Когда они ушли, Корика ещё долго смотрел им вслед, но затем наконец перезарядил свой болтер.
С уходом сержанта оставшиеся в пещере Обречённые Орлы сделались молчаливыми и погрузились в свои раздумья. Чтобы они не забывали о своих обязанностях, Корика приказал обучаемым погасить биолюмы и наплечные фонари и работать в полутьме. Они разобрали своё оружие, чтобы прочистить механизмы болтеров от скопившихся плотных наслоений песка. Имплантированные оккулобы позволяли видеть космодесантникам гораздо лучше, чем при тусклом свете любого прибора, тем не менее густой сумрак в пещере существенно снижал дальность их эффективной видимости. Корика раздражённо приказал одному из молодых бойцов встать на страже, а сам ушёл в неглубокий транс; каталепсический узел у него в мозгу успокоил его, погрузив правое церебральное полушарие в сон, пока левое оставалось на грани бодрствования.
Прошло так много времени с того дня, как десантник спал, подобно простым людям, что сейчас это казалось ему непривычным. Полностью отдаться во власть временного бессознательного состояния было попросту немыслимо для Астартес. С приходом умиротворения мысли, словно огромные льдины, всё неспешнее проплывали в сознании Корика; он ощутил неясное, расплывчатое презрение к Колиусу, смутное ментальное высмеивание того, как повёл себя юноша. Корика считал его недостойным принятия в боевые братья, но капитан Консультус имел другое мнение на этот счёт. И наверняка он разочаровался бы в своём выборе, если бы увидел, в каком свете выставил себя сейчас этот мальчишка, по глупости запаниковавший в пустой ночной пустыне.
Шагающие туда-сюда по пещере новобранцы выглядели размытыми пятнами. В полусонном состоянии чувство времени у Корики исказилось, часы казались минутами. Он смутно видел, как слабое белое свечение пробивается через натянутую у входа плащ-палатку. Суровое солнце Серека восходило, а вместе с ним расстилалась завеса радиации, которая нарушит любые радиокоммуникации, кроме связи ближнего действия. «Запроси Колиус помощи сейчас, — подумал Корика, — его сигнал потонул бы в море помех».
До него донеслись голоса новичков, а затем пронзительные крики, после чего последовали резкие однотонные хлопки, которые нельзя было ни с чем спутать. Болтерный огонь. Внезапно он стал выходить из объятий каталепсического узла, серебристые пятна и вспышки огня вокруг него замедлялись и замедлялись до тех пор, пока не превратились в новобранцев Обречённых Орлов, освещаемых выстрелами их же оружия.
— Докладывайте, — слово растянулось у него на языке, будто желе.
— В стенах! — Один из учеников выстрелил куда-то за его спиной, когда Корика поднялся на ноги. — Их не сосчитать…
Он жестом отпустил бойца и прошёл глубже в пещеру — туда, откуда доносились звуки битвы. Шагая по проходу, он раздавил под ботинком что-то металлическое, но решил не останавливаться, чтобы узнать, что именно. Корика задержался и провёл пальцем по разбитому биолюму, висящему на стене. Он сощурился, стараясь разглядеть окружающую обстановку, когда тьму озарило множество вспышек от выстрелов.
Картина боя проступала, как отдельные пикт-снимки с серыми и чёрными тонами. Корика увидел, как один из молодых учеников царапает себе лицо, пока что-то похожее на отрубленную стальную руку душит его за горло, а рядом с его плотью ярко пылает единственный зелёный глаз. Другому новичку, похоже, отрывали руку, и одновременно с тем в его ногу вгрызалось множество металлических тварей, разбрасывая во все стороны яркие снопы искр там, где острые мандибулы врезались в керамит. Во мраке пол пещеры кишел чем-то: зелёные точки густым ковром ползли и карабкались друг на друга. Корика обнаружил, что изменил своё мнение насчёт зова о помощи Колиуса, когда высвободил ярость своего болтера в живой поток членистоногих тварей. Некоторые из них с лязгом разлетелись при попадании снарядов, но большинство ускользнуло от выстрелов, развернулось и устремилось к нему. Безрукий юнец замертво рухнул у стены пещеры, и когда Корика стал отступать, то увидел, как жуки по кусочкам снимают броню с падшего брата и уносят с собой, зажав в передних лапках.
— Уходим! — прокричал он по главному каналу связи. — Все к выходу!
В следующий миг в стенах появились бреши, и сотни машин, словно гной из нарыва, хлынули на Корика со всех сторон, вылезая из трещин в чёрном камне. Острые жвала с фрактальными лезвиями вонзились в плечо Обречённого Орла, и внезапно его рука и болтер оказались на полу. Брызжущая из раны розовая жидкость стала заливать всё вокруг. Корика даже не заметил, как всё это произошло, пока не вспыхнули его нервные окончания и он дико не закричал от чудовищной боли. Ларрамановы клетки в его крови интенсивно заработали, перекрывая перекусанные артерии и насыщая кровоток эндорфинами, чтобы унять агонию. Корика врезал кулаком по жуку, что прыгнул ему на грудь, и слепо побежал к выходу из пещеры. В это время позади него машины бережно сняли силовую броню с отсечённой конечности, а затем выбросили бесполезную плоть.
Корика прорвался сквозь изорванную, хлопающую на ветру плащ-палатку и упал на колени. Вокруг него стояли три новичка. Всего трое из девяти.
Твари находились в считанных секундах от него; они появлялись из стен, из песков, и, если Корика сейчас же не уничтожит их, им всем четверым непременно настанет конец.
— Гранаты! — проревел он, срывая четыре крак-заряда с пояса. Не обращая внимания на боль, он синхронизировал детонаторы и затем бросил всю связку оставшейся рукой. Остальные космодесантники последовали его примеру и швырнули ещё дюжину смертельных шаров, закинув их прямо в пасть пещеры. Корика увидел яркий блеск сотен зелёных глаз там внутри, но через миг гранаты одновременно взорвались, и вход в пещеру оказался засыпан грудой камней.
Когда на восходе солнца они обнаружили Колиуса, тот сидел на вершине каменного островка, словно хищная птица, и не сделал ни одного движения к ним навстречу, пока они пробирались по чёрному песку, даже не предполагая, что ходят по тому месту, где что-то утащило Дорамаку.
— Брат, — издалека помахал ему сержант Тарикус. — Докладывай.
Прежде чем ответить, новобранец долго молчал, а затем показал на землю под ногами Тарикуса.
— Они забрали его. Исчез в одно мгновение. Будто провалился куда-то.
— На Сереке полно участков с осевшей почвой… — отозвался Петиус, изучая взглядом юношу.
— Провал с зубами, — продолжил Колиус, словно и не слышал слова апотекария. — Но у провалов не бывает зубов.
— Итак, ты подобрал себе подходящее безопасное место? — спокойным голосом сказал Тарикус, забравшись на каменистое образование. — О… оно тебя тут не достанет, да?
Колиус затряс головой.
— Они вернутся. Но на данный момент они взяли, что хотели. Они уже всё тут растащили.
Микилус скорчил гримасу.
— Ты говоришь загадками, парень. Потрудись объяснить, что всё это значит.
— Уже растащили, — повторил Колиус и присел к камню. — Видите?
Тарикус осмотрел гранит в том месте, куда показывал новичок, и прищурился. На поверхности были вырезаны грубые изображения скалящихся лиц с пастями, полными острых зубов.
— Орочьи символы, — прошептал он. — Но как такое возможно?
— Святые с Терры, — выдохнул Микилус. — Мой господин, вы в курсе, что это значит?
Он указал на обнажение.
— Этот камень не с Серека. У него гладкая поверхность, как если бы он оплавился, упав из космоса.
— Метеорит? — предположил Петиус.
— Нет, — уверенно ответил Колиус и протиснул свои пальцы в узкий проём в поверхности. От резкого движения в воздух взмыл чёрный песок, и из каменного пласта взору явился люк, ведущий в пустоту.
— Орочья «булыга». Звездолёт зеленокожих, спрятанный в пустыне, как айсберг в океане.
Тарикус заглянул во тьму внизу.
— А что ты имел в виду, когда сказал «растащили», приятель?
Лицо Колиуса помрачнело.
— Пойдёмте покажу, сержант.
Тарикус оставил Микилуса и Петиуса снаружи «булыги», а сам последовал за Колиусом внутрь корабля. Пока они спускались по искорёженным трубовидным коридорам и непрочным отсекам, измалёванным выцветшими орочьими надписями, новобранец поведал, что, будучи встревоженным исчезновением Дорамаки, он взобрался на булыгу, полагая, будто здесь будет в безопасности, но вскоре обнаружил люк. Тогда-то он и понял, что то, что он принял за твёрдую землю, в действительности оказалось лишь хрупкой преградой, отделяющей его от извивающихся существ в песках. Колиус не осмелился заходить слишком далеко, дабы не наткнуться на группу каких-нибудь хищников, спрятавшихся в многочисленных дырах и проломах в лоскутном корпусе булыги. Пока новичок вёл рассказ, Тарикус осторожно перешагивал через скопления чёрного песка внутри корабля.
Трудно сказать, как долго пролежал звездолёт ксеносов на Сереке — несколько столетий уж точно, как полагал Тарикус. Без сомнения, корабль появился здесь задолго до того, как сюда пришли Обречённые Орлы и стали использовать мир в своих целях, потому как песок успел его замести, а оставленный при падении кратер засыпали и разгладили ветра. И всё же обстоятельства прибытия булыги не имели особого значения: все орки, что находились на борту, разумеется, уже мертвы, так что вопрос о каком-либо возможном присутствии зеленокожих снимался. Эти мерзкие твари плохо приспособлены для обитания в такой враждебной и отравленной среде, как на Сереке, и если бы кто из них и выжил, то под таким солнцем спустя месяцы непременно бы умер от рака, если не оголодал бы раньше. Но Тарикуса больше волновали останки членов экипажа «булыги», чем то, каким образом смерть забрала их. Кланы орков были известны самокалечением, и среди них обычным явлением считалось использование грубой бионики, в том числе простейших ножных протезов из стали и крюков вместо рук, однако кости лежащих повсюду орков сверкали белизной или были раскрошены в порошок. Никаких металлических приспособлений нигде не было видно. Сержант заметил несколько скелетов с ровными отверстиями там, где раньше должны были находиться железные зубы или механические конечности. Внутри звездолёта также можно было различить множество мест, откуда вырвали важные части корабля — выдолбили из «булыги» крошечными когтями.
— Падальщики, — прошептал Тарикус. — Они забрали все плотные и очищенные металлы.
— Растащили, — поправил Колиус. — Как трофейщики на поле боя, выдирающие золотые зубы у погибших людей. Вот почему они забрали Дорамаку. И вот почему они хотят похитить всех нас.
Тарикус оставил мрачную реплику юнца без комментария, сосредоточившись на огромной бреши в разорванной боковой обшивке булыги.
— Ты заходил так далеко без нас?
— Никак нет, сержант.
Тарикус подошёл ближе к зияющей дыре, достаточно широкой, чтобы через неё проехал «Носорог», и выглянул за её пределы.
— Видишь это? По всей видимости, зеленокожие дурни стали первыми жертвами того, что забрало нашего брата. — Он указал куда-то во тьму. — Взгляни туда.
Колиус сделал так, как ему сказали, и осторожно встал рядом с сержантом. Снаружи орочьей булыги открывалось пустое пространство, стены которого терялись во тьме. Огромная и древняя базальтовая сфера, за миллионы лет сформировавшаяся за счёт расширения пузырей расплавленной магмы. Когда «булыга» рухнула, она пробила поверхность пустоты и застряла здесь, как дротик в яблоке.
— Там какие-то сооружения, — молодой десантник показал на неясные очертания у дальней стены. — Причём не похоже, что орочьи.
— Определённо, — согласился Тарикус, через оптику шлема изучая ровный сводчатый проход. — Человеческие, возможно, но готов поспорить, что не из имперской эпохи.
— Что теперь, сержант? — Колиус с трудом скрывал дрожь в голосе.
Тарикус оглядел проход и ответил:
— Исследуем.
Сверху доносилась какая-то ругань, и, вылезши из «булыги», Тарикус обнаружил, что ещё четверо Обречённых Орлов собрались вокруг каменистого образования, а один из них осыпал проклятиями Петиуса. В последнем сержант узнал брата Корику и сразу же заметил, что десантник лишился руки. Три новичка, пришедших с ним, беспокойно переминались с ноги на ногу, не убирая пальцы со спусковых крючков болтеров.
Петиус вытащил шприц из культи Корика, и ветеран затряс головой, как если бы это избавило его от боли. Он увидел Тарикуса и обменялся с ним взглядом.
— Сержант, у меня печальные новости.
По интонации его голоса уже стало всё ясно.
— Сколько погибших?
Корика распростёр здоровую руку и непроизвольно дёрнул обрубком, как бы охватывая всех пришедших с ним.
— Остались только мы, — ответил он слегка неразборчиво из-за препарата, что ввёл ему Петиус.
— Он рассказал о стальных жуках, сэр, — вмешался Микилус, быстро пошевелив в воздухе пальцами, образно показывая насекомое. — Шестилапые существа с зелёными глазами.
— Хорошо, что ты нашёл нас, Корика, — сказал Тарикус, смотря в горизонт. — Ближе к ночи вам вряд ли удалось бы нас найти здесь.
Корика подбородком указал на устройство в виде жезла на поясе у Тарикуса.
— Телепортационный маяк, брат-сержант. Я приказал обучаемым проследить его сигналы с помощью ауспиков. Даже Серекская звезда не может скрыть такие передачи. Так мы и вышли на вас.
— Действительно, — Тарикус взял в руку прибор, и какое-то время рассматривал его.
— Надо убираться отсюда, — тихо произнёс Колиус. — Разве нельзя актировать маяк и вернуть нас всех на корабль?
Сержант недовольно посмотрел на молодого космодесантника.
— Обуздай свои страхи, приятель. Мы, чёрт возьми, Адептус Астартес и просто так не убегаем от драки.
Микилус небрежно кивнул головой в небо.
— Даже если мы отправим сигнал, это ничего не даст. Корабль вне нашей досягаемости… Если же мы прибегнем к телепортации прямо сейчас, то ни за что не попадём на корабль. Мы будем рассеяны по космосу и погибнем, а наше геносемя навсегда окажется потеряно для капитула.
— Через сколько времени корабль подберётся достаточно близко? — спросил один из новичков.
— Довольно не скоро, — ответил Корика.
Тарикус повесил телепортационный маяк обратно на пояс и угрюмо обвёл взглядом собравшихся.
— Что-то нечеловеческое обитает в этом мире, и, клянусь Императором, каждая секунда жизни этих тварей оскорбляет божественный замысел Его. Для этих… машин железо и сталь всё равно что пища, и они, несомненно, придут за нами, если только мы первые их не найдём. — Для большего эффекта сержант ударил себя по нагруднику.
Корика одобряюще закивал.
— Я видел, как они стащили с новичка всё снаряжение, что было на нём. Мерзкие маленькие твари, отгрызли мне руку, просто чтобы забрать керамит, в который она была облачена.
— Интересно, для каких целей? — сказал Петиус. — Зачем собирать весь этот металлолом, будто кусочки какой-то гротескной мозаики?
— Это нам и предстоит выяснить, — проскрежетал Тарикус. — Посчитайте сколько у нас оружия и убедитесь, что у каждого равное количество патронов.
— Мы принесём свет Императора этим механическим созданиям и выкурим их из норы.
Сержант вёл выживших по накренённым палубам разбитой «булыги», пока они не добрались до магматической камеры. Тарикус непреклонно шагал вперёд, ни на секунду не останавливаясь и не оборачиваясь, чтобы проверить, не отстают ли от него новички. Корика шёл справа от него, а брат Микилус замыкал колонну. К своей чести, Колиус держал свои мысли при себе, пока спускался отряд, хотя всем было ясно, что нервы молодого десантника на пределе. Бросив на него взгляд через прорези в шлеме, апотекарий Петиус подумал о том, какая судьба ожидает Колиуса, когда они вернутся на Гафис. Тарикус был справедливым командиром, но не прощал неудачи, и поведение молодого бойца, по меньшей мере, заслуживало какого-то порицания. В худшем случае Колиуса могли понизить в звании или вовсе выгнать со службы.