Измотанные страшным напряжением, полуоглохшие от взрывов люди не замечали уже ничего — ни неба, ни кустов около себя, ни самой земли. Глаза ловили только узкую прорезь прицела противотанкового ружья и в ней — коричневые борта и чёрные кресты на башнях вражеских машин. В один из моментов боя Клочков почувствовал, что его ранило. Огромным усилием воли он поднялся, прижал к груди связку гранат, которую был уже не в состоянии бросить в надвигающийся танк, сделал несколько шагов и упал прямо под гусеницы вражеской машины.
Ещё восемнадцать танков потеряли фашисты во время этой атаки. Но на шоссе они так и не прорвались.
Здесь, на месте боя, после войны поставлен памятник.
На фронте в эти напряжённые до предела, грохочущие дни наиболее трудные и ответственные задачи решали командиры и их помощники — политические руководители. Этих людей называли коротко: политрук, но чаще всего — комиссар.
Много комиссаров погибло во время боёв. Многие стали Героями Советского Союза.
В боях у реки Истры один наш полк должен был ночью обойти противника, чтобы утром ударить ему в тыл. Всё было рассчитано по часам. Тихо, как тени, шли бойцы по снежным полям. Впереди чернел лес. Там, в лесу, полк должен был подготовиться к утреннему наступлению. И вдруг ночь разорвала огненная вспышка. Грохнул взрыв. За ним ещё один. Весь полк остановился. Это шедшие впереди наткнулись на вражеское минное поле. Несколько человек погибло, несколько было ранено. Дальше продвигаться нельзя. В полной тьме полк неподвижно стоял на минном поле. А минуты шли. Если полк не зайдёт в тыл к фашистам, не успеет приготовиться к атаке, может сорваться наступление всей дивизии.
И тут вперёд выступил комиссар полка Данила Степанович Кондратенко. «Я разведаю путь», — сказал он. «Что вы, товарищ комиссар, там — верная смерть!» — послышалось из шеренги. «Я должен проверить», — сказал Данила Степанович.
Он засветил электрический фонарик с синим — для маскировки — фильтром и медленно пошёл к лесу.
Замерев, следили бойцы и командиры за своим комиссаром. А он шёл, огибая бугорки и кочки, казавшиеся ему подозрительными. Вот фигура его почти слилась с чернотой леса. Вот не видно его совсем. Потом из темноты синей звёздочкой замигал фонарик. Осторожно, цепочкой, по одному, ступая в следы комиссара, пошли бойцы вперёд. Через три часа весь полк собрался в лесу. А утром — точно по плану — ударили по фашистам. С другой стороны начали наступать главные силы дивизии. Гитлеровцы, теряя сотни солдат, бросая пушки и миномёты, отошли от важного рубежа вблизи Волоколамского шоссе.
В тылу врага отважно сражались наши партизаны.
Как раз в дни боёв у Волоколамского шоссе в лесной деревне Петрищево остановились фашистские кавалеристы. Все дома заняли солдаты, в сараях и колхозной конюшне поставили лошадей.
Фашисты чувствовали себя в безопасности. Но однажды ночью кто-то перерезал провода телефона, связывающего кавалеристов со штабом. Следующей ночью сгорела конюшня и в ней — семнадцать лошадей. Фашисты усилили посты. В глухой час ночи один из часовых заметил человека, подобравшегося к большой конюшне, где стояло около двухсот лошадей. Часовой выждал, когда человек нагнулся, поджигая пучок соломы, политый бензином, и бросился на него. Фашисту удалось выбить револьвер из рук партизана и поднять тревогу. Через несколько минут по Петрищеву разнеслось, что поймали женщину-партизана.
Её привели в избу. И при свете лампы фашистский офицер увидел, что это совсем молодая девушка, высокая, чернобровая, смуглая. На все вопросы она отвечала: «Не знаю», «Не скажу».
Тогда её раздели до нижней рубашки и вывели на снег, на мороз. Несколько раз за ночь её выводили так и гоняли из конца в конец села. Девушка молчала. Утром офицер сказал: «Ты будешь повешена!» Она пожала плечами. Хозяйка избы узнала только одно — что её зовут Таней и что она из Москвы.
Утром Таню одели и повели на площадь, где была построена виселица. На грудь ей повесили доску с надписью: «Поджигатель». Место казни окружили солдаты. В стороне стояли жители деревни, пригнанные фашистами.
Таню поставили на ящики под перекладиной и надели на шею петлю. Офицер сделал знак солдату: «Подожди!» — и навёл на девушку фотоаппарат. И тут Таня крикнула: «Я не одна! Нас двести миллионов, всех не перевешаете! Вам отомстят за меня. Солдаты! Сдавайтесь в плен, пока не поздно, всё равно победа будет за нами!»
Потом обернулась к деревенским: «Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь!»
Солдат, торопясь, выбил ящики у неё из-под ног.
Тогда ещё никто из советских людей не знал, что под именем Тани погибла смертью героя комсомолка Зоя Космодемьянская, о подвиге которой ещё во время войны сложат прекрасные песни и напишут поэмы.
Партизаны взрывали железнодорожные пути, пускали под откос эшелоны с пушками, танками и солдатами, громили гарнизоны в деревнях, нападали на обозы, расстреливали предателей Родины, добывали для нашего Главного штаба ценные сведения о фашистских войсках. Недаром в 1943 году по приказу Советского правительства была отчеканена специальная медаль «Партизану Отечественной войны». Этой медалью награждали народных мстителей.
Фашистские армии были остановлены на всех направлениях.
А Москва накапливала силы для ответного удара.
Гитлер никак не мог примириться с мыслью, что его генералы не смогли взять столицу Советского Союза осенью. Он отдал приказ начать новое наступление.
В начале зимы, напрягая последние силы, фашисты захватили несколько посёлков в тридцати километрах от Москвы. Ещё одно усилие — и вот они у Красной Поляны, в двадцати пяти километрах от городской черты. Из Германии подвезли к Красной Поляне дальнобойные пушки и послали туда киногруппу — снимать фильм, как будет обстреливаться советская столица. Фашистское командование так было уверено, что это последнее наступление окончится победой, что направило под Москву грузовой железнодорожный состав с отборным гранитом. Из этого гранита гитлеровцы хотели соорудить на месте Москвы монумент в честь победы своего оружия. Но дальнобойные пушки так и не сделали ни одного выстрела в сторону Москвы, а кинооператоры так и не сняли ни одного кадра. Через несколько дней мощным ударом фашисты были выбиты из Красной Поляны. Железнодорожный состав с отборным гранитом они бросили, так же как и свои дальнобойные пушки. После войны московские строители этим гранитом облицевали новые дома, построенные на улице Горького.
Измотанные, обескровленные предыдущими боями фашистские армии перешли к обороне. Войска, которые до этого всегда только побеждали армии других стран, теперь вынуждены были защищаться сами! И это произошло в тот момент, когда многим в капиталистических странах казалось, что судьба Москвы решена, что война в России подходит к концу!
Нашей стране было очень тяжело.
Фашисты захватили Прибалтику, Молдавию, большую часть Украины, Белоруссию. Их армии стояли под Ленинградом. Тысячи советских солдат погибали на фронтах, миллионы людей остались на землях, занятых фашистами, мучились в тюрьмах и концлагерях. Заводы, изготовляющие оружие, были переведены в тыл — на Урал, в Сибирь и в Среднюю Азию — и ещё не могли работать на полную мощность. На некоторых заводах станки стояли прямо под открытым небом. На землях, дававших хлеб и овощи, шли сражения, на них не сеяли и не убирали урожаи.
По зову партии на защиту Родины поднялся весь советский народ. Колхозники отдавали свои сбережения на строительство танков и самолётов. Школьники собирали металлолом для изготовления снарядов и мин. Рабочие неделями не уходили с заводов, ночевали прямо в цехах. Сыновья заменяли отцов, ушедших на фронт. Девочки-старшеклассницы работали сандружинницами и нянечками в госпиталях. Все советские люди своим героическим трудом помогали Красной Армии остановить наступление гитлеровских войск.
Теперь, когда фашисты стояли под Москвой в обороне, нужно было не дать им оправиться, накопить силы для дальнейшего наступления.
С Урала к столице шли эшелоны с танками, орудиями и снарядами. С Дальнего Востока перебрасывались свежие пехотные дивизии. Рабочие московских заводов ремонтировали боевую технику. Пилоты на аэродромах принимали новые самолёты. Генеральный штаб тщательно разработал план контрнаступления. Ударить по фашистам было решено в западном направлении. Именно здесь находились их главные силы.
Утром 5 декабря 1941 года на позиции гитлеровцев под городом Калинином обрушились снаряды нашей тяжёлой артиллерии. Сорок пять минут продолжался обстрел. Это был вихрь огня и стали. В воздух взлетали огромные глыбы мёрзлой земли, брёвна фашистских блиндажей и укрытий, превращались в груды железного лома автомашины, пушки и бронетранспортёры. А потом в атаку пошла советская пехота.
На следующий день начал наступление Западный фронт.
Здесь, у деревни Рябинка, навечно прославился сержант Васильковский. До деревни оставалось всего сто пятьдесят метров. Но тут из замаскированного дзота по нашим бойцам ударил тяжёлый вражеский пулемёт. Он прижал пехотинцев к земле. Сержант Васильковский подполз к дзоту и бросил в амбразуру две гранаты. Пулемёт захлебнулся, но через несколько секунд над снегом снова понеслись раскалённые очереди. Больше гранат у Васильковского не было. Что делать?.. Что делать?.. Нельзя, чтобы наступление остановилось, нельзя давать вражеским солдатам передышку. Они могут подтянуть резервы и тогда… Васильковский в отчаянии оглянулся. Рядом — никого. Товарищи лежат на снегу и не могут даже поднять головы… Только одно может спасти людей, только одно… Васильковский зажмурил глаза и передохнул. Потом вскочил и одним рывком перебежал те несколько метров, что оставались до дзота. Фашистский пулемётчик начал стрелять в него, но поздно. Васильковский бросился на амбразуру и закрыл её своим телом. В тот же миг наши бойцы поднялись в атаку. Сержант погиб, но за те минуты, пока пулемёт не стрелял, деревня была взята, а фашисты из неё выбиты.
Сержант Васильковский был посмертно награждён орденом Ленина.
Генералы Гитлера рассчитывали, что они легко отразят контрудары Красной Армии. Потом закрепятся на мощных позициях рядом со столицей, дадут своим солдатам отдохнуть до весны, получат пополнение и новое оружие, а в первые тёплые дни снова двинутся на Москву. Контрнаступление сорвало все планы генералов. Фашистам пришлось не только обороняться, но и отступать. С каждым днём удары Красной Армии становились всё сильнее.
Фашисты начали откатываться от столицы, бросая в заснеженных полях танки, пушки, автомашины, своих раненых.
Когда Гитлеру доложили, что русские войска прорвали кольцо окружения Москвы, он пришёл в ярость. В тот же день он сместил командиров своих танковых армий и командующего сухопутными силами Германии и сам стал главнокомандующим. Но от этого ничего не изменилось. Советские войска продолжали наступление.
И какие бы города ни освобождали наши солдаты, они везде видели разрушенные, обгоревшие дома, разграбленные музеи, сожжённые библиотеки, трупы русских людей. Фашисты не щадили ничего и никого.
Всеми силами гитлеровцы старались удержаться под Москвой. Бои шли за каждую высоту, за каждый посёлок. Отдельные города и деревни по нескольку раз переходили из рук в руки. Но наши войска, ломая сопротивление противника, наступали всё стремительнее. Вскоре отступление фашистов от Москвы превратилось в паническое бегство.
Так закончилась Московская битва.
Фашистские генералы потерпели первое крупное поражение за всё время существования гитлеровского государства.
Под Москвой были разбиты тридцать три дивизии. Особенно большие потери понесли танковые армии врага. А всего за время Московской битвы было уничтожено около трёхсот тысяч вражеских солдат и офицеров.
После такого поражения фашистам трудно было оправиться. «Молниеносная война», которую они вели против других стран в Европе, в России не получилась. Фашистские генералы растерялись. Ведь они привыкли только побеждать! Солдаты тоже чувствовали себя обманутыми. Им обещали, что поход в Россию продлится две-три недели, что это будет лёгкая прогулка по русским лесам и полям. А тут уже началась зима, задули холодные ветры, реки сковало льдом, затрещали жестокие морозы, а их командиры даже не позаботились о зимней одежде. Всё это совсем не было похоже на весёлую прогулку по лесам и полям…
Когда после войны в немецком городе Нюрнберге судили фашистских военных преступников, одного фельдмаршала спросили: «В какой момент вы начали понимать, что планы вашего командования терпят крах?»
Он произнёс единственное слово:
«МОСКВА».