Но вот однажды мои унылые размышления прервал низкий звук автомобильного сигнала. Я выглянул в окно и увидел у ворот замка роскошный черный автомобиль 40-х годов - вероятно, "Мерседес" или "БМВ", в общем, на таких обычно ездят немецкие генералы в фильмах о Второй мировой. Я чуть ли не бегом устремился вниз по лестнице, чтобы впустить неведомого гостя.
Человек, вышедший из машины, мог, конечно, оказаться и генералом, но сейчас он был одет в штатское; на нем был дорогой костюмтройка покроя середины века. Он имел плотное телосложение и чуть одутловатое лицо; в темных, аккуратно уложенных волосах поблескивала седина.
-Вальтер Остерман, - представился он.
-Вы - нацистский преступник, - сказал я. Это не было вопросом; так же, как с бывшим бизнесменом, я знал это.
-А вы - потрошитель, - столь же спокойно ответил он.
-В наше время это называется "серийный убийца". Но я не из тех, кого обычно так называют.
-И я не из тех, кого обычно называют нацистами, - чуть улыбнулся он. -Может быть, мы пройдем в дом, господин... эээ?
-Браун. Оскар Браун. Проходите.
Через несколько минут мы уже сидели у камина в одной из комнат замка.
-Давно вы здесь? - спросил я.
-А какой сейчас год?
-Если течение времени здесь то же, что и там, то 1998.
-Я здесь с пятьдесят шестого. После войны я жил под чужим именем в США, но нашелся идиот, который все испортил. Знаете, из тех, что посвящают жизнь охоте за бывшими нацистами. Когда за мной явилась полиция, я подстрелил двоих из них, - сказал он с довольной улыбкой. - В конце концов они, конечно, меня прикончили.
-Меня тоже застрелила полиция, - ответил я. -Но я сплоховал не успел ничего им сделать. Я был слишком занят. Впрочем... стоит ли об этом жалеть? Все равно все дороги ведут сюда.
-Об этом я и хочу с вами поговорить. Видите ли, все эти бредни Гитлера никогда меня не интересовали. Я ученый. Меня с юности интересовала одна из величайших загадок мироздания - что такое смерть. Я всегда был убежден, что никакие религиозные откровения тут не нужны - кропотливые научные исследования дадут ответ на этот вопрос. Нацисткий режим всего лишь предоставил мне условия для работы - лабораторию и неограниченное количество материала для опытов.
-Вы имеете в виду евреев?
-Вообще заключенных концлагерей. Мне, кстати, было важно, чтобы среди них были приверженцы разных религий. Чтобы получить доказательства, что происходящие процессы объективны и не зависят от вероисповедания.
-И что?
-Кое-что мне удалось выяснить. Я бы выяснил и больше, не помешай этому танки союзников. Но, разумеется, когда я сам попал сюда, мои исследования получили новый импульс. Не могу сказать, что сейчас я понимаю все, но...
-Мы действительно в аду?
-Ад и рай - это поповские глупости, - усмехнулся он. -Подобная дихотомия - совершенный асбурд, ибо всегда встает вопрос о границе получается, что один мелкий грешок или столь же мелкая добродетель, перевешивая чашу весов, определяет человека на вечное блаженство и вечные страдания. На самом деле все гораздо проще и естественней, и не требует никаких богов и прочих внешних судей. Видите ли, я не знаю точно, какова физическая природа этого мира - должно быть, все здесь представляет собой флуктуации некой энергии, или еще что-нибудь. Важно, что многое из того, что на земле мы относили к идеальному, воображаемому, здесь обретает силу физических законов. Например, метафоры типа "влечение или отторжение душ" здесь получают реальный физический смысл. Симпатия сближает людей, а антипатия отталкивает их друг от друга. Поэтому те, кого принято называть "хорошими людьми" - те, кто сами считает таковыми себя и себе подобных - собираются в центре этого мира, в Городе; их совокупная энергия и образует заливающий город свет. Индивидуалисты, сторонники определенных идей, не желающие сливаться с этой толпой, но и не вызывающие у нее особой неприязни, селятся в предместьях, мелких городках, поместьях и т.п. Люди, вызывающие массовое отвращение, вроде нас с вами, оказываются отброшены дальше, в сумеречную зону; сумерки царят здесь не потому, что в наших душах меньше энергии, которая воспринимается, как свет, а потому, что жители Города собраны в одном месте, а мы рассеяны на большом пространстве. Наконец, величайшие злодеи и тираны в истории, такие, как вожди нацизма или коммунизма, оказываются отброшены дальше всех и проводят вечность в полном одиночестве и сплошной темноте. Как видите, такую систему можно уподобить раю и аду - но, в отличие от них, она совершенно естественна и поддерживается не моральными догмами, а физикой этого мира.
-Позвольте, но ведь у тех же тиранов при жизни множество сторонников. Как же они оказываются в одиночестве?
-Вы уже могли заметить, что в этом мире невозможно носить маски. Внутренная суть каждого интуитивно видна другим, поэтому истинные натуры тиранов, их мелкие властолюбивые душонки, становятся очевидны их бывшим поклонникам. Это что-то вроде телепатии. Кстати, как вы находите мой английский?
-Он безупречен, - признал я.
-Так же, как и ваш немецкий, - усмехнулся Остерман. -Здесь каждому кажется, что все говорят на его языке. Собственно, наш разговор - всего лишь условность; наше сознание, непривычное к телепатическому общению, усваивает сразу лишь наиболее базовые представления о собеседнике, а остальное обращает в слова. Вообще все, что мы видим вокруг, включая, кстати, животных и растения - это иллюзии, порожденные нашим сознанием и сознанием других людей. На самом деле, как я уже говорил, это что-то вроде энергетических флуктуаций; но наше сознание, сформировавшееся на земле, представляет их нам в виде привычных образов.
-Но сами эти флуктуации все-таки существуют объективно?
-Существуют, и мы можем ими управлять. Этот замок создан вашим воображением, и отныне он реален - хотя на самом деле это вовсе не сложенное из камня здание; но вы видите его именно так - и благодаря вам другие тоже.
-Значит, все эти книги и фильмы...
-Всего лишь воспоминание о том, что вы читали и смотрели на земле.
-Выходит, мне уже не прочитать ничего нового?
-Отчего же? Вам просто нужно общаться с теми, кто помнит другие книги - или пишет их сам. Здесь, в Сумерках, плотность населения не такая, как в Свете, но найти себе круг общения вполне реально. Вообще здесь можно вполне приемлемо устроиться.
Я рассказал ему о встрече с бывшим бизнесеменом и поинтересовался, отчего он, в таком случае, оказался в столь жалком положении.
-Просто-напросто он сам считает себя виновным, - усмехнулся Остерман. -Он раскаивается и ходит в рубище; мы с вами не раскаиваемся и живем в комфорте. Впрочем, вы уже могли убедиться, что у этого комфорта есть свои недостатки.
-Кстати говоря, вы можете одолжить мне какие-нибудь книги?
-Боюсь, что научная литература не входит в круг ваших интересов, а художественная - моих. Но это не страшно - я ведь не единственный ваш сосед. Но вас больше беспокоит другое, не так ли?
Я взглянул на него.
-Ну смелее же, мистер Браун. Вас интересует, можете ли вы продолжить здесь свои... эээ... экзерсисы. И вы совершенно справедливо опасаетесь, что нет. Здесь нельзя причинить вред другому человеку против его воли. Вы просто не сможете к нему приблизиться. Что же до дистанционных орудий, то все, что создано вашим воображением, может быть разрушено воображением другого. Особенно если его энергия мобилизована сильными эмоциями. Так что вы лишены этого удовольствия на всю предстоящую вечность.
Он помолчал, давая мне осознать услышанное (которое, впрочем, не явилось для меня такой уж неожиданностью), а затем вдруг заговорщицки улыбнулся.
-Но есть кое-какой выход. Собственно, я здесь затем, чтобы предложить его вам.
Я постарался не показывать, насколько заинтересовали меня его слова, но тут же вспомнил, что здесь бессмысленно что-то скрывать.
-Видите ли, смерть интересовала меня не только с академической точки зрения, - продолжал Остерман. -Меня с давних пор занимала одна практическая проблема, - он сделал еще одну драматическую паузу. -Возвращение.
-Вы имеете в виду - возвращение на землю? В мир живых?
-Вас с детства учили, что это невозможно, так? Отсюда никто не возвращается? Впрочем, вас должны были учить, что это удалось по крайней мере человеку по имени Исус и еще нескольким с его помощью. И хотя это, разумеется, сказки - во всяком случае, за все время жизни здесь мне не удалось получить доказательств обратному но сама по себе идея о такой возможности вполне здравая. Видите ли, с физической точки зрения смерть есть переход на нижний энергетический уровень. Поэтому самопроизвольно процесс всегда протекает в одном направлении. Но если приложить дополнительную энергию, то возможен и обратный переход. И в настоящий момент, после долгих лет работы, я смонтировал установку, которая позволяет осуществить это практически.
-После долгих лет, говорите? - мне почудился подвох в его словах. -Разве вам не достаточно просто вообразить ее?
-Мистер Браун, речь идет не о декорации вроде вашего замка или моего автомобиля, а о реально работающей установке, которая реально перенаправляет потоки энергии. Хотя физически она состоит не из металла и пластика, как кажется вам и мне, а из тех же энергетических полей, что и все здесь, мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы организовать их соответствующим образом.
-И вы предлагаете мне вернуться?
-Да.
-Почему вы не воспользовались своей установкой сами?
-А что мне даст земля? Зачем отправляться туда, когда весь исследуемый мною материал - здесь? Тут еще непочатый край работы. Физическая природа этого мира и его соотношение с миром живых еще не ясны до конца. Например, меня весьма занимает вопрос, почему здесь присутствуют люди самых разных времен и народов, включая первобытных дикарей, но нет ни одного инопланетянина? Значит ли это, что люди все-таки одиноки во Вселенной, или "загробный мир" свой у каждой планеты? Я с нетерпением жду, когда прогресс космических полетов позволит первому человеку погибнуть на другой планете - попадет ли он сюда? В общем, тут еще много чего интересного. Вы будете удивлены, но я поддерживаю контакт не только с учеными из Сумерек, но и с некоторыми из Города - не все они столь забиты предрассудками, как обыватели. Мы разделены в пространстве, но можем переписываться - на самом деле, конечно, это тоже удаленный телепатический контакт. Когда-нибудь я отправлюсь на землю - так сказать, в отпуск... но это будет еще нескоро. Вы - другое дело. Вам здесь нечего делать. Все ваше - на земле.
-Кто-нибудь уже возвращался с помощью вашей машины?
-Нет.
-Значит, вы хотите, чтобы я стал испытателем. Что ж, спасибо за откровенность - на вашем месте я бы это скрыл.
-Вы забываете, что здесь ничего нельзя скрыть, если только ваш собеседник хочет это узнать, - усмехнулся Остерман.
-Насколько рискован подобный опыт?
-Определенный риск есть... - вынужден был признаться он. -Видите ли, энергетические возможности моей установки ограничены, причем у меня есть подозрение, что это ограничение носит принципиальный характер. Энергии на переход хватает впритык. Если ее не хватит, ничего страшного не случится - вы просто никуда отсюда не денетесь, разве что некоторое время Сумерки поблизости от вас будут светлее. Но если мне удастся протолкнуть вас за барьер... тут-то и начинаются сложности. Вы ведь не можете вернуться в свое тело, даже если оно не кремировано. Сказки про вурдалаков - такая же чепуха, как и история с Исусом и Лазарем. Приемником должен выступить живой организм, живой мозг. Но он занят собственной личностью. И в общем случае нам не хватит энергии, чтобы ее оттуда выпихнуть. Выход - найти человека, чья энергия ослаблена. Или, говоря обывательским языком, такого, у которого душа еле держится в теле.
-Человека при смерти? И какой мне прок очутиться в умирающем теле?
-Человек при смерти - не обязательно умирающий. Он может быть и выздоравливающим.
-Но как это определить?
-Определить можно. Я могу настроиться на приемник. Это не позволяет мне получить никакой информации об этом человеке - ни кто он, ни каков характер его болезни. Я могу лишь отслеживать его энергетический потенциал. Если он со временем растет - значит, человек выздоравливает. Конечно, это не гарантирует от последующего внезапного ухудшения...