Я поднял руки и рассмеялся ей в лицо - симпатичное лицо, демонстрирующее столь милую нахальность. Возможно, не стоило получать так много удовольствия от этого, но я не мог удержаться.
Это было так смешно. Я был полон решимости раскусить её любой ценой. Запугивание не сработало, Самое время использовать очарование.
- Мне очень жаль, Анна. Я позабыл о своих манерах. Я принял тебя... за кого-то другого.
Я протянул руку:
- Я - Кайден Роу.
Анна оторвала руку от груди и протянула мне. Ее ладонь была мягкой, прохладной, и, казалось, что здесь - в моей руке - ей было самое место – что, конечно, являлось самой идиотской вещью, о которой я только мог подумать.
Я уже собирался отпустить руку, как вдруг ее ладонь потеплела... и девушка залилась краской смущения. Потрясающе. Какого дьявола?! Как она умудрялась вытворять подобное?
Её аура снова начала сходить с ума: алая страсть доминировала на фоне всех других чувств. Только для того, чтобы лишний раз понять, что она не просто эксперт в играх разума, я освободил своё обоняние, окружая её со всех сторон.
Вот засада. Определённо, она испускала феромоны.
Вау... ее запах... был завораживающим. Свежий аромат груш. И некий изящный цветочный оттенок, которому я не мог дать название. Это могло свести меня с ума.
Отличный план! Я усмехнулся от безумия всего этого и медленно убрал свою руку. Я намеревался ослабить своё обоняние, и тут мне в голову пришла идея.
Ещё одно испытание для неё.
Я принюхивался к улице, минуя грязные ароматы, пока не нашёл то, что искал.
- Ах, пахнет хорошо. Нет ничего лучше американских хот-догов. Думаю, я съем один позже.
Она взглянула на меня, словно я сумасшедший, и покачала головой: - Я ничего не чувствую.
- Правда? Наклонись немного к двери. Вдохни немного... глубже.
Я видел: она поняла, о чем я говорю. Её лицо напряглось, концентрируясь, и маленький нос слегка встрепенулся, пока не стало очевидным, что она почувствовала нужный запах. За милю.
Я ждал, что она начнёт отрицать это, но девушка лишь покачала головой, удивленно глядя на меня. Да, верно... Я могу делать то, что делаешь ты, так что, давай прекратим весь этот идиотизм, хорошо?
- Хм-м. Значит, я просто ошибся, - протянул я со значительной долей сарказма.
Это, на самом деле, продолжалось слишком долго. Мне нужно было убрать её куда-нибудь подальше со всеобщего обозрения и получить несколько конкретных ответов. Потому что на данный момент ситуация никак не прояснялась.
Одна из моделей выбрала неподходящий момент, чтобы подойти. Я прошептал то, что она хотела услышать, о том, что я освобожусь через мгновение, и впереди нас ожидает целая ночь.
Она ушла, удовлетворённая, в то время как я чувствовал все что угодно, кроме этого. Я не мог забить на работу, чтобы преследовать Анну, тем более, когда сам находился под, своего рода, контролем. Но я мог найти ее позже. Ее друзья отдали свои координаты нашему менеджеру.
Я выясню, где они живут, в какой школе учатся, какие вечеринки мутят в их районе... у меня были зацепки.
- Как-нибудь увидимся, Анна. Я определенно послушаю песни твоего бойфренда Джея.
До меня донеслись её слова: "Он не мой...", и я ушёл прочь, назад, к сногсшибательным девушкам, ожидавших моего внимания.
Я сосредоточенно слушал, когда тот парень, Джей, вернулся к ней, интересуясь нашим разговором.
Я чуть не рассмеялся, когда тот выдал: "Честно, вы выглядели так, словно собирались сорвать друг с друга одежду!". Анна резко его осадила. Сдержав смех, я подмигнул ей, и, будь я проклят, если она не покраснела снова.
Девчонка заслуживала "Оскара".
Я пытался уделять моделям максимальное внимание, но всё, о чем мог думать, это об Анне. Даже тогда, когда она ушла.
Я упорно продолжал слушать их разговор, когда они уезжали. Она собиралась звонить кому-то по имени Пэтти, и именно на этом диапазон слышимости оборвался.
- Ландыши! – вырвалось у меня, когда название цветка, наконец, всплыло в моей памяти.
Модели удивленно переглянулись и захихикали.
Я покачал головой: - Извините. Не обращайте внимания.
Теперь они уже рассмеялись, и я усмехнулся, чувствуя себя идиотом... Признаться, не слишком знакомое для меня чувство.
Заинтригованный, как никогда в жизни, я чувствовал, как бурлила моя кровь. И мне это не понравилось. Я не мог выкинуть её из головы. Всё в ней кричало о невиновности, но это не могло быть правдой.
Её внезапное появление в моей жизни сводило меня с ума... и это именно то, что я никак не мог себе позволить. Несколько дней подряд я прокручивал в голове нашу встречу снова и снова - её совершенно естественный образ, открытое выражение лица, и, казалось, искреннюю дружбу с простым смертным парнем.
Либо у нее на уме таился некий извращенный гениальный план, чтобы загнать меня в ловушку, или она на самом деле не знала, кем являлась, и тогда это представляло для нее реальную опасность.
Не то, чтобы меня это волновало.
Одну вещь можно было сказать точно: я не буду знать ни минуты покоя, пока не выясню об этой Анне как можно больше.
ГЛАВА ВТОРАЯ.
ХЭЛЛОУИН С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КАЯ.
Я всегда воспринимал жизнь, как игру. Двигаясь от уровня к уровню, я получал удовольствие там, где это было возможно - но в остальном всегда чувствовал себя совершенно онемевшим. До тех пор, пока не случилось нечто такое, что разорвало мой продуманный мир в клочья. Жизнь все еще продолжала быть игрой, только правила изменились, и уже больше ничего не имело смысла с того момента, как она ушла от меня в аэропорту Лос-Анжелеса.
В нашу последнюю ночь в городе Ангелов я не спал даже секунды, из-за чего в первый день своего пути назад с трудом держал глаза открытыми. Когда едешь в полнейшем одиночестве, трудно избежать собственных мыслей. Я никогда раньше не боялся своих размышлений, но она отравила меня своей треклятой надеждой и добротой.
И любовью.
Я снова и снова воспроизводил в воспаленном сознании ее образ - как она сидела той ночью на кровати: флуоресцентная розовая аура, шокирующе красивая, обволакивала всю ее кожу, пока она прижимала подушку к своей почти обнаженной груди.
Этот образ. Словно пуля у виска. Медленно сводил меня с ума.
Никогда в жизни я не хотел никого сильнее, чем я хотел Анну Витт той ночью. Ее голос, когда она просила меня не останавливаться... я мог поклясться... ее голос ласкал во мне каждый миллиметр. Она была идеальным сочетанием сладкого и горького. Я бы вознес ее на те небеса, о существовании которых она даже не подозревала, и она бы уже никогда не смотрела на мир теми же самыми глазами. Только я не мог себе позволить этого сделать. Вред был нанесен в достаточной степени уже тем, что она изменила меня.
Увидев ее любовь ко мне, кружившуюся вокруг нее как полыхающий маяк, я хотел только одного - забраться обратно в постель и отдать ей всего себя без остатка. Я никогда раньше не испытывал жажду, которая была бы вызвана чем-то большим, нежели физическое желание - жажду, которая требовала отбросить любую осторожность и позволить ей заполнить давно зиявшую глубокую пустоту внутри меня. Именно в тот момент я осознал с абсолютной ясностью, что нам с ней надо держаться как можно дальше друг от друга, или мы - не жильцы. Потому что, когда я был рядом с ней, в этом проклятом мире для меня ничего другого не существовало. И не имело значения.
Поэтому я отвез ее в аэропорт, а потом поехал назад в Вирджинию.
Я остановился уже за полночь после того, как провел за рулем девятнадцать часов. Холл маленького отеля в это время суток был пуст -только за стройкой регистратуры стояла девушка девятнадцати-двадцати лет. Она вела себя со мной очень застенчиво, поглядывая сквозь ресницы, когда брала деньги и программировала входной ключ.
- Вы путешествуете один, мистер Роу? - спросила она, проводя карточкой по программирующему устройству. Заметив, как краска прилила к ее щекам и шее, мое тело само по себе отреагировало на сигналы, только вот ощущения казались какими-то тусклыми.
Это был идеальный сценарий. Позади нее двери офиса оставались приоткрыты. Вокруг - ни души. Я - так уж сложилось - казался одиноким постояльцем. Она скучала и чувствовала любопытство, окруженная туманным серым облаком нервозности и оранжевым возбуждением и, конечно, волной ярко красного. Моя любимая комбинация.
Анна ушла. Я сжег мосты. Настало время вернуться к работе.
Но когда я взглянул в лицо этой девушки, случилось что-то совершенно странное. Я подумал о том, что где-то были ее родители, которые ждали ее домой, любившие ее так же, как Пэтти любила Анну.
Я представил, как завтра они будут собирать осколки ее сердца, когда она вернется домой с фальшивым номером телефона парня, на которого запала гораздо сильнее, чем планировала.
Отравляющие мысли.
Еще одна свободная ночь. Еще одна… и потом я снова вернусь к работе. Я взял ключи и пожелал девушке спокойной ночи, после чего, развернувшись, направился в свой номер. Один.
Следующей ночью я остановился в студенческом городке. Воспользовавшись фальшивыми документами, я прошел в бар. Там было людно, но, как ни странно, я ничего не чувствовал. Моя жизнь приобрела странное направление - я потерял свои прежние, привычные ориентиры. Напротив меня остановилась девушка в небесно голубом платье с каштановыми локонами. Она, наклонив голову, произнесла:
- Ты выглядишь грустным.
Я пожал плечами:
- Со мной все в порядке.
Ее глаза расширились:
- У тебя что… этот офигенный британский акцент? - воскликнула она, ее голос был подернут возбуждением.
Вот оно. Снова и опять.
- Да ладно, технически не существует такого понятия, как британский акцент. Видишь ли, я из...
- О, мой Бог! - не дав мне договорить, она закинула свои руки вокруг моей шеи и припала поцелуем к моим губам, после чего резко отстранилась.
- Стой. Ты ведь, м-мм... без подружки здесь, верно?
На мгновение я почувствовал легкое недомогание. Понадобилось несколько секунд, прежде чем я покачал головой.
- Нет, красавица. Хочешь пойти куда-нибудь, где мы сможем поговорить более… основательно?
Ее глаза загорелись, и я увел девчонку прочь.
Чтобы утолить потребности своего тела - у которого все-таки были запросы уровня Нефов - и ради собственной безопасности, я почувствовал облегчение, когда вернулся к работе. Но на другом уровне, я автоматически становился предателем. Обманщиком. Неудачником. Определенно не тем, кто заслуживал любви такой девушки, как Анна. Я очень рассчитывал на то, что она забудет меня как можно скорее и продолжит жить дальше. Я надеялся, что больше никогда ее не увижу.
Наступило лето.
Я видел Джея на всех своих выступлениях, но Анна никогда не приходила. Именно я был тем человеком, который убедил представителей группы дать песни Джея шанс, рассчитывая, что смогу тем самым завлечь Анну на следующее выступление. Я хотел увидеть, как она, но при этом не выходить на нее лично.
Но мой план не сработал. Только усилиями моих четырех друзей Нефов удалось заставить ее куда-либо выйти. И именно той ночью я вел себя, как последняя сволочь.
К наступлению осени мое любопытство перевесило доводы рассудка, и я подкинул Джею приглашение на вечеринку на открытом воздухе в честь Хэллоуина. Прошло больше двух месяцев с тех пор, как я видел Анну или что-либо о ней слышал. Я не был уверен, что он приведет ее с собой, но я надеялся. Надежда - глупое идиотское слово. Я хотел ее увидеть только для того, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Я чувствовал себя в некоторой степени ответственным за нее - в конце концов, именно я познакомил Анну с первыми аксиомами жизни Нефов.
Возможно, она не придет. Так поступила бы умная девушка - Анна, так уж сложилось, была именно такой.
Я не позволил отцу увидеть свой костюм на Хэллоуин. Это был единственный трюк, с помощью которого я мог укрыться от людей. В обличии огромной гориллы меня сумеет распознать только одна девушка - и именно на этом основывался весь мой расчет. Только она сможет различить на шерстяной груди примата горящий символ.
Хэллоуин всегда относился к разряду моих самых любимых праздников: девушки позволяли себе одеваться так, как не осмеливались в любые другие праздники. Нормы приличия значительно занижались, и даже без катализаторов в виде спиртного и наркотиков в воздухе витало насыщенное возбуждение.
Голова гориллы источала отвратительный запах. К тому же внутри этой гребнутой штуковины было невыносимо душно. Не самый лучший выбор в моей жизни. Чувствуя нервозность и страдая от недостатка кислорода, все мое тело покрылось липкой испариной. Сквозь глазные отверстия я методично прочесывал глазами народ. На выступление нескольких групп должно было прийти, как минимум, несколько сотен людей. Мы сегодня не выступали. Жаль, потому что единственное время, когда моя голова по-настоящему прояснялась - это когда я играл.
Я сфокусировал зрение так, чтобы отчетливо видеть лица через все широкое поле. Среди такой многолюдности гораздо легче найти кого-либо, используя зрение, а не слух.
Меня съедало любопытство: какой именно костюм она выберет, если все-таки решится прийти. В моей голове возник образ сексапильного ангела, и я был не в состоянии от него избавиться, как ни старался.
Мои глаза остановились на взъерошенной светловолосой голове Джея. Один его глаз был перевязан, а на широком плече восседал фальшивый попугай. Рядом с ним стояла маленькая зеленая колдунья в крысином черном парике с заостренной шляпой. В области ее груди мерцал символ, различить который мог среди присутствовавших только я.
Я широко усмехнулся под покровом маски, чувствуя прилив облегчения. Мне не следовало испытывать столько счастья при виде девчонки. Если честно, я никогда в жизни не хотел так сильно и так безнадежно, чтобы одна единственная конкретная девушка оказалась со мной в одном и том же месте - и при этом причиной всему являлось бы не только физическое влечение.
Я не собирался к ней подходить. У меня не было больше ни малейшего представления о том, что она чувствовала ко мне в эти дни. За несколько месяцев могло измениться очень многое. Особенно после того, как я сделал все возможное, чтобы оттолкнуть ее как можно дальше. Теперь уж она наверняка могла видеть, что для нее в жизни существуют гораздо более подходящие альтернативы.
Более подходящие альтернативы. Я почувствовал жжение, подступавшее к моей груди, когда вспомнил ее рядом с Копано. Сначала, когда они стояли вместе, улыбаясь друг другу в "Двойных дверях", даже не подозревая, что я за ними наблюдал. Потом, когда они разговаривали на вечеринке после выступления. Воспоминания об этом вызывали во мне стойкое желание сорвать с себя отвратительную голову гориллы, чтобы хоть как-то дышать. Но я не был в настроении оказаться узнанным кем-то еще, кроме Анны.
Я спросил Марну той ночью: могла ли она видеть связь между Анной и Коупом. Я знал, что она будет осторожной и честной. Когда Коуп и Анна прошли на кухню, Марна сказала, что может различить между ними всплески взаимного влечения. Мысль об этом до сих пор пробуждала во мне стойкую потребность врезать во что-либо кулаком - предпочтительнее, чтобы это "что-то" оказалось лицом Копано.
- Влечение - самая слабая связь,- вздохнула Марна. - Ты и сам это знаешь, Кай. Она загорается и потухает.
Неважно, что она говорила. Не было никакой возможности справиться со зверем, имя которому - ревность.
Мне не следовало осложнять им жизнь. Он скорее всего являлся чуть ли не единственным парнем на земле, который был по-настоящему ее достоин. Только вот я привык всегда брать то, что хотел. Впервые в жизни я не мог получить того, что жаждал, и мне очень не хотелось, чтобы желаемое мною могло достаться кому-то еще. Мою голову переполняли нереальные мысли. Нереальные желания. Опасные мечты.