- Предлагаете установить дежурство?
- Если в ближайшие полчаса враг не появится - да. Мы все устали.
- А они отсыпаются у себя на барже.
- Скорее всего, так, - согласился полковник.
- Послать наблюдателя на реку? С крыш река видна неплохо, но, возможно, что-то скрывается из поля зрения.
- Нет, полагаю, специальный наблюдатель нам не нужен. По регламенту персы могут беспрепятственно высадиться. Подойдут к берегу и будут стоять - мы не имеем права расстреливать баржу. А высадку начнут, когда захотят.
- Генеральный штаб заявит протест.
- Только на это и надежда. Ладно, ротмистр, ждем.
Сысоев прервал соединение. Я поднялся на чердак одной из избушек - облюбовал позицию там еще днем. Нечто похожее на баржу держалось примерно в километре ниже по течению реки. Но была ли это баржа противника или какое-то судно наблюдателей - сказать сложно. Прижимаясь к противоположному берегу Волги, шли теплоходы. Навигацию никто не отменял.
- Разрешаю покинуть окопы, - скомандовал я с чердака. - Далеко не разбредаемся, неприятель может появиться в любую минуту. Джальчинов, назначаетесь дежурным.
- И что мне делать? - совсем не по уставу подал голос Батыр.
- Следить за рекой. Можете подняться наверх - отсюда открывается прекрасный вид. В случае опасности дадите сигнал тревоги.
Отделение полковника тоже получило приказ отдыхать, но на виду бойцы не маячили. Вполне возможно, что с баржи за нами наблюдают в бинокль - незачем выдавать расположение позиций.
Прошел час, два. Десант не появлялся. С командованием мы связаться не могли - по регламенту боя у нас не было никакого командования. Мы получили приказ держать местность и должны остановить врага. Точка.
Я лежал на кровати в избушке, временно оборудованной под штабную, когда туда поспешно вошел Старостин.
- Нашли! - радостно заявил он.
- Взрыватели?
- Нет. Флаг. Бродили с Пальцевым по деревне, в одной из избушек открыли сундук - а там флаг. Ветхий, но от старости не рассыплется.
Поручик развернул передо мной бело-сине-красное полотнище.
- Вы предлагаете поднять флаг над нашей позицией?
- Да. Древко я сейчас смастерю - и вывесим над самой высокой крышей.
- Действуйте.
Солнце еще не зашло, когда в его последних лучах заплескался флаг Империи. Пусть отделению не выдали боевого знамени - оно нам и не было положено, - мы нашли его сами!
- Ура! - закричали казаки.
- Ура! - хриплым голосом крикнул из своего окопа Иванов.
- Ура-а! - протяжно затянул Джальчинов.
На позициях полковника наш флаг тоже заметили - раздались выстрелы в воздух и крики «ура». Сысоев позвонил еще раз.
- Выражаю благодарность за поднятие настроения личного состава.
- От вашего имени выражу благодарность поручику Старостину. Наступала ночь. Персов не было.
Берег Волги неплохо просматривался в прибор ночного видения. Но на всякий случай примерно раз в полчаса мы пускали в воздух осветительную ракету. Она разрывала лунные сумерки, отражалась в водах реки и гасла, оставляя после себя черноту, которая постепенно рассеивалась светом луны и звезд.
- Измором берут, - тихо сказал Иванов, с которым мы дежурили в паре. Ночью на одного наблюдателя надежда слабая - вдруг дрема одолеет?
- Сами у себя время отнимают - нам меньше продержаться придется. Или поломка на барже - полагаю, генеральный штаб торговался, требовал, чтобы баржа от Астрахани шла, если не с персидского берега. Мы окопы сами роем, так пусть и персов укачает.
- Хоть бы они вообще не приплыли.
- На это я бы надеяться не стал…
Иванов достал из нагрудного кармана пачку сигарет, распечатал, закурил.
- А я полагал, вы противник табачного дыма.
- Противник, - кивнул Федор, закашлявшись. - Но, говорят, успокаивает. Ребята из порта сигареты сунули, когда собирали сюда. Сам-то я почти никогда…
В воздухе раздался стрекот вертолетных винтов. Потом в небе вспыхнула осветительная ракета - похоже, ее пустили с вертолета, горизонтально к земле. Наблюдатели. Смотрят, не занимаемся ли мы чем-то неположенным? Так ведь за оцеплением стоим. Но оцепление-то наше, можно найти солдата, который глаза закроет. Только зачем? Еще окопы прокопать? Еды и боеприпасов у нас вдоволь - если не считать взрывателей для снарядов. Но запросить боеприпасы дополнительно нельзя. Дисквалифицируют.
- С танком что делать будем? - спросил я Иванова.
- Из гранатометов, что тут думать. А близко подберется - казаки ручную гранату бросят. Пальцев похвалялся, что он два танка так подбил.
- Где же это он ухитрился? На учениях?
- Не иначе. Не слышал, чтобы наша армия где-то с танками в рукопашную билась.
Да, Россия в военном и техническом отношении превосходит все страны, лежащие по соседству. Кто может соперничать с нами? Британия? На море - несомненно, но сухопутная армия Британской империи гораздо слабее. Германия? У немцев слишком мало ресурсов, и колонии в Африке дела не спасают. Америка? Страна растет и развивается, техника там развита не хуже, чем у нас, а кое-где и лучше - но общих сухопутных границ нет. Танки с Аляски не пройдут через всю Канаду. Да и есть ли у нас на Аляске танки? Зачем они там нужны?
Иванов последний раз затянулся, отбросил окурок подальше от себя.
- Господин Волков, а вы в Бога веруете?
- Отчего спрашиваете, Федор?
- Так ведь страшно, ротмистр.
- Драться?
- Нет, умирать. Как нас там примут? Я вздохнул.
- Ах, если бы приняли, Федор. Бог - свет, абсолютное добро. Нет никакого ада - в нас самих ад. Вот только не знаю, есть ли Бог. Это и страшно.
- Да как же нет? - степенно улыбнулся Иванов. - Кто ж тогда мир сотворил? Душой нас наделил? Чудеса миру явил? Кому храмы строят и молитвы возносят?
- А если нет никакой души, а мир наш - лишь флуктуация неведомой ткани мироздания? Возник мир, когда Большой взрыв произошел, и сгинет в никуда, следа после себя не оставив. Все наши мучения, все подвиги, вся доброта и сострадание - всё зря. Игра природы, программа биологических компьютеров, созданных по прихоти эволюции из комбинации атомов.
- И как вы с такими мыслями живете, господин Волков?
- Да нет, не живу я с этим, Федор. Сам хочу верить и доказательства ищу, что не напрасно все. Иногда кажется - поверил. А иногда - сомнения гложут. И страшно. Не за себя страшно. Какой-то из святых на муки в аду или небытие соглашался, лишь бы другие были способны к жизни вечной. Я не святой, но тоже так не отказался бы. Не за себя страшно - за цель жизни. Ведь если цели нет - ужаснее ничего и придумать нельзя.
- Есть цель, господин ротмистр.
- Есть ли?
- Точно вам говорю.
Повинуясь безотчетному порыву, мы обнялись.
- Ну, так тогда и бояться нам нечего, - сказал я. - А какие грехи совершили - так то простится или отработается. В вечные муки не верю. Или блаженство, или небытие, или труд.
Край неба начал светлеть. Внизу по течению реки раздалось пыхтение. К берегу ползла баржа. Та самая. Мы не определили это по каким-то признакам, не вычислили, не получили экстренного сообщения. Мы просто знали.
Персидская баржа - черная, низко сидящая, с вязью арабских букв на борту - была приспособлена под высадку десанта. Не успела она пришвартоваться к берегу, как низкий борт открылся, с него упал широкий металлический трап, по которому на берег посыпались солдаты с автоматами и винтовками в руках. Отбежав от воды на десять- двадцать метров, они падали на землю, занимая оборону и прикрывая высадку. Действовали, как на учениях. Сейчас это не настолько сложно - ведь нам запрещено стрелять.
Когда первое отделение заняло позиции на берегу, несколько человек укрепили трап, и по нему сползла боевая машина десанта «Евфрат» желто-зеленого цвета. Следом за ней опять побежали бойцы. Некоторые - в касках, у других головы перевязаны зелеными платками. Форма - не новая, желтая, выгоревшая, под цвет степи вполне подходящая; поверх курток и рубашек навешено много боеприпасов. Все свое носи с собой…
Несколько солдат скатили по трапу пушку. Другие тащили нечто, напоминающее миномет. Еще солдаты - с ящиками. Как их все-таки много!
Грозное рычание сотрясло воздух - завелся танковый двигатель. Мощный, но стремительный силуэт «Барса» появился на трапе спустя минуту. Казалось, металлические мостки не выдержат тяжести. Баржа накренилась, но танк успешно съехал на песок, взревев, оседлал близлежащую высоту и замер, легонько поводя башней в разные стороны. Трап убрали, последние солдаты спрыгнули прямо в воду. Баржа поспешно отошла от берега.
Ни выстрела не раздалось с наших позиций, молчали автоматы и пушки противника. На противоположном берегу взвилась в воздух красная ракета. Сейчас начнется…
Танковая пушка пальнула почти сразу - снаряд унесся в сторону наших позиций, взорвался среди домов. Персы целились по флагу. «Барс» тронулся с места и начал набирать обороты. Вылетел на то место, где вчера располагался палаточный лагерь, смял будку туалета, едва не опрокинул одиноко торчащий душ.
Рявкнули гранатометы отделения Сысоева - одна граната подняла столб воды, перелет; другая взорвалась среди персов, кто-то наверняка пострадал. В ответ заработала скорострельная пушка боевой машины десанта. Разрывные пули косили кусты на позициях полковника, но стрельба была неприцельной - «Евфрат» стремился подавить огневую активность врага плотностью огня. Неприятно, конечно, однако ничего страшного - вряд ли персам удалось в кого-то попасть. Отделение Сысоева зарылось глубоко.
Между тем танк двинулся на позиции полковника. Как мы и предполагали, взрытая земля не осталась незамеченной. Боевая машина десанта покатилась в нашу сторону. За ней цепью бежали автоматчики.
Чекунов подождал несколько секунд - «Евфрат» как раз поднялся на насыпь железной дороги - и ударил по нему из крупнокалиберного пулемета. Пули застучали по броне, в клочья разорвали одно из колес. Еще раз рявкнула пушка - на этот раз вступили в бой артиллеристы противника. Снаряд разорвался перед нашими окопами - осколки визжали, летя во все стороны, на каски сыпалась земля.
Персы подорвали несколько дымовых шашек, скрывая своих бойцов и технику на берегу. Танк развернулся и помчался к нам. Он уже преодолел железнодорожное полотно и сейчас повернулся к позициям Сысоева боком. Но для прицельного выстрела кумулятивной гранатой было далеко, а пулеметы не страшны и боковой броне «Барса».
Нехорошо, что они двинули танк на деревню. Перед позициями Сысоева - мины, есть небольшая вероятность, что танк подорвется. У нас, кроме гранатометов, нет ничего. Кстати, почему они игнорируют пушку? Скорее всего, наше орудие не слишком заметно. Выкрашено в защитный цвет, людей вокруг нет, не стреляет… Эх, нам бы хоть пару снарядов! Жаль, подкалиберных не выделили - те без взрывателя, практически стальные чушки. Броню, может, и не пробьют - но башню оторвут, если удачно попасть. Да и гусеницу повредить - неплохо.
Персы выстрелили из пушки еще раз. Целились лучше - снаряд угодил в штабную избу, из которой я наблюдал за рекой несколько часов назад. Бревна разметало, начался пожар. Ничего, дымовая завеса не помешает и нам.
Чекунов вновь ударил из пулемета - автоматчики противника залегли. Танковая пушка выстрелила - снаряд упал рядом с нашей траншеей, землю ощутимо встряхнуло.
Наверное, мы зря разделились на два отделения. Сейчас нас сомнут. Просто сомнут…
- Держим оборону! - во весь голос, стараясь перекричать стрельбу и рев моторов, приказал я. - Подпустим танк ближе!
Пусть только подберется на расстояние броска. Противотанковых гранат у каждого по несколько штук, и бросать их мы все умеем…
- Казаки говорят: Иванов сбежал, - прокричал из соседнего окопа Джальчинов. - По овражку.
Неужели все-таки старый рабочий украл взрыватели? Вовсе не для того, чтобы помочь персам, а для того, чтобы пушка оказалась бесполезной, и его не поставили главным орудийного расчета - тогда уж точно не сбежишь. И как мы сразу не догадались? Ведь вовсе не обязательно работать на кого-то. Можно работать и на себя. Сохранять свою жизнь - пусть и ценой чужих!
Не хотелось верить в предательство Федора, но факты говорили обратное. Одно утешало - в спину нам стрелять он вряд ли станет. Другие цели…
Я отбросил пустой магазин, вставил в АВК следующий. Сейчас персы подойдут ближе - и начнется.
Персидский танк сбавил скорость. Броня крепка, зачем приближаться? Наша вылазка вряд ли увенчается успехом - вокруг «Барса» много автоматчиков. А танк будет расстреливать наши позиции из пушки - и рано или поздно сровняет их с землей. Хотя штабисты и утверждали, что на всю деревню снарядов не хватит. Нет, на нашу долю, пожалуй, хватит…
Пальцев выстрелил из гранатомета. Не попал, а по окопу казаков открыли огонь из всех видов оружия: работал пулемет «Евфрата», стреляла с берега пушка, строчили автоматы пехоты. Разноголосый шум перекрыл гулкий выстрел орудия, на который персы отреагировали как-то странно - танк сорвался с места и понесся вдоль наших позиций, словно специально подставляя бок.
Старостин, засевший на правом фланге, кричал:
- Это наша пушка!
Действительно, маскировочную сеть сорвало с орудия выстрелом, и сейчас было отлично видно, как Иванов, сгорбившись за щитком, отчаянно крутит ручки наводки. Зачем он это делает? Ведь взрывателей все равно нет… Хочет попасть болванкой снаряда в гусеницу? Или просто вызывает огонь на себя, давая нам пространство для маневра?
- Стреляй! - закричал я Старостину. - Лупи по нему из гранатомета!
Поручик выскочил из окопа, поднял РПГ-7, выстрелил… Промахнулся. И упал, срезанный очередью.
Проклиная не вовремя поданную команду, я помчался по траншее. Молодой помещик лежал на насыпи окопа. Я схватил его за ногу, втянул в траншею, уложил на землю. Мертв. Пули прошили тело в нескольких местах. Одна пуля попала в голову. Никакой надежды, и пульс проверять не надо.
Гранатомет валялся чуть дальше… Его нужно достать. Втаскивая в окоп Старостина, я не слишком опасался получить пулю - и мне повезло. За гранатометом вылезать было страшно - по нашей траншее лупили так, что и автомат высунуть не получится. Пули взрывали насыпь, словно пытаясь пролезть в окоп под землей.
Еще один выстрел - не знаю, персидский танк или наша пушка… Хлопок гранатомета. Рев, крики, вой моторов, непрерывная стрельба. Рядом с траншеей упала мина.
А я непозволительно расслабился. «Голову поднять нельзя»… Увы, надо. Или нас перестреляют прямо здесь.
Оставив Старостина, которому помочь не мог, я вернулся в свой окоп, приподнял голову над насыпью. Пылала боевая машина десанта «Евфрат». Танк утюжил холм, на котором стояла пушка. Туда же перебежками двигались персы. Я вскинул автоматическую винтовку, дал очередь. Кто-то из персов упал. Еще очередь. Сменил магазин. Гранатомет Старостина достану чуть позже.
Зазудело в кармане. Мобильный.
Я присел на дно окопа, вынул трубку. На дисплее светилось: «Че-кунов».
- Это Пальцев, - раздался прерываемый помехами голос из динамика. - Чекунов убит. Я взял его телефон.
- Сам цел?
- Контузило слегка. Держусь.
- Старостин убит. Что с Ивановым, знаешь?
- Нет. Танк накрыл его позицию осколочным. Сейчас утюжит там все.
- Видел. Отбой. Перезвоню.
Подозрительно замолчал Джальчинов… Тоже убит? Ох, как нехорошо… Персов мы положили совсем немного, а половина отделения выбита.
Я набрал номер полковника. Сысоев откликнулся мгновенно.
- Потери велики?
- Двое убиты, о двоих пока не знаю.
Сысоев выразился непечатно - впервые за время нашего знакомства.
- У вас все целы, полковник?
- Томилина поцарапало. Оружие держать может. Позицию затягивало гарью. Дома в деревне пылали.
- Как будем действовать?
- Выдвигайтесь ко мне. Осторожно. Деревню персы захватят в любом случае. Будем биться здесь.
- Есть.
Я и сам думал пробиваться к отделению полковника. Надо собрать своих…
Джальчинов был присыпан землей. Сидел, прислонившись спиной к стенке окопа. Глаза закрыты, ноги вытянуты. Винтовка валяется рядом на земле.