Тиффани Райз
Грейс меряла шагами холл целых пять минут, пока не нашла в себе достаточно мужества, чтобы постучать в дверь. Она сама не верила в свою трусость. В конце концов, они ведь уже...
Она притормозила ход своих мыслей, прежде чем те зашли слишком далеко - позволь она себе думать о той ночи, рассыпалась бы на куски, добавив работы уборщице.
Глубоко вздохнув, Грейс сделала шаг вперед, напомнив себе, что это он позвонил ей первым и пригласил зайти. Девушка постучала. У нее было целых пятнадцать секунд, чтобы умереть, воскреснуть и поправить маленькое темно-синее платье прежде, чем дверь открылась. Выбор пал именно на это платье потому, что оно когда-то ему понравилось.
Дверь, наконец, распахнулась и Грейс нервно улыбнулась.
- Привет, - пробормотала она, чувствуя себя идиоткой.
- Если я тебя впущу, обещаешь на этот раз меня не изнасиловать?
Смутившись, Грейс закатила глаза и поджала губы.
Она взглянула на стоящего в дверях мужчину. В джинсах и черной футболке - она раньше видела его только в костюме с галстуком - и дьявольской улыбкой, её преподаватель Закари Истон был, несомненно, самым привлекательным мужчиной из всех, которых она когда-либо видела в своей жизни.
- Ничего не обещаю, - сказала она, вдруг почувствовав себя с ним легко и непринужденно. По крайней мере, достаточно легко, чтобы в шутливом тоне обсуждать ту ночь. - Мне нельзя верить.
- Ну да, ты же из Уэльса. Я не подпущу тебя к моим книгам. Еще украдешь согласные и засунешь их все вместе в название одного долбаного города.
Грейс усмехнулась, соглашаясь. Она выросла под Молдом (*уэльс. Yr Wyddgrug), в уэльском названии которого, гласных без увеличительного стекла не найдешь.
- А до меня дошли слухи, что вы ливерпулец, профессор Истон. Так что я не подпущу вас к столовому серебру.
Изогнув губы в полуулыбке, он скрестил руки на груди.
- Думаю, сейчас ты можешь опустить обращение "профессор", Грейс.
Шутливый тон исчез без следа, сменившись не то чтобы холодным или рассерженным, скорее в нем появилась спокойная властность.
- Хорошо... Закари?
Она не была уверена, это ли обращение он хотел услышать.
- Зак или Закари. Но только не Захария, если ты не моя бабушка.
- С утра вроде еще не была. Так ты меня впустишь? Если нет, я попрошу кресло, чтобы переночевать в холле.
- Заходи. Но я не спущу с тебя глаз, - в подтверждение своих слов он прищурил свои ярко-голубые глаза и пристально посмотрел на Грейс. - Хочу завтра обнаружить все мои согласные на месте.
- Nid yw eich llyfrau rwyf eisiau, - ответила она. Мне нужны не книги.
- Так нечестно. Я понимаю французский и немного испанский. И, конечно, иврит. Еще идиш, а это уже слишком для моей головы. Свой валлийский оставь при себе, - поддразнил он, проведя девушку в квартиру.
- Иврит? Ты серьезно? спросила она. В отличие от французского и испанского, этого она точно не ожидала.
- Я же еврей. Брат меня вообще называет "жид".
Грейс засмеялась. Закари точно не мог относиться серьезно ни к чему, кроме литературы.
- Еврей? Никогда бы не подумала.
Это ее нисколько не смущало, просто удивило. Сколько всего она еще не знала о Закари?
- А ты не заметила? - он подмигнул ей. Внезапно до Грейс дошел подтекст вопроса, заставив сильно покраснеть.
- Я и не смотрела, - запротестовала она. Да если бы и так, она не очень-то понимала, на что смотреть.
До прошлой пятницы она не только была девственницей, у нее даже не было парня. Да, пару поцелуев, даже легких касаний, но те мальчики, что могли к ней подступиться, казались слишком юными для нее. А сейчас она чувствовала себя неловким подростком рядом с этим красивым взрослым мужчиной.
- Не вини себя. Это не самая привлекательная часть тела из созданных Богом.
«Но в тебе все прекрасно», - подумала Грейс, осматривая квартиру и мечтая, чтобы разговор о частях тела на этом закончился.
Как и тема разговора, его квартира была совсем не тем, что она ожидала увидеть. Его кабинет в школе был тесным и забитым кучей книг, но не содержал ничего личного.
Квартира же была обставлена со вкусом. Кожаная мебель, темный ковер, покрывающий светлое дерево пола. В ней практически не было верхнего света, но везде хватало ламп. На маленькой кухне горел свет, открывая взгляду барную стойку и бокалы на ней. Закари проследовал на кухню, оставив свою гостью в прекрасно оборудованной гостиной. Что-то в этом месте беспокоило Грейс, хоть она и не могла понять, что именно.
Потом поняла, что она была совершенно не похожа на квартиры всех её друзей - с мешаниной мебели и велосипедов в прихожей, кучами грязной посуды. Квартира Закари была такой... взрослой. В эту секунду она впервые почувствовала их тринадцатилетнюю разницу в возрасте. В его кабинете в пятницу вечером они были любовниками - просто мужчиной и женщиной. Но здесь она снова почувствовала себя девочкой, а он был очень взрослым в сравнении с ней.
- Вина? - крикнул он из кухни.
- Да, пожалуйста.
- Ты предпочитаешь красное или белое? Но, думаю, я найду в холодильнике и розовое. Мерло или шардоне?
Красное, белое, розовое... Грейс пила вино и раньше - на нескольких свадьбах, но совершенно не запомнила, какое. Да и её родители не были ценителями вина. Проведя медовый месяц во Франции, они так и не приобрели французских привычек.
- О, удиви меня, - сказала она, пытаясь казаться беззаботной, хотя ей просто не хотелось оказаться в глупом положении из-за неправильного выбора.
Закари вышел, держа два бокала с вином - светло-желтым и кроваво-красным.
- Бери шардоне. Оно замечательное, - сказал он.
Она потянулась за красным вином. Закари мгновение посмотрел на нее и усмехнулся.
- Разве желтое - не шардоне? спросила она.
- Конечно. Но оно белое, а не желтое.
Грейс резко вздохнула.
- Я сейчас уйду. Увидимся на следующей неделе... или через пять-десять лет.
- Грейс, стой. Сядь. Прошу.
Грейс неохотно поставила бокал на кофейный столик и осторожно опустилась на диван. Закари сел неподалеку от нее. Она одернула платье, расправив его на бедрах.
- Волнуешься? - спросил он.
- Все в порядке. А почему ты спрашиваешь?
Мужчина засмеялся. Как же чудесно звучал его смех... Грейс смотрела, как в уголках его глаз собрались морщинки, оживляя мимику. О, теперь она осознала, что хотела бы оставаться причиной его улыбки всю жизнь.
- Просто так.
Он откинулся на спинку дивана и положил ногу на ногу. Интересно, он понимал, что является, возможно, красивейшим мужчиной на земле? Ей всегда было это интересно - понимают ли красивые люди свою красоту или видят лишь недостатки? Она, например, только их и видела в зеркале. Нелепые рыжие волосы и все тело в веснушках. Острые колени, маленькая грудь и эти алые веснушки, от которых она, вероятно, не избавится и в тридцать лет.
Но Закари... он был произведением искусства. Он был поэзией.
Грейс знала, что он играет в сквош и теннис с несколькими учителями. Ей были хорошо видны вены на предплечьях, так что хотелось покрыть их поцелуями от запястий к локтям. Его футболка сидела идеально, позволяя оценить ширину плеч. Черты его лица она видела даже с закрытыми глазами, они впечатались в сознание, как след от ладони на замерзшем окне - мужественная линия челюсти, четкие очертания носа и подбородка, и глаза, горящие тем же голубым цветом, как самая горячая часть пламени.
- Ты начнешь или придется мне? - спросил он.
- Начать что?
Заняться любовью?
- Разговор. О вечере пятницы.
- Ладно, - кивнула она. - Может, стоит начать тебе?
Закари вздохнул и наклонился вперед. Подняв бокал, отпил свое шардоне - белое - долгим глотком.
- Грейс, - начал он, возвращая бокал на место. - Вечер пятницы. Во-первых, ты как, в порядке?
Грейс моргнула и подняла на него взгляд.
- Конечно, я в порядке.
В её случае, "в порядке" означало "невыносимо счастлива, даже если нуждаюсь в психиатрической помощи", но она не собиралась это разъяснять.
- Хорошо. Я думал о тебе. Грейс, мне так жаль...
- Прошу, не надо, - сказала она, наконец, найдя мужество. - Это, несомненно, прекраснейшая вещь, когда-либо произошедшая со мной, но когда ты начинаешь извиняться, ты, словно говоришь, что это не должно было случиться. И если тебе так кажется... пусть. Можешь так думать, но не говори. Пожалуйста, Закари.
Он остановил на ней долгий взгляд и, слегка улыбнувшись, отпил еще один глоток вина.
- Я не жалею, что это произошло. - Наконец сказал он, ее облегчение было таким глубоким, что Грейс почти растеклась по дивану.
- Мне только жаль, что это произошло... так. На куче экзаменационных бланков в тесном кабинете - не лучший способ для девочки потерять невинность.
Грейс опять покраснела, но не позволила смущению отнять у неё дар речи. Ей хотелось говорить об этом. Да, они могли говорить об этом.
- Потерять её с мужчиной, в которого она влюблена, так или иначе - лучший способ.
Закари обвел её оценивающим взглядом, снова улыбнулся и отпил вина. Грейс потянулась за своим и сделала маленький глоток. Потребовались все её силы, чтобы не скривиться от горечи.
- Кажется, мне не стоило это говорить..., - Грейс поставила бокал.
- Ты сказала это тогда. Это не тайна. И я совру, если скажу, что большая часть меня не рада это слышать.
- Но ты не можешь ответить тем же, да? Это неважно. Я не прошу взаимности.
- А чего же ты хочешь?
Взаимности подумала она, но не произнесла вслух.
- В пятницу..., - начала Грейс и замолчала. - В пятницу самое большее, чего я ждала - поцелуя, но не... Мне восемнадцать. Я вроде как должна уметь говорить об этом, не чувствуя себя дурой...
- Грейс, я твой... был твоим учителем. Я никогда не спал со студентками и не собирался. Я мог потерять из-за этого любимую работу. И вот он я, с тобой в своей квартире, потому что с прошлой пятницы... Нет, с прошлого чертова семестра я не могу думать ни о чем, кроме тебя. Так кто здесь придурок?
- У тебя две ученые степени. Разумно будет сказать, что из нас двоих ты умнее.
- Есть образование, а есть мудрость и одно не гарантирует другого. Но сейчас мы углубляемся в философию, чего допускать нельзя. Профессор Расмуссен не простит мне, что я отнимаю его хлеб.
- Сасси-Расси? О да, и я бы не хотела попасть в его черный список!
- Сасси-Расси? - переспросил Закари.
- Вот как его называют студенты?
- Не в лицо, конечно же.
- Страшно представлять, какую кличку мог заработать я.
Грейс подняла бровь с притворно невинным видом. Ей хотелось и рассказать, и в тоже время хотелось оставить что-то, чем его можно подразнить.
- У меня ведь тоже есть кличка, правда? - переспросил он. - Господи, мне нужно еще вина.
Он потянулся к бокалу и сделал большой глоток. И еще один.
- Она не то чтобы плохая или нелестная. Большинство девчонок чрезмерно тобой увлечены.
- Это похоже на эпидемию психических заболеваний среди молодых женщин Кембриджа.
Грейс засмеялась, но продолжила.
- Ну, когда ты обращаешься к кому-то из нас, знаешь, мы просто трепещем.
- Действительно, психическое заболевание.
- Мы называем это "Зак-атака", - она состроила гримасу.
Закари застонал и рухнул спиной на диван.
- Это конец моей карьеры, Грейс. Я же теперь не смогу говорить со студентками.
- Ты еще молод, у тебя столько возможностей. Стать моделью, например.
- Не надейся лестью заработать более высокие оценки.
- Тебя не было у меня в этом семестре, позволь напомнить.
- Я был у тебя в пятницу, позволь напомнить.
Ошеломленная, Грейс на мгновение потеряла дар речи. Опасный блеск в его глазах снова чуть не заставил её рухнуть на пол.
- Но на это я не жалуюсь, - поспешно добавил он.
- Если я раньше и не верила в слухи о твоем ливерпульском происхождении, то сейчас верю. Ты намеренно пытаешься смутить меня?
- Ничего не могу с собой поделать. Ты так очаровательна, когда краснеешь.
Грейс покраснела еще сильнее. Ей не верилось, что он тоже считал её красивой.
- Кажется, мне нужно вино, чтобы продолжить этот разговор.
Зак собственнически подвинул бокал с красным вином к себе и пригрозил ей пальцем.
- Я пью. А ты говоришь. Скажи, пожалуйста, почему ты не потрудилась сказать мне, что ты девственница, пока я не изнасиловал тебя на столе?
- Теперь ты, оказывается, меня изнасиловал? Просто не было никакой причины объявлять об этом. У каждого бывает первый раз. Я хотела, чтобы он был с тобой. - Первый, второй и миллионный тоже, мысленно добавила она. - По вышеупомянутой причине.
- Вышеупомянутой? Ты, наверное, единственный человек, который может ссылаться на свою любовь как на "вышеупомянутое".
- Прости, - быстро сказала она. - Мой отец адвокат. Боюсь, я унаследовала этот косяк от него.
- Это даже в какой-то степени поэтично, так что тебе не нужно извиняться. Но это вряд ли является ответом на мой вопрос. Чего тебе стоило сказать: "Закари, это все прекрасно, но я бы хотела, чтобы мой первый раз был не на куче экзаменационных листов в твоем кабинете. Возможно, нам лучше пойти к тебе, или в отель, или куда угодно, чтобы избежать порезов от бумаги в чувствительных местах?"
- У меня нет порезов от бумаги. По крайней мере, там. И я боялась, что ты остановишься. Ты сам знаешь, что сделал бы это.
- На какое-то время. Но не совсем.
Грейс могла только смотреть на него, не веря в услышанное.
- Хочешь сказать, что ты думал о том, чтобы мы были любовниками?
Все это время она полагала, что произошедшее в пятницу было исключительным везением. Закари был один, уставший и замученный скукой, когда она появилась, такая отчаянная и готовая. Секс с кем бы то ни было определенно выглядел предпочтительнее проверки очередного экзамена. Но сейчас это выглядело так, будто дело было не в сексе, а в ней.
- Нет, - просто ответил Зак.
Сердце Грейс пропустило удар, но она ничем, кроме глаз, не выдала отчаяния, в которое её повергло его "нет".
- Я хочу сказать, что думаю о том, чтобы мы были любовниками. Не в прошедшем времени.
- Не в прошедшем?
- Определенно нет. Есть возражения?
Руки Грейс вспорхнули над краем юбки. Казалось, за плечами выросли крылья и сейчас они пытались унести её вверх.
- Определенно нет, - выдохнула она.
Закари поставил бокал на стол и повернулся всем корпусом к ней.
- Иди ко мне, - сказал он.
Грейс поднялась и сделала два шага, сокращая расстояние между ними. Закари, потянувшись к ней, обхватил за талию и притянул её к себе на колени. Оседлав его бедра, она встретилась с ним взглядом.
- И если мы собираемся все же это делать, - начал он, - есть несколько важных правил.
- Я знаю, - прошептала она. - Не говорить никому и так далее.
- Ну, я буду признателен, если ты не дашь объявление об этом в Sunday Times. Что сделано, то сделано, и мы должны принять последствия. Но я не это имел в виду. Правило первое...
- Ты сейчас используешь свой профессорский тон, - улыбнулась Грейс, наслаждаясь теплом от его близости. Просто, чтобы ты знал.
- Ну и отлично, - он слегка улыбнулся в ответ. - Тогда первый урок - ты должна говорить мне обо всем. Если ты собираешься что-то скрывать от меня - так не пойдет. Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, ты должна сразу же сказать мне. Если я сделаю тебе больно или неприятно, я должен об этом знать. Обещаешь?