Да влюблен, да ты мне нравишься, нравился и будешь нравиться, но чёрт, как же я одновременно с этим тебя ненавижу!
- Закрой свой рот и не смей повышать на меня голос! - выскальзывая из-под него, рявкнул я. - И не смей признаваться мне в чувствах, после того, как спорил со своими друзьями на первом курсе, что оттрахаешь меня.
- Блять, ты ещё это помнишь?! Четыре года прошло, и ведь ничего не произошло, - переходя на крик и вскакивая с кровати, орёт альфа.
Ужас! «Да я истерик», - понимаю я, когда кидаю в него статуэтку, которая стояла на полке в его комнате. Чёрт, это реально его комната, и как я не заметил.
- Ты чего творишь, придурок?! - рычит он, уворачиваясь от фарфоровой статуэтки.
- Ничего не произошло?! Ничего не произошло? Да я, сука, из-за тебя стал таким! - показывая на себя, крикнул я ему в ответ. - Тогда тебе захотелось трахнуть невинного милого омегу в нормальной одежде и красивеньким фейсом, теперь ты получил секс с уже таким мной. Какая тебе разница? Ты сломал меня тогда! Я любил до безумия, а теперь это лишь влюбленность, улавливаешь суть?!
Шаг, второй, позвоночник простреливает болью, и я уже со стоном упираюсь в косяк двери ванной, в которую направился. Доли секунд, и альфа подскакивает ко мне. Но поздно, меня понесло, я не плакал все эти четыре года, а теперь я просто захлебывался рыданиями.
- Не хочу, зачем я это только сделал?! Думал, что это будет дерьмово. Думал, что смогу отомстить, - отталкивая его руку и просто усаживаясь на пол, всхлипывал я.
Щелчок двери, быстрые шаги, и мою голову приподнимают за подбородок.
- Ники! - всхлип. – Ники, забери меня отсюда.
***
Почти четыре месяца спустя.
"Этого хочет любая омега!" – да, признаю, дебильный слоган, но какой дали, такой и развиваю. Не знаю, как все, а я вот без этих духов спокойненько проживу. Пусть это будет так: омега идёт по городу, просто идёт, рассматривает окружающих, и тут оно. Блин, такое уже было. А если он...
- Ну и как, придумал? - раздается голос папы, который только что зашел в мою комнату. - Ты по-другому думать не можешь?
- Нет, не придумал, и нет, не могу, - продолжая висеть вниз головой на турнике, пробурчал я. - Ненавижу презентации, так без приказа я придумаю кучу всего, а как презентация, так у меня всю фантазию отключает. И кто, вот ты мне скажи, кто придумал в начале учебного года давать презентации? И может это последний год, но это уж слишком. Вот что делать? В голову вообще ничего не идёт.
- А может тебе нужно что-то изменить в себе? - мягко начал папа, на мой тяжёлый вздох.
Прекрасно, началось, сейчас начнётся, что я не похож на омегу, что омега должен быть мягче, что я выбрал профессию альфы, и прочее, прочее, прочее.
- Вениамин, ну почему? Ты же такой красивый, и имя у тебя... - начал папа, но я его перебил.
- Вот и я про что, у меня даже имя нестандартное, чего ты хочешь от моей внешности? Короче, я тебе уже не раз говорил, я изменюсь либо когда полюблю, либо когда в моей жизни произойдёт реально что-нибудь стоящее, - покачиваясь на турнике, ответил я. - А пока дреды обстригать я не буду, и прочее, прочее, прочее, менять тоже не буду.
- Когда я сдохну, ты просто обязан будешь на похоронах выглядеть нормально.
- Обещаю, если это произойдёт, так оно и будет. Ты зачем пришёл? - усмехаюсь я, перелистывая тетрадь со своими набросками и одновременно дневник. О, придумал! Альфа листает журнал и видит его! Омегу, рекламирующего духи. Ему нужно найти его, почувствовать его, ощутить его запах.
- Я за стиркой, снимай с себя майку, ты в ней уже третий день ходишь, - обреченно говорит папа, видимо, его расстроил мой ответ.
Быстро скинув майку, я протянул ее папе. Теперь главное не забыть о моей идее, нужно побыстрее ее записать. Слезать с турника, нет? А, пофигу, буду писать так. Только начал строчить, как меня опять отвлек папа.
- Сына?
- Пап, подожди секунду, я придумал.
- У тебя когда течка?
Стоп! Чего это он? У меня даже ручка из рук выпала. Что бы мой стеснительный в таких речах папа и задавал такие вопросы? Да он уже лет шесть испаряется, когда она у меня начинается.
- Кхм, щас скажу, - все же слезая с турника удивленно проговорил я, подходя к компьютерному столу, в котором лежал блокнот с этими дурацкими крестиками, ну то есть с днями течки. - А с чего такой вопрос?
- Ну, ты либо хорошо поправился за последнее время, и у тебя вырос пивной животик, либо, я и сам не помню, но я ещё недели две назад думал, что мне надо уехать, но ты молчал, - сбивчиво произнёс папа, а я в этот момент уже смотрел на календарь.
- Пипец, - кидая взгляд на папу, произнёс я, и уже глядя на полуголого себя в зеркало, произнёс то, что перевернет мою жизнь верх дном. - Я пропустил течку. Она должна была быть три недели назад. Это не пипец, это ...
Только сейчас я обратил внимание на своё тело, да живот реально чуток выпирал и был не мягким, а твердым, как камень. И как я не заметил? Ну, конечно, у меня же все штаны широкие и на бедрах.
- Убрать не дам, - стальным тоном проговорил папа. - Родишь для меня, я буду сам воспитывать, но убрать не дам.
- Па, ты чего? Думаешь, я такой дурак? Конечно, я не буду делать аборт и ребёнка я не брошу. - садясь на кровать, тихо произнёс я.
- Ты знаешь, кто отец? - так же тихо поинтересовался папа.
- Ха, ха! Конечно, знаю, но не судьба. Он, так скажем, для меня недосягаем, - с улыбкой произнёс я, вспоминая его. - Но он очень хороший, умный и красивый. Вот только для меня недосягаем. Хотя, не знаю, вот честно, не знаю.
***
И как он принял все так просто? Хотя, чего ещё ожидать, даже те обидные слова «роди, я сам буду его воспитывать». Я понимаю своего папу. Ведь именно так поступил мой папочка-омега, родил и бросил меня с девятнадцатилетним альфой. Именно поэтому папа так и отреагировал, неужели он думал, что я такой же?
- Неужели ты думал, что я рожу и брошу своего ребёнка? - поворачивая голову к ведущему машину отцу, спросил я.
- Глупый что ли? - давая мне подзатыльник, улыбнулся папа, отвечая мне, не отрывая взгляд от дороги. - Я имел в виду, что ты родишь, и мы наймем няню, пока ты не доучишься. Учёбу бросать нельзя, омега без образования это неуч. А я хочу для тебя только лучшего, ребёнок - это ещё не конец жизни. У тебя приблизительно срок будет в феврале, а там диплом, я просто думал, что ты из-за этого не захочешь рожать.
- Ну, тогда ясно, - улыбаясь, ответил я. - Если честно, моя первая мысль была: «Интересно, кто будет альфа или омега? И смогу ли я писать диплом, пока ребёнок будет спать».
- Хм, это радует, пойдём? - останавливая машину около центра, с сомнением спрашивает папа.
- Я с тобой туда не пойду, - а я-то думаю, куда это он меня по секрету везет, оказалось в центр репродукции и оплодотворения. - Ты представь, как мы будем выглядеть там вдвоём.
- Ты меня стыдишься? - удивлено интересуется отец, а я хочу побиться об бардачок его джипа. Да это ему стыдиться надо.
- Ладно, пойдем. Только не называй меня «заей» и «милым» на людях, они неправильно поймут, - покачивая головой, ответил я.
Папа у меня, так скажем, нестандартный. В свои сорок один он выглядит очень хорошо. Но характер, характер это нечто. Со мной это был мягкий и любимый отец альфа, с окружающими это же был зверь в форме. Да, да, военный в отставке, сейчас он работает в универе. Так что если для меня это был самый любимый папочка, то другие просто шарахаются от его вида. И как его можно бояться? Он же такой милый, хороший и стеснительный. И ладно, что два метра ростом, и квадратное каменное лицо, он все равно самый лучший, самый хороший.
- А как поймут? - заходя в здание, спросил он. – Здравствуйте, мы записаны на осмотр, я недавно звонил, Ролини фамилия.
- Да, да, конечно, проходите в двенадцатый кабинет, - с улыбкой проговорил омега в мед форме, и уже когда мы отходили, я услышал то, от чего невольно скривился. - Тьфу ты блин! Такой представительный альфа и омега-чмошник, наверняка, на аборт ведёт.
- Не обращай внимания, - зло проговорил папа. Нда, омеге не выжить. Увольнение это меньшее, что его ожидает. - Он пожалеет, заходи в кабинет.
Обычный медицинский кабинет, обычный док, каких у нас куча, и только отношение… Вот и не знаю, что думать, то ли папочка здесь частый гость, то ли знакомых у него здесь куча. Потому что док лебезил, как мог. Даже делая УЗИ, он вел себя со мной, как с ребёнком.
- Вот мы сейчас гель нальем на животик, поводим по нему и посмотрим, кто у нас там живёт, - мягко проговорил док, а я посмотрел на папу взглядом "к кому ты меня привёл? Он сумасшедший, да?"
Долгое молчание, и док нервно вздрагивает. Проводит ещё и ещё раз по животу, и, в конце концов, потирая лицо ладонями, твёрдо без капли прежней ласки сообщает.
- Простите, конечно, но наше мед учреждение не убирает двойни, тем более на таком сроке. Мало того, что их двое, так ещё и срок уже к четырем месяцам подходит. Извините, но единственное, что вы можете, это после родов написать отказ от детей.
Все, я взорвался даже быстрее папы.
- Вы что, охренели тут все?! С какого ... вы решили, что я собираюсь избавляться от своих детей?! - зло рычу я на не менее злого дока. – Пап, может в другую клинику? По ходу дела, здесь твоих внуков нахрен хотят убить.
- Папа? Внуки?! Простите, я думал, вот же.. Простите, но ваш вид, ну по нему ну никак не скажешь, что вы положительный и благоразумный омега, - начал оправдываться док. – Простите еще раз.
- Вы сказали, двойня? - изумленно произнёс папа. О как! Так вот он о чем думал. - Близнецы или двойняшки?
- Близнецы, - улыбаясь во все зубы, произнёс док, - вот, смотрите.
Осмотр и дальнейшее заполнение карточки прошли в спокойном состоянии. Теперь в карточке записано Вениамин Ролини, двадцать два года, беременность двойней три месяца и две недели. Беременность первая. Первый триместр прошёл спокойно, токсикоз отсутствует, общее состояние отца удовлетворительное. Вес 84, прибавление в весе плюс два килограмма. Давление в норме 110\70. И уже к карточке были прикреплена первая распечатка УЗИ, на которой были мои близнецы. Прелесть, но последние слова дока заставили задуматься.
- Вы меня еще раз простите за то, что я так отреагировал, просто ваш вид, ну эти дреды, линзы, одежда, ну никак не соответствует отцу, который хочет ребёнка. Простите, если обидел, - извиняющимся тоном проговорил док, как только папа пошёл платить за приём.
- Да ладно, кажется, мне действительно пора меняться, - наверное, я ещё не осознал своего положения, но я уже понимал, пора меняться.
***
- Если ты сейчас от радости заплачешь, я тебя пойму, честное слово, - сидя в парикмахерской и обстригая дреды, произнёс я, глядя на папу в зеркало. - Блин, столько растил, а теперь буду самым обычным.
- Не обычным, а беременным и примерным, - наставлял меня отец, показывая какую он прическу хочет для меня. А что там хотеть, там только короткий ёжик получится.
- На турнике висеть не перестану, ну пока тяжко не станет. Врач разрешил, он сказал, что потом можно будет с кровати свешиваться, - увлеченно рассказывал я.
- Боже, кто про вид, кто про турник, все обрезайте.
Час спустя я уже, вьзьерошивая свою короткую прическу, стоял в магазине для беременных. Посмотреться в зеркало мне так и не дали, сказали, когда закончится моё преображения, тогда и буду смотреть. А поскольку мне и самому была интересна эта интрига, я молчал и смотрел исключительно на папу, пока он выбирал мне одежду.
Нда, это того стоило, никогда не видел, чтобы этот серьёзный альфа был таким счастливым. Так вот что ему было надо, ладно, если так хочет, пусть выбирает и меняет меня, как ему захочется. В конце концов, я хорошенько потрепал нервы ему за эти четыре года.
- На, надевай, - протягивает мне чуть узковатые джинсы и облегающую майку папа.
- Мстишь за широкую одежду? – усмехаясь, спрашиваю я уже в примерочной. - Или хочешь, чтобы все знали о том, что я в положении?
- Честно, я и мечтать не мог о том, что ты вновь станешь нормальным. Поэтому, да, сейчас я осуществляю свои фантазии. И да, я очень хочу внуков, и пусть мне хоть один скажет, что это неправильно, прибью.
- Пап, ты супер, - выходя с примерочной шепнул я, целуя его в щеку. - Руку дай.
Вот именно в протянутую руку я и сложил последние детали моего прежнего образа. Линзы, пирсинг с языка, брови и ушей, с сосков и пупка, ну, вроде все железо я с себя снял.
- Преображение закончилось? Смотреться в зеркало можно? - подмигивая папе одним глазом, поинтересовался я.
- Вот теперь, да, - счастливый ответ, и меня разворачивают к зеркалу.
- Универ меня не узнает, - тихо проговариваю я, рассматривая себя в зеркало. - Потому что я сам себя не узнаю.
А вот рассматривать было что. Из зеркала на меня смотрел совсем другой омега. Красивый просто до безобразия. Коротко стриженые каштановые волосы стояли ежиком, выгодно подчеркивая чуть квадратное лицо. Никакой краски, просто чистое лицо. Прямые брови, большие, голубые глаза, под ними прямой нос и пухловатые губы. Теперь в зеркале я видел именно омегу, чёрт, я совсем забыл, как я выгляжу нормальный.
Даже подобранная папой одежда была то, что надо. Он, наверное, все эти года продумывал, как он будет меня переодевать. Потому что на мне было надето именно то, в чем я реально очень хорошо выглядел. А именно чуть узковатые джинсы темно-голубого цвета, которые выгодно показывали мои длинные ноги и облегали попу, и бежевая майка, которая очень плотно облегала, показывая маленький животик. Ладно, думаю ничего плохого из этого не сделается, единственное, что напрягало - по джинсам было понятно, что они для беременных, а я так сильно не хотел афишировать своё положение.