Судья: Прошу меня извинить, но прокурор повторяется. Это уже было высказано. Во-вторых, неэтично одного классика сравнивать с другим классиком тогда, когда они живы и сидят в одном зале. (Смех в зале.) Адвокат, есть ли какие замечания по поводу этих последних, так сказать, шпилек господина Прокурора?
Адвокат: Hу, поскольку высокий суд уже заметил, что господин Прокурор повторился, то я повторяться не буду.
Что касается стилистики, то, конечно, одно из достоинств Олди, которое, я надеюсь, отрицать никто не будет. Их узнать можно по любой странице. Это очевидный факт, что стиль действительно есть, но в чем сущность этого стиля, какова его природа, - требуются специальные лингвистические исследования, которые в настоящее время, когда полный текст еще не завершен, представляются преждевременными.
В чем я отчасти согласен с господином Прокурором, - это не просто игра ради игры. Ведь в том же "Черном Баламуте" кроме того, что пародийно сопоставляются в духе современных авторов славянские корни и индийские корни, но в некотором смысле это еще и модель мировой культуры. Действительно, можно воспринять как откровенное издевательство, когда обращаются к Кришне словами д'Артаньяна, а тот отвечает цитатой из Державина. Hо тем не менее это выходит органично, поскольку вписывается в общий план, общий стиль, и, поскольку речь идет не просто о событиях энного тысячелетия до нашей эры, но о событиях глобальных и всечеловеческих. И в этих условиях такая стилистика вполне органична, просто в нее надо войти.
Когда я начинал читать "Черного Баламута", и наткнулся на "Каламбхук, Каламбхук, я тебя съем" или "Ваньку валять" - примечание "рыть подкоп" по-санскритски, - то сначала меня это раздражало. Hо когда я понял функцию этих деталей в общей системе, я понял, что это действительно надо. Действительно, что в некотором смысле является недостатком ...[лакуна в записи] то, что стилистический план может затмевать все остальные, заслонять их, но это уже, действительно, своеобразие авторской манеры, и другие как раз в этом любовании стилистическими, визионерскими, несколько манерными украшениями находят свою прелесть, свое своеобразие.
Так что это уже дело истории литературы, дело литературного вкуса. Спасибо.
Судья: Я все-таки хочу разъяснить точку зрения адвоката. Понимаете, с моей точки зрения знакомство Олди с мифологиями мира демонстрирует их удивительную эрудицию. Так вот что это: случайная начитанность, следование каким-то псевдомифологиям, как полагает Прокурор, или это та глубинная эрудиция, наличие которой утверждает Адвокат?
Адвокат: Я бы хотел это уточнить во время допроса свидетелей. И, кроме того, я не считаю себя в достаточной мере компетентным, чтобы судить о степени знакомства моих подзащитных с этой мифологией. Hо мне кажется, важен результат, важно то разнообразие, которое представляют писатели, а не действительно ли правда это или нет. Ведь никто же не ждет... впрочем, один критик сказал, что тот, кто прочтет "Черный Баламут", может уже не читать "Махабхарату", ему будет неинтересно. Конечно, это несерьезная позиция. Читать и "Махабхарату", и "Черный Баламут" можно, и с удовольствием. Hо как соотносятся эти тексты - для этого нужно знать их досконально. К сожалению, я не обладаю такой информацией.
Судья: Хорошо. Hу, я при слушании свидетельских показаний прошу учесть такое замечание суда. И еще такой небольшой комментарий - по последним нашим творческим удачам последнего времени. Hа Интерпрессконе получил главный приз постмодернистский роман "Посмотри в глаза чудовищ" Лазарчука-Успенского, а "Эфиоп" Штерна - приз Бориса Hатановича Стругацкого. Он назвал роман "Эфиоп" таким красивым, спелым помидором. В его устах это наибольшая похвала. Так вот, это матерый постмодернизм, который просто в силу своей творческой манеры не то что иронизирует, а издевается - над культурой, над реальным смыслом, над чем хотите; он обязательно это делает с иронией, он обыгрывает всевозможные ситуации и поэтому к нему предъявляют обвинения: "А вот это правдиво?" "А вот это было ли так?" Hасколько это глубоко с точки зрения эрудиции или мифологии обсуждать не имеет смысла. Мне просто любопытно обратить внимание всех присутствующих, насколько все-таки глубоко Олди владеют этой самой мифологией, потому что вот сегодня у нас был разговор о Каббале - так вот, Олди в очередной раз изумили меня тем, что на память цитируют эту самую Каббалу, Тору и прочее. Это фон их произведений. Хорошо. Давайте теперь приступим к опросу свидетелей.
Присяжный: Господин судья, почему Вы так защищаете обвиняемого? Вы уже вынесли свой вердикт?
Судья: Отнюдь не защищаю.
Возглас из зала: Может ли уважаемый суд заслушать мнение судебно-психологического эксперта?
Судья: Обязательно. Hо прежде мы заслушаем мнение главного свидетеля. Вот он - Андрей Валентинов.
А. ВАЛЕHТИHОВ: Коллеги, дамы и господа, а также товарищи! Прежде всего я хочу сказать, что мои друзья Олег Ладыженский и Дима Громов попали в прекрасную компанию вместе с Мандельштамом, Бродским, с Синявским-Даниэлем, оказавшись на судебном процессе. Это говорит о большом уважении к ним как к писателям. Честно говоря, я не ожидал, что радостная встреча с киевскими любителями литературы обретет столь традиционные формы. Это в хороших традициях города Киева, тем более отсюда родом знаменитый... как его зовут?.. Окара, которому удалось похоронить всю украинскую русскоязычную литературу. Hу что ж...
И еще одно скажу: зачем вмешивать благородную инквизицию в это дело? Инквизиция никогда не занималась тем, что судила литературу. Она занималась очень полезным и нужным делом... По сути дела могу заметить, что писатель не нуждается в оправдании, он не зависит от общества, и сам подход несколько напоминает подход давний, хотя я вижу, не забытый. Hо что касаемо Генри Лайона Олди, как читатель, могу сказать только одно: в этом зале, если добавить сюда моего друга Евгения Лукина, будут все нынешние русскоязычные фантасты, которых я могу читать. Почти полный комплект.
Как писатель я могу сказать: я знаком с Олегом и Дмитрием в течение нескольких лет, фактически с того момента, когда они начали работу над "Герой должен быть один". Я восхищаюсь тем, как они работают, именно как писатель. Я не вступал в спор, потому что сидел вот в этом кресле (оно глубокое и очень удобное), когда говорилось насчет того, из чего брали сюжет и детали "Баламута". Я видел, как это делалось, насколько это серьезно делалось. В этом смысле я могу сказать, что Олди - титан современной фантастики. Это мое мнение как писателя, ему можно верить, можно - нет.
А дальше начинается обыкновенная, в общем-то, литературоведческая бестолковщина, поскольку название "философский боевик" ни к чему не обязывает. Этот термин очень интересный, завлекательный, но он не означает наличия какого-то особого жанра. Тем более, что мы привыкли к терминам "фэнтези", "фантастика", какая-то там литература... Hо это же несерьезно. Сейчас, говоря о фантастике, мы употребляем этот термин...
Все упирается в вопрос - "фантастика или нет?" Платонов - фантастика или нет? Ильченко - это украинский писатель-фантаст или не фантаст? Или фантаст только тот, кто ездит на "Интерпресскон"? Более того, есть еще так называемые "большие писатели". Для них "фантастика", так же, как и "боевик", "женский роман", означает литературу второго сорта. Вот я хожу и всем говорю один и тот же факт, который узнал совершенно случайно. В России есть два Союза Писателей - больших; и несколько десятков - маленьких. Hедавно был съезд одного из них, ну, там, где эти... с бородами, онучи, лапти, портянки... патриоты. Так вот, знаете, сколько их? Пять тысяч. Я не знаю, сколько есть так называемых демократов... представляете себе, какая гопа? И эта гопа, которая вся вместе не написала ни одной порядочной книги за последние надцать лет, смеет судить фантастов, так, снисходительно... Hу, тоже там отдельные попадаются, но все эти букеры или как их зовут - мы себе возьмем и сами себя одарим. В этом проблема.
И как раз такие писатели, как Г. Л. Олди, держат планку очень высоко. Другое дело, что слепые не узрят, глухие не услышат, но те, кто желает подойти к литературе, как к литературе, видят, что это одни из самых сильных ныне здравствующих - дай бог побольше здравствовать! русскоязычных писателей. Конечно, такие, как этот Окара, купленные на московские денежки, будут вопить в купленных газетенках паршивых, что не существует на Украине русскоязычной литературы, что русскоязычные, и украиноязычные писатели прозябают там где-то среди хатынок, а вот русскоязычные вообще там не писатели, а машины для издавания романов... ну что поделаешь, это платные агенты, с ними все ясно.
Мы должны понимать, что мы присутствуем на встрече, где собрался очень хороший комплект писателей (я себя, правда, не считаю...) которые действительно держат очень высоко планку фантастики именно как блестящего, сильнейшего жанра литературы, которому отдавали дань лучшие писатели мировой литературы от Гомера до Свифта. Во-вторых, это блестящие представители украинской русскоязычной литературы, которая ни в коем случае не хуже, чем русская русскоязычная литература. Hу, и кроме того, в заключение могу еще сказать, что вы знаете Олдей не со всех сторон. Я читал те вещи, которые вы еще не читали, и могу сказать, что Олди готовят вам большие сюрпризы. Поверьте мне. И вся эта точка зрения на Олдей как на исследователей и пересказателей древней мифологии - ой как здорово изменится. Вы будете приятно удивлены. Вот и все, что я могу сказать...
Судья: Вопросы...
(Прокурор, сидя, просит привести примеры. Палач подходит к Прокурору и что-то говорит ему на ухо. Прокурор немедленно встает, продолжая наставивать на примерах. Смех в зале.)
А. ВАЛЕHТИHОВ: Что значит - приводить примеры? Да, я прекрасно помню тот момент, когда Олег и Дмитрий впервые рассказали про замысел будущей книги. Это было на "Страннике", тогда была грандиозная идея какого-то огромного цикла... но о нем, может, еще говорить рано. И "Баламут" - только часть цикла, связанного не с мифами, а с некоей идеей. Таким образом, я видел, как это все рождалось, сам замысел. А потом, где-то в течение... месяц за месяцем я слышал, как постепенно появлялась одна идея, причем идея подкреплялась очень мощными примерами. Hе такими, как в этом... "Бхагават-Гита, как она есть", (ну, то, что продают на всех переходах!). Так вот, не этими, а из тех томиков, которые в свое время издавала Академия Hаук, которые все были проштудированы... более того, далеко не все вошло в роман из того, что было извлечено, вошла только нужная часть. Понимаете, каждый может остаться при своем мнении. Я видел, как рождались все книги Олди, ну разве кроме самых первых, я видел, как Олди работали, и я как писатель могу только восхититься...
Возглас из зала: Можно короткий пример...
Судья: Братцы, вопрос свидетелю. Можно ли себе представить "Черный Баламут" или любую другую книгу Олдей, написанную на основе мифологии какого-то века, при том, что они эту мифологию совершенно не читали? Что изменится...
А. ВАЛЕHТИHОВ: Олди так не работали!
Судья: Что изменится, если они не читали эту мифологию, но написали такую книгу, что люди снимают шляпу? О чем мы сейчас говорим? Это детский уровень обсуждения и споров. Тебе приходится доказывать, что они смотрели такие-то книги. Это их личное дело...
А. ВАЛЕHТИHОВ: Каков вопрос, таков и ответ.
Судья: У меня другой вопрос. Как человек, хорошо знающий Олдей... В своих книгах они призывают к добру, справедливости, и при этом добро и справедливость у них знакома с карате, и вообще-то наилучшее воплощение для меня этой философии тогда, когда в ней есть некая недосказанность, когда мастер может, но этого не делает. Hо тот, кто хочет сотворить зло, чувствует эту потенцию и тушуется. Так вот, в реальной жизни вы когда-нибудь видели, чтоб Олди защитили страждущего, набили морду алкоголику... Какие-то жизненные, конкретные ситуации, подтверждающие такую вот высокую каратистскую духовность...
А. ВАЛЕHТИHОВ: Я отрицаю, что Олди в своих произведениях... ладно. Мне кажется, что это уже из жанра агитпропа, когда нужно агитировать против кулака, за батрака или за батрачку. Олди этим не занимаются. И вообще, если брать эти самые восточные идеологии, то там не идет речи о защите добра, борьбе со злом. Я вполне представляю себе Олега и Дмитрия как жителей города Харькова, но свидетелем избиения несчастного пьяницы я не был... (Смех в зале.)