— Вы состоите в родстве с помещиком, господин Янь?
— Со старой хозяйкой, до некоторой степени, сударь. Мои родители живут в столице провинции. Отец послал меня сюда в прошлом году, чтобы сменить климат. Я был нездоров.
— Скоро мы избавимся от всех наших болезней. Навсегда! — раздраженно пробормотал толстяк.
Говорок у него был явно деревенский, однако надменная физиономия с тяжелым подбородком, украшенная сивыми усами и длинной клочковатой бородой, выдавала городского торговца.
— Что за болезнь одолевает вашего брата, господин Минь? — вежливо осведомился судья.
— Удушье, отягченное состоянием сердца, — сжато ответил господин Минь. — Может дожить до ста, если сам о себе позаботится. Докторa говорили ему не волноваться годик-другой, так нет, он шатается по полям, в дождь ли, на солнцепеке, ему безразлично. Вот я и примчался сюда. Оставил свою чайную торговлю на помощника, лентяя, ни на что не пригодного! Что будет с моим делом, с моей семьей, я вас спрашиваю? Эти проклятые Летучие Тигры перережут нас всех по очереди. Что за несчастье!
Он с грохотом поставил на стол свою чашку и принялся яростно теребить бороду коротенькими, пухлыми пальцами.
— Я полагаю, — начал судья Ди, — вы говорите о какой-то шайке, разбойничающей в округе. На дороге меня подстерегал вооруженный грабитель в тигровой шкуре. Однако в драке он не слишком усердствовал. Увы, сильные наводнения часто прельщают бродяг и прочий сброд возможностями грабежа и разбоя, что сулят прерванное движение и общее замешательство. Но вам, господин Минь, не стоит беспокоиться. Мой эскорт вооружен до зубов, так что эти разбойники никогда не посмеют напасть на эту усадьбу. Как только восстановят переправу, мои люди будут здесь.
— Небеса всемогущие! — завопил господин Минь управляющему. — Он говорит, как только восстановят переправу! Вот они, ваши чиновники! — с трудом сдержав эмоции, он уже поспокойнее спросил у судьи:
— Откуда возьмется лес для ремонта, достопочтенный? Да здесь на мили вокруг палки не сыщешь.
— Что за чушь вы несете! — раздраженно отозвался судья. — А как же дубовый лес, через который я ехал?
Толстяк пристально посмотрел на судью, а затем откинулся в кресле и, будто смирившись с судьбой, обратился к управляющему:
— Не будете ли вы так любезны объяснить ситуацию, господин Янь?
Управляющий взял с чайного подноса палочку для еды и положил перед судьей. По обе стороны от нее он поставил перевернутые чайные чашки.
— Эта палочка — Желтая река, — начал он. — Здесь она течет с востока на запад. Чашка на южном берегу — это крепость, чашка на противоположном изображает нашу усадьбу. Он окунул в чай указательный палец и очертил вокруг последней чашки неровную окружность. — Эта горная гряда — единственная незатопленная возвышенность по эту сторону реки. Все остальное — рисовые поля; они принадлежат нашему помещику и тянутся к северу миль на семь. Дальше река поднималась, пока не затопила южный берег, превратив тем самым этот кряж в остров. Насыпная дорога к северу от гряды оказалась отрезанной, как вы сами видели, перебираясь через поток по временному мосту, который соорудили стражники. Переправа с этой стороны вчера вечером была снесена течением; тем утром господин Минь с группой странствующих купцов оказались последними, кто смог ею воспользоваться. Эта усадьба — единственное обитаемое место в округе. Итак, вы видите, сударь, что мы совершенно изолированы. Лишь небесам известно, когда будет восстановлена переправа, и не один день пройдет, прежде чем они доставят сюда с севера лес, чтобы починить мост через поток. На мили к северу от потока нет ни единого дерева, как вы, следуя на юг, сами должны были увидеть.
Судья Ди кивнул.
— Впрочем, я увидел также, что у вас здесь скопилось немало беженцев, — заметил он. — Почему бы не отобрать среди этих крестьян дюжину крепких парней и не послать их на лошадях к потоку? Они бы повалили деревья и…
— Разве по дороге сюда вы не заметили на обочине кол с отрубленной головой? — перебил его господин Минь.
— Заметил. Что это означает?
— Это означает, — угрюмо отозвался дородный торговец, — что разбойники внимательно наблюдают за нами из своих пещер на горных склонах, что позади усадьбы. Голову, которую вы видели, сняли с плеч нашего конюха. Мы послали его к потоку сообщить стражникам о наших трудностях. И вот, когда он уже выезжал на большак, на него налетели шестеро всадников. Они отволокли его сюда, отрубили сначала руки и ноги, а затем обезглавили прямо перед надвратной башней.
— Дерзкие псы! — гневно воскликнул судья Ди. — Сколько их?
— Около сотни, сударь, — ответил управляющий. — И все вооружены до зубов, закаленные бойцы и отъявленные негодяи. Это остатки мощной шайки, где было более трехсот разбойников, наводнявших полгода назад отдаленный горный район в южной части провинции. Армия вытеснила их оттуда, но они разбрелись по округе, жгут усадьбы и убивают жителей. Воинские дозоры гоняют их туда-сюда и уничтожили порядка двух третей от первоначального числа. Негодяи побежали на север и, когда поднялась вода, нашли убежище на этом безлюдном кряже. Они обосновались в пещерах, а дозоры выставили на вершинах и внизу, у потока. Они собирались залечь тут, пока не спадет вода, но когда снесло переправу, и солдаты из крепости уже не могли напасть на этих негодяев, у них созрел замысел получше. Вчера шестеро бродяг подошли к воротам. Они потребовали двести золотых монет; денежки на дорожку, как они говорили. Завтра утром, по их словам, они собираются отчалить на плотах, которые строят на западной оконечности острова. Если мы откажемся платить, они возьмут приступом этот дом и никого в живых не оставят. У них, должно быть, есть шпион среди наших слуг, потому что в качестве выкупа они запросили как раз ту сумму, которая обычно хранится в сундуке у хозяина.
Управляющий покачал головой, прочистил горло и продолжил:
— Мой хозяин решил платить. Злодеи сказали, что их атаман сам явится за золотом. Мы с господином Минем пошли в комнату моего хозяина, он дал нам ключ, и мы открыли сундук. Он оказался пуст. Золото было украдено. Поскольку той же ночью сбежала одна из служанок, ее мы и заподозрили в краже. Когда мы сообщили атаману Летучих Тигров, что золото исчезло, он впал в безудержную ярость. Он обвинил нас в дешевом надувательстве, которым мы лишь стараемся выиграть время, и сказал, что если сегодня до наступления сумерек золото не будет доставлено к нему в пещеру, он со своими людьми придет за ним сам и всех нас убьет. В отчаянии мы послали конюха к стражникам у потока. И вот что они сдела ли с ним.
Подумать только, что прямо за рекой крепость! — пробормотал судья. — У них там более тысячи солдат!
— Не говоря о нескольких сотнях тяжеловооруженных речных стражников, которые собрались с затопленных путевых застав на реке, — заметил Янь. — Но каким образом нам связаться с крепостью?
— Как насчет сигнального огня? — спросил судья. — Если люди из крепости увидят его, они…
— Они сюда не поспешат, даже если весь дом вспыхнет, — злобно поглядывая на судью, буркнул господин Минь.
— Это правда, сударь, — тут же подтвердил управляющий. — Большая военная джонка в конце концов преодолеет вздувшуюся реку, однако это серьезная и рискованная операция. Сначала они протянут пустую джонку изрядно вверх по реке. Затем солдаты поднимутся на борт и погребут по кривой с медленным течением, чтобы найти место для высадки на этом берегу — операция, требующая выдающегося мастерства. Комендант крепости рискнул бы, конечно, знай он, что здесь околачиваются печально известные Летучие Тигры — небом дарованный шанс раз и навсегда покончить с бандой негодяев. Разбойники прекрасно это понимают; именно поэтому они и притаились. Когда еще действовала переправа, они беспрепятственно пропустили купеческий караван, следующий на юг.
— Я должен признать, — степенно кивнул судья, — что ситуация сложилась, мягко говоря, далеко не веселая.
— Я счастлив, что, наконец, вы это заметили, судья, — мрачно проговорил господин Минь.
— Однако, — продолжил судья Ди, — эта усадьба выстроена, как маленькая крепость. Если вы раздадите беженцам оружие, мы сможем…
— Уж конечно, мы тоже подумали об этом, — оборвал его господин Минь. — Желаете, перечислю оружие, что имеется в нашем распоряжении? Две ржавые пики, четыре охотничьих лука с дюжиной стрел и три меча. Прошу прощения, четыре меча, считая ваш, что лежит там на столике.
— Лет сто назад, — сказал управляющий, — наша семья держала здесь целый арсенал вместе с двумя десятками молодцев в качестве постоянной стражи. Но все эти дорогостоящие меры предосторожности были, конечно, отменены, когда построили крепость. Итак, судья, вы видите, что…
Он оглянулся. К столу большими шагами подошел долговязый слуга.
— Я сказал привратнику заменить меня на сторожевой башне, — почтительно обратился он к господину Миню. — Повар сообщил мне, что рисовая каша для беженцев готова.
— Сорок шесть лишних ртов, — угрюмо поведал судье господин Минь. — Я сам сосчитал их всех — мужчин, женщин и детей. — Он тяжело вздохнул и обреченно добавил: — Ладно, пойдем.
— Не лучше ли, сударь, сначала показать судье его комнату? — спросил управляющий. — Ему необходимо переодеться.
Господин Минь мгновение колебался, прежде чем ответить:
— Это решать моему брату. Он здесь хозяин. — Повернувшись к судье, он продолжил: — Если вы, сударь, позволите вас оставить на некоторое время, я с Янем и Ляо позабочусь о том, чтобы накормить беженцев. Видите ли, все слуги сбежали отсюда, как только услышали о появлении разбойников. Остались только привратник, да пожилая супружеская пара, которую я привез с собой из города. Так что вы понимаете, что никак невозможно оказать вам подобающее вашему положению гостеприимство, однако я…
— Да-да, конечно! — поспешно оборвал его судья. — Обо мне не беспокойтесь! Я посплю на этой скамье, и мне…
— Это решать моему брату, — твердо повторил господин Минь.
Он встал и удалился в сопровождении Яня и слуги.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Судья Ди налил себе еще чашку чаю. По прибытии он представился окружным судьей, чтобы не ставить в затруднительное положение своего невидимого хозяина; даже самый крупный землевладелец придет в замешательство, не зная, как должным образом принять столичного чиновника его нынешнего ранга. Теперь, будучи посвящен в тяжелую здешнюю ситуацию, он был еще более доволен, что не открыл свой истинный статус.
Он осушил чашку, поднялся и подошел к двери. Встав на крыльце, он оглядел двор, который сейчас был освещен множеством дымящих факелов. Управляющий и слуга стояли у огромного железного котла, деловито наполняя кашей миски выстроившихся в очередь беженцев. Господин Минь руководил, время от времени грубыми окриками призывая крестьян не толкаться. Половину присутствующих составляли женщины и дети, в том числе сущие младенцы. Никак невозможно бросить этих несчастных в лапы разбойникам. Летучие Тигры на месте перережут мужчин, старух и младенцев, а юношей и девушек заберут с собой, чтобы продать в рабство. Надо что-то делать. Яростно пощипывая бороду, он с горечью думал, как относительно мирское могущество. Он, Верховный судья Империи и председатель столичного суда, насмешкою судьбы вдруг превратился в беспомощного странника!
Он развернулся на пятках и, войдя в холл, направился к маленькой конторе по левую руку. Усевшись в глубокое кресло, он скрестил на груди руки в широких рукавах и поднял глаза на выцветший пейзаж, что украшал стену напротив. Расписанную панель ограничивали два свитка с начертанными самобытным, отчетливым почерком классическими цитатами. Та, что была справа, гласила:
«Вверху Властитель правит царством,
согласно Повелению Небес».
Ей вторила другая цитата:
«Внизу крестьяне — основанье Государства,
согласно месяцу возделывают землю».
Судья Ди одобрительно кивнул. Он продолжал сидеть, глядя прямо перед собой. Вдруг он выпрямился в кресле, выпростал руки из рукавов и ближе придвинул свечу. Наклонив фарфоровый сосуд с водой, он капнул на графитную плитку, явно предназначенную для разведения туши. Затем он выбрал в лакированной шкатулке палочку угольно-черной туши и натер изрядную порцию, все это время не выпуская из памяти мысль, которую решил записать. Он взял несколько листов плотной тряпичной бумаги домашней выделки, что лежала рядом со счетными книгами, выбрал кисточку и написал своим четким почерком официальное сообщение. Закончив, он несколько раз скопировал текст.
— Будто в школе рисую строчки, — бормотал он с легкой улыбкой на губах.
Приложив к каждому листу государственную печать, которая всегда находилась при нем, на шелковом шнуре подвешенная к поясу, он трубочкой свернул бумагу и убрал в рукав.
Откинувшись в кресле, он прикидывал шансы на успех. От длительной скачки все тело его онемело и болела спина, но разум оставался начеку. Внезапно в голову судье пришла мысль, что впервые с тех пор, как он покинул Бэйчжоу, его покинула душевная вялость. Каким дураком он был, позволив мрачным думам овладеть собой. Он должен действовать. Именно этого ждут от него оставленные в Бэйчжоу мертвецы — старый преданный советник Хун и женщина с Врачебной горы. Он должен придумать, как спасти обитателей усадьбы. Если его основной план сорвется, он всегда может отправиться к разбойникам, раскрыть перед ними свое подлинное лицо и пообещать выкуп, в несколько раз превосходящий те двести золотых, кото-рые они требуют у помещика. Это предполагает весьма неуютное времяпрепровождение в качестве заложника с возможностью лишиться ушей или пальцев, которые отрежут негодяи, чтобы ускорить переговоры. Впрочем, он знал, Как обращаться с этими мерзавцами. Во всяком случае, это был самый надежный путь к успеху. Он встал и снова вышел в холодный двор.
Беженцы шумно и жадно поедали свою кашу. Он походил среди них, пока не обнаружил паренька, которому доверил своего скакуна. Видя, что мальчишка уже опустошил миску, судья попросил его показать конюшню.
В открытом загоне порывистый северный ветер ударил им прямо в лицо. Здесь никого не было. Судья отвел парнишку в угол, где стена защищала от ветра, и долго говорил с ним. В конце концов он задал вопрос и, когда мальчик нетерпеливо кивнул, вручил ему свитки, похлопал по спине и сказал:
— Я на тебя полагаюсь!
После чего судья Ди вернулся во двор усадьбы. Господин Минь стоял у подножья лестницы, медущей ко входу в главное здание.
— Я повсюду ищу вас! — сварливо закричал он судье. — Мой брат просит прийти вас сейчас, до ужина.
Минь проводил его внутрь и наверх по широкой лестнице, которая начиналась у входа в зал. Они поднялись на большую полутемную площадку второго этажа. Несколько дверей вели, вероятно, в семейные покои. Господин Минь деликатно постучал в ту, что была слева. Дверь приоткрылась, и показалось старушечье лицо, покрытое густой сетью морщин. Минь что-то шепнул женщине. Дверь отворилась пошире. Минь знаком показал судье следовать за ним.
В душной, слишком натопленной комнате висел тяжелый дух лекарственных трав. Он шел из дымящегося кувшина, стоящего в дальнем углу на большой бронзовой жаровне. Жаровня была доверху наполнена горящими углями. Скромно обставленная комната ярко освещалась двумя высокими медными канделябрами. Заднюю ее часть полностью занимала гигантская эбеновая кровать с замысловатой резьбой. Тяжелые парчовые занавеси балдахина были распахнуты. Господин Минь предложил судье кресло у изголовья кровати; сам он присел рядом на низкую скамеечку. Старуха осталась на ногах; ее сцеп ленные руки скрывались в широких рукав, темно-серого платья.
Судья Ди смотрел на старика, взиравшего него с подушки тусклыми, воспаленными глаза ми. На ввалившемся, глубоко изрезанном морщинами лице глаза казались неестественно велики. Беспорядочные седые пряди падали на высокий, влажный лоб, клочковатые усы свисали над тонким, плотно сжатым ртом. Спутанная белая борода лежала на толстом шелковом одеяле.