Владимир Белобров, Олег Попов
1
Валерий Андреев оттолкнулся ногами от стенки и поплыл к противоположной стороне отсека, где висела закупоренная пластиковая бутылка минералки.
В это время Алексей Горелов отдыхал, пристегнутый к кровати ремнями безопасности.
Андреев догнал бутылку и осторожно отвинтил пробку. Но несколько капель жидкости все же успело вынырнуть в пространство прозрачными пузырьками. Валерий сложил губы трубочкой и всосал убежавшую воду. Потом он оттолкнулся ногой от стены и подплыл к иллюминатору.
За стеклом иллюминатора сияли волнующим светом мириады загадочных звезд. Но их свет был чужим. Валерий перевел взгляд на сине-зеленое гало Земли и улыбнулся. А потом вздохнул. До их возвращения на родную планету оставалось еще несколько месяцев. Несколько месяцев упорной работы на орбите.
Валерий отхлебнул из бутылки и услышал щелчок.
Это Алексей, проснувшись, отстегнул ремни безопасности. Он зевнул, потянулся и сказал:
— Мне приснилось, будто я хожу по лесу и собираю грибы. Ветерок шумит в листьях, под ногами шелестит мокрая трава. Я иду по лесу с большой корзиной, а в корзине у меня лежит бутылка водки, плавленый сырок «Дружба», вареное яйцо, огурец, помидор, бутерброды с колбасой и термос с кофе.
— Куда ж ты будешь грибы класть? — перебил Андреев.
— Дай рассказать, а то забуду… Я присаживаюсь на пенек…
— Достаю свой пирожок!.. Молчу-молчу…
— …Наливаю в крышку от термоса сто грамм, выпиваю… закусываю яйцом… Хорошо… Вдруг мимо бежит заяц. Я хватаю зайца за уши и вижу, что это уже не заяц, а моя подружка Лариса, за которой я ухаживал в школе. И я держу ее за рыжую косу и говорю: Лариса, я тебя люблю… А она смеется и бьет меня по голове портфелем. Но мне не больно, а, наоборот, как-то приятно даже… — Горелов вздохнул. — И мы с Ларисой бежим в кинотеатр «Ленинград» на последний сеанс, смотреть картину «Анжелика и Король»…
— Хороший сон… — похвалил Андреев. — А мне сны редко снятся. Даже обидно, — он отхлебнул еще раз из бутылки и посмотрел на Землю. — Отсюда Земля кажется такая родная и теплая… А вот приземлишься где-нибудь в Антарктиде на пингвинов… И замерзнешь, как Аммундсен…
— Это исключено. Траектория посадки рассчитана строго до двух километров.
Валерий посмотрел на коллегу грустно:
— Всегда говорят, что рассчитают… Добровольского, Волкова и Пацаева тоже рассчитали, скажешь?
— Это еще неизвестно — погибли они или нет! Есть мнение, что они до сих пор живы и, либо проводят в дальнем космосе сверхсекретные исследования, либо их украли американцы.
— Я в это не верю, — Андреев выпустил бутылку и она полетела к потолку.
— Я верю только своим глазам.
Горелов вытащил из встроенного в стену шкафа гитару.
— Споем любимую, — предложил он.
Космонавты переглянулись и дружно затянули:
Если я что-то сделать забуду
Друг мне напомнит об этом тогда
Верному другу верить я буду
И доверять всегда
Если случится что-то со мною
Друга на помощь я позову
Друг мне поможет и, верной рукою
Друг отведет беду
Если ж у друга случится такое
Другу я тоже всегда помогу
Я поддержу его верной рукою
Знаю, что я смогу
Если любовь повстречается вместе
С другом нам на пути
Другу тогда уступлю я невесту
Дружба важней любви
Вместе мы с другом пройдем сквозь преграды
Вместе мы с другом пройдем сквозь года
И что б не случилось, только и надо
Чтоб друг был рядом всегда
Эту песню космонавты сочинили сами на орбите и очень этим гордились.
Зазвенел звонок таймера, напоминающий космонавтам о том, что пора кормить животных.
Сегодня по графику животных кормил Андреев.
2
Валерий набрал из холодильника тюбиков и полетел в космический виварий.
По стенам вивария стояли привинченные к полу клетки, в которых летали и кувыркались животные — белые мыши, кролики, куры, утки, одна кошка, одна обезьяна и одна собака. В террариуме летала гадюка.
Противнее всего было кормить в условиях невесомости гадюку и белых мышей. Андреев приблизился к клетке с обезьяной.
Заметив его, обезьяна зацепилась хвостом за решетку, подтянулась к космонавту и открыла рот. Валерий вставил в ее открытый рот тюбик с банановым пюре и надавил. Одно удовольствие было кормить обезьяну.
Накормив примата, Андреев перелетел к собаке.
Собака залаяла и завиляла хвостом, отчего сразу же подскочила, ударилась о прутья клетки, отлетела к противоположной стене, ударилась там, снова отлетела и из-за верчения хвостом ее стало болтать в воздухе.
Андреев чертыхнулся, запустил руку между прутьев, схватил собаку за ошейник, подтянул к решетке и вставил ей в рот тюбик «Картошка с Тушенкой».
— Жри!
Собака все время фыркала и облизывалась, непроизвольно выталкивая изо рта тюбик языком. Андреев злился.
Покончив с собакой, он перелетел к кошке.
Кошка расцарапала космонавту руку до крови, и Андреев решил ее не кормить в воспитательных целях.
Он перелетел к птицам и сказал:
— Цып-цып.
В клетках с птицами начался настоящий переполох. В воздух поднялись пух, перья и мелкий помет. Валерий стал чихать и отгонять все это от своего лица руками. Из-за чего его откинуло назад и он ударился спиной о террариум, растеряв по дороге все тюбики.
Змея за стеклом распрямилась как палка и зашипела. Андреев хотел замахнуться на нее кулаком, но вовремя вспомнил, что его сейчас опять куда-нибудь отбросит, и полетел собирать тюбики.
Несколько тюбиков загнало воздушными потоками в клетку к обезьяне. Сообразительная обезьяна, перехватав все тюбики, сразу начала откручивать колпачки и выдавливать в рот питательные массы.
Пока Андреев добрался до клетки, обезьяна почти все уже сожрала и вокруг ее головы, словно спутники, летали измятые тюбики и колпачки от них.
Валерий, чтобы его не отбросило, схватился одной рукой за прутья клетки, а другую просунул внутрь и двинул обезьяне в живот.
Обезьяна отлетела к задней стенке, ее стошнило в воздух. Космическая блевотина угрожающе приближалась к лицу космонавта.
Валерий оттолкнулся ногами и стремительно полетел назад. Он выскочил из отсека, задраил люк и вздохнул.
«Фиг я когда еще буду кормить их каждого по отдельности, — подумал он.
— Просто надавлю из тюбиков в воздух, а там уж кому как повезет».
Андреев заглянул в иллюминатор вивария, но в этот момент обзор ему закрыло выпущенное обезьяной облако. Космонавта передернуло.
Валерий вернулся в кают-компанию.
Горелов висел в воздухе и вкручивал лампочку.
— Что случилось? — спросил Андреев.
— Ничего. Просто решил лампочку ввернуть потусклее. В целях экономии солнечных батарей.
— А чего их экономить?
— Мне нужно включить электродрель, чтобы просверлить дырку в обшивке.
Валерий перелетел на кровать, пристегнулся и заложил руки за голову.
— Какому умнику, — сказал он, — в голову пришло засылать животных в космос?!.. Ладно бы еще, они нам здесь яйца несли!
— Ты знаешь, Валерий, — Алексей закончил с лампочкой, — в научных исследованиях самое любопытное, когда делаешь неизвестно что и неизвестно зачем, а получается то, что надо. И тогда становится понятным — почему ты это делал. Тем более, когда идет прямое финансирование.
3
В двадцать ноль ноль по московскому времени должен был состояться очередной плановый сеанс связи с Землей.
Космонавты поужинали из подогретых тюбиков. У Андреева аппетит в этот вечер был неважный. А Горелов наворачивал из своего тюбика за обе щеки.
— Был такой момент, — сказал Алексей, глотая очередную порцию пасты, — когда мне тюбики надоели ужасно! Смертельно хотелось поесть ложкой или вилкой с ножом. Однако, со временем, такая потребность отпала. Я преодолел себя и теперь мне все равно.
— Это ты просто так говоришь, — ответил Андреев угрюмо, — чтобы себя успокоить. А летай бы здесь сейчас макароны по-флотски — посмотрел бы я, как ты бы их накалывал на вилку!
После ужина космонавты пристегнули себя к креслам и вышли на связь с Землей.
На экране появилось круглое лицо полковника Колосняка. Колосняк поднял руку, сжатую в кулак, и потряс ею над головой.
— Привет, ребята!
Горелов и Андреев улыбнулись и замахали руками в ответ.
— Как жизнь, ребята?.. Все в порядке?! Все работает нормально?! Мы следим за данными приборов! — Колосняк погрозил пальцем. — Приборы показывают, что все идет по плану, в соответствии с распорядком полета.
— Так точно, товарищ полковник, — сказал Горелов.
— Что, ребята, соскучились по Земле?
Космонавты сдержанно закивали и развели руки в стороны, показывая, что конечно соскучились, но работа есть работа и фули ж здесь сделаешь.
— Ничего, ребята, — полковник кивнул. — На земле вас ждут звания Героев и высокая правительственная награда… Напоминаю, завтра в 18.00 по московскому времени состыковка с транспортным кораблем. Кроме всего прочего, прибывает груз ВКЖ-65. На работу с ним вам отводится трое суток. — Колосняк растопырил три пальца. — Извините, ребята, но это предельный срок. Сами знаете, ресурсы ограниченные.
— Понятно, — сказал Андреев.
— Службу знаем, — добавил Горелов. — Рады служить Отчизне.
Космонавты отдали честь.
Полковник Колосняк тоже приложил ладонь к козырьку.
— Забыл про самое главное, — сказал он. — Сегодня подписан приказ о присвоении вам очередного звания. Так что, теперь вы, ребята, майоры Горелов и Андреев. Поздравляю.
— Спасибо. Служим Отчизне, — ответили космонавты хором.
— Я вам по этому поводу лично послал в транспортном корабле пятьсот грамм вместо черепахи.
У Валерия на глаза навернулись слезы.
— Спасибо, Борис Иванович!
— Да что там… Пустяки. Я подумал — на хрен нам черепахи в космосе?! Лучше ребят порадую! — Колосняк засмеялся. — Ну все — конец связи.
Экран погас.
— Все-таки мировой мужик Борис Иванович, — сказал Андреев, отстегивая ремень.
Космонавты переглянулись.
— Поздравляю вас, майор Андреев, с очередным званием.
— Поздравляю вас, майор Горелов, с тем же самым!
4
Весь следующий день космонавты провели, подготавливая орбитальную станцию к предстоящей стыковке.
В просверленную дырку Горелов ввинтил шуруп и повесил на него календарь, в котором дни, прожитые в космосе, были перечеркнуты крест-накрест. Горелов вытащил из кармана шариковую ручку на шнурке и зачеркнул еще один, подходящий к концу, день. На вопросительный взгляд Андреева Горелов сказал:
— Через час прибудет транспортный… Пока стыковка, пока разгрузка — не до этого.
Транспортный корабль подошел точно по расписанию. Стыковка прошла успешно. Когда был закручен последний болт и прошло положенных полчаса для дезактивации шлюзовых отсеков, космонавты раздраили люк и вплыли в транспортный корабль.
Ящик за ящиком, коробку за коробкой они переправляли к себе на склад и там как положено закрепляли. Распаковывать посылки они будут завтра.
Наконец очередь дошла до груза ВКЖ-65. Это была серебристая капсула, напоминавшая футляр для пипетки, только очень большой.
— Берись ты спереди, — сказал Андреев, — а я сзади.
Космонавты подхватили футляр и переправили его на станцию.
— Предлагаю оставить до завтра на складе, — сказал Горелов.
— Ты что рехнулся?! — воскликнул Андреев. — У нас всего три дня!
— Согласен, но груз все равно нужно подготовить, а на это уйдет время.
— Зачем его готовить? Развинтим и все!
— Нет, я так не могу.
— На Земле я тоже не могу. А в экстремальных условиях надо смочь.
— Ну… не знаю… Я бы все же отложил на завтра…
— Ты, если хочешь, откладывай на здоровье, а я не буду. — Андреев решительно взялся за контргайки.
5
Груз ВКЖ-65 представлял собой усыпленную женщину-преступницу, приговоренную к смертной казни.
Уже давно Центр Управления Полетами разработал программу по оздоровлению психологического климата космонавтов, находящихся подолгу на орбите. Дабы избежать нервных срывов, вызванных длительным воздержанием, которые могли привести к большим материальным ущербам для государства и отечественной космонавтики, руководство разработало программу «Груз ВКЖ-65». (ВКЖ — «Временная Космическая Жена». 65 — предельный вес женщин, посылаемых на орбиту в килограммах.) Для этой цели были налажены связи с теми отделами Министерства Внутренних Дел, которые отвечали за исполнение смертных приговоров. Из тех женщин, которые были приговорены к смертной казни, выбиралась одна, удовлетворяющая определенным требованиям. Она должна была быть молодой, привлекательной и не тяжелой. Осужденную, без ее ведома, усыпляли и отправляли транспортным кораблем на орбиту к космонавтам. Там, в течении срока, установленного программой работы с грузом ВКЖ-65, космонавты вступали с осужденной в интимную близость, а по истечении отпущенного срока, осужденная должна была быть утилизована вместе с отходами, то есть отправлена в открытый Космос.
6
… — Ну ладно, — Горелов взялся помогать.
Через несколько минут футляр был развинчен и из него была извлечена девушка в полиэтиленовом пакете на молнии.
Андреев потянул молнию вниз. Из пакета выглянуло миловидное лицо с разметавшимися рыжими волосами.
— В прошлый раз брюнетку присылали, — прошептал он.
Горелов уставился на девушку во все глаза и застыл в воздухе на несколько мгновений.
Андреев вытащил из пакета сопроводительную записку. Записка была скотчем приклеена к коробке с презервативами. Космонавт отклеил записку, а коробку сунул за пояс.
— Татьяна Николаевна Рукавишникова, — прочитал он. — Двадцать шесть лет. Русская. Приговорена к высшей мере наказания за зверское убийство. Все время одно и то же пишут!
— А что ты удивляешься? К высшей мере только за убийство приговаривают,
— Горелов облетел девушку вокруг.
— Не знаешь, почему на такой короткий срок прислали? В прошлый раз была целая неделя…
— Не знаю. Не мы с тобой программы рассчитываем, а они… Им виднее… Я думаю, что у нас ресурсов меньше осталось…
— Какие ресурсы?! Батарея солнечная работает, тюбиков — полно! Какие, к черту, ресурсы?! На обезъянах всяких с курицами лучше бы экономили наши ресурсы! А не на людях!
— Не наше дело, — Горелов наклонился над пакетом, освобождая из него руки. — Еще неизвестно сколько она проспит.
— Пусть спит, — Андреев высвободил из пакета ноги. — Ух ты какие!
Космонавты перевезли девушку на кровать и пристегнули ремнями.
— Кто первый? — спросил Горелов.
— Здрасте! — Андреев расстегнул на девушке комбинезон. — Ты же говорил, что пока она не проснется — ты не можешь спящую!
— Это я думал вообще, а раз уж мы ее распаковали, то, знаешь ли, я тоже участвую… К тому же в прошлый раз ты был первый… И, кроме того, мне рыжие нравятся… У меня первая любовь рыжая была. Помнишь, я тебе сон про нее рассказывал?.. Эх… Не зря она мне приснилась… Сон в руку…
— Ладно, тогда тянем жребий.
Андреев поймал плавающий в воздухе колпачок от тюбика, спрятал за спиной и сказал:
— Угадаешь в какой руке — ты первый. Не угадаешь — тогда я.
Горелов не угадал.
— Помоги мне ее раздеть, — попросил Андреев.