Но он должен предупредить ее, обязан сказать ей, что она играет с огнем.
– Нет, я не хочу, чтобы вы передумали, – ответил Никос. – Он мой сын.
– Хорошо. Я рада, что мы договорились по этому вопросу. – Джорджия отошла от него и уселась на скамью, скрестив ноги.
Никос медленно подошел к ней, изучая выражение ее лица. Джорджия выглядела настороженной.
Он присел на стул напротив нее.
– Пока мы ехали сюда, вы спросили меня, где я буду воспитывать своего сына. – Никос помолчал, разглядывая ее полные розовые губы и пульсирующую венку у основания изящной шеи. – Почему вы об этом спросили?
Она повела плечами:
– Мне просто любопытно.
– Вам любопытно знать, как будет жить он или я?
Джорджия снова повела плечами, на этот раз небрежнее:
– Я лишь поддерживала разговор. Мне очень жаль, если я причинила вам неудобство.
– Никаких неудобств. Я люблю Камари, поэтому легко отвечу на ваш вопрос. Я выращу моего сына здесь. Мы будем жить на острове, я расскажу ему о его семье и родословной и подготовлю его к наследованию бизнеса семьи Панос. Он – мое будущее.
Наступило напряженное молчание. Джорджия Нильсен определенно размышляла над его словами.
Никос указал на ее почти пустой стакан:
– Налить вам воды?
– Не надо.
– Мы, греки, любим пить воду. Мы подаем ее к кофе и десерту. Но вообще у нас много напитков. – Его голос заглушил рев двигателя.
Никос замолчал, когда белый самолет, доставивший их на остров, пролетел прямо над их головами.
Джорджия подняла голову.
– Ваш самолет не останется на острове? – спросила она.
– Нет. Ангар находится в Афинах.
Она смотрела вслед самолету. Никос наблюдал за ней, разглядывая изящные линии ее лица.
У Эльзы была бледная кожа сливочного оттенка и темно-синие глаза. Ее губы были более тонкими, а глаза более широко посаженными. Она походила на куклу.
Джорджия снова посмотрела на Никоса:
– Почему Афины?
– Там я держу все свои самолеты, – сказал он.
– У вас есть еще самолеты?
– Да. И вертолеты тоже.
– А яхты?
– Конечно. Ведь я живу на острове.
Джорджия отвела ото лба белокурую прядь.
– Сейчас уже поздно осматривать остров?
– Солнце сядет через час. Лучше подождать до утра. Я покажу вам сады, пешеходные дорожки и бассейн. Я полагаю, вы захотите позаниматься в тренажерном зале. – Он поднялся. – Мистер Лоран сказал, вы регулярно занимаетесь физкультурой. Это так?
– Я хожу пешком, плаваю и поднимаю тяжести…
– Больше никаких тяжестей.
Она тихо рассмеялась:
– Я же не собираюсь устанавливать олимпийский рекорд.
– Никаких тяжестей, – повторил Никос. – Не думаю, что так необходимо подвергать стрессу себя и ребенка.
Джорджия открыла было рот, чтобы возразить, потом сомкнула губы и пожала плечами.
– Бассейн с подогревом, – сообщил Никос. – Уверен, он вам понравится.
Откинувшись на подушки, молодая женщина вытянула перед собой длинные ноги.
– Значит, так будет следующие три с половиной месяца? – спросила она.
– О чем вы?
– Вы станете контролировать мое питание и тренировки?
Услышав насмешку в ее голосе, Никос не возмутился, но ему стало неприятно. Джорджия не подозревает, как она ему нравится.
– Да, – просто ответил он. – Именно так и будет.
Губы Джорджии слегка изогнулись в улыбке, а глаза озорно сверкнули.
– Тогда у нас возникнут проблемы.
– Не возникнут, если вы подчинитесь.
Она одарила Никоса долгим взглядом и приподняла бровь идеальной формы:
– Разве мистер Лоран описал меня как покорное и послушное существо?
Внезапно атмосфера накалилась. В жилах Никоса забурлила кровь. Его тело изнывало от желания.
– Мистер Лоран никогда вас так не описывал, – мягко ответил Никос. – Мой адвокат называл вас умной, одаренной, успешной и амбициозной.
Ее голубые глаза уставились на него в упор, и он задался вопросом, о чем она думает. Джорджия не казалась испуганной. Она была воплощением спокойствия и самоуверенности. Двадцатичетырехлетняя Джорджия Нильсен показалась ему самой желанной из женщин.
Он резко одернул себя.
– Я не привыкла к тому, что мне указывают, как себя вести, – тихо и решительно произнесла она. – Я погощу у вас несколько месяцев, но я буду жить по-своему.
Никос не привык договариваться с кем-либо, а особенно с женщиной. Ситуация показалась ему интересной.
– А вас не беспокоит благополучие моего сына? – спросил он.
– Я отлично о нем забочусь.
– Я это ценю. Но я его отец и ожидаю, что вы станете уважать мои желания.
Она лишь нахально усмехнулась в ответ.
Никос не предполагал, что ему придется ей противостоять. Он нанял Джорджию, и она обязана исполнять его желания.
Поставив стакан на угловой столик, он снова присел напротив нее.
– Полагаю, возникло маленькое недоразумение, – мило произнес он. – Возможно, нам мешает языковой барьер. Я грек, а вы американка, но бизнес есть бизнес. Мы подписали контракт, и я щедро вам заплатил.
– Мы обсуждаем мое тело. Я не транспортировочный контейнер и не ваша сотрудница. Я женщина, которая делает вам подарок.
– Вы предоставляете мне услуги, – возразил Никос. – Давайте называть вещи своими именами.
– Да, вы получите от меня ребенка, – парировала она вызывающим тоном, ее голубые глаза сверкали. – Но я не просто женщина. Я стала донором яйцеклеток и суррогатной матерью. Вы выбрали меня не просто так. Вы могли выбрать любую, но выбрали меня, а это значит, что я не позволю вам собой помыкать. Вы можете договариваться со мной, но диктовать мне условия вы не имеете права.
Долгое время стояла тишина. Джорджия чувствовала, что Никос ее оценивает. Он не был доволен. Но она его не боялась. Она ни разу не встречала таких людей, как он. И если бы Джорджия не оказалась в ловушке на изолированном острове, то была бы заинтригована.
– Кто еще живет на Камари? – спросила она, нарушая гнетущее молчание.
– Только мои сотрудники.
– Их много?
– Около десяти, в зависимости от дня недели и случая.
– А вы когда-нибудь покидали остров? Мы можем куда-нибудь поехать?
Никос прищурился:
– Вы пробыли здесь несколько часов и уже хотите уехать?
– Я никогда не была в Греции.
– Но сейчас вы на греческой земле.
Улыбнувшись, Джорджия посмотрела поверх плеча Никоса на синий горизонт:
– Но я вижу другие острова. Они, наверное, недалеко отсюда.
– Ближайший называется Аморгос. До него двадцать шесть километров.
– Как вы туда добираетесь? – сказала она.
– Я туда не езжу.
Джорджия шире улыбнулась.
– А если я попрошу вас отвезти меня туда? – непринужденно спросила она.
– Зачем?
– Ну, вдруг мне захочется пройтись по магазинам?
– Вы хотите купить оливки… хлеб… мыло? Потому что в магазинах в это время года продается только это. Зимой на Аморгосе нет туристов. Там есть еще несколько мясных магазинчиков.
– Неужели там больше ничего нет?
Никос пожал широкими плечами:
– Там есть паромная переправа, больница, монастырь и церкви. Много церквей. Но нет ни музеев, ни кафе. Ничего такого, что может вам понравиться.
– Откуда вы знаете, что мне понравится?
– Вы молоды и красивы. Молодые красивые женщины любят развлекаться.
Джорджия рассмеялась:
– Вы настоящий женоненавистник.
– Нет. Я просто честен. И до того, как вы скажете, будто я придираюсь к женскому полу, я сообщу, что молодые красивые мужчины тоже любят развлекаться.
– Но не вы.
– Я не молодой и не красивый.
– Вы напрашиваетесь на комплименты?
Он наклонился к ней и пристально посмотрел в ее глаза:
– Взгляните на меня.
Джорджия увидела его глаза оттенка темного шоколада, густые черные ресницы и густые брови вразлет.
– Я смотрю, – спокойно сказала она, хотя ее сердце забилось чаще. Она не знала, что происходит, но ей стало трудно дышать. Ей было непросто сосредоточиться. – Вы еще молоды и, несмотря на шрамы, красивы.
– Вы издеваетесь? – прорычал Никос.
– Нет.
– Тогда посмотрите еще раз.
– Что я должна увидеть?
Он отвел темные волосы с виска, покрытого шрамами:
– Смотрите!
– Это ожоги, – произнесла Джорджия, изо всех сил стараясь казаться хладнокровной. Протянув руку, она провела пальцами по шрамам. – Они расположены на три дюйма выше лба, по линии роста волос, а также на виске и верхней части скулы. – Ее пальцы дрожали, когда она убрала руку и положила ее на колени. – Как давно это случилось?
– Пять лет назад.
– Они хорошо зажили.
– Мне сделали несколько пластических операций.
Джорджия не понимала, о чем он думает. Рядом с Никосом она испытывала непривычные ощущения и была к ним не готова. Он подавлял ее. Следующие три с половиной месяца станут для нее невыносимыми, если она не научится контролировать свои эмоции.
– Я устала, – сказала Джорджия, вставая. – Вернусь к себе.
– Вы должны поесть.
– Не могли бы вы попросить, чтобы обед принесли в мою комнату? – Она заставила себя слабо улыбнуться и, видя, что Никос собирается протестовать, быстро прибавила: – Я, наверное, посплю.
Нахмурившись, Никос поднялся:
– Я вас провожу.
– Не надо.
– Вы моя гостья, вы только что приехали. Я провожу вас в вашу комнату. И заодно проверю, в порядке ли ваша дверь.
Джорджия не могла спорить с его логикой. Если она намерена выжить на этом острове, ей придется уступать Никосу.
Они спустились по лестнице, прошли через гостиную и вышли в светлый коридор с видом на море.
– Моя комната там. – Никос кивнул на конец коридора. – Если вам что-нибудь понадобится…
– Мне ничего не нужно, – сказала Джорджия.
– Если возникнет чрезвычайная ситуация.
– Она не возникнет.
Никос остановился у ее комнаты. Дверь была закрыта. Повернув ручку, он открыл дверь, потом снова закрыл ее.
– Кажется, все в порядке, – произнес он.
Пройдя в комнату, Джорджия заметила, что с двери снят замок. Она повернулась к Никосу:
– Не все в порядке. Замок снят. Я говорила вам…
– Если вы боитесь спать при незапертой двери из-за страха, что на вас нападут, я буду ночевать в вашей комнате.
– Нет.
– Тогда привыкайте к незапертым дверям. – Никос явно не был намерен продолжать спор. – Скоро вам принесут обед. Утром я покажу вам дом и сады.
Глава 4
Джорджия долго не могла уснуть.
Она провела в Греции всего несколько часов, но уже сожалела о том, что согласилась приехать на Камари. Деньги того не стоят…
Она одернула себя. Надо успокоиться и рассуждать рационально. Ей не станет легче, если она продолжит расстраиваться. У нее в жизни было полно трудностей, она справится и с этой.
Жаль, что она так мало знает о Никосе Паносе. Мистер Лоран немного рассказал ей о семье Панос, которая сколотила состояние сравнительно недавно – после Второй мировой войны, когда восстанавливала разрушенные города Европы, а затем занималась перевозкой грузов.
Джорджия поискала информацию о Паносах в Интернете. В истории этой семьи не все было безоблачно. Компания с трудом удерживалась на плаву последние десятилетия из-за скудных инвестиций извне и неудачных сделок. Балансируя на грани банкротства, сын и наследник Никос Панос взял бразды правления в свои руки и вывел компанию в лидеры.
Успех Никоса был приятен Джорджии. Но она не должна так много размышлять об этом человеке. Она слишком многое потеряла после смерти родителей, сестры, бабушки и дедушки. И теперь она должна быть осторожнее, чтобы снова не пострадать. Она вынашивает не своего ребенка. Это не ее сын.
Проснувшись, Джорджия нахмурилась от яркого солнечного света. Она не была готова снова встретиться с Никосом и осматривать с ним дом.
Принимая душ и одеваясь, она говорила себе, что должна держать с ним дистанцию. Небо было ясным, но в ее комнате было холодно, снаружи завывал ветер, поэтому Джорджия выбрала для прогулки узкие джинсы, объемный серый кашемировый свитер и серые ботильоны.
Через несколько минут Никос постучал в дверь ее спальни. На нем были черные брюки и черная рубашка. Хотя Джорджия была высокого роста, Никос возвышался над ней, а его широкие плечи заполняли дверной проем.
Оглядев Джорджию, он уставился на ее ноги.
– Пожалуйста, наденьте более удобную обувь, – сказал он.
Она сдержала смешок, однако Никос вовсе не шутил. Джорджия удивленно подняла брови:
– Вы серьезно?
– На вас снова обувь на высоких каблуках. Вы можете вывихнуть лодыжку, упасть и сломать себе шею.
– Уж не знаю, что за неуклюжие женщины вам попадались…
– Вы не на свидании. Вы суррогатная мать. Переобуйтесь!
Джорджия рассмеялась. Никос посуровел. Судя по всему, он не ожидал от нее такой реакции. Она прикусила губу.
Неужели он и правда считает, что она будет ему подчиняться? Очевидно, он понятия не имеет о том, какая она на самом деле. Сестры Нильсен не из робкого десятка. Сюзанна и Джорджия были дочерьми миссионеров-американцев норвежского происхождения и выросли за границей, переезжая с родителями из одной страны в другую, до того как потеряли свою семью во время ужасного нападения четыре года назад. Джорджия и ее сестра вместе пережили горе и стали сильнее прежнего. И Никосу следует об этом знать.
Он выбрал Джорджию из тысяч доноров и потенциальных суррогатных матерей. Мистер Лоран сказал ей, что Никос тщательно изучил ее данные: дату рождения, рост, вес тела, группу крови, цвет глаз, естественный цвет волос, образование.
– Вы смеетесь, – мрачно сказал Никос.
– Да, я смеюсь. И рассмеюсь снова, если вы не перестанете вести себя как диктатор. Да, вы оплатили мне услуги суррогатной матери, но у меня все в порядке с мозгами, поэтому не надо мне указывать, что делать.
– Неужели вы не понимаете, что рискуете здоровьем, нося неудобную обувь?
– У этих ботильонов маленький каблучок. – Джорджия подняла руку и большим и указательным пальцем показала размер каблука. – Он крошечный.
Никос громко и тяжело вздохнул:
– Вы невыносимы, как избалованный ребенок.
– Уж не знаю, какой у вас опыт общения с детьми, но, по-моему, вы любите унижать женщин.
– Я не унижаю женщин как таковых. Мы обсуждаем вас.
– Вы удивитесь, узнав, что я не желаю вашего внимания. Я не хочу составлять вам компанию.
Вы нестерпимо высокомерны. Я отлично понимаю, почему вы живете на скале посреди моря. Никто не захочет быть вашим соседом!
– Мне кажется, вам просто нравится спорить.
– Я не люблю споров, но не стану вам угождать. Я не люблю конфликты, но не позволю ни вам, ни кому-либо еще мной помыкать. – Учащенно дыша, Джорджия уперлась руками в бока. – Вы первый это начали. Вы разговариваете со мной как с умалишенной.
– Я помогаю вам.
– Вы поможете мне, если не будете лезть в мои дела. Я не указываю вам, что употреблять в пищу и какие физические упражнения выполнять. Я не говорю вам, как одеваться.
– Я не беременный.
– А я беременна. И когда я нервничаю, у меня повышается кровяное давление и ребенок все это чувствует. Как вы думаете, вашему ребенку будет хорошо, если вы станете меня злить? Хотя, как ваш сын, он, вероятно, любит ссориться.
Никос сердито посмотрел на нее:
– Я не люблю ссор.
– Тогда не провоцируйте меня.
– А почему бы вам не уступить мне? – спросил он.
– Я уже вам уступила! – Джорджия указала рукой на комнату, окна и вид за пределами виллы. – Я оставила свой дом, чтобы жить здесь три с половиной месяца. Я сделала все, чтобы вас осчастливить. Вы не хотите попытаться сделать счастливой меня, Никос?
Он уперся руками в дверной проем и сделал медленный, глубокий вдох. В его карих глазах читалось замешательство.
– Следующие три с половиной месяца ничего не изменится! – прорычал он, густая прядь черных волос упала на его висок, скрывая шрамы. – Это мой дом, мое святилище. Здесь я живу. Здесь я спокоен и контролирую ситуацию.