась Тому с трудом, но свежий воздух подействовал положительно на его голову — она перестала болеть так отчаянно, как будто хотела отвалиться и укатиться веселым мячиком со склона в глубокую пропасть. Том даже смог попошлить, снова вгоняя принцессу в краску.
— Ваше высочество, расскажите мне о традициях первой брачной ночи в вашей стране. Что вы думаете о них?
— Сир рыцарь, — зарделась Ри, стыдливо опуская взгляд. — Такие вопросы порядочные девушки не обсуждают с мужчинами.
— Но я твой муж. Стану им завтра. Я хочу, чтобы тебе все нравилось в наших отношениях.
Ри еще больше покраснела и хихикнула.
— Как вы скажете, так и будет.
— Но у тебя же есть какие-то свои пожелания? — не сдавался Том. — Что ты хочешь от этой жизни?
— Мои пожелания — это верно служить вам.
— Мне не нужна прислуга. Мне нужна жена. — Том скрипнул зубами и отвернулся, прошептав: — Хотя жена-то мне как раз и не нужна. Мне нужен менестрель. И как можно быстрее.
Он отказался от ужина, сославшись на плохое самочувствие. Его величество лично осчастливил больного рыцаря в его опочивальне, посетовал на бледный вид и грустный взгляд. Сказал, что это все от переживаний и посоветовал лечь спать, так как завтра будет хоть и радостный, но очень трудный день, а ему еще ночью внука королю делать. Том тут же отмочил пиписькину шутку. Король громко заржал, похлопал его по плечу и удалился.