В е р а. Верно. Нет ничего банальнее, чем бояться банальностей. (Обнимает его.) Мой?
З а в ь я л о в. Твой.
В е р а. Навсегда?
З а в ь я л о в. Навсегда.
Поцелуй.
В е р а. Пардон! Пластинка кончается. (Быстро идет к патефону и останавливает. В продолжение следующих сцен иногда подходит и пускает патефон и потом останавливает, всегда вовремя.) Между прочим, я беру с собой патефон. Ты не возражаешь?
З а в ь я л о в. Напротив! Цветы и музыка...
В е р а. И любовь... и свобода...
З а в ь я л о в. Это - будущее.
В е р а. Будущее.
Поцелуй.
З а в ь я л о в. Да! Виноват. Самое главное! Я совсем забыл! Поздравь меня. Вышел "Человек будущего". (Вынимает из кармана книжку.)
В е р а. Что ты говоришь! Какая прелесть!
З а в ь я л о в. Первый экземпляр. Тебе.
В е р а. Мне? Первый экземпляр - мне? Родной мой!.. Какой подарок! Мы будем целый день сидеть, обнявшись, в купе и читать, читать, читать!
З а в ь я л о в. Между прочим, не пора ли нам ехать?
В е р а. У нас еще полчаса. Странно, что до сих пор нет машины. Когда ты сюда шел, внизу не было линкольна?
З а в ь я л о в. Кажется, нет.
В е р а. Странно! Не хватает, чтоб муж сейчас пришел из театра.
З а в ь я л о в. Муж? Ах да, твой муж... Надеюсь, он уже знает?
В е р а. Знает. То есть он еще не знает, но это не имеет значения. Пусть это тебя не тревожит. Он не мещанин.
З а в ь я л о в. Но все-таки надо было предупредить. Как-то неудобно.
В е р а. Ничего. Я ему оставлю записку. Или, даже лучше всего, мы ему звякнем с вокзала или черкнем с дороги открытку.
Сигнал автомобиля.
Машина. Это за нами.
Звонок.
З а в ь я л о в. Кажется, звонили?
В е р а. Разве? Вот это будет номер! (Подходит к двери, слушает.) Он.
З а в ь я л о в. Да?
В е р а. Факт! (Слушает.) Раздевается.
З а в ь я л о в. Надеюсь... надеюсь, мы не будем разыгрывать пошлого фарса?
В е р а. Я тебе повторяю: он не мещанин.
З а в ь я л о в. Но все же! Надо прямо.
Легкий стук в дверь.
ЯВЛЕНИЕ III
Входит муж.
М у ж. К тебе можно?
В е р а. Входи, входи. Я не одна. У меня Завьялов. Вы не знакомы? Иван Васильевич Завьялов.
З а в ь я л о в. Завьялов.
М у ж. Газгольдер.
В е р а. Дмитрий Александрович.
З а в ь я л о в. Очень приятно.
М у ж. Я вам не помешал?
В е р а. Нисколько. Ты что, не досидел до конца?
М у ж. Нет, до конца. Коротенький спектакль.
В е р а. Ты весь мокрый, на бороде вода.
М у ж. Да, что-то чудовищное. Представьте себе - вдруг опять снег! И главное - какой снег? Пополам с дождем! Вот вам московская весна.
З а в ь я л о в. Да, безобразно! И холодно?
М у ж. Не то чтобы холодно, а как-то пронизывающе.
В е р а. Ты лучше сними ботинки.
М у ж. Нет. Ноги, представь себе, совершенно сухие. К счастью, выходя из дому, я надел калоши. Ну-с! Я очень рад, что вы наконец-таки собрались к нам. Вера мне столько о вас говорила!
В е р а. Надеюсь, Иван Васильевич достаточно известен и без моей рекомендации.
М у ж. Ну, разумеется! Разумеется! Читал. Слышал. Знаю. И сам, так сказать, глубокий поклонник. Садитесь, пожалуйста. Очень, очень рад вас видеть у себя в доме.
З а в ь я л о в. Благодарю вас. Я тоже.
Пауза.
М у ж. Ты бы нам, Верочка, чаю поставила, что ли? Как вы насчет чайку, Иван Васильевич?
З а в ь я л о в. Чайку? Пожалуй. Но стоит ли затруднять хозяйку?
М у ж. Пустяки! Никаких затруднений. У нас электрический чайник. Штепсель - и через восемь минут кипит. Замечательно удобно! Веруся, а?
В е р а. Сейчас. (Ставит чайник.)
Пауза. Настойчивый сигнал автомобиля. Вера и Завьялов
молниеносно переглядываются. Завьялов украдкой
смотрит на часы.
М у ж (мечтательно). Ах, друзья мои, только что я наслаждался в Художественном театре...
З а в ь я л о в. Что вы смотрели?
М у ж. "У врат царства".
З а в ь я л о в. Прекрасная пьеса!
М у ж. И прекрасный театр, прибавьте.
З а в ь я л о в. Да. И театр прекрасный.
М у ж. Прекрасный театр! Прекрасная пьеса! Я ее смотрю в четвертый раз. И прекрасная игра актеров, прибавьте. Ах, как они играют, как играют! Божественно играют! Один Качалов чего стоит! Я его еще помню до революции. Предельное обаяние. Голос, фигура! Такая, знаете, благородная простота. Да не только в Качалове дело. Какой ансамбль! Боже мой, какой у них ансамбль! То есть буквально забываешь, что сидишь в театре. Жизнь, сама жизнь!
В е р а (бледно). Дмитрий Александрович - ужасный театрал.
М у ж. Сама жизнь, сама жизнь! Совершенно потрясающе. Одни занавески в первом акте чего стоят! Ветер колышет занавески, и светит солнце. Настоящее солнце. А графин? Вы обратите внимание на графин. Настоящий графин с настоящей водой. В него бьет солнце, и, знаете ли, на скатерти - звезда. До чего тонко! До чего художественно! Совершенно как в жизни. Совершенно! Солнечная звезда на скатерти. Ведь это же гениально! Неужели вы не находите, что это гениально?
З а в ь я л о в. Да. Это гениально.
М у ж. Именно гениально! Друзья мои! Я отдыхаю в Художественном театре. Это единственный уголок, где в полном смысле слова отдыхаешь душой. Художественный театр. Вы не находите?
З а в ь я л о в. Конечно.
М у ж. Ах, друзья мои, после Художественного театра у меня всегда какое-то такое... такое умиротворенное настроение. Подумайте, как хорошо: сидят люди в теплой комнате, интеллигентные люди, и говорят об искусстве; а за окном - вьюга, мокрый снег, темнота, непогода; а в комнате уютно; тихо бурлит вода в чайнике, тикают часы... А за окном ночь.
Сигнал автомобиля. Пауза. Завьялов нервно смотрит на
часы.
З а в ь я л о в. Да.
В е р а. Дмитрий, я должна сказать... Я знаю, тебе будет больно. Мне самой очень больно и тяжело. Но я уверена, что ты меня поймешь и простишь. Я люблю Ивана Васильевича.
М у ж. Как?
З а в ь я л о в. Дмитрий Александрович! Мы не мещане. Было бы недостойно интеллигентных людей притворяться и лгать. Я люблю Веру...
В е р а. Федоровну.
З а в ь я л о в. Веру Федоровну.
В е р а. Мы уезжаем в Крым.
Пауза.
М у ж. Когда?
В е р а. Сейчас.
М у ж. Вера!
В е р а. Так надо.
М у ж. Вы шутите! Это правда?
В е р а. Да.
М у ж. Вера! Опомнись!
В е р а. Прости меня, Дмитрий, но это выше моих сил. Прости и забудь. Мы опоздаем на поезд. Я хочу, чтобы мы все расстались друзьями. Прощай!
М у ж. Так. Я это предчувствовал. Ну что ж!.. (Всхлипывает.) Простите меня! Простите эти неприличные слезы. Но мне так тяжело, так страшно тяжело... Это сейчас... пройдет... Ничего! Это пройдет. Ах!.. Ну вот... Ну вот... прошло... Я уже взял себя в руки. Так внезапно!.. Иван Васильевич...
В е р а. Да, да! Подайте друг другу руки. Я хочу, чтоб мы расстались друзьями. Скорей подайте друг другу руки, а то я разревусь, как девочка. Я больше не могу. У меня нервы не выдержат.
З а в ь я л о в. Дмитрий Александрович! Мы не мещане. (Протягивает мужу руку.)
Потрясающее рукопожатие.
М у ж. Иван Васильевич! Вы у меня отнимаете самое дорогое на свете. Любите же ее, берегите, умоляю вас! И... и... дай бог, чтоб она вас всегда так же сильно любила, как я ее люблю и всегда буду любить. Ну вот и все... Теперь что же? Теперь, значит, опять один. Опять один - со своими книгами, со своими добрыми, верными друзьями. Один со своими мыслями. (Всхлипывает.) И впереди - одинокая старость...
В е р а. Дмитрий, умоляю тебя, возьми себя в руки! Ты расстраиваешь меня. Останемся друзьями.
Завьялов берет вещи.
М у ж. Прощай, Верочка! Не вспоминай обо мне дурно. Прости, если что было. Ну... Позволь же мне в последний раз послужить тебе. (Подает ей шубку.) Так внезапно! Мог ли я думать, когда дарил тебе эту милую шубку, что не пройдет и года... как... (Всхлипывает.)
З а в ь я л о в. Дмитрий Александрович, не надо. Не надо шубы. Вера, сними. Я не хочу. Ты пришла к Дмитрию Александровичу без шубки и должна от него уйти тоже без шубки.
В е р а. Ты думаешь?
З а в ь я л о в. Я настаиваю.
В е р а (снимает шубку). Да?
М у ж. Верочка! Ради бога! Ты схватишь воспаление легких. Разве можно в такую погоду...
З а в ь я л о в. В Крыму тепло. А до вокзала в закрытой машине.
М у ж. А вдруг в Крыму тоже холода?
З а в ь я л о в. Тогда я куплю Вере Федоровне другую в Севастополе.
М у ж. Но это ужасно! Вы можете в Севастополе не достать. Умоляю вас, возьмите!
З а в ь я л о в. Это невозможно! Я никогда на это не соглашусь.
М у ж. Верочка, умоляю тебя!
В е р а. Завьялов, но почему же?
З а в ь я л о в. Нет, нет! Ни за что! Шуба представляет определенную товарную ценность. Я хочу, чтобы ты шла за мной с чистой совестью и ничем не была обязанной многоуважаемому Дмитрию Александровичу. Я не хочу, чтобы между нами легла вещь. Вещь превращает свободного человека в раба.
В е р а. Да. Но действительно холодно.
М у ж. Я умоляю вас!
З а в ь я л о в. В крайнем случае, если вы так настаиваете, извольте: я покупаю у вас эту шубу!
М у ж. Иван Васильевич, вы меня просто обижаете!
З а в ь я л о в. Нет, нет! Повторяю: шуба представляет определенную материальную ценность, и позвольте вам... (Вынимает из бумажника пачку денег, считает и дает мужу.) Позвольте вам...
М у ж (автоматически беря деньги). Честное слово, Иван Васильевич... Вы меня обижаете... Право!
В е р а. Иван Васильевич совершенно прав. Эта шуба в конце концов принадлежит тебе. Ты ее покупал. Ты не так богат. (Надевает шубку.) И я не хочу быть обязанной. Это неделикатно - настаивать.
М у ж (покорно). Хорошо. (Бегло подсчитывает деньги.) Хорошо...
Сигнал автомобиля.
В е р а. Прощай!
З а в ь я л о в. Прощайте!
М у ж. Простите... сколько тут?
З а в ь я л о в. Четыреста пятьдесят рублей.
М у ж. За эту шубку четыреста пятьдесят рублей?! Вы меня просто смешите. В прошлом году я за нее заплатил восемьсот сорок.
В е р а. Восемьсот шестьдесят.
М у ж. Видите! Даже восемьсот шестьдесят.
З а в ь я л о в. Так это и было в прошлом году.
М у ж. Да, но не забывайте, что в прошлом году все стоило дешевле.
З а в ь я л о в. Что стоило дешевле?
М у ж. Да все, что хотите.
З а в ь я л о в. Именно?
М у ж. Да боже мой! Да все, что хотите. Да любой предмет первой необходимости.
З а в ь я л о в. Во-первых, шуба не есть предмет первой необходимости.
В е р а. Ну, это как сказать!
З а в ь я л о в. А во-вторых, я в первый раз слышу, чтобы в прошлом году все было дешевле. Наоборот, дороже!
М у ж. Иван Васильевич! Все знают, что жизнь с каждым годом становится все дороже и дороже. Да не только у нас, и за границей то же. И во всем мире.
З а в ь я л о в. Но именно? Именно? Назовите мне хоть какой-нибудь предмет, который бы стал по сравнению с прошлым годом дороже.
М у ж. Пожалуйста! Спички. В прошлом году коробка спичек стоила три копейки, а в этом году пять копеек.
З а в ь я л о в. Интересно знать, где это вы платите за коробку спичек пять копеек?
М у ж. Да где угодно! Да у любого мальчишки на улице.
З а в ь я л о в. Позвольте! Дмитрий Александрович! Побойтесь бога! Кто же вас заставляет покупать спички у мальчишки на улице, по спекулятивным ценам, когда в любом кооперативе спички стоят тридцать копеек пачка, то есть ровно три копейки коробка!
В е р а. Господа, я не понимаю, о чем вы спорите: то - спички, а то шуба... Даже странно! Мы опоздаем.
З а в ь я л о в. Погоди. Это все равно. Шуба - товар, и спички - товар. Надо читать Маркса. Итак, мы установили, что цены не повысились.
М у ж. Нет, повысились. Спички - это еще не факт.
З а в ь я л о в. Это дела не меняет. Она большего не стоит.
М у ж. Как же не стоит, когда я вам повторяю, что за нее заплачено ровно восемьсот шестьдесят рублей, по случаю!
З а в ь я л о в. Да, но год тому назад.
М у ж. Да, но подчеркиваю: по слу-ча-ю.
З а в ь я л о в. А я покупаю не по случаю.
М у ж. Но не за четыреста же пятьдесят.
З а в ь я л о в. Да, но не восемьсот же шестьдесят!
М у ж. Да, но ведь по случаю.
З а в ь я л о в. Да, но ведь год тому назад!
М у ж. Как угодно.
З а в ь я л о в. Пожалуйста!
В е р а. Я не понимаю. Так как же?..
З а в ь я л о в. Погоди. Не вмешивайся. Наконец, Дмитрий Александрович, ведь вы, кажется, только что предлагали эту шубу, так сказать, вообще...
М у ж. Вот предлагал "вообще", а теперь не предлагаю. Теперь я понял. Она представляет определенную товарную ценность, и я не хочу терять. За что купил, за то и продал. Восемьсот шестьдесят рублей - и ни копейки.
З а в ь я л о в. Как угодно!
М у ж. Пожалуйста.
Очень настойчивый сигнал автомобиля.
В е р а. Однако...
М у ж. Вера! Не вмешивайся! Ради бога! Только, Иван Васильевич, я вас предупреждаю: такой шубы за эти деньги вы нигде не достанете.
З а в ь я л о в. Такой шубы?
М у ж. Такой шубы.
З а в ь я л о в. Нигде не достану?
М у ж. Не достанете.
З а в ь я л о в. У вас просто преувеличенное представление о своей шубе.
М у ж. Нисколько не преувеличенное! Прекрасная шуба.
З а в ь я л о в. Может быть, год тому назад она и была прекрасна. А теперь, вы меня извините, это обыкновенное немодное и довольно-таки потертое пальто.
В е р а. Вы с ума сошли! Пальто?! Если это немодное, то я в таком случае не знаю, что у вас называется модное!
М у ж. Вера!
В е р а. Потертое! Где оно потертое?
З а в ь я л о в. Где потертое? Пожалуйста! (Ищет.)
В е р а. Ну, где? Где? Где?
М у ж. Действительно, очень интересно: где это потертое? (Надевает пенсне.)
З а в ь я л о в. Вот.
В е р а. Это не потертое.
З а в ь я л о в. А что же это?
В е р а. Это так и было.
З а в ь я л о в. Может быть, так и было. Но это снижает цену. А вот еще. И вот. И вот.
В е р а. Где? Где?
М у ж. Действительно, где? Я что-то не вижу.
З а в ь я л о в. Не видите, потому что вы слепой, а здесь темно. Подойдемте же поближе к источнику света. (Подходит к лампе.) Вера, сними абажур. Вот-с! И вот. И вот. Теперь видите?
В е р а. Однако не знала, что вы такой наблюдательный.
З а в ь я л о в. Наблюдательный не наблюдательный, а четыреста пятьдесят рублей - красная цена.
М у ж. Ни за что!
В е р а. Ни за что!
З а в ь я л о в. В таком случае как угодно.
В е р а. Четыреста пятьдесят рублей?! Пф! Да вы знаете, что теперь приличные туфли на заказ стоят четыреста? (Вынимает туфли.) Видите эти туфли?
М у ж. Да. Видите эти туфли? Я за них третьего дня заплатил четыреста двадцать пять, и я не намерен...
З а в ь я л о в. Туфли? Хорошо. Пожалуйста! Я их беру! (Демонстративно забирает коробку с туфлями под мышку.)
М у ж. А шубу?
З а в ь я л о в. Шубу не беру.
М у ж. Почему?
З а в ь я л о в. Потому что дорого.
М у ж. Как же дорого, когда дешево?
З а в ь я л о в. Она просто не стоит этих денег.
М у ж. Как же не стоит, когда фунт масла в коммерческом магазине повышенного типа - двадцать рублей!
З а в ь я л о в. Отлично. Будем ее считать на коммерческое масло повышенного типа.
В е р а. Кого ее?
М у ж. Шубу на масло.
З а в ь я л о в. Позвольте! (Быстро пишет.) Четыреста пятьдесят на двадцать. Дважды два - четыре, сносим пять; дважды два - четыре: четыре из пяти - один; сносим ноль. Двадцать два и пять десятых.
М у ж. Чего?
З а в ь я л о в. Фунта.
М у ж. Что вы делаете?
З а в ь я л о в. Перевожу шубу на коммерческое масло повышенного типа.
М у ж. Так-так-так-так!