— А что, если они воспользовались волноводом, который образовала система катапультирования Эго? — спросил Стис.
— Волновод создается только для одного человека, — сказал Бимон. — Иначе бы они уже были на Земле.
— Жаль, что Эго нет с нами, — сказал Ройд. — Жаль. У него было очень развитое воображение.
— Он был молод и неопытен, — возразил Стис.
— Может быть, этого нам и не хватает?..
— А вы заметили, что вся эта чертовщина кончилась, как только Эго катапультировался? — спросил Стис.
— Ты имеешь в виду человека, выстрел, чудовище? Это не самое страшное. Я был бы рад очутиться на планете, где все кишит этими гадами. Там всегда знаешь, что надо делать. И с людьми можно договориться. Но ведь мы не знаем, с чем мы столкнулись на звездах! Практически исключено, чтобы этот человек, или кто он там еще, был точной копией Эго. Я уверен, что все это только ширма. — Бимон замолчал, а потом внезапно сказал: — Я еще раз выйду из корабля. Надо ведь осмотреть и базу.
— Ты пойдешь один? — недоверчиво спросил Стис.
— Один. Вам хватит работы и здесь. Я просто прогуляюсь. Следите за показаниями своих приборов.
— Хороша прогулка, — буркнул себе под нос Стис.
Бимон вышел из корабля, напевая старинные негритянские песни, расстегнув куртку и подставив грудь сухому, горячему ветру. Он был без бластера и даже колпак силового поля не прикрывал его сверху.
— А что, если именно у него... — начал Стис и не докончил.
Но Ройд понял его.
— Этого мы не узнаем, пока не вернемся на Землю. И все же полагаю, что не у него.
— У тебя?
Ройд едва заметно кивнул головой.
— А что если у меня? — спросил Стис. — Я все думаю, как это проверить здесь... Я все время об этом думаю. Но почему они не указали, кто именно не является бессмертным?
— Много вопросов, Стис. Пока нет Бимона, попытайся катапультироваться на Землю. Если не получится, если это все же ты, я обещаю, что не оставлю тебя здесь одного. Бимон не узнает ничего в любом случае.
— Я боюсь даже этого.
Ройд осторожно вынул из записывающей и регистрирующей аппаратуры катушки с кинофильмами и записями показаний приборов, аккуратно обернул их прозрачной тонкой пленкой и подошел к Стису.
— Нет, — ответил тот. — Я боюсь. Неизвестность раздирает мой мозг, но и вернуться на Землю я не могу. Во мне все застыло. Холод, холод. Плохо, Ройд.
— Ничего, дружище. Мы еще с тобой полетаем.
— Я больше никогда не пойду в Дальний Космос, Ройд.
Стис навалился грудью на панель управления. Ройд хотел тронуть его за плечо, но передумал и вместо этого сунул в карман его куртки пакет с роликами лент.
Бимон шел по короткой сухой траве, хрустевшей под ногами. Он все время чувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Это присутствие недоброй силы и порождало страх. Бимон старался не поддаться ему. Он начинал интуитивно чувствовать, что, пока он держится, пока его не захлестнула волна страха, с ним ничего не произойдет. Он старался идти свободным, легким шагом. В его походке была спокойная небрежность и даже какая-то лихость. И, только внимательно понаблюдав за ним, можно было догадаться, каким усилием воли он добивается этого.
Чем дальше уходил он от корабля, тем труднее становилось идти. В голове все сильнее билась одна мысль: а если это я? Бимон не хотел умирать. Кому хочется умирать? И чем дальше он уходил от корабля, тем отчаяннее боролось его сознание с приступом страха, тем нерешительнее становился его шаг. Но он все же шел вперед.
База представляла собой стандартную термопластиковую конструкцию, надежную и герметичную. Бимон знал код замка, и двери перед ним широко распахнулись, когда он набрал его. Внутри станции было прохладно и тихо. Едва заметно жужжали установки кондиционирования воздуха. Светильники зажигались автоматически, когда он подходил к ним. Бимон быстро прошел холл, широкий зал с креслами, книжными стеллажами, небольшим баром и электронным органом. Дальше был коридор, и по обе стороны от него — жилые комнаты, в которых так никто никогда и не жил. В конце коридора находились лаборатории. Там располагались автоматы, исследующие планету, вычислительные машины и другое оборудование.
Бимон уже почти бежал. Только бы успеть взять ролики с записями автоматов, только бы успеть вернуться на корабль. Ему непреодолимо захотелось вернуться на корабль, хотя, он это отчетливо понимал, там было ничуть не безопаснее, чем здесь.
И вдруг он понял, что умер. Умер мучительно, с единственной мыслью, что умирает, с кошмарами агонии и звериным страхом перед неизбежной смертью. Если бы он мог проанализировать свое состояние, то сообразил бы, что нельзя умереть и после этого снова продолжать умирать.
— Стис! Я приказываю тебе вернуться на Землю! — крикнул Ройд. Он тоже боролся со смертью и страхом. Он, кажется, понимал, что это больное воображение Стиса подсказало новую пытку. _Оно_ не замедлило воспользоваться страхом Стиса и обрушить его стократ усиленным на всех троих. И еще Ройд понимал, что отчаянным усилием воли, кусочком своего сознания, продолжает держаться лишь он один.
— Стис, я приказываю тебе...
— Нет... нет...
— Стис!
— Это трусость... Страх...
— ...приказываю...
Страх вдруг придал Стису силы и затуманил сознание. Он знал сейчас только одно: нужно немедленно выяснить, кто из них останется здесь.
Он десять раз умирал, пока утвердился в своем решении. Десять раз умирали и Бимон, и Ройд.
— Ведь оставшемуся все равно смерть... Я отправлю вас на Землю. — Он прыжком бросился к Ройду. — Ты должен потерять сознание. И ты окажешься на Земле. Ройд, я должен тебя ударить.
— Приказываю... на Землю, — прошептал Ройд. — Твой страх убьет нас.
— Я должен ударить тебя.
Страх перед смертью и страх совершить предательство были сейчас в сознании Стиса. Он еще мгновение колебался, а потом изо всех сил ударил Ройда.
Ройд упал вместе с креслом, в котором сидел. И тогда Стис пришел в себя. Он опустился на колени перед стариком, ощупывая его голову и тело. Ройд, казалось, уже не дышал. Струйка крови выползла у него изо рта.
— Так значит это он. Он останется здесь.
Бимон, пошатываясь, поднялся с пола лаборатории.
— Ройд, — тихо позвал он.
Никто не ответил.
— Ройд! Стис! — громко, насколько мог, позвал Бимон.
Стис расхохотался:
— Бимон, ты слышишь меня? Это был все-таки он! Он! Он!
Ройд пошевелился на полу, и Стис со страхом посмотрел на старика. Тот выбрался из кресла и молча с трудом подошел к валявшемуся на полу бластеру. Взял его и двинулся к Стису.
— Что ты хочешь делать, Ройд? Почему ты взял бластер? Почему ты идешь на меня?
— Стис, я приказываю тебе вернуться на Землю. Здесь ты больше не помощник.
— Ты гонишь меня как труса. Но ведь я только хотел проверить. Я только хотел проверить...
— Ролики в кармане твоей куртки. Здесь ты не нужен.
Стис обмяк, мешком скользнул на пол, пополз к Ройду и прошептал:
— Я больше не могу. Прости... Не могу.
...Он вывалился из четырехмерного пространства в психиатрической лечебнице, прошептал: «Это был Ройд» и потерял сознание.
6
Ройд выронил бластер, и тот с тупым звуком упал на пол. Старик поставил на ножки кресло, опустился в него.
— Стис, Ройд, — позвал Бимон.
— Я здесь, мой мальчик, — ответил старик. — Ничего не бойся. У нас все нормально.
— Что там у вас произошло?
— Я отправил Стиса на Землю. Так было нужно. Он ушел не с пустыми руками. Все в порядке. Возвращайся на корабль. У нас еще много работы.
У Бимона гудело в голове, и неприятная слабость заполнила все тело. Но страх прошел. Он уже больше не умирал.
Бимон вытащил ролики из записывающей аппаратуры, растолкал их по карманам и неровным шагом вышел из помещения базы.
Ройд полулежал в кресле и, казалось, спал. Но когда Бимон подошел к нему, он открыл глаза и тихо сказал:
— Мы пережили детские страхи Эго и страх перед смертью Стиса. Что нам осталось еще?
— Сейчас я не боюсь ничего.
— Продолжай таким и оставаться. А я боюсь. Боюсь за тебя и за... — он хотел сказать «за Землю», но промолчал. — Я устал. Помоги мне добраться до постели.
— Он ударил тебя! — крикнул Бимон. — Как у него поднялась рука!
— Стис экспериментировал, сынок. Он очень хотел оправдать себя. Несколько секунд я был без сознания. И все-таки остался здесь. Это значит...
— Это значит, что ты не можешь вернуться на Землю! Так вот какие эксперименты проводил Стис!
— Помоги мне добраться до кровати. Одному мне не дойти.
Бимон уложил Ройда в постель, и тот затих в каком-то полусне. Иногда он открывал глаза, смотрел невидящим взглядом сквозь Бимона и не произносил ни слова.
Бимон около часа просидел рядом с кроватью Ройда, потом вышел из комнаты и направился в отсек управления, чтобы посмотреть ролики, которые принес с собой. Он успел просмотреть видеозаписи, сделанные автоматами с воздуха. Работа продвигалась быстро, и он даже успевал следить за показаниями анализаторов полей. Все было спокойно. Появись _оно_ сейчас, анализатор поля сознания наверняка бы засек его.
Бимон так увлекся работой, что первый приступ страха просто удивил его. Он бросился к анализатору, но было уже поздно. Поле сознания было искривлено его страхом.
Он не боялся за свою жизнь. Она теперь была в безопасности. Он был в этом твердо уверен. Страх был за кого-то другого. И не его собственный, а навязанный извне. Чужой страх. Но ведь их здесь было всего двое. Он и Ройд. Если Ройд спит, то страх можно было рассматривать поданным в чистом виде. Страх, которым мучило его _оно_. Близость к разгадке немного приободрила его. Да и страх был какой-то неясный. Страх вообще, не за себя. Это Бимон мог утверждать наверняка.
Стараясь держать свою волю собранной, он вернулся к Ройду. И пока он шел к старику, страх принял более конкретное содержание. Теперь Бимон боялся, что _оно_ добралось до Земли. Теперь он видел, что делается на Земле. Всеобщее безумие и слабые попытки группы людей как-то справиться с _ними_. К чувству страха приметалось сознание собственной вины. Вины, потому что он так и не узнал, что представляет собой _оно_. И теперь уже было поздно. Земля гибла.
Бимон рывком открыл дверь комнаты Ройда. Тот метался в постели. Бимон трясущимися руками смочил тряпку холодной водой из стакана и наложил ее старику на вспотевший лоб, а потом попытался разбудить его. Наконец это ему удалось. Ройд проснулся. Лишь секунду он не понимал, что происходит вокруг него. Потом взгляд его стал осмысленным, и он попытался приподняться. Бимон помог ему. Страх внезапно прошел.
— Бимон, _они_ были?
— Да.
— Как это было? В чем проявилось?
— Страх за Землю. Страх, что они уже там.
— Я бредил?
— Ты метался в постели.
— Это был мой страх. Я бредил этим страхом. Но пока я бодрствую, я буду держать себя в руках. Положи мне подушку под голову. Повыше.
Бимон исполнил просьбу. Ройд тихо улыбнулся и сказал:
— Мне долго не протянуть. Когда меня не станет, ты немедленно катапультируешься на Землю.
Бимон отрицательно покачал головой.
— В твоем присутствии здесь не будет смысла. Ты должен будешь вернуться на Землю и рассказать все... Помнишь первые минуты, когда мы только прибыли сюда? Страх тогда не проявлялся конкретно. Нас просто окружало что-то враждебное, неприятное, липкое. Мы все время ждали враждебных действий. Мы были готовы поддаться страху. Первым не выдержал Эго. И мы увидели его «материализованные» страхи. Они были первыми, поэтому казались предельно невыносимыми. Потом не выдержал Стис. Не осуждай его строго. Стис был железный человек. Мы летаем с ним десять лет. И начали тогда, когда о катапультировании на Землю никто из космолетчиков и не мечтал. И снова его страх передался нам. Почему? Пытка страхом наиболее ужасна, потому что она сразу же лишает человека воли. Теперь нас только двое. И снова мой ужас, мой страх передался тебе... Но ведь сейчас мы ничего подобного не чувствуем...
Бимон согласился.
— Почему мы сейчас с тобой ничего не боимся? Потому что я не боюсь смерти? Хохота? Выстрела из бластера? Прыжка дикого зверя? Мне нечего бояться. И теперь _оно_ надо мной не властно. А ты?
— Я спокоен. Меня сейчас интересуют только две вещи: твое здоровье и суть того, что мы называем _оно_.
— Моему здоровью ни ты, ни я помочь не сможем. Я слишком стар. А у Стиса слишком крепкие кулаки. И потом... я очень устал. Устал вообще, устал от всего, устал от жизни... Нет. Давай говорить только о _нем_.
— Согласен.
— _Оно_ действует на нас только страхом. Страхом, повод к которому мы ему сами же и выдаем на тарелочке. Стоит испугаться одному, как все оказываются под гнетом тех же страхов. Я бы назвал это усилением страха. Ведь ничто, кроме того, что мы сами придумали, нас не мучило! Даже тот убитый человек.
— Да. Эго сказал, что он убил человека. Это ему показалось. Ведь он даже не стрелял.
— Но он испугался того, что убил человека. А _оно_ предъявило нам доказательства этого.
— Это не доказательства.
— Пожалуй, ты прав. Мы-то знаем, что этого не могло быть. Но для Эго с его страхами это было неопровержимым доказательством. И он не выдержал. Так происходит везде. _Они_ усиливают наши страхи. Но что _они_ такое? Неизвестное поле или чуждое нашему сознание? Сознание, у которого есть только один метод борьбы?
— Ройд, когда-нибудь раньше случалось такое?
— Нет, я не слышал. Не знаю. В экспедициях всегда кто-нибудь оказывается слабее других. Но его поддерживают остальные. Те, кто оказался сильнее. И он постепенно мужает. Сейчас же все наоборот. И началось это пять лет назад.
— Хорошо, что не раньше. Раньше не было катапультирования на Землю. Что бы делали экипажи экспедиций, не имей они сейчас возможности в любое время вернуться на Землю? Все бы посходили с ума.
— Да. Хорошо, что есть катапультирование.
Ройд закрыл глаза. Было видно, что этот разговор отнял у него все силы.
— Мне плохо, Бимон. Я приношу теперь только вред. Бластер, Бимон, или укол. Я не...
Он не договорил, потеряв сознание.
Ройд снова бредил страхами за Землю. Его видения передавались Бимону с такой отчетливостью, словно происходили наяву. Исчезли стены корабля. Исчезла Агриколь-4. Только горячая рука Ройда удерживала его на грани помешательства.
Он не знал, сколько времени это продолжалось.
Внезапно Ройд очнулся. Слабеющей рукой прикоснулся он к щеке Бимона.
— Бимон, _оно_ в нас. Я не могу больше.
Рука Бимона повисла в воздухе. Ройда рядом с ним не было. Сначала Бимон ничего не понял. Потом восхитился: вот это старик! Даже в бреду он удерживал себя от желания очутиться на Земле. Даже когда он был без сознания. И только когда он убедился, что не может катапультироваться на Землю, боль и случайная фраза, совпавшая с его желанием, перенесли старика на Землю.
Ройд выпал из четырехмерного пространства на операционный стол.
— Инструменты, — сказал хирург. — У него раздроблена височная кость.
Бимон невольно восхитился выдержкой и силой воли старика. А в следующее мгновение до него дошло, что это _его_ система катапультирования вышла из строя и что он остался один на один с _ними_.
7
Сначала его охватил ужас, но он сумел овладеть собой. Нельзя поддаваться страху. Страх будет все усиливаться и усиливаться. Нужно держать себя в руках. И ему удалось остановиться. Страхи, правда, теснили его со всех сторон, но он не поддавался им. Он запел песню. Любимую песню Эго. Он выпрямился. Он даже усмехнулся. И страх стал проходить. Тогда он вышел из комнаты Ройда, вышел из корабля. Он не взял с собой бластера. Его не прикрывал колпак силового поля.
Солнце вставало над планетой. Краешек его уже показался из-за горизонта.